Это был не я

На самом деле Серёжа до прихода на эту работу не курил. Ему вообще было похрен на табак, как и на алкоголь, кстати. Но тут что-то не заладилось с общением в коллективе. Все были слегка снобистскими, говорили своими заумными словами, а он ведь простой водила, ничего в этом медицинском не понимал. Но выход нашёлся в перекурах. Там все как-то резко становились корешами и Матвиеныч стал своим в стельку для многих. Ближе всего он притёрся к Позову, несмотря на то, что тот был довольно резким человеком, можно даже сказать, что не слишком приятным. Но бывает ведь, когда ты начинаешь с кем-то общаться, и человек в личном общении оказывается весьма интересным и даже приятным. По крайней мере с Серёжей он был на одной волне, понимал его шутки. Иногда он говорил и не самые приятные вещи. Вещи, которые задевали. Но Серёжа лишь напоминал себе о том, что Дима просто такой человек, его уже не изменить. Да и не приучен он был к тому, чтобы обсуждать такие вещи с корешами. А ещё Серёжа мог получать от Димы грязный гейский секс. Свою бисексуальность Матвиенко открыл в себе ещё будучи подростком, но с девушками-то клеилось неплохо, а вот влечение к мужчинам было удовлетворять ох как непросто. Пару раз он даже пизды получил и после этого махнул рукой на тягу к своему полу. Попытался даже искоренить это, запрещал себе фантазировать, но стало только хуже. Повезло, что Дима правильно понял его пожирающие взгляды и без лишних вопросов просто поцеловал однажды. Секс без обязательств устраивал обоих, а некое подобие дружбы нисколько не страдало. — А где малой твой? Он же постоянно как хвостик за тобой таскается, — с удивлением спросил Серёжа, когда Дима вышел на перекур один. — Шаст с бумажками возится. Пока не закончит, никакого курева, я его предупредил. Так что полчаса у нас будет, если тебя не вызовут, конечно. Дима выглядел утомлённым в жёлтом свете фонаря, но пальцы его ловко стряхивали пепел. Да и поигрывал бровями он с очевидным намёком, так что Серёжа улыбнулся в приятном предвкушении. Лишь бы никаких вызовов в ближайшее время! Но ещё кое-что его беспокоило. — А чё за заварушка была с тобой и Арсом? — Ой, бля, да это дичь, — Дима раздражённо выпустил дым. — Один родственничек набухался и пошёл мне морду бить. Спутал с Арсом и на него наехал. — Ёбана, — протянул Матвиенко. — Но всё же обошлось? — Да конечно, чё этому будет? Лось, блять, всё ему нипочём. Бесит меня, — из-за нахлынувшей досады, неудовлетворённости, хабарик был примят с особенным упоением. — Всё ещё хочешь его? Вот те неймётся, Позов, — язвительно прокомментировал Серёжа, тоже туша бычок и направляясь за Димой внутрь. — Хочу и возьму. Это не дело принципа, Серёг, — отвечал Дима, идя по коридору в их облюбованную подсобку, — он меня цепанул. Прям серьёзно. Я его целиком хочу, не только трахнуть. — На тебя не похоже, не заболел? — хихикнул в кулак Серёжа, закрывая за собой дверь на ключ и снимая тяжёлую куртку. — Ты у меня ещё попизди тут, — игривое настроение передалось Позову, раздражение удалось преобразовать в нечто другое. Дима, не размениваясь на нежности, притянул Серёжу к себе, целуя влажно и грубо. — Эй, тихо ты, дай рацию сниму, — Матвиенко отстранился, — а то у операторов будет весёлая ночка вместе с нами. — Я бы посмотрел на их реакцию, — ухмыльнулся Позов, не прекращая лапать любовника. — Конечно, не тебе же отвечать за это потом, — Серёжа пытался держать лицо, но от умелых ласк начал плыть. Закинув рацию на куртку, Серёжа вцепился в Диму сам. Он водил по чужому телу руками, целовал шею, раздражая её жёсткой бородой, но Позов лишь откидывал голову, подставляясь. Он довольно замычал, когда его впечатали в стену. — Да что бы они там услышали? — продолжил начатую тему Дима. — Шуршим себе тихонечко. Матвиенко тёрся пахом о пах, возбуждение нарастало, заставляло хвататься за чужие бёдра, судорожно выдыхать и покусывать этот щетинистый подбородок. — А ты хочешь громко? Прямо тут? — прошептал Серёжа, цепляя зубами мочку Диминого уха. — Громко будет, но не на работе, я ещё не совсем ёбнулся, Серый, — отвечал Дима отрывисто между поцелуями. — Снимай портки. Серёжа чуть отодвинулся и начал возиться с ремнём. Дима делал тоже самое. Приспустив штаны вместе с бельём мужчины снова занялись друг другом. После ещё одной порции поцелуев Позов достал из кармана халата тюбик со смазкой. — Банановая? Кайф, — довольно резюмировал Сергей, размазывая субстанцию по Диминому члену. Они взаимно ублажали друг друга, без конца целуясь, грубовато и влажно — именно так у них и было всегда. Никакой нежности, теплоты, романтики. Обоим отношения были не нужны, лишь физическое удовлетворение. Позов на это смотрел, как на приятный способ получения порции окситоцина и усмирения своего высокого либидо, которое не давало ему спокойно жить. С Серёжей было просто — он не требовал ничего сверх приятельского общения и секса. Да и в самом сексе был довольно неприхотлив. Взаимная дрочка во время ночного дежурства его вполне устраивала. Да, они иногда занимались полноценным сексом дома либо у Серёжи, либо у Димы, но в целом Матвиенко было всё в кайф. За это Дима его ценил особенно, потому что на дух не переносил тех, кто раздражал его и выносил мозг, был чем-то недоволен или требовал особенного к себе отношения. Такое бывало и с мужчинами, и с девушками. Некоторые после секса думали, что у них теперь отношения, а Дима такое не любил. Чувства людей — их проблемы. Он тут причём? Серёжа такого цинизма Димы не разделял, но довольствовался тем, что есть. Однако, Серёжа не знал, что у Димы появился тот, кто довольствоваться подобным не готов. Подозрения закрались, когда они чуть ли не столкнулись с Антоном, выходя из подсобки. Тот видимо закончил возню с документами быстрее, чем ожидал Дима, и пошёл искать своего наставника. Или шёл по другим своим делам. Но по несчастливой случайности наткнулся на них. Серёжа как в замедленной съёмке наблюдал за тем, как взгляд Антона опускается на ширинку, которую в этот момент застёгивал Матвиенко, потом на его лицо, потом на Диму, поправляющего штаны и рубашку. Всё срастил. Умный мальчик ведь. А затем юноша быстро-быстро заморгал, будто развевая заминку, что произошла у них троих. Пацан понял, чем дело пахнет (а пахло ещё и бананом), стал кусать себе губы, что-то мямлить — Серёжа не вслушивался в их врачебные разговоры. Тут же вспомнилась первая встреча с этим долговязым, его слова восхищения о Дмитрии Темуровиче, его мечтательный взгляд. Похоже, всё-таки влюбился. И сейчас ему ох как больно и неприятно. А что, если Поз его уже поимел? Мальчик наверняка от этого привязался ещё больше и надумал себе невесть чего… Когда Серёжа очнулся, возвращаясь из воспоминаний и размышлений, он увидел спину быстро идущего в сторону выхода Шастуна. Дима стоял рядом, проверяя что-то в телефоне — будто бы его вообще не волновало происходящее. — Чё он? Курить? — спросил Матвиенко. — Да я не ебу, наверное. — Он понял, что мы трахаемся, Дим, — обеспокоенно продолжил Серёжа. — Серёг, — Позов недовольно вздохнул и оторвал взгляд от экрана, — веришь, нет, похуй вообще. У него всё равно никаких доказательств, даже если ему взбредёт идти к Стасу. Да и что тот сделает? Просто забей, перебесится и всё. — Ну не, я пойду с ним поговорю. — Как знаешь. У меня работа, я пошёл, — сказал Дима, как отрезал и резко развернулся, направляясь к лестнице на второй этаж. Серёжа же вышел на улицу, на ходу натягивая свою форменную куртку. Шастун стоял тут же и курил. Наверное, вторую уже — сигарета только начата. Антон зыркнул зло, затравленно. Он не был в силах скрыть то, как трясётся его подбородок в попытках сдержать слёзы, поэтому отвернулся, заходясь крупной дрожью от холода — выбежал ведь в лёгком, не подумав. — Антоха, ты чё без куртки? Не май месяц, — спросил Серёжа. Шаст не отвечал, всё также стоял, нахохлившись. Матвиенко прохрустел по снегу до своей скорой, достал оттуда ещё одну куртку и накинул на плечи этому юному упрямцу. — Не дури, — коротко прокомментировал Сергей. Антон всё же благодарно кивнул и запустил руки в тёплые рукава, зажав в зубах сигарету. Разбитые розовые очки — это, конечно, непросто, но и болеть Антон не может себе позволить. — Ну чё ты? — попробовал завязать разговор Серёжа. Он тоже закурил и постарался взглянуть в чужое лицо. Свет фонаря делал его таким странным, будто бы мраморным, хотя Шаст и старался отводить взгляд и выдыхать дым перед собой, чтобы на него меньше пялились. — Серьёзно, Антох, ты чё так реагируешь? Ты реально в него втюхался что ли? Серёжа переживал за этого мальчишку, но выбирать слова не особо умел. Однако, по скривишимшся губам Антона он понял, что попал в точку. Ну пиздец, приехали. Да почему их всех так тянет к этому лысому мужику, ну сколько можно? За эти годы Матвиенко повидал уже несколько разбитых сердец и был рад, что на него Позов не имеет такого влияния, несмотря на достаточно близкое общение и перепихи. — Ёбаный в рот, — протянул Серёжа Антон стоял, потупив глаза, не в силах как-либо ответить на это всё. И при этом не уходил. Может, Серёжа, несмотря ни на что, казался ему безопасным? Захотелось поскорее убедиться в этом. — Если что я на него не претендую, — Матвиенко поднял руки в защитном жесте. — Ага, я заметил, — ответил Шастун желчно. — То, что ты там заметил — вообще нихера не значит. И для него, и для меня. Для него особенно, — Серёжа решил выговориться, объясниться. — Я ведь предупреждал, Антох, ну ёмаё. — Да я помню, — тихо проговорил Антон, — но он мне такое говорил. Я думал, что что-то значу для него. Он поверил Серёже, потому что тот изначально был с ним честен. Сейчас Антон это понял. Его и правда предупреждали. Но как можно удержаться, когда твои влажные мечты становятся реальностью? Из-за этого чувства перекрывают логику, заглушают все рациональные мысли, а уши слышат лишь то, что хочется слышать. — Не знаю, что он другим говорит, когда трахается, но уверен, что это всё можно пропускать мимо ушей. Да, он мой друг. Но он ещё и мудак. Ему похуй на чужие чувства, понимаешь, Антох? Всегда так было. Не ты первый, не ты последний. Серёжа закончил свою пылкую речь как раз, когда Антону начали звонить. Краска, появившаяся было на лице юноши, снова ушла. — Дмитрий Темурыч, извините, я щас иду уже, — говорил Антон в трубку. — Потерял? — этот вопрос был риторическим, но Серёжа хотел показать, что ему не всё равно. Антон кивнул и начал выворачиваться из чужой куртки. По его лицу было хорошо видно, как ему сложно переварить всё, что было увидено и услышано. Ему было очень-очень больно, и Серёжа действительно ему сочувствовал. Невзаимная любовь — это очень неприятно. Она жжётся и колется, иссушает и вытягивает все соки. Ноль из десяти, и врагу не хочется такого желать. Смотря вслед входящей в здание худой и высокой фигуре, Серёжа мог лишь надеяться, что Антон переварит это всё нормально. Что такое резкое осознание невзаимности вырвет из его груди комок со всеми чувствами к Позову. Через день Матвиенко ждала новая драма. Вернее, это была совсем не его проблема, он просто оказался рядом. Мог бы пройти мимо незамеченным, но не смог. Отчего-то встал, как вкопанный, и слушал. «Да за что мне всё это, блять? Позов, заебал ты уже со своими хахалями» — матерился про себя Серёжа. За дверью выясняли отношения Дима с Арсением. Похоже, Позова в очередной раз отшили и тот снова воспринял это в штыки. Но в этот раз эти двое перешли на повышенные тона. — А я ведь уже успел подумать, что ты не уебан. Что ты не настолько сильно отбитый, — Попов словно выплёвывал эти оскорбления. — Арс, ты мне выбора не оставил, понимаешь? Я не понимаю, почему ты такой. Ты ведь и не сильно против обычно, но, сука, и не даёшься! Бесишь! — Позов тоже явно был на эмоциях. Но Серёжа пока не понимал, что, собственно, у них там произошло. — Вот щас не трогай меня, — громко прошипел Арсений, — Я тебе не верю, понял? Ничего у тебя на меня нет. Пиздец, какой ты хитрый, конечно. — Арсений, не еби мне мозг, ну разве ты сам не хочешь? — Дима всё же пытался продавить. — Теперь точно нет, Димон. Засунь этот «компромат» — последнее слово Арсений насмешливо выделил, — себе в жопу. Одно слово не по работе, и я тебе въебу, клянусь. «Вот это у них баталии», — ошалело подумал Серёжа, который так и продолжал стоять за дверью, вслушиваясь в то, что происходит внутри. Но дело судя по всему близилось к развязке, так что лучше было отойти. Матвиенко лишь надеялся, что у Позова хватит ума не доводить до драки. Так и вышло — Серёжа услышал, как хлопнула дверь, и по коридору разнёсся звук шагов только одного человека.