Анализ графа нашего Эдмона

Если у вас хватило терпения и стойкости, то мы с вами продолжаем исследование еще-пока-не-графа Монте-Кристо. Итак, Эдмон на своём (ещё-пока-не-его) острове с товарищами. Матросы, как все нормальные люди, хотят поесть, наш герой же придумывает, как остаться на острове одному. Замечу, что у Эдмона в тюрьме начинаются интересные отношения с едой: он напрочь забывает о ней, как только втягивает себя в какую-либо авантюру. Так и до проблем с желудком недалеко (и об этом мы еще поговорим). То, что он придумал, лично меня в своё время повергло в шок по двум причинам: это опасно и ужасно… неправдоподобно. Он делает вид, что упал с утеса. Скакал, скакал, как горный козел, и вот те раз! Падает он, конечно, не по-настоящему, но по всем правилам театральной постановки: тут и кровь (скорее всего, одного из его собратьев козлов), и драматичная поза и даже отыгрыш настоящего обморока. И вот если до этого момента все (почти все) суперспособности Эдмона объяснимы, то после этой сцены у Дюма хочется поинтересоваться, когда Дантес успел окончить театральное училище и курсы каскадеров. А заодно и взять контакты, потому что убедить не зрителей в зале, на расстоянии, а бандитов, которые бывали во многих стычках и знают, как выглядят обморок и увечья — высший пилотаж. Как он не убился там об скалы? Тут боишься на асфальте поскользнуться и уехать в травмпункт, а этот муж серны даже не поцарапался! И вообще, прикидываться мертвым/хромым/несчастным входит у него в привычку. Манипуляции постепенно входят в чат. Зато капитан поверил в игру новоиспеченного Станиславского. Ему кажется, что у Мальтийца (что за дурацкая кличка!) сломаны ребра. Ещё раз. СЛОМАНЫ РЕБРА. Давайте почитаем про такого рода перелом побольше (спасибо, Википедия): «Прогноз при неосложнённых переломах благоприятен и сращение происходит через 3-4 недели. При переломе нескольких рёбер трудоспособность восстанавливается через 6-8 недель» Через сколько «Юная Амелия» вернулись за ним? «Контрабандисты возвратились на шестой день» Ага, значит изображаем сломанные ребра дальше и на тартане. Мне очень нужно знать, откуда столько актерского мастерства, играть круглые сутки для людей, которые живут с тобой в замкнутом пространстве! Да и как они согласились оставить человека со сломанными рёбрами одного на острове? Больно дышать, ходить, лежать, двигаться. Джакопо пытался воззвать к здравому рассудку и предложил хотя бы остаться с ним, но Эдмон непреклонен. У него ещё и аргументы, как у умалишенного: «– Ты славный малый, Джакопо, — сказал Дантес, — и бог наградит тебя за твое доброе намерение; спасибо тебе, но я ни в ком не нуждаюсь. Отдохнув день-другой, я поправлюсь, а среди этих утесов я надеюсь найти кое-какие травы — превосходное средство от ушибов.» Какие травы, там что, растёт анальгин? Может, какие-нибудь другие обезболивающие? Заживляй-трава, магический подорожник. Дантес прям как Снейп, сварит себе Костерост, не иначе. Или они и правда такие доверчивые, или Эдмон уже тайно накормил всех гашишем, потому что весь этот спектакль не вызывает у целой команды матросов никаких подозрений и они уплывают. Его никто даже не осмотрел! Раны водичкой не промыл, не проверил целостность костей. Чудеса человеческой наивности, ей Богу. Но вернёмся в русло серьёзности (ненадолго). Как это характеризует Дантеса? Во-первых, как человека, готового ради своих планов идти на самые отчаянные меры. Во-вторых, как хорошего планировщика, но ориентированного больше на результат. Он рассчитывает детали ровно настолько, насколько этого требует быстрое достижение цели. Все задуманное им могло не сработать, каждый пункт его плана имел массу шансов провалиться. Эдмон не из тех, кто тщательно продумывает миллион вариантов, скрупулезно относится к мелочам. У него есть один рабочий план действий, и он намерен лечь костьми, но выжать из него максимум, подогнать под него обстоятельства, реакции и поступки людей, словом, все, что нужно. Придумал, прикинул, дунул, плюнул и погнали. Мысль о том, что вообще-то не всё всегда идет по плану, если и приходит ему в голову, то он явно уверен в том, что: а) план достаточно хорош; б) я сделаю так, как надо, прогну всё и вся под свой план. По такому же принципу он рассуждал и в начале романа: «– Нет, — возразил Эдмон, — вы ничего не потеряете, будьте спокойны. Завтра утром я еду в Париж. Четыре дня туда, четыре дня обратно, один день на выполнение данного мне поручения, и девятого марта я буду здесь, а десятого числа будет настоящий свадебный пир.» Каков карьерист, а? Не зря же его собирались назначить капитаном: ответственный, отвечает за свои слова, еще и выносливый. Вы бы смогли после долгого утомительного рабочего путешествия отметить помолвку, провести первую ночь с мужем/женой, а утром рвануть верхом в Париж? Я бы в форме звезды лежала дома минимум неделю (после одного рабочего дня на корабле, не говоря уж об остальном), а наш друг собирался почти восемь дней кряду провести в седле. Неудивительно, что замок Иф не так уж сильно подорвал ему здоровье. Напомню, что Эдмон в камере «делал по десять, по двенадцать лье в своей темнице, по целым часам тряс железную решетку окна, старался давно забытыми упражнениями возвратить упругость и силу своим мышцам, чтобы быть во всеоружии для смертельной схватки с судьбой; так борец, выходя на арену, натирает тело маслом и разминает руки». Я решила подсчитать, сколько же тысяч шагов делал Эдмон почти каждый день. Итак, 12 лье = 66,672 км. В одном километре около 1500 шагов. Итого: около 100 тысяч шагов в день. Нехило, согласитесь? Но вернемся к сюжету. Контрабандисты уплывают, и тут одна из тех сцен, когда читатель отчётливо понимает, что с характером Эдмона что-то происходит. Что-то не очень хорошее. Капитан и матросы искренне пытались помочь новому товарищу, переживали за него, сразу кинулись на выручку, дружески прощались с ним перед отплытием. И вообще, эти люди всячески заботились о нем. Можно сказать, за короткое время увидели его во всех состояниях: полуголодного, несчастного, страдающего, раненого, счастливого, властного, сильного, упрямого и так далее. И как же жутко было слышать его первый монолог об их ничтожности, так же видеть и это: «Когда они совсем скрылись из виду, Дантес засмеялся. — Странно, — прошептал он, — что именно среди таких людей находишь преданность и дружбу!» Нет, друг мой, странно вовсе не это. Твоя реакция — вот что странно. Его нисколько не трогает их участие, не радует, а только смешит. Можно подумать, что Эдмон уже вовсю демонстрирует признаки психопатии, но далее мы видим, что его эмоциональные реакции нельзя назвать поверхностными. В процессе поиска клада он вскрикивает «от радости и изумления», пугается своей радости, останавливает себя, когда эмоции захлестывают его слишком сильно. Его бьет лихорадочная дрожь, кружится голова, подкашиваются ноги. Найдя сундук, он кладет рядом с собой заряженный пистолет и, (очень трогательный жест) он закрывает глаза, «как это делают дети, чтобы увидеть в сверкающей ночи своего воображения больше звезд, чем они могут насчитать в еще светлом небе». Откуда же взялся этот цинизм именно в отношении людей? Просто потому, что нашлись три негодяя, любящий людей человек вдруг превращается в циника? Создаётся впечатление, что он специально отрекается от хорошего отношения к себе подобным. И всячески старается стать жёстче и злее вполне осознанно. Эта часть его метаморфозы происходит не сама по себе, как со внешностью, например. Но каким образом? Эдмон никогда не был добр до глупости, но воспринимал людей скорее как безусловно хороших. Подозрительность совсем не свойственна его натуре до тюрьмы. В его сознании творить зло и подлости — нелогично, странно и вообще зачем?.. Вот Кадрусса он разоблачает, когда тот приходит в его отсутствие к старику Дантесу и забирает последние деньги. Но это бытовая пакость, которая зиждется на банальной жадности, это Эдмон прекрасно понимает. О более серьезных вещах он и подумать не может. «Это же признак здоровой психики!» — воскликнете вы. И будете правы, но не совсем. Такое восприятие мира Эдмон демонстрировал и в диалогах с арматором Моррелем. Он не понимал, в чем он может оказаться виноват, если… он не виноват. И нет, это не глупость, это установка сознания, при которой человек уверен что живет в безопасном и справедливом мире. Откуда же она взялась? На мой взгляд, есть два важных фактора, которые как раз и формируют слегка наивный образ молодого матроса: воспитание старика Дантеса и долгая изоляция с ранней юности на торговом корабле. Ведь по сути, Эдмон видел только своего соседа, любимую девушку, матросов да таможенников. И большую часть времени — корабельные карты, документы, море да штурвал. В его мире коммуникации с людьми просты и понятны. Сделал дело — гуляй смело. Он плотно не встречается с интригами, заигрываниями с отношениями, эмоциональными качелями, манипуляциями и прочими прелестями пребывания в обществе. Где ему набраться нужного опыта? Его мозг работает в совершенно другом направлении: он учится управлять, поддерживать дисциплину, решать рабочие вопросы и оптимизировать процесс перевозки груза. И в этом он хорош, даже очень хорош. Что же касается его отца: старик Дантес как раз добр до самоотречения, он не злится и не защищается даже там, где стоило бы. В нем эта бесхитростность выглядит естественно, ведь у Людовика Дантеса буквально прямо противоположный эдмоновскому характер. Он меланхоличен, принимает удары судьбы как должное, легко впадает в отчаяние, но почти никогда не винит в этом людей. Не исключено, что именно такой подход к жизни подтолкнул семью к бедности, ровно как и сформировал у Эдмона несколько идеалистическое представление о людях. Но темперамент сына совсем не похож на темперамент отца: в нем мало меланхолического, Эдмон скорее холерик с примесью флегматика. А теперь представьте себе, что такому человеку внезапно открывается истина. И истина эта даже не в том, что его предали, а в том, что: «– Честное слово, меня бросает в дрожь, — сказал Дантес, — неужели мир населен только тиграми и крокодилами?» Он осознаёт, что ничего не знал о человеческой природе и никогда не считал нужным знать. Что все его навыки ничто в сравнении с умением читать людей, чувствовать их и понимать. Но как только он начал копать в этом направлении и употребил все свои аналитические способности для изучения человеческой натуры, он убедился в том, что: «– Вы правы, — ответил Монте-Кристо, — когда при солнечном свете изучаешь человеческую натуру, она выглядит довольно мерзко». Иными словами, Эдмон был так добр и открыт людям лишь потому, что плохо их знал. Стоило же ему изучить вопрос, как стало понятно, что лишь некоторые из людей заслуживают хорошего отношения. И критерии отбора на роль заслуживающих это самое хорошее отношение у будущего блистательного графа довольно жёсткие. Тот же Джакопо прошёл с трудом, но все же прошёл. Помните, как он его испытывал? Решил поделиться частью выручки за то, что Джакопо ухаживал за ним. И ничего страшного бы не случилось, возьми он эти деньги, ведь ухаживать и правда хлопотно, но Эдмону было важно узнать, расчетлив ли Джакопо или его действиями руководят в первую очередь эмоции. Добрый малый отверг деньги с негодованием, чем заслужил еще большее расположение Дантеса. И вообще, сам будучи довольно хладнокровным и расчетливым, Эдмон очень тянется к таким эмоциональным и открытым людям, ему с ними проще. Однако, как бы Эдмон плохо не думал о людях, какое-то время он все же придерживается принципов порядочности, в чем мы убедимся далее. Итак, благодаря памяти и смекалке Дантеса клад найден. Контрабандисты возвращаются за ним, после чего они все вместе плывут в Ливорно, где капитан лишается своего нового любимого матроса— три месяца прошли. И Эдмон на прощание щедро награждает весь экипаж Юной Амелии, а Джакопо дарит лодку и деньги для найма экипажа. Такой широкий жест в адрес Джакопо продиктован не только привязанностью Дантеса, но и расчётом, ведь ему нужно узнать о судьбах своих близких, не привлекая лишнего внимания. Потом, он, правда, приходит поплакать к жильцам своей бывшей квартиры, что не может не вызвать подозрения. Если бы этим людям пришло в голову узнать, кто не так давно умер в их квартире, будущий граф был бы разоблачён в одночасье. Но сдержать эмоции Эдмон не может, как бы не пытался. Под гнетом своих переживаний он даже чуть не попадает под колёса экипажа. Если вернуться чуть назад, на момент, где Джакопо привозит ему ответ об отце и Мерседес, то можно увидеть ещё один эпизод, который подтверждает, что эмоциональные реакции Дантеса в порядке: «Эдмон спокойно выслушал эти вести; но тотчас же сошел на берег, запретив следовать за собой. Через два часа он возвратился» Что же он пошёл делать? Горевать, естественно, или как бы сейчас сказали «проживать» эмоцию. И разрабатывать план дальнейших действий. Но вот ещё отрывок, который вызывает вопросы: «Это странное происшествие занимало в продолжение целой недели всех обитателей Мельянских аллей и породило тысячу догадок, из которых ни одна не соответствовала истине.» И вот этот: «Но еще более смутило все умы и сбило с толку то обстоятельство, что тот самый иностранец, который днем побывал в доме на Мельянских аллеях, вечером прогуливался по каталанской деревне и заходил в бедную рыбачью хижину, где пробыл более часа, расспрашивая о разных людях, которые умерли или исчезли уже лет пятнадцать тому назад.» Давайте немного проясним ситуацию. Какой-то человек плачет в квартире старика Дантеса, сына которого посадили в тюрьму четырнадцать лет назад. Потом покупает весь дом, освобождает эту самую квартиру. Идёт в деревню, где раньше жила невеста этого самого сына Дантеса и спрашивает… о ней же. Интересно, кто же это может быть? С поддельным английским паспортом, который запросто можно купить в Ливорно? Действительно, загадка века! И как эти расспросы не дошли до Моррелей? Прошло же не сто лет, чтобы все, кто знал Дантеса, вымерли, как мамонты. Ведёт ли себя Эдмон так же осмотрительно, как в дальнейшем это делает Монте-Кристо? По ощущениям, нет. Ему бы направить нескольких разных людей, чтобы они задавали разные вопросы, а кто-то от его имени купил бы этот дом, а уже потом можно было прийти и плакать сколько угодно. Но нет, мы имеем странного бледного человека, бродящего по Марселю в пароксизме своего горя и пристающего к людям со странными вопросами. И эта часть уже выходит довольно объемной, а нам ещё предстоит обсудить много занятных сцен и моментов, включая любопытный вид мазохизма, избранный Эдмоном — упаковываться в жару в черные вещи наглухо, так что предлагаю встретиться в следующей главе и хорошенько разобрать оставшийся до появления графа Монте-Кристо текст.