Декабрь 1999
Предновогодняя атмосфера поглощала москвичей с головой: столица утонула в праздничной суете, все точно сумасшедшие скупали подарки и продукты к новогоднему столу. Страна стояла на пороге нового тысячелетия и искренне верила в начало новой жизни. По своей скептической натуре Вершинина всеобщего оптимизма не разделяла. Молодые люди в этот раз приняли решение поздравить дашиных бабушку с дедушкой и родителей Пчелкина первого января, а ночью лечь пораньше спать. Ни Даша, ни Виктор праздники не любили. Ранним утром Дарья щелкала пультом в надежде найти что-нибудь спокойное на фон, пока она будет готовить завтрак. Внезапно взгляд зацепился за знакомое лицо, мелькнувшее в волне телеканалов, и девушка даже отмотала назад. На голубом экране выступал Белов с предвыборной программой; за то время, как они оба уволились из «Курс-Инвеста», Вершинина ничего не желала знать о бывшем соучредителе. А он, оказывается, ударился во все тяжкие — депутатская неприкосновенность открывала гораздо больше дверей на его пути. — Вить, — протянула она в сторону спальни, — смотри, что Белов творит. Пчелкин появился на кухне спустя секунду и только отмахнулся. — В пятницу выборы, — напомнил он. — Они с Кавериным дорабатывают свои последние партии. Нас, кстати, пригласили на фуршет по случаю оглашения. Даша вопросительно подняла брови и отвернулась к плите. — В пятницу день рождения деда, если ты не забыл. Бабушка позвала нас и твоих родителей на ужин к семи. — Я заскочу в офис, а оттуда сразу к твоим. Обещаю приехать вовремя. — Я не хочу, чтобы ты туда ехал, — призналась Вершинина, нахмурившись. — Мы расстались с Беловым на не очень хорошей ноте, если ты помнишь. Имей уважение к самому себе. — Считай это дипломатической уступкой. Я поздравлю его с победой и сразу же уеду. — Откуда такая уверенность, что он победит? Судя по твоим старым рассказам, Каверин непростой соперник. Да и списки будут только вечером. — У Белого все козыри — у Володьки шансов нет.***
Даша поглядывала на часы и нетерпеливо подпрыгивала на стуле. Пчелкин обещал явиться ровно к назначенному времени, но минутная стрелка давно перевалила за цифру «12», а мужчины все ещё не было. Она старалась не выдавать своей озабоченности, чтобы не волновать родителей, но бабушка сразу заметила перемены в её настроении. — Ну не мог же он забыть, — громко шептала Вершинина, чтобы никто их не услышал. Бабушка нежно погладила её по руке и ободряюще улыбнулась. — Не переживай, милая, зима, пробки, праздники. Ты сама добиралась дольше обычного. — Витя бы позвонил, если бы стоял в пробке, — Даша одернула занавеску и выглянула в окно. Небольшой двор тускло освещал единственный фонарь, в свете которого кружились мелкие снежинки. Девушка почувствовала наступающую тревожность. — Зачем он вообще поехал туда… Не успела Вершинина сказать последнее слово, как в коридоре раздался телефонный звонок. Облегченно выдохнув, она взяла трубку и затараторила: — Пчелкин, имей совесть! Тебя все ждут! Но к своему разочарованию и подкатывающему ужасу девушка услышала совсем не тот голос. — Ты сможешь приехать в офис? — перебил её Александр, и в его голосе Дарья уловила что-то такое, от чего по коже прошёл мороз. — Зачем? Что случилось? Где Витя? — Вопросы сыпались один за другим, но мужчина ответил лишь на последний. Уже оказавшись на Садовом, девушка вспомнила, что даже не закрыла дверь, когда вылетела из квартиры, едва успев накинуть куртку. В висках пульсировала кровь, Даша с трудом следила за дорогой, прокручивая в голове последние слова Белова: — Пчёлу и Космоса убили.***
Вершинина снова потеряла сон. Каждую ночь она бездумно смотрела в потолок сталинской высотки, смаргивая подступающие слезы. Глаза горели от соли и горечи, и внутри стало пусто-пусто. Пчелкин всегда говорил, что без Даши он не чувствовал себя целым: как будто половины его не существует. Вершинина не любила метафор — однако, сейчас она поняла, что в её жизни словно погас свет. Пару лет назад Вершинина отвозила изрядно пьяных Космоса с Пчелкиным по домам. Последний сладко посапывал на переднем сидении, а Холмогорову приспичило пооткровенничать: в непонятном порыве он вдруг заявил, что Даша с Витей созданы друг для друга. Созданы, но не в этой жизни. Дарья перевернулась на бок и думала, думала, думала. Вершинина до смерти боялась одиночества: поэтому, наверное, мечтала о большой семье — той, которую ей не удалось построить десять лет назад. Спустя месяц после предложения Виктор затащил Дашу в загс, где их уже ждали Люба и Космос — парни наконец наладили отношения после большого перерыва. Пчелкин был так молод. Ему так хотелось жить.***
Январь 2000
В начале недели Даша случайно пересеклась с Беловым около морга — расстроенный, он стоял возле здания и курил, жадно вдыхая сизый дым. Вершинина заметила его ещё на подъезде, но никакого желания выражать друг другу соболезнования у неё не было. Даже ради приличия: пройдя все стадии от отрицания до принятия, Дарья винила в смерти Пчелкина именно старого друга. В холодном помещении витал запах сашиного парфюма, который въелся в бетонные стены. Четыре гроба из чёрного дерева стояли напротив у стены, и Даша, собравшись с силами, подошла к самому крайнему. Всего каких-то шесть шагов от двери — шесть последних и самых тяжёлых в жизни секунд. Молодой человек лежал на атласной подушке чернильного цвета с полным умиротворением на осунувшемся лице. Девушка на секунду зажмурилась, стараясь унять сердцебиение. Дарья провела кончиком пальца по рваной ране на шее и тут же почувствовала влагу: на криво затянувшийся порез упала слеза. — Все ты в жизни успел, Витенька, но пожить как человек — нет. Прости меня, — прошептала она, — Вить, прости меня, пожалуйста. Я очень люблю тебя, знаешь? Всегда любила. А теперь у меня отняли смысл жизни. Как мне дальше без тебя? Вершинина замолчала, как будто дожидаясь ответа, и через минуту заговорила снова: — Я тебе самого главного не успела сказать, Вить. Ты отцом будешь, представляешь? Надеюсь, будет мальчик. Ты же хотел сына? Можно тоже назвать его Виктором — будет Виктор Викторович. Хотя, нет, не звучит. Ты сейчас скажешь: давай Павлом, в честь деда. Нет, Павлом не хочу — Кузнецов будет думать, что по его стопам пошли. И не знаю, крестить ли его сразу или нет. Как думаешь? С крестными проблема — у меня же друзей нет. Раньше на Олю Белову думала да на Космоса, а сейчас? Ну, время есть, я ещё подумаю. Ты, главное, будь спокоен. И будь рядом, а мы справимся. Я пойду, Вить, ладно? Прощай, мой дорогой. Даша в последний раз взглянула на мужчину. Он вдруг показался ей до ужаса странным и чужим — как будто вовсе не тот Витя Пчелкин, которого она знала всю жизнь. Поежившись от гнетущих мыслей и холода, девушка последний раз оглядела помещение и зашагала прочь.