Глава 3.
***Энтони Старк***
«Три глубоких Вдоха, Три глубоких Выдоха» или «Отключи свою думалку»
Я — отклонение.
Где те врачи, что вправят мне мозги?
И в дополнение,
Дадут пилюль голландских от тоски.
Чья очередь ходить,
Последний козырь прячу в рукаве
Тебе пора платить.
Счёт приаттачен, сдача на столе.
(фрагмент песни группы «Тараканы»)
Тони назначил встречу с «Винсентом», и уже приехал на квартиру. Третья квартира, третья встреча. Хочется верить, что щиту вообще насрать на личную жизнь Мстителей. И.И. периодически проверяет, что написано в личном деле Старка. Не появились ли там строки «Педофил, совратитель несовершеннолетних». Надо подрочить сейчас, не более чем разрядка. Даже не ради выплеска эндорфинов в кровь, а просто как снятие напряжения. Старк ложится, снимает штаны с боксерами. Член предсказуемо твёрдый, но Тони хочет просто разрядки, и совсем не желает представлять кого-либо. Кончить один раз за день – это нормально, даже великолепно, когда тебе за пятьдесят. Но ничего не получается. Без подкрепления фантазии ничего и не получится. Движения знакомые лет с семи не приближают к желаемому результату. Это не удовольствие, а просто результат. Но НУЖНО кончить, чтобы не думать об этом в неподходящий момент. Когда член встаёт от мыслей о пацане, умном не по годам – это не нормально. Лучше дрочить на что-то более нейтральное. Можно опять на загадочного Человека Паука. Неудобно конечно будет, когда парень в маске окажется мерзким типом, но пока он всего на всего парень в трико, на него можно фантазировать сколько угодно. На его длинные, как паучьи ноги, восхитительную растяжку и превосходную задницу. Но этого недостаточно Тони Старку чтобы кончить. Кажется, вот-вот будет конец, облегчение, но это обманчивое ощущение. Уже двадцать минут он не в состоянии кончить себе в руку, а скоро придёт «Винсент», шкет с чертями в глазах омутах, ухмылкой сына Люцифера…Старк содрогается всем телом, кончая в салфетку. Ощущение пустоты сразу после разрядки накрывает с головой. Платить за одно, что б расплачиваться за другое. Избавиться от ощущения гадливости после дрочки можно только одним способом, в этом Тони Старк уверен, взять нож. В последнее время штаны было снимать не перед кем. Не перед пацаном же раздеваться. Да и серьёзных ран давно не было. Тони берёт из ритуальной коробки красивый нож, купленный за большие, для некоторых людей, деньги. Практичная и удобная вещь, но главное – острая. Старк мог бы и сам отлить нечто подобное, но тут нужно быть не только кузнецом, но и художником-скульптором. Нож уютно ложится в ладонь, а лезвие ещё не касается кожи. Он примеряется, ищет чистое, свободное от шрамов и свежих порезов место. Первый за сегодня порез выходит случайно – нож только хотел погладить кожу, но чуть не вспорол артерию. Это было бы слишком – истечь кровью в подобной позе. Чтобы все поняли, чем и после чего Энтони Старк занимался, сколько недель, месяцев, лет он режет себя. Брюс Беннер видел его порезы, когда по-походному сшивал рану на бедре Тони. Зеленеющий Человек потом несколько раз порывался об этом поговорить, но Железный Человек только отмахивался, зная, что Брюс с этим никуда не пойдёт и никому об этом не расскажет, а И.И. уже удалил записи с камер. Второй порез более осмысленный, третий, четвёртый, пятый, шестой. Лезвие острое, боль резкая, но делает это Старк не боли ради. Главное – сами следы, шрамы. Если края раны развести в стороны – точно будет шрам. Каждую ранку он раскрывает. Каждый день он минут по двадцать-тридцать сидит и снимает кровавую корку с каждой ранки. Особенный кайф – ожоги. Сам момент, когда кипяток, утюг или калёное железо прижигает кожу – не так интересен, а инстинкт самосохранения требует хотя бы подставить руку под струю холодной воды, но потом...! Кайф смотреть на это место, кайф, когда можно самому лопнуть кожу, самому выпустить из пузырька заживляющую жидкость. Кайф, периодически стягивать плёнку новой кожи. Так ранки заживают медленнее и точно остаётся след-шрам. А выглядит так…будто Старка периодически пытают, затрагивая исключительно бёдра, внутреннюю часть бёдер, по большей части. Последние годы, хотя бы для работы приходится выбирать ооочень свободные в бёдрах модели штанов. Это попытка Тони вынуть себя из себя, помыть, посушить, подушить одеколоном и засунуть обратно. А иначе невозможно дышать, жить. Тем более в творящемся вокруг бардаке, к тому же Пеппер Поттс предложила «остаться друзьями». У Энтони Старка и так много друзей. К примеру Джеймс Роудс(Роуди). Так же другом можно считать Брюса Беннера. Он должен зеленеть каждый раз, когда Тони открывает рот, но почему-то наедине с ним Халка не видели ни разу. Это когда из глубины карих глаз поднимается волна зелени. По началу болотной, по итогу изумрудной. Хороший парень, отходчивый, не обидчивый, но занудный. На подколку не рассмеётся и не обидится, скорее смолчит. С ним могут быть общие темы для разговора, но, когда Старк начинает ему открываться – приходит ощущение себя на приёме у психотерапевта. Особенно после диалога, где Тони ляпнул: «Мне проще создать механизированного робота-руку с искусственным интеллектом, чем подпустить к себе кого-то». Скоро должен прийти «Винсент». Разумеется, Старк не удержался и пробил парня по базе. Тони Старк стал железным человеком после предательства. Он и так доверял только горстке людей, и сомневается, что сможет поверить кому-то снова так же сильно и бесповоротно. С того дня он проверяет всех и каждого по десять раз, особенно друзей. «Питер Бенджамин Паркер» – значится в подписанных шкетом документах. Семьдесят один год, живёт в Форест Хилс, Куинс, Нью Йорк. Родственников нет. Четырежды женат, детей нет(по крайней мере так написано). Интересно почему «Винсент» представился чужим именем, и какая связь между ними. Может внук, или правнук от незаконно рожденного сына или дочери. Может знакомый или друг семьи. Тони быстро потерял интерес – чёрт с ним. Хотя вот осадок остался конечно. Просто не приятно. Пацан знает о Старке более чем достаточно, практически всё, если сложить происходящее в спальне и новости о Железном Человеке и Старк Индастриз. Тони привык всех и всё контролировать, не подставлять спину неизвестности – один из главных уроков в жизни. Хотя вот конкретный пацан радует безмерно всем что делает до ощущения «Мягко стелешь – жёстко спать». Не может быть всё на столько хорошо. Значит есть подвох. Пацан скрытный, не просто с чертовщинками в глазах, а со скелетами в шкафу. – Сэр, есть фотографии, – уведомил ещё один друг Старка, Искусственный Интеллект. У него хотя бы можно включить «слепоту» к определённым действиям. А то заботливый дворецкий пару раз чуть не принял меры, наблюдая за своим хозяином. – Не нужно. Закажи лучше ужин на двоих. Ещё что-нибудь из главных национальных блюд какой-нибудь страны. – Какую страну желаете? – насмешливо спросил ИИ. – Удиви меня. – Сэр, вы хотите удивиться сейчас, или во время ужина? – Второе, – постановил Тони отправляясь в душ. По началу Тони думал, что будет как обычно, так же как было с другими девицами-парнями «доминантами» с сайта – долгие объяснения чего именно он хочет от встречи и за что заплатит. Потом пара встреч за хорошие деньги, и…как правило его пытались шантажировать. Иногда с ним просто больше не хотели связываться, объясняя это ёмкой фразой «ты придурок, Старк». Бывало по-всякому. Не более чем способ одну боль унять другой. И попытка почувствовать контакт с человеком, но именно такой, как ему нужен. Все люди слишком разные, и с каждым начинать с начала, по сотому кругу ада – от этого к пятидесяти годам опускаются руки. А секса не хочется от слова вообще, только разрядку. Хочется единения душ, передачи своей энергии и боли кому-то другому, скорее всего кому-то, кто в это даже не верит. А Тони уже на краю, он исчерпал себя, свой лимит переживаний. Кто бы как о нём не думал, но ни одну из девушек, с которыми он спал, он не воспринимал как зарубку, никакого спортивного интереса, и даже не веселья и приятного времяпрепровождения ради. С каждой, он мог бы что-то начать, если бы они не оказывались столь поверхностными, что кроме секса взять с них нечего. Лет десять назад секс перестал развлекать. Не импотенция, просто разочарование в окружающих и себе. Пеппер уходя сказала: «Я так не могу. Я всё делаю не так, как тебе нужно. А сжимать твою шею сильнее я просто не в состоянии. Рано или поздно, я обнаружу, что ты мне изменяешь с кем-то, кто это может…» Пеппер достойна лучшего. Человека, что будет любить её без всяких «но» и «если». Тони после её ухода из его спальни уверился, что на нормальные отношения он не способен. Да гори оно всё синим пламенем! Вообще от людей конкретно Тони нужен минимум. Объятия. Что угодно в этом мире можно купить. Друзья за деньги, секс за деньги. Но вот такая вещь как объятия…за деньги, конечно, возможна, но даже так – есть огромный выбор моделей человека. К поиску партнёра в такой, казалось бы, детской близости как объятия Старк подходит куда более серьёзно, нежели некоторые в поиске партнёра для секса. Ведь «трахаться можно с кем угодно, а вот обниматься – нет». Старку стрельнуло в голову накормить мальчишку чем-нибудь экзотичным, тем, что не привезут доставкой. У Тони нет желания поразить шкета, вообще для этого много не должно быть нужно. Хочется дать кому-то попробовать то, что когда-то понравилось самому. Поделится той радостью открытия для себя нового блюда. Может это запоздалое желание иметь детей и делиться миром со своей плотью и кровью. «Винсент» приезжает вовремя, чтобы оценить по достоинству… – Джарвис, что это? – Это Донер-Кебаб, Сэр. Или в простонародье просто шаурма. Донер-кебаб, национальное Турецкое блюдо, шашлык, сделанный из мяса, приготовленного на вертикальном гриле. Может быть подано с различными гарнирами, начинено в лаваш или другой вид хлеба в виде бутерброда, или завёрнуто в тонкую лепёшку. По шкету так редко бывает понятно рад он, или разочарован. Загадочный тип. Вещи, которые в теории должны поражать юный мозг, от чего-то этого не делают. И на счёт парикмахерской Тони в корне ошибся, определённая причёска у шкета есть, это «градуированное каре, каскад». Когда пряди длиннее, чтобы быть чёлкой, но еле скрывают уши. – Мистер Старк, это было восхитительно вкусно. Огромное вам спасибо, – вот опять, одна пустая вежливость. Ощущение что они оба настоящие только в спальни. – Хотите жевательную резинку? – М-да, после этого блюда лучше ни с кем не целоваться– говорит Старк, протягивая руку для получения белых подушечек. По-хорошему стоило бы почистить зубы, или покурить с начала. Курить хочется уже сейчас, а до заката ещё уйма времени. Чужая рука на горле интереснее сигареты. Тони что-то говорит в ответ, на автомате, не задумываясь, какую-то милую и вежливую глупость, а сам мысленно закатывает глаза. В спальне, мир за закрытой дверью перестаёт существовать. Старк вдыхает воздух, чтобы расслабиться, но вдох кажется не полным, будто там дальше – барьер, за которым вакуум. Он вдыхает ещё раз, но уже без надежды успокоиться, а в желании вдохнуть наконец полной грудью. Такое бывает – дышал себе дышал, но решил заострить на этом внимание. Теперь сделать это от и до не получается – перегородка. С каждым новым вдохнуть всё сложнее. – «Джон», попробуй так – закрой глаза, сделай глубокий долгий вдох(через нос желательно), и долгий выдох. Опять вдох и выдох. Вдох. Выдох. Ты забываешь выдыхать. Выдыхай, «Джон». – «Винсент» контролирует дыхание Тони, это пугает и успокаивает одновременно. БДСМ, и удушение в частности, как передача, перекладывание ответственности с себя на другого человека. На тот короткий промежуток времени, что длится сессия. Снять с себя ответственность на пару часов, перестать быть собой, человеком с деньгами и какой-то властью. Раньше, до Афганистана, это пугало. А сейчас…Тони заново учится доверять. Мальчишка обвязывает глаза Старка, и лампа больше не подсвечивает веки, спокойная темнота. Горячие пальцы расстёгивают рубашку, делая это медленно, особенно заметна пауза на уровне реактора. Это настораживает. После Обадаи Стейна было ощущение, что все, кто трогают, или даже долго смотрят на реактор – хотят его выдрать с корнем из груди Энтони Старка. С операцией ничего не вышло, было две попытки, даже три, но всё тщетно. Тони уже привык страдать от боли в груди. С новой версией реактора – только ноет иногда, и дышать полной грудью сложно. А Беннер твердит «психосоматика». Пацан снимает рубашку. Поглаживающими движениями спускается с ключиц Старка всё ниже, ниже и ниже. Пересчитывает рёбра, мышцы, к животу и ниже… – Красный, – дело не в свежих порезах, не в старых шрамах, пацан же фетишист(стигматофил, не исключено, что под своей одеждой он весь в наколках). Тони не хочет секса. Руки исчезают, и возвращаются с верёвкой. На этот раз руки связывают прямыми, в замке заведёнными за спину. «Винсент» умеет это делать, чувствуется опыт, практика. Интересно, но ком шкет практиковался, на манекене? На своей девушке? На младшем брате? На старшей сестре? Движения точные, верёвка не впивается в кожу, но и не соскальзывают. С каждым новым узлом конструкция крепчает. И схема не понтовая, не для фото в интернете, а действительно удобная и проверенная. А поза магическим образом выпрямляет спину. Поясница болит всё меньше и меньше. Не массаж, но тоже приятно. Конструкция готова. Чужие руки ложатся на плечи, ведут к кровати, жестом приказывая сесть, а потом и лечь на постель. Мальчишка забирается верхом. Одной рукой упирается Старку в грудь, недалеко от реактора, второй поглаживает горло. Руку надо правильно разместить на шее, чтобы даже одна она перекрывала доступ к кислороду до асфиксии. Удушение для Старка – способ почувствовать себя легче. После постоянных нападок со стороны мстителей, после желания Человека Паука. За невозможность той высокой любви что бывает лишь в воображении. Сглатывая Тони ещё здесь, на кровати, но, когда рука придавливает шею чуть сильнее…глубина вдоха перестаёт волновать. Коротенькими порциями воздух попадает в лёгкие через нос. Пятна перед глазами становятся всё ярче, и сцена чего-то из детства. Звёздная ночь с запахом мяса, поджаренного на углях, шумом толпы и музыки, но где-то там, на границе слышимости. А здесь – только волна катится к берегу и обратно, шебурша битыми ракушками. Весь пляж не из песка или галька, а из битых гребешков, скафарок, венерок и крылаток. Ходить по битым ракушкам, тем более там, где волны не омывают и не срезают углы – как по битому стеклу. Можно днём исходить весь пляж, но так ничего целого не найти, а ночью сидеть на одном месте и на ощупь выбрать самую большую и необычную. Выныривая из воспоминания, Старк ощущает неожиданную прохладу между ног. Приятно, но внезапно. Стоп, а какого…? Штаны со Старка «Винсент» бесцеремонно снял. Тони только открывает рот, чтобы возмутиться, но его встряхивает волна мурашек. Он вздрагивает всем телом от прикосновения к одному из шрамов, самому длинному, которому два месяца. Рядом с ним ожог от сигареты, ещё один, и ещё один. Три самые яркие звезды из созвездия весов. Пацан и не думает стягивать с Тони боксеры. Большинство шрамов видно и так. Старк давно не заморачивается. Если раньше самоистязания не выходили за пределы ширины трусов, то сейчас полосы тянутся до середины бедра. А что, такие трусы тоже можно найти. «Винсент» поглаживает шрамы. Они оба перестали дышать. И в тишине, особенно громким кажется слюнявый чмок по самому большому шраму. Дорожка из слюнявых чмокав, обычно, у других людей, именуемых поцелуями. – Развяжи мне глаза и включи свет, – кажется, что надо как-то прокомментировать происходящее между ног, может даже начать оправдываться. – Тихо, тихо «Джон», я и так их вижу, а ты чувствуешь, верно? – Пальцы проводят по краям сегодняшних порезов, чисто символических, не глубоких, но свежих. Возможно, из одно пореза сочится капельками бусинки крови. Их слизывает шершавый язык. – Они прекрасны, «Джон». Ты прекрасен, – слышно, как парень улыбается, слышно, как ярче загораются чертовщинки в его глазах. Потому что шкет фетишист, слышно, как он кайфует. Это не Беннер, видящий во всём отклонение, тот забрал бы на приём обоих, и «Джона» и «Винсента». – «Джон», ты слишком громко думаешь, отключи свою думалку, мы же здесь именно за этим. А думать иногда вредно, – мальчишка властно проводит по шрамам рукой, пятернёй, задевая новые, ещё кровоточащие, чем выбивает из Тони стон. Это и боль, и стыд, и удовлетворение – приятно делиться своей болью с таким же больным, может даже с психом, ещё почище Старка. Мужчина чувствует, как шрамы его пересчитывают, как при инвентаризации. Осматривают каждый, каждый целуют. – Знай я заранее – накрасил бы губы помадой, – нежно усмехается голос в темноте. И больше он не кажется юношеским. Возбуждение сделало его более глубоким, интересным, взрослым. – Теперь точно – развяжи меня, «Винсент», – Тони ощущает не только чужое возбуждение, но и своё. Это ему не нравится. У Старка встал второй раз за день и даже без помощи рук. Надо бы радоваться, но… Ему надевают штаны, застёгивают, приподнимают, сажают. Развязывают руки, глаза. Но продолжают стоять слишком близко. – Выйди, пожалуйста, из комнаты. Я скоро буду, дай мне минут тридцать, – хрипит Старк в свои развязанные руки. – Хорошо, я пойду в душ. – Ничего не будет, мы закончили на сегодня, – Тони важно сразу поставить все точки над «Ё», чтобы обойтись без глупых ситуаций и неловких сцен. – Да, я понял, Мистер Старк, ещё когда вы первый раз попросили включить свет. Абсурд, как у них всё перемешано, и не по правилам БДСМа. То ли деньги, то ли возраст, или ещё что-то, но где «верх» где «низ» едва ли ясно. Пацан уходит, скорее всего дрочить в душе, значит не зайдёт минут семь минимум. Старк приспускает штаны, боксеры. Разрядка приходит совсем скоро, хоть Тони всего лишь продолжал представлять чужие руки на шрамах. Прилив сил, так хорошо, что хочется курить. На балконе пепельница, сигареты и одиночество спиной к закату. Он затягивается и усмехается сам себе – ну надо же, как совпало, а ему говорили, что таких психов больше нет. Если дрочка – разрядка, сигаретка подняла настроение, то душ – заставил задуматься: «что же сказать пацану?» По-хорошему, надо сказать – резать себя плохо, никогда так не делай. Чистый, умытый, довольный жизнью Старк выходит из душа и видит следующую картину – пацан сидит на подоконнике с кухонным ножом в руке. Примеряется к девственно чистому плечу. – Этого то я и боялся. Шкет, если у тебя суицидальные наклонности, у меня есть хорошие знакомые специалисты, – Тони присаживается на стул рядом. Резко, рывком берёт руки парня в свои, вынимает нож, стряхивает шкета с подоконника на стул. – И, если ты решил брать пример с Тони Старка – не нужно этого делать. Хотя бы дорасти, вот будешь выглядеть лет на тридцать, тогда будешь решать, надо ли оно тебе. И будь более избирательным, у меня есть много хороших привычек. – Мистер Старк, я просто размышлял, где бы себе татуху набить, не более того, – либо парень говорит чистую правду, либо ходит на потрясающие курсы актёрского мастерства. – Что за татуха? – умный мальчик должен был заранее придумать ответ. –…Клетка с птицей, – Старк с сомнением посмотрел на плечо парня. – Клетка из человеческих костей, как грудная клетка. Из белых, с кусками плоти рёбер. с ключицами, там, где клетка подвешивается на крюк. А в ней бьётся птица. – Проникновенно, зловеще, готично. Но на такие подробности на плече нет места. По крайней мере пока что. – Тогда паук с паутиной. – Ладно, ты варил кофе? – Кружка с напитком пахнет больше корицей, нежели кофе. – Какие мысли после сегодня? – глупый вопрос птицей слетает с губ раньше, чем Старк успевает оценить ущерб от него. – Мне всё кажется идеальным: мне нравятся шрамы, а у вас их в избытке – идиллия. Откуда они у вас – скорее всего не моё дело. Тем более, что я сам готов платить за такое. – Хех, а платить, видимо натурой, как я понимаю? – слишком смешно слышать от шкета что-то, связанное со словами «деньги» и «платить». – Понимаешь, мне очень хочется, чтобы у тебя были деньги. Читай это как «когда я плачу за что-то – я не привязываюсь к этому». Деньгами я дистанцируюсь. – Мистер Старк… – Тони, зови меня Тони. Парень, после всего того, что между нами было – зови меня Тони. И…предлагаю перейти на «ты». Как ты на это смотришь? – Спасибо, а как же «Джон»? – это должно было быть удивлением, но реакция парня похожа скорее на «Наконец-то». – Только если ты хочешь оставаться «Винсентом». – Можете звать меня Питер, – пацан продолжает играть в «совершенно секретно». – Но, мне кажется, мы рано закончили, ещё не всё. – шкет поднимается со своего места, уже направляется в спальню, считая, что Старк за ним последует. – Нет, на сегодня, как раз всё, Паркер. Деньги придут как обычно. Ты свободен, – не оборачиваясь, Тони продолжает сидеть на месте. Он не наблюдает за тем как шкет перебирает свой рюкзак, Старк пьёт кофе и смотрит в окно. Только когда дверь за Питером закрывается, миллиардер способен думать спокойно. Тони чуть сдавливает себе шею, прищипывает, сильно оттягивая кожу. Вот так, хорошо, вдох-выдох. Это успокаивает лучше всех техник. Слышно то ли пульс, то ли сердце, они отдаются в голове, в висках, во всём теле. Приходит-таки ощущение себя здесь и сейчас, и можно дальше думать, анализировать чужие поступки. Это даёт передышку мозгу(он отключается на время). Пацан каждый день пугает чем-то новым, но бьющим в цель, находящим в нём отклик, совпадающим с желаниями. Но ожидание подвоха было не случайным. Секса Старку не хочется ни с той ни, с другой стороны. Но придётся выбрать «наименьшее из зол».