Февраль 1998
Даша могла поклясться, что никогда не испытывала таких проблем со сном. После декабрьского инцидента и ложного обвинения Пчелкина в предательстве она совсем перестала спать. С криками вскакивала каждую ночь и, только удостоверившись, что Виктор сладко спит рядом, успокаивалась. Мужчина вскорости нашел ей хорошего психотерапевта, и с начала года Дарья регулярно посещала специалиста, хотя улучшений заметно не было. Однажды за завтраком Вершинина решилась высказать свои опасения, монотонно помешивая сахар в чашке: — Ты не хочешь уволиться? — Зачем? — отозвался Пчелкин, не отрываясь от утренней газеты, которую купил часом ранее, гуляя с собакой. — Я бы не хотела иметь общее дело с людьми, которые в любой измене подозревают своего товарища. Это по меньшей мере странно. — Брось, Даш, мы же друзья детства. Поругались — помирились, вон, мы снова с Косом на одной волне. — Ты продолжаешь их прощать после случая с квартирой Беловых, после подстроенных махинаций, после взрыва, якобы устроенного твоими руками… — Если бы ты не простила меня после измены, сейчас бы мы не сидели рядом, — возразил он, и девушка покраснела. — Не сравнивай, это разные вещи. — А, по-моему, в обеих ситуациях козёл отпущения я. Она раздражённо бросила ложку на стол, и та отозвалась металлическим звоном. — Давай уедем. — Куда? — Не важно, куда угодно. Завтра же. Ты был в Штатах? Я никогда. Поехали в Штаты? Витя встал, подошёл к Вершининой и обнял её со спины. Она выдохнула, прервав свой монолог. — Я со всем разберусь. Не загружайся. Он чмокнул её в щеку и убежал по своим делам. Мужчина долго копошился в спальне, а потом Даша услышала хлопок двери, и через пару минут во дворе взвизгнули шины. Прибравшись на кухне, она вернулась в комнату и принялась шелестить нарядами в шкафу. Внезапно взгляд её упал на идеально застеленную постель, посреди которой стояла небольшая коробочка с прикрепленной запиской. Дарья с нескрываемым любопытством села рядом и взяла в руки кусок бумаги; на нем чётким почерком с наклоном влево чернела фраза: Когда придет время выбирать себя, я не смогу. Потому что не смогу оставить тебя. Девушка машинально потянулась к коробке и открыла её. На темно-синем бархате сверкало её помолвочное кольцо. То самое, подаренное Пчелкиным в октябре восемьдесят восьмого. Она сразу узнала его: на ободке оно слегка поцарапалось, когда Вершинина целовалась с Виктором в подъезде и зацепила пальцем необработанную каменную стену. Даша несколько раз моргнула и почувствовала, как по щекам катятся горячие слезы.***
Витя возвращался домой в восемь вечера; он всегда звонил с рабочего на домашний, предупреждая девушку, что через тридцать минут будет дома. Но на часах уже было одиннадцать, и никакого звонка Даша до сих пор не получила. Она уже легла в кровать, но, проворочавшись до полуночи, вылезла из постели и, накинув на плечи халат, заходила по квартире. Пара выкуренных сигарет ясности не прибавили, и Вершинина приняла решение рвануть в контору. Вечером пошёл мокрый снег, превратив московские дороги в грязную кашу. Дарья не любила водить машину, обычно в их тандеме за перевозки отвечал Пчелкин, но иногда ей все же приходилось садиться за руль, особенно когда Витя перебирал с алкоголем. И сейчас ей приходилось особенно напрягаться, чтобы в темноте и дожде разглядеть дорогу. Безлюдный офис встретил её тишиной. Перепрыгивая через две ступеньки, она за три с половиной секунды взлетела на четвёртый этаж и, даже не переведя дыхание, ворвалась в кабинет Белова. Саша сидел за столом и явно очень удивился такому позднему визиту. Он бросил взгляд на настенные часы: без пяти час. — Где Виктор? — Она всегда называла его при друзьях именно полным именем, чтобы показать его статусность. — Я не знаю, — растерялся мужчина, на что Даша отреагировала весьма агрессивно: — Ты его начальник! И тебе ли не знать, где пропадают твои подчинённые в час ночи! — Во-первых, Пчёле я не начальник. Во-вторых, сегодня пятница, мало ли, где они шляются. Успокойся и езжай домой. Утром вернётся. Вершинина хлопнула ладонью по столу и, наклонившись к Белову, прошипела: — Если ты сейчас же не скажешь, куда ты отправил Пчелкина или куда он свалил сам, обещаю, я… В приёмной раздались громкие голоса. Дарья осеклась на полуслове и, переглянувшись с Александром, не сговариваясь, вышла в коридор. Около входной двери стояли грязные, оборванные Витя, Космос и Шмидт, каждый перепачканный в собственной крови. Девушка тихо вскрикнула и прижала ладонь ко рту. Первым молодых людей заметил Холмогоров: — Они первым делом крест сорвали! — отчаянно проговорил он, цепляясь замерзшими пальцами за края пальто. — Саша, это СОБР был… — Они сказали что-нибудь? Тут прорвало Пчелкина. Он налетел на Белова и схватил того за воротник рубашки, встряхивая. — Да ничего не сказали! Понимаешь? Могилу рыть заставили! — Виктор словно обезумевший тряс Александра, как будто только таким образом до него можно было донести информацию. — Я никогда в жизни так не боялся… Его взгляд зацепился за Вершинину, и Даша почувствовала, что он сразу расслабился. Она все так же молча стояла, прижавшись к дверному косяку, и со стороны наблюдала за происходящим. Однако девушка до конца не понимала, что произошло с мужчинами. — Саш, — её тихий голос эхом раздался в его ушах, — на два слова. Белов покорно кивнул и, высвободившись из рук Вити, вернулся в кабинет. Дарья выжидающе смотрела на мужчину, но тот предоставил первое слово ей. — Как ты это объяснишь? — Я не могу на данный момент дать тебе членораздельный ответ… — Ты за что-то в этой жизни вообще будешь нести ответственность? — Ей показалось, что от наполненного болью крика полопались окна во всем офисе. — Во что ты их втянул, говори мне! — Я разберусь с этим завтра же, Даш, не нужно… — Засунь эти разбирательства себе в одно место. Я не собираюсь больше мириться с тем, что происходит за вашими закрытыми дверьми. - Даша перевела дух и вытащила из рукава последний козырь. - Ты знаком с Сергеем Тимофеевым? Белов прокрутил в голове это имя несколько раз, прежде чем вспомнил, откуда он знает этого человека. Начальник Введенского и по совместительству брат Аллы Михайловны Вершининой. — Думаю, ты осознаешь масштаб последствий, если он узнает о всех твоих чёрных делишках. Твоя протекшая крыша в Администрации и ФСБ не поможет. — Чего ты хочешь? — только и смог выговорить он. — Двадцать пять процентов, которые принадлежат Вите. — Но ты же понимаешь… — Тимофеев — мой дядя. У тебя остались еще какие-либо отговорки? Я увольняюсь, Пчелкин выходит из игры. Хватит, наигрались. Она развернулась на каблуках и уже хотела уйти, как вдруг остановилась в проеме и добавила, даже не обращаясь в сторону мужчины: — У тебя есть неделя. Дальше будет моя очередь рушить твою жизнь.