Когда зацветут ландыши - мы снова встретимся

            До гибели тургруппы Дятлова 8 дней.       Платформа города Свердловск. Некоторые прощаются, другие встречают. Старичков-ветеранов, на коляске например, завозили в поезд. В послевоенное время было трудно оправиться.       – Доченька, – Вдруг хватается за рукав куртки Маши старик, – Доченька, будь добра, помоги старику. Уж больно не удобно на коляске ехать, сама понимаешь.       Маша улыбнулась и помогла пожилому человеку пересесть на койку. Она была доброй по натуре своей, не могла отказать, силы воли не было. Слишком хорошенькая для этого мира. Да и животных жалела всегда. В детстве, когда ещё война смертная не пришла к ним в СССР нерушимый, у нее был маленький песик. Любила она его очень, лелеяла. Немцы не пожалели маленькую собачку и на глазах девочки растерзли животное. У нее в голове иногда его образ мелькает. Собачка даже после смерти девушку оберегает, не дает её плохим людям, от смерти спасает.       Маша услышала знакомые голоса. Пошла на звук и вот,вся компания. И?.. Дедушка с усами. Зачем он? Почему Игорь не сказал? Может тоже ветеран?       – Ой, Машка пришла, здорово!, – Людка вскочила со своего места и понеслась к ней в объятия, – Ты не волнуйся. Это Саша, он с нами едет. Очень хороший! Специалист по туристическим походам! Бросай рюкзак и давай к нам!       Не понравился Морозовой этот Саша. Странный, подозрительный больно тип. Она кинула свою походную сумку на койку, где-то через два-три купе от них, а после вернулась к Люде. Саша рассказывал много анекдотов, даже мальчики хохотали.       – А у меня собачку в детстве Машкой звали, – Рассказал Золоторев и улыбнулся, какой-то грустной улыбкой, а Криво в свою очередь смехом залился. Маша сначала смутилась, потом вовсе обиделась. Она встала и прошла к своему купе, открыла рюкзак. Стала копаться в нем. Отрыла свой дневник и стала писать.       «Юрка посмеялся над шуткой Саши. Больно умный над таким смеяться. "А у меня собачку в детстве Машкой звали". Ха-ха-ха»       От письма оторвал ее Рустик. Довольно крупный парень, и усики у него были забавные. Самое главное, на мандолине умел играть!       – Маш, – он присел к ней, а она показательно отвернулась, – Ну не обижайся ты на Юрку. Глупый он, что с него взять?       Маша все таки повернулась и стала рассматривать лицо Слободина. Он подал ей мизинец, а она, в недоумении посмотрела на него.       – Давай дружить?, – он усмехнулся и шмыгнул, – Глупо звучит. Давай я буду тебя от таких шуток защищать? И вообще, буду тебя охранять! Считай, твой личный солдат. Честное пионерское!       Маша так и не проронив слова, потянулась к нему и пожала его мизинец.       – Договорились.       Она довольно улыбнулась, а Рустик подал ей руку, приглашая вернуться обратно к группе. Шатенка закрыла тетрадку и сунула ее в карман штанов.              Они сидели и слушали рассказы Саши о войне. Маша все время или смотрела в окно, или они с Рустиком писали стихи, наверное для новой песни.       – Гляжу познакомились уже?, – В купе заглянул Гося и немного хмурился.       – Да, Саша нам очень смешные анекдоты рассказывает, – Люда взглянула на усатого, потом на Колю и наконец на Игоря.       – Не всегда смешные, – встряла Маша то ли с грустным, то ли с обиженным лицом.       – Гось, давай помогу, – Коля встал и пошел за руководителем, а за ним и Юра. Перед уходом он Рустику показал, чтобы тот мандолину достал. Маша посмотрела им в спину, как на предателей. С Колей они дружили давно, почти что с самого детства. А Юра? Юра нравился ей. Человек похожий на нее. Приятный, опрятный, красивый. Но никто не вступился за нее. Только Рустик. От этого обида на душе таилась.       – Маш, ты внимания не обращай, давай лучше пиши, а я на мандолине им поиграю.       – А давайте нашу?, – Люда рассмотрела всех и улыбнулась. Все запели, даже Криво и Тибо вернулись, а Маша в руки зарылась, так и уснула.       Разбудил её Юра Юдин. Вскочил, кричит чего-то. Гося его спать уложил. Маша спросонок взгляд на Сашу Золоторёва перевела и отпрянула назад, к стенке. Он смотрел в упор на Юрку, взгляда не отводил. Вид жуткий. Она дёрнула Люду за свисающую косичку, а та отмахнулась. Все оставшееся время она писала в своем дневнике - дописывала стихотворение.       «Проснулись рано, часа в 4, тяжело, никто не говорил, что просто будет. Юра и Коля решили нам концерт с утра устроить: начали песни петь, а господа, что в милиции сидели, против такого живого концерта были, вот их и забрали. Смешно было наблюдать за Госей, который метался, извинялся за Юрку. Ладно Коля, с нами стоит, тоже смеется. А Юрка довольный сидит, ручки на груди сложил и улыбается.       Настроение хорошее»       – Коль, а ты чего так на Люду смотришь? Нравится она тебе чтоли?, – Машка пихнула его в бок и улыбнулась. Тот смутился, потом замотал головой, а потом вовсе смирился.       – Красивая она, очень, – Тибо поправил свою шапку и наклонился к Маше, – Помоги, пожалуйста. Как ей сказать? Она к Юрке все клеится, неприятно мне.       – Так.. Возьми и скажи.       – Не могу..       Ребята шли к лесничему. Взять карту и перерисовать все нужное.       – Ой, кино, – Рустик подбежал к вывеске и тыкнул в нее.       – Гось, можно сходить?, – Маша сделала жалостливое лицо и подошла к руководителю.       – Ну тут все вопросы к товарищу завхозу, – Игорь посмотрел на Люду, а та лишь вздохнула.       – Вы же знаете... Нам экономить надо.       Все развернулись и хотели уже были идти, но Дубинина крикнула.       – Подождите!, – Люда помахала им и улыбнулась, – А давайте лучше сходим в кино. Я все посчитала, нам хватит!       Рустик и Маша радостно переглянулись. Разница в их возрасте не была большой, 3-4 года. Но вели они себя как дети малые, честное слово.       – Ура, кино!       «Сидим в кино, смотрим фильм. Юра и Рустик ушли к каким-то девушкам, знакомиться наверное. Люда что-то очень часто стала к Юре клеится, Коля был прав. Фильм интересный, красивый»       До гибели группы Дятлова осталась неделя.