Час пред рассветом

Хоть прошло меньше дней, чем занимали все путешествия его матери в волшебную страну и сделал он намного меньше, Крис решил, что воспоминаний ему уже хватит на всю оставшуюся жизнь. И может, они даже затмят воспоминания мамы и тети, они-то на другие планеты не летали. Конечно, Крис чувствовал себя, как когда учился кататься на коньках: его просто столкнули на лед, и он должен как-то понять, что ему теперь делать. Но он бы никогда не отказался от этого приключения. Инопланетяне о чем-то волновались, но в глазах Криса все шло очень хорошо, как по накатанной. Они пришли к дому этого странного доктора, о котором говорил менвит, и даже уговорили его сотрудничать. Ну, Крис предполагал, что уговорили. Из их разговора он не понял почти ни слова, Кау-Рук еще не успел обучить его этим словам. Лон-Гор оказался менвитом в овальных очках и светло-зеленом костюме. Его бледно-русые волосы были гладко зачесаны назад и убраны в подобие хвостика. А еще он был ниже Кау-Рука, Крис успел сравнить, когда они стояли рядом. Голос у Лон-Гора был прямо как у стоматолога, к которому водили Криса, такой же мягкий и вкрадчивый. Мальчик ему уже не доверял. Познакомиться с врачом ему не удалось. Тот только посмотрел на него со вздохом и что-то спросил у Кау-Рука, видимо, про него. А потом он ушел в свою комнату и не выходил оттуда весь день. Самого Криса перепоручили двум арзачкам, которые вполне себе говорили на земном языке. Одну из них звали Гелли, она выглядела молодой стройной девушкой, даже моложе тети Анны. У нее были золотисто-русые волосы, убранные в косу и черные, как у Ильсора, глаза. Она порылась в спрятанном за перегородкой гардеробе и переодела Криса в куртку кирпичного цвета с широким поясом, очень похожую на ту, что носил Кау-Рук. К ней прилагалась такого же цвета кепочка, или даже скорее фуражка, с платком. Он уже выучил, что она называлась у них саари. — Ну что ж. — Гелли внимательно осмотрела его с ног до головы. — Так сойдет, теперь ты похож на менвита-подростка. Если не будешь при них говорить на беллиорском и эмоций поменьше, то не отличить, если не присматриваться. — И как мне следует себя вести, чтобы я походил на менвита? — Криса начали увлекать эти маскировочные игры. — Не перечить взрослым. У менвитов очень строгая иерархия, и, пока ты ребенок, тебе следует уважать всех, кто старше тебя. — Увидев, как сморщился Крис, она засмеялась. — Уж не обессудь, так это и работает. С Морни Крис познакомился ближе из-за того, что провел на кухне большую часть дня. За дни путешествия он серьезно утомился есть то, что находили ранвиши, и ему хотелось посмотреть на то, что едят пришельцы на самом деле. Тем более, никто из его семьи такими сведениями не располагал. Морни, пухленькая женщина с короткими темными волосами, была не против его нахождения на кухне, только попросила его не лезть под руки. Поэтому Крис сидел на табуреточке и пытался следить за тем, что делает арзачка. Первым неожиданным открытием Криса стало то, что рамерийцы не используют металлическую посуду. За все свое пребывание на кухне, которая оказалась маленьким помещением в задней стороне дома, он не заметил ни одной металлической кастрюли или ложки. Вся посуда была сделана будто из белого фарфора, который выдерживал и огонь, и удары. А приборы, например нож, которым Морни резала какие-то овощи, и вовсе были из полупрозрачного стекла. Альфред рассказывал ему про небьющиеся стекло, но похоже, на Рамерии это уже было обыденностью. Из еды Крис увидел какие-то овощи, в целом похожие на земные, но их ботва и листья были не зеленого, а голубоватого цвета. Он увидел что-то, похожее на длинную редьку, и странные росточки с листиками на конце. Кроме них, он видел какую-то рыбу и ракушки. Крис рыбу терпеть не мог и даже не стал пытаться смотреть, что с ней делают. Моллюски казались ему еще более мерзкими. Один раз на кухню заходил Ильсор и о чем-то говорил с Морни на рамерийском, постоянно оглядываясь на Криса. Поймав вопросительный взгляд, он только кратко пояснил: — Мы решаем, чем можно тебя кормить. К обеду доктор не вышел из своего кабинета, поэтому с Крисом возилась Гелли, пока остальные что-то разбирали в доме. Арзачка пояснила ему, что теперь в доме Лон-Гора стало чуть тесно, так как он не рассчитан на гостей, тем более на трех сразу. Проходящий мимо Кау-Рук фыркнул, что гостям обычно не приходится носить стулья. Церемония обеда у инопланетян почти не отличалась от земной, они так же собирались за столом, на который ставили всю еду и посуду. Вот только ели они с помощью двух тонких стеклянных палочек, которые держали в одной руке и использовали на манер щипцов. Крис даже не понимал, какими пальцами они их держали, что они не падали. Штурман, заметив его полный непонимания вид, даже усмехнулся. — Можешь есть руками, мы постараемся не осуждать. В поддержку, Морни подвинула к Крису тарелку с чем-то похожим на блинчики. На вкус они были очень похожи на земные, только склеены по двое с помощью какой-то сладковатой пасты, напомнившей Крису шоколад. Их можно было есть руками без проблем. Ранвишей на стол не пускали. — Почему доктор не вышел на обед? — вздохнула Гелли. — Мы ведь пропустили завтрак. С ним точно все в порядке? — Я думаю, Лон-Гор отлично проводит время в своем кабинете, — пожал плечами Кау-Рук. — Лечит нервы запасами спирта. — Вообще-то, — возмутилась Гелли, — доктор не употребляет, и я тебе уже об этом говорила! — Да, да, а я будто не жил с ним семнадцать лет в замкнутом пространстве. Крис заметил, что к Кау-Руку арзаки обращаются на ты. Не только Ильсор, но и остальные. — Я отнесу ему что-нибудь, — кротко ответила Морни. — Нехорошо пропускать приемы пищи, уж доктор должен об этом знать. — Какая забота, — отозвался штурман. — И без гипноза ведь. — Арзаки привыкли заботиться об окружающих вне зависимости от статуса. — Ильсор потягивал что-то вроде лимонада через стеклянную трубочку из высокого стакана. — О тебе мы тоже заботились, когда ты от нас не прятался. — Вас было слишком много. Все рамерийцы вполне свободно говорили на земном языке, и только у Кау-Рука был этот акцент с буквой «с». Крису стало немного стыдно, что они легко могут понимать его, а их речь для него — полная тарабарщина. Он твердо решил с этого дня заняться языком инопланетян, чтобы быть в силах хотя бы немного их понимать. Штурман радушно встретил его стремление и согласился обучать землянина. Сам он оказался на удивление терпеливым и готовым повторять одно и то же слово несколько раз, пока Крис не научится произносить его правильно, что удавалось ему далеко не с первого раза. — Прошу простить мне, что я такой бестолковый, — пробормотал Крис, после того как менвит в очередной раз поправил его. — Не ставь на себе клеймо сразу. Тот беллиорец, которого мы взяли переводчиком во время своего полета на Беллиору, имел совершенно ужасный акцент. Баан-Ну его понимал, но у него очень хорошая восприимчивость языка, а мне его говор уши резал. А ты очень хорошо справляешься для того, кто всю жизнь использовал совершенно другие звуки. Крис приободрился. Он знал историю Ментахо, но никогда не слышал, что пришельцы считали его акцент непонятным. Вот это будет номер, когда Крис прилетит в Волшебную страну и заговорит с ними на идеальном языке пришельцев. — Наверное, я не буду учить тебя писать. Совсем голову забьешь и ничего не запомнишь. — Тогда вам придется читать мне все надписи, которые я не пойму. — Ничего, не перетрудимся, — усмехнулся штурман. В какой-то момент Крис уже хотел сказать Кау-Руку, что тот даже намного лучше учителей в его школе, но тут менвит как-то воровато оглянулся на дверь, за которой ходили арзаки, и пригнулся к Крису. — Слушай, — неожиданно притихшим голосом спросил штурман, — у тебя есть какие-нибудь потайные карманы или что-то в этом духе, куда ты можешь спрятать что-то важное? — Да, есть. — Крис тоже приглушил голос, проникнувшись настроением. Кау-Рук быстрыми движением снял защитную панель со своих часов и вытащил из механизма маленький зеленый кристалл. — Вот. Спрячь это. И не говори Ильсору, что я отдал его тебе. — Он протянул камень Крису. — Я и без него способен не поддаваться гипнозу, а тебе опасно ходить без защиты. — Это ваш изумруд? Но я не могу его взять! А как же будете вы? Если вас будут спрашивать менвиты, они же применят на вас гипноз! — Если меня будут спрашивать менвиты, я смогу подавить их гипноз. Мы не такие простые в отличие от арзаков. Штурман ему подмигнул, пусть это и выглядело скорее настораживающе, чем шутливо из-за его малоподвижного лица. Весь последующий день Крис не мог сосредоточиться. Изумруд он спрятал в потаенный карман рубашки, но все время трогал это место, когда задумывался. Кау-Рук отдал ему свой камень, потому что боится, что его могут загипнотизировать. Как это может быть? Что он тогда почувствует, если кто-то посмотрит на него этим взглядом? Что ему придется делать, бежать или изображать послушание? Даже ранвиши, уже давно следящие за жизнью рамерийцев, не могли ничего ему подсказать. А спросить арзаков он не мог, так как штурман попросил его не говорить об изумруде. Из-за беспокойства Крис не мог сосредоточиться остаток дня. На ужин ему дали похожие блинчики, но с какой-то другой начинкой. Спать его определили в большую комнату на манер гостиной. Окон здесь было меньше, но они также были высотой во всю стену. Дома менвитов землянин находил даже приятными. — А почему моя тетя говорила, что ваши дома похожи на обломки скал, если они совсем другие? — Потому что на обломки скал, — вздохнула Гелли, — похожи арзакские дома. А менвиты любят высокие и открытые пространства. — Почему? — Крис уже укладывался спать, но, как и на Земле, изо всех сил стремился оттянуть время сна. — Потому что менвиты в своем далеком прошлом были кочевниками, у них в крови желание спать под открытым небом, а не под потолком. — И прямо на голой земле. — Кау-Рук, казалось, подслушивал вообще все разговоры или снова вовремя оказался в комнате. — Поэтому кроватей у нас нет, мы спим на полу. — Не вводи его в заблуждение, — шикнула арзачка. — Он же поверит. — Ладно, ладно, я приукрасил. Просто на матрасах без кровати. Разница не особо ощутима, но арзаков это пугает. На это Гелли демонстративно закатила глаза. Вместе с Крисом в гостиной спали и ранвиши, уютно свернувшиеся у него под боком. Но все равно он долго слушал звуки дома, пока разговоры на чужом языке не стихли окончательно. Засыпалось тяжело из-за какой-то смутной и непонятной тревоги ,и перед самым погружением в сон Крису послышалось, как кто-то все еще ходит по дому. Во сне в этот раз он видел только странных высоких людей со звездами вместо глаз.

***

Ильсор поднялся очень рано, по старой привычке хорошего слуги. Воспользовавшись тем, что Гелли и Морни все еще спят, он смог нормально одеться и выйти из комнаты слуг. В доме Лон-Гора такая была только одна и совершенно небольшого размера. Одному человеку в ней было бы вполне комфортно, трем было уже тесновато. Да, это не хоромы генерала, где всем не самым низшим рабам была выделена собственная комната. Но по этой личной коморке Ильсор не скучал, она за все годы так и не стала ему домом. Лон-Гор, вчера вышедший только под самый вечер, и то — только чтобы раздать указания, еще не вышел из своей комнаты. Ильсор вообще не понимал, что он мог там делать, позволяя, по сути, арзакам хозяйничать в его доме, и в голову, как назло, лезли только мысли о доносе. Правда, в таком случае их бы схватили еще ночью, а утро наступало довольно тихо. Может ему и правда стоит быть менее настроенным на плохой исход. Но терять бдительность все равно не следует. На улице было тихо и пасмурно, листья были совершенно неподвижны. Привычная погода для начала угасающего сезона, или осени, если на арзакском. Он пока еще не видел прогнозов на погоду в этом сезоне, но знал, что солнечные дни возвращаются где-то к концу осени, когда листва уже становится лиловой и ярко алой. Он видел это уже множество раз. Больше сотни, но тридцать пять из этих лет он провел слишком далеко. Ильсор прикрыл окно, чтобы не создавать сквозняка на кухне. Чтобы облегчить работу Морни, он решил начать возиться на кухне самостоятельно. Он уже имел опыт дежурств на кухне, когда им приходилось выполнять роль экипажа на «Диавоне». Его добровольное дежурство на этой кухне не особо отличалось. Он заправил в воду и зерна в кофемашину, поставил плитку нагреваться, достал положенное количество приборов — удивительно, что у Лон-Гора их было достаточно, если он действительно жил один. Машина для кофе тихо загудела, подавая знак, что работа начата. На «Диавоне» кофе всегда готовил штурман, он сам настоял на том, чтобы эта обязанность была передана ему. У него действительно хорошо это получалось, а Ильсор быстро усвоил, что если Кау-Рук хочет продемонстрировать свои умения в какой-либо области, то выгоднее ему уступить: Кау-Рук хвалился только тем, что действительно умел делать виртуозно. И еще он помнил истории, как штурман пробирался в столовый блок только после отбоя или когда генерал был на вахте. Если бы Баан-Ну узнал, что Кау-Рук умеет делать что-то съедобное, кроме кипятка, на долю штурмана выпало бы пожизненное дежурство на кухне. Странно было иногда думать, что на протяжении стольких лет они уживались в одном замкнутом пространстве. Обычно люди собираются по интересам, а тут, скорее, людей заставили подгонять свои интересы под остальных. Вот, как выяснилось, Лон-Гор смог сойтись с Кау-Руком, хотя штурман никогда толком и не рассказывал, что они именно дружили. Баан-Ну достал всех, разве что Мон-Со держался, но комэск пугал даже Ильсора, он походил скорее на машину, чем на живое существо. Инженер расставил перед собой чашки. Он предположил, что Лон-Гор, как и большинство менвитов, пьет кофе со льдом. — Изумительно. Ильсор чуть не подпрыгнул от неожиданного замечания из-за спины и по привычке резко обернулся. Лон-Гор стоял в дверном проеме и пристально смотрел на арзака. Сейчас он был одет в рубашку и жилетку с широким поясом, наверное, не мог позволить себе более домашнюю одежду при таких гостях. — Что-то не так, господин доктор? — Твоя координация выдает в тебе отсутствие гипноза, я много раз смотрел, как ведут себя люди под гипнозом. Как я и все остальные не заметили этого раньше? — Не стоит недооценивать и нашу наблюдательность, господин доктор. — Ильсор вернулся к расстановке приборов. — Если вы заметили изменения в моей моторике и координации, то почему их не мог заметить я? Научиться подделывать нейтральное выражение лица и смазанные движения за много лет… не так сложно, как вы можете подумать. Он довольно улыбнулся и с неким удовлетворением отметил, как дернулась бровь у Лон-Гора. Да, глупая детская выходка, но было приятно заткнуть за пояс менвита, уверенного в безупречности системы. С Кау-Руком такого не было, штурман с самого начала не выступал в её поддержку. — Теперь, господин инженер, вы меня пугаете. — Не стоит меня бояться, я все еще абсолютно безвреден для вас. И мы на одной стороне. — И это генеральская прислуга, которая даже боль могла испытывать только с разрешения. На это Ильсор только пожал плечами, не думая, что это вышло несколько фривольно. На кухню тем временем проскользнула Морни и начала хлопотать над завтраком. — Зачем ты пытаешься нервировать Лон-Гора? — чуть слышно шепнула она. — Мы должны сейчас быть ниже травы, а не нагонять напряжение. — Я знаю, — также отозвался Ильсор. — Но чем меньшим тихоней я буду казаться ему, тем быстрее он увидит во мне человека, а не робота-прислугу. Пусть хоть дебошира, это не важно. Но для этого мне придется сыграть на его нервах. — У тебя странные тактики, но почему-то они всегда срабатывают. — Потому что я хорошо знаю менвитов. За приготовлениями Лон-Гор молча наблюдал из дверей. Кажется, даже на появление Криса и ранвишей он отреагировал уже со смирением, а не с удивлением. Что ж, это было явно лучше, чем если бы он начинал впадать в истерику, доктор явно хорошо переносил потрясения. — Где бравый полковник? Почему он не изменяет традиции опаздывать на утренние сборы? — Я думаю, он еще спит, — отозвался Ильсор. — Вы ведь знаете его режим. — Так иди и подними его. — Простите, но при всем уважении… — Инженер помнил готовый убивать взгляд при нежеланном пробуждении. — Я не рискну. Лон-Гор даже не стал пытаться отдать приказ, а лишь с характерным недовольством ушел куда-то в дом. Как он быстро принял правила — Ильсор ожидал большей ломки в моральном плане, но либо доктор очень хорошо адаптировался к событиям, либо был похож на штурмана гораздо больше, чем казалось сначала. За столом Крис уже упрашивал Гелли научить его использовать палочки. — Предполагаю, день сегодня предстоит насыщенный. Раз мы осели здесь, это место и будем считать новым штабом. — Ильсор не стал вставать во главу стола, все всё равно смотрели на него. — В доме наверняка есть подвал, если нет, я использую нашу комнату слуг для того, чтобы начать физические исследования. Придется выйти в люди, искать кого-то, кто может достать оборудование. У вас же нет сейчас передатчиков? — Арзачки покачали головами. — Значит, придется искать и их. В этот момент Лон-Гор практически втолкнул штурмана в комнату, не переставая ровным монотонным голосом читать лекцию о вреде позднего подъема для здоровья. И судя по виду Кау-Рука, он и Лон-Гора, и здоровье видал в огне. — Удивительно, что даже дисциплинированность арзаков не заставила тебя взять с них пример. — Как ты уже видишь, я очень стоек к пропаганде. Сев на стул, Кау-Рук стал приглаживать волосы, которые ему не дали причесать нормально. И в целом вид его выражал крайнее недовольство. — А теперь слушай меня, — вздохнул врач. — Наличие у меня в доме раба, который не указан ни в одних моих документах, принесет мне только больше проблем. Любая проверка спросит с меня, откуда ты вообще взялся. На Гелли у меня были документы. На… Морни… — Он запнулся, вспоминая имя. — Я их получил у Сит-Шо. Не сомневаюсь, что и те, и те поддельные, но всех все устроило. А вот что мне делать с тобой, я не знаю. — Документы легко подделываются, Лон-Гор. — Штурман бросил в свой кофе кусочки льда. — Ты даже не представляешь насколько. Когда я учился в Академии, мы подделывали собственные удостоверения, чтобы сдавать экзамены не от своего лица и выходить в самоволку безнаказанно. Для бумажных нужны всего лишь немного кислоты, переводной бумаги и иногда острая бритва. Для документов в базе нужны только навыки правдоподобно писать сведения. Да, выглядит немного топорно, но это замечает только служба безопасности, которую почти никогда не привлекают к работе. — То есть ты еще и документы подделывал? — Такое было один раз, когда я экзамен за товарища сдавал. Но много раз видел, как это делали другие. — В какой еще антигосударственной деятельности ты засветился? — Сомнительные политические взгляды? Подозрения в саботаже следствия? Уклонение от обязательств перед новым режимом? Это так, навскидку. — И кого я только спросил, — покачал головой доктор, а у Ильсора выстроилась в голове цепочка, связывающая слова Кау-Рука и те ограничения в его личном деле. — Как тебя такого на «Диавону» взяли? — Не ко мне вопрос. Я даже официального запроса не подавал. — Так что вы собрались делать с документами? — Ильсор попытался вернуть разговор в нужное русло. — Подделаем. Запишем тебя на Лон-Гора и незаметно выбьем печать. — Почему это на меня? — за секунду взъелся Лон-Гор. — Ты хоть знаешь сколько проблем будет, если они найдут эти поддельные документы? Почему я должен отвечать за ваши авантюрные идеи своей безопасностью? — Потому что я, — даже немного угрожающе понизил голос Кау-Рук, — никогда рабов не держал. И то, что я вдруг поменял мнение, может вызвать лишние вопросы, на которые мы не ответим. Какое-то время они просто смотрели друг на друга, и Ильсор был уже готов подумать, что они начали состязаться в гипнозе. Но тут Лон-Гор откинулся назад на стуле. — Ладно, по рукам. Как раз ты и займешься этим. Все равно ты тут на роли не участвующего наблюдателя. — Если позволите сказать, — снова взял слово Ильсор, желая заодно и удержать штурмана от едкого ответа. — У нас есть свои единицы в том числе и Документном бюро. Не влиятельные, конечно, но не совсем уборщики. Лон-Гор посмотрел на него со смесью недоверия и выражения «арзакам слова не давали». — Бездна, да вы же как тараканы… — В наших условиях я сочту это комплиментом. Врач протер очки — это, видимо, было его успокаивающим жестом. — Я не знал, что у вас плохое зрение. Я думал, в экипаж набирали только с идеальным здоровьем. — Я тоже так думал. Но оно плохое не из-за строения глаз, а именно это и было бы опасно при перегрузках корабля. Оно плохое на уровне нервных окончаний, и то не сильно. Как думаешь, был бы я хирургом, если бы ничего не видел? Этот аргумент Ильсор оспорить не смог. Морни тем временем раздала завтрак. Обычно арзакам полагалось есть отдельно, но дом врача не располагал отдельным помещением, да и хозяин явно быстро смирился с таким смещением своего статуса. Он, кажется, уже думал совершенно о другом. — Много кофе не пей, — Лон-Гор даже не посмотрел на Кау-Рука, но было очевидно, что это обращение к нему. — Мне не нужно, чтобы твои мозги были похожи на разогретую печь. В чем суть работы, которую хочет провести доктор, Ильсор пока не понимал полностью и считал, что имеет полное право опасаться. Хоть штурман и выглядел спокойным для участника, но инженер уже знал, что тот привык скрывать эмоции, как и любой менвит. Он решил упорно навязаться в эту самую работу, оставлять Кау-Рука он совершенно не собирался, даже если Лон-Гор пока еще считает его мебелью. В своем мысленном блокноте Ильсор поставил себе несколько пометок. Кроме этой странной работы Лон-Гора, ему еще было нужно связаться с теми, кто имеет доступ в Бюро, может быть, там не ставят систему защиты, рассчитанную на доступ только для менвитов. С документами ему еще не приходилось работать, подобными вещами занималась Ирэна. Стоит так же поговорить с теми, у кого есть доступ к складам. Все сразу, конечно, не утащишь, но какие-то измерительные приборы они должны быть способны вывести. Без них он не сможет начать исследования. Ладно программы, он их сам составит и посчитает, но некоторые вещи даже он не сможет собрать из подручных материалов. Все эти мысли уже походили на какой-то план, пусть пока что не тянущий на революцию, но намного лучше бездействия. Как минимум он делает что-то, а не просто разбирает камни на шахтах. Надо будет еще найти тех, кто в этом городе, и встретиться с ними. Должны же и здесь быть его люди. Отсюда до столицы пара часов пути, уж связь они смогут наладить. Морни уже убирала все приборы и посуду со стола. Кау-Рук, чтобы не путаться под ногами у всех в этом небольшом помещении, отошел к окну. — И все-таки я не понимаю, — задумчиво произнес Лон-Гор. — Как ты можешь так виртуозно скрывать отсутствие гипноза? Даже я не заметил, а я следил за вашим поведением. И проверяющие у вас не идиоты. Как такое возможно? Будь Лон-Гор арзаком, он бы наверняка сейчас хватался за голову, но как менвит, он вел себя сдержанно, и можно было подумать, что он вообще не удивлен. Он был еще менее эмоционален, чем штурман, хотя едкости у него было хоть отбавляй. — Ну, господин доктор, можете считать меня уникальным случаем. Добавить что-то еще Ильсор не успел. — Сейчас у нас будет возможность это проверить. — Кау-Рук, прищурившись, посмотрел в окно. — К нам направляются господа в форме. В тут же секунду к нему подскочил Лон-Гор и также выглянул в окно. — Тейфер бы побрал, — прошипел он сквозь зубы. — Нельзя, чтобы они зашли ко мне в кабинет. Нельзя, чтобы они увидели беллиорца. Доктор мгновенно подтянул к себе Криса, схватив его за плечо. И куда только делась его меланхоличность и сдержанность? Беллиорца он практически втолкнул в руки штурмана. — Иди спрячь его где-нибудь и закрой мой кабинет. И тишина! Ни стука, ни голоса! Кау-Рук понял все привычно быстро и чуть ли не утащил Криса из кухни на руках. Ничего не понимающий беллиорец только крутил головой, но благо не решился задавать вопросы. Лон-Гор повернулся к замершим арзакам. — Все трое. Сделали радостные лица. Если кто-то заметит, что вы не под гипнозом, нам будет очень и очень плохо. Не только мне. Раздался дверной звонок. Ильсор увидел, как Лон-Гор сделал глубокий вдох и направился ко входу. Он кинул взгляд на Гелли и Морни и коротко приказал: — Работайте. Мы должны выглядеть как рабы. И все же сам он не смог удержаться от подслушивания разговора Лон-Гора и тех, кто пришел к нему. По виду, то были два полицейских, в характерной синеватой форме. Судя по нашивкам, офицер и солдат. — …и это нужно, чтобы убедиться в отсутствии инцидентов. — Начало речи офицера Ильсор пропустил. — Да, я понимаю необходимость, — спокойно ответил Лон-Гор. — Но ничего из названного не происходило. Я вернулся к врачебной деятельности и больше не поддерживал контакт с экипажем. Бездна, теперь если им попадется штурман, вопросы явно будут. Зачем Лон-Гор вообще это сказал, кто его за язык тянул? — Хорошо. — Офицер сделал несколько шагов по направлению к центру комнаты. — И значит, вы не сталкивались с попытками арзакской части экипажа добраться до вас. — Никак нет, — по-военному ответил доктор. — После суда я взял себя новых рабов и больше не слышал ничего о тех, кто был в экипаже «Диавоны». Тут взгляд офицера упал на Ильсора, появившегося в дверях. — Ваш новый раб? — Да, — тут же нашелся Лон-Гор. — Можете называть его домоправителем или чем-то подобным. Взглядом он буквально сверлил Ильсора, и только слепой не прочел бы в них вопрос: «Какого тейфера ты высунулся?». И в целом, он мог понять Лон-Гора и его эмоции. Если полицейский сейчас потребует документы на Ильсора, им будет некуда деться. Сейчас инженер понял глупость своего поступка. Но, как ему и полагалось, надел маску загипнотизированного раба и выпрямился под взглядом офицера. — Подойди. — Полицейский посмотрел на него поверх очков. До этого момента у Ильсора не было возможности проверить, как работает гипноз при наличии изумруда. Теперь, глядя в ледяные надменные глаза, он чувствовал, как его сознания затапливается чужой волей. Как если бы ледяные руки тащили его на дно, под поверхность контроля над своим же разумом. Но изумруд как маяк, как спасательный круг, не позволял уйти под воду и потерять воздух, Ильсор все еще мог владеть собой. Он сделал несколько шагов навстречу офицеру и низко поклонился, как полагалось арзакам при приветствии. Полицейский окинул его взглядом с ног до головы. Ильсор не дернул ни одной мышцей. Боковым зрением он видел, что за ним пристально наблюдает Лон-Гор. — Вы следите за ними внимательно, время сейчас… неспокойное. — Офицер обратился к доктору, все еще глядя на арзака. — Непременно, — тут же отозвался Лон-Гор. Наконец полицейский оторвал взгляд от Ильсора и огляделся. Инженер мог буквально проследить ход его мыслей. Думает о том, стоит ли ему обойти весь дом. Желания Ильсора не имели свойства исполняться, но сейчас он от всей души пожелал, чтобы менвиту стало лень. «Давай же, тебе ведь самому не хочется делать лишнюю работу. Просто поставь подпись и будь свободен. Поставь подпись и будь свободен». Наивно, конечно, думать, что дотошные менвиты могут вот так просто взять и не выполнить работу полностью. Они сделают все своими силами или за счет арзаков. Надо придумать, что делать, если он зайдут в кабинет или увидят Кау-Рука. Тут менвит что-то отметил в своем передатчике и развернулся к двери. Внутренне Ильсор провожал его недоуменным взглядом, снаружи оставаясь таким же неподвижным. Он действительно собирался уйти? — Надеюсь, вы внемлете моему предупреждению. Это важнее, чем может показаться. — Я все понимаю. Офицер подал знак своему сопровождающему, и они отправились к дверям дома. Ильсор смотрел на это с хорошо скрытым удивлением. Менвиты бросают работу на полпути? Такого никогда не было, даже генерал с его нелюбовью к работе обычно выезжал на исполнительности Ильсора, но не бросал работу. А тут они просто… уходят? В этом всем что-то не то. В шахтах было то же самое. Что случилось с менвитами? Лон-Гор закрыл дверь за полицейскими, и Ильсор смог выдохнуть. Ладно, в этот раз им просто сказочно повезло, почти по-беллиорски. Но оставлять это просто так нельзя. — Изумительно. Инженер повернулся к Лон-Гору, когда тот заговорил. — Хоть я сейчас и зол на тебя за то, что ты вылез и чуть не испортил нам все дело, но… — Доктор даже подошел вплотную. — Я сейчас испытываю смесь страха и восхищения. Это просто невероятно. — Он подцепил Ильсора под подбородок и повернул к себе. — У тебя даже мимика изменяется, которая не должна меняться, так как она отвечает за вид лица. Как ты умудряешься разгладить все мышцы усилием воли? — Прекрати его лапать и ответь мне на вопрос. — Кау-Рук подкрался почти совершенно неслышно. — Ты какого тейфера сказал полицаям, что ни с кем из нас связи не поддерживал, дубина? Мне теперь вообще нельзя появляться рядом с тобой. — Да потому что мы… — Лон-Гор отпустил Ильсора. — …подозрительные лица номер один. И наши связи могут натолкнуть их на мысли о нашем заговоре. Если уже считать правительство абсурдным, то до конца. И я не хочу, чтоб они думали, что ты мой товарищ. Штурман фыркнул с наигранным выражением оскорбленного. — От многого отказываешься. — Да, да, я знаю. — Доктор отряхнул руки. — Ты все еще должен мне свои мозги. — Да что вы задумали? — прищурился Ильсор. — Для какого эксперимента такие предосторожности? На этом Лон-Гор поджал губы так, будто объяснять подобные вещи арзаку он считал ниже своего достоинства. Но Ильсор и не подумал стушеваться от презрительного взгляда. Будто бы на него впервые так смотрели. — Ладно. Можешь пойти и посмотреть, если поймешь хоть что-то. — Доктор явно не считал его умственные способности выдающимися. Тем не менее, Ильсор проследовал за менвитами на второй этаж. Ему было интересно, что там задумал Лон-Гор и что он прятал в своем кабинете. — Ты что-нибудь слышал про Мон-Со? — спросил доктор, возясь с дверным замком. Он не был механическим. — Нет. Я с ним и не общался с суда, я в душе не знаю, где он, — фыркнул Кау-Рук. — Мне от его летчиков приходили письма, что он на связь не выходит. — Чтоб этот педант и не отвечал на письма? Не похоже на него. — Почему ты об этом думаешь? — У меня… были определенные опасения. Кау-Рук закатил глаза, и Ильсор подумал, что ему не очень-то нравится говорить о комэске. Холодность в их общении была заметна еще на подлете к Беллиоре. В кабинете Лон-Гора появилась всего одна новая деталь, но зато очень приметная. На спинке кресла, на котором вчера сидел Ильсор, появился аппарат. Сначала он навеял инженеру ассоциации с офтальмологическим креслом, на котором проверяли зрение и фокусировку зрачка. Только та часть, которая обычно прижималась к глазам, у этого аппарата была со стороны затылка. — Что это за устройство? — Так я тебе и сказал, — фыркнул Лон-Гор. — Вообще, это… томограф. Они сейчас запрещены к использованию, если от этого не сиюминутно зависит жизнь пациента. Да и те, которые делают и поставляют сейчас, скорее одно название. Они вообще не излучают волн. От странного томографа на спинке кресла тянулись провода. Доходили они до чего-то, стоящего на столе, что больше всего напоминало печатную машинку. Ильсор сравнил материал поверхности корпуса, разрешение экрана и вид кнопок на этом странном приборе. — Это какого же он года выпуска? Я не припомню, чтобы такие выпускали в последние десятилетия до нашего отлета на Беллиору. — Да, старая развалина. Искал по архивам списанной аппаратуры и подбирал нужные запчасти там же. Хранил в разобранном виде, чтобы не возникало подозрений, чем я все еще занимаюсь. — Он поднял взгляд. — Что ты так смотришь на меня? Не только вы, арзаки, на хитрости способны. Удивление Ильсору пришлось сдержать. Пока Лон-Гор что-то настраивал в своем понятном только медикам приборе, инженер думал, что понял смысл тех слов Кау-Рука. «Ты думаешь, что все мы похожи и все мы как генерал». Держа статус вождя подполья, он давно понял, что в своей общей массе его народ — страдающие и лишенные воли. Но стоило посмотреть каждого по отдельности, и все оказывались совсем не похожи на среднее арифметическое. Кто-то боялся свободы, кто-то мечтал об ответном насилии, кто-то хотел поменяться местами с менвитами, кто-то просто желал заниматься своим делом и не хотел ничьей смерти. По одиночке они оказывались разными как камни в калейдоскопе и способными сделать то, на что никогда не пошли бы будучи в толпе. Менвиты как-то обычно не укладывались в эту схему. Не потому, что опровергали ее, а потому что они были «другими». Чужими. Не арзаками. Не поддающимися объяснению. И было что-то неправильное в том, чтобы мерить их той же мерой, что и арзаков. Но может, он был неправ. Ведь даже генерал в какой-то мере… не был злобен. До определенного момента. — Итак, подопытный, прошу вас в кресло. — А в чем заключается смысл вашего эксперимента? — повторно задал свой вопрос Ильсор, глядя, как штурман опускается в кресло с некоторой опаской. — Ничего, кроме стандартной, нормальной томографии. — Лон-Гор невозмутимо опустил верхнюю часть аппарата, прижимая один из датчиков к затылку, а два других к вискам. — Ты собираешься сжечь мне мозги? — тут же возник Кау-Рук. — Не неси ерунды. Нет тут такой мощности, чтобы хоть как-то повредить твою дурную голову сильнее, чем она повреждена сейчас. Просто не двигайся и не думай слишком много. — После такой фразы это в несколько раз труднее, чем до. Доктор только фыркнул на этот выпад и запустил аппарат. Раздалось мерное гудение, знаменующее работу почти всех электрических приборов. Ильсор наблюдал за тем, как Лон-Гор поочередно нажимает на кнопки, что-то выглядывает в небольшом экране, выдерживает паузы. Кау-Рук терпеливо сидел в металлическом шлеме аппарата, и только инженер мог заметить скрытую тревогу в его взгляде, который он то и дело переводил на доктора. — Ты уже начал свои процедуры? — Я их уже почти закончил. Найди терпение еще на одну минуту. На последней минуте аппарат пискнул, и Ильсор чутьем механика понял, что его время кажется вышло. Штурман высвободил голову из железных зажимов и с таким усилием потер глаза, что Ильсор испугался, что ему больно. — Ну вот и все, спектакль окончен, — вздохнул Лон-Гор. — Я так и думал, что больше одной сессии не продержится. — Что случилось? — Аккумулятор все же сгорел. Он, конечно, пролежал в плохих условиях кучу лет, и это было ожидаемо. Надеюсь, что сделанных снимков будет достаточно. — Он повернулся к Кау-Руку. — Ты там как, подопытный? — Ты что-то подпалил мне в мозгах. В глазах мушки. — Надо же, — хмыкнул Лон-Гор. — Я ничего не чувствовал. Ладно, одну минуту. Он отворил один из ящиков своего стола, быстро пробежался пальцами по рядам стеклянных пузырьков и вытащил один. — Вот. Прими чуть-чуть, станет полегче. — Он передал пузырек штурману. — Почему у этого томографа датчики прижимаются к затылку? — Ильсор не упускал момента, чтобы рассмотреть аппарат получше. — Потому что именно затылочная доля мозга связана со зрением, узнаванием визуальных образов и эмоциональной реакции на них. У меня есть основания полагать, что именно эта доля отвечает за способности к гипнотическому взгляду, ведь не зря же запретили аппараты именно такого образца. К тому же за большую историю нашего вида эта часть… — На вкус это чей-то прах. — Неожиданно выдал Кау-Рук, видимо, приняв лекарство. — Не выступай, — закатил глаза Лон-Гор. — Так вот, эта часть меньше всего изменилась за эволюцию, следовательно, именно какая-то примитивная часть отвечает за нашу способность подчинять волю, иначе бы мы просто не могли все использовать ее одинаково. А примитивные части можно изучить по строению. В отличие от высшей психики. Судя по всему, врачу уже давно хотелось зачитать кому-то медицинскую лекцию, и свободными ушами он охотно воспользовался. Ильсор не знал, где это может ему понадобиться, учитывая его сферу деятельности, но на всякий случай постарался запомнить. Никогда не знаешь, в какой момент ненужная информация окажется нужной. Лон-Гор забрал у штурмана пузырек с лекарством. — И постарайся не ударяться во вредные привычки, возможно, мне придется брать у тебя кровь. — Надеюсь, только ее. — А еще на мои шутки на корабле жаловался, — вздохнул доктор. — Ладно, вы двое, свободны. Идите займитесь какой-нибудь революционной деятельностью или решением более материальных насущных проблем. «Он явно на дружеское сближение не настроен», — подумал про себя Ильсор. Уже на выходе из кабинета он осторожно спросил штурмана. — Ты вообще как? — Да ладно, в порядке. — Кау-Рук снова протер глаза. — Просто на секунду в глазах будто точки заплясали. А я очень… не люблю, когда меня зрение подводит. — Кто ж полюбит? — Инженер постарался, чтобы в его словах не прозвучал сарказм. Но кажется, Кау-Рук его все равно услышал.