***
Глубокая ночь. Если бы Гнус не знал, что такое «симфония храпа», то эта ночь для него явно бы была бессонной. Однако он, даже с учетом того, что большая часть солдат в целом предпочитает громко храпеть, все равно продолжал спать сладким сном. Всё-таки жизнь еще может чему-то научить. А вот некоторые солдаты больше предпочли быть покусанными комарами, чем всю ночь выслушивать эту «симфонию». В противном случаи, они бы, вооружившись подушками, в порыве эмоций отправились на «охоту на тигров». Гнус, если знал, что это значит, обязательно бы на это посмотрел: прежний характер вряд ли куда-нибудь исчез, просто притих из-за всех навалившихся на его приключений или это сила феникса так на него повлияла. Он и сам до конца понять не мог, что с ним. Хорошо, вернемся к нашим «охотникам на тигров». — Блин, — проснувшийся черноволосый солдат тихо и недовольно пробурчал, закрыв лицо руками, — да сколько можно храпеть! Их даже отсюда слышно! Солдат присел и, тяжело вздохнув, решил подышать свежим воздухом и за одно немного снять стресс. Накинув на плечи куртку, которую он использовал как подушку, черноволосый отошел подальше, и только, когда он оказался подальше от базы, достал из кармана пачку сигаре и зажигалку. Оглядевшись, боец зубами зажал сигаретку, затем парой легких движений зажег ее конец, из которой повалил небольшой дымок. Когда зажигалка была убрана в ее законный карман, мужчина принялся потягивать сигарету медленно — специально, чтобы растянуть удовольствие. — Чёрт, — солдат вытащил сигарету, которая почти превратилась в окурок, из зубов и с подозрением покрутил её, — мне кажется, или дымка как-то странно пахнет. После пяти минут лежания на траве и снятия стресса, он почувствовал, что как-то хорошо ему стало. Даже слишком хорошо… Через минуту он медленно приподнялся на ноги, опущенной рукой выпустил почти догоревший окурок из рук и побрел в сторону леса.***
Вокруг тьма. Ничего абсолютно не видно. Потянув руку вперед, чувствуется лишь гладкая стена. Щупаешь её дальше вдоль от себя, пока не натыкаешься пальцам на круглую выпуклость и еще одной, только похожей на выключатель. Щёлкаешь и в глаза резко бьет луч света, от которого жмуришься. Но вдруг слышишь знакомые до чертиков голоса, радостные и восторженные выкрики. Когда глаза немного привыкают к свету, видишь то же место, та же самая одежда на тебе и те же самые лица, которые раньше не привычно было видеть такими счастливыми. Однако, когда ты не видишь их больше нескольких месяцев, понимаешь, что хочешь, чтобы они не прекращали улыбаться в твой адрес. Затем они начинают звать к себе, чтобы обнять. Идёшь, нет, бежишь к ним на встречу, желая утонуть в их объятиях. Уже пара метров и ты расставляешь свои руки, чтобы ответить на объятия… и сновать тьма, а вместе с ней как будто белый шум в ушах. Перед глазами начинают мелькать какие-то картины: сначала перед глазами мелькали цветы в черных оттенках……проснись…
Затем в следующий миг показались известные картины и скульптуры, только у изображенных людей глаза закрыты, а из-под них текла черная жижа……вставай…!
И снова тьма, из которой резко донеслось громкое шипящее:Проснись!
***
Гнус вскочил с своей койки, тяжело дыша. Быстро поняв, что сейчас не сон, он попытался восстановить самообладание. Он прилег обратно, глядя в потолок и пытаясь дышать спокойно и ровно. Удары сердца невозможно было не почувствовать и не услышать эти самые гулкие удары в ушах. Но тут Гнус осознал, что что-то не так: как-то слишком тихо. Он обратно присел на свою койку и увидел, что база резко опустела. Если до того, как впасть в царство Морфея, бывший ютубер видел на полу спальные мешки и плотные пледы с сложенными куртками и бронежилетами в качестве подушек и на все этом спали солдаты, то теперь абсолютно никого не было. — Не понял, — Гнус огляделся, но база была практически пустой, даже команды не было, — а где все? Вдруг он услышал еле слышимый шорох в водительской зоне, Гнус подошел по ближе и видел андроида Грейсона, который заряжался, лежа на двух сиденьях с согнутыми коленьями. — Грейсон! Грейсон, подъем! — Гнус с небольшим трудом смог все-таки вывести андроида из спящего режима. — Чего ты меня…? — Не успел Грейсон договорить, как в его поле зрения попал не только обеспокоенный Гнус, но и опустевшая передвижная база. — А где все? — Я только сейчас проснулся, — сказал Гнус, — и увидел, что никого. — Странно, пойдем осмотримся. — Робот отсоединился от зарядки и перелез между сидениями к Гнусу. — Подожди! — Гнус подбежал обратно к своей койке и из-под нее вытащил жнеца, а также быстро оделся. — Пойдем, Грей. — Хорошо, — Грейсон также нацепил куртку, хоть и посчитал это не особо нужным. Когда учёные выбрались из базы, их сразу же встретил непотушенный, но слабый костерный огонь, а снаружи по-прежнему никого не было. — Да куда все делись? — Гнус оглядел базу от капота до багажника. — Гнус, сюда! — На крик Грейсона ученый увидел рядом с андроидом большие капли крови и непотушенный сигаретный окурок. — Твою… — не успел договорить доктор как из леса, что был не подалеку донесся дикий вопль. Андроид и ученый посмотрели друг на друга, а потом рванули на всех скоростях в лес. По лесу долго им бегать не пришлось, как так рядом в темными, заросшие мхом деревьями они нашли немого канадца, который лежал на земле без сознания. — Бернар! Бернар, дружище, очнись! — Грейсон схватил немого ученого за воротник футболки, затем, нащупав на шее пульс, дал ему пару пощечин. Бернар тут же очнулся и покашлял. — Что случилось? — спросил его Гнус, он тот вспомнил, что Вернар немой. Однако Вернар судорожно помотал головой, а потом начал говорить на единственном для него языке жестов, который Грейсон начал переводить. — Чёрт, — сказал андроид и обратился к Гнусу, — Вернар сказал, что он ничего не помнит, что произошло. Он лёг спать, ему приснилось много всего приятного, а тут я ему пощечине даю. — Робот повернулся к Вернару. — Прости, друг, но тебя надо было как-то разбудить. — Слушайте, — Гнус встал с корточек и осмотрелся, — а ведь остальные где-то здесь ходят. Вдруг снова крики. — Туда! — Грейсон вместе с Гнусом и очухавшимся Вернаром побежали через лес. Троица бежала через тьму, но когда они пробирались через кусты, но увидели, что на них тоже была кровь. — Ребят, — прошептал Гнус, — кажется мы близко. — Вот же… — Грейсон остановился, после того, как раздвинул последний куст перед собой. — Что там…? Твою ж мать! — Гнус посмотрел через плечо андроида и офигел не меньше первого. Солдаты. Все до единого мертвы. Некоторые были разорваны в клочья или от кого-то вовсе остались части их тел. Есть еще те, кого проткнули на сквозь чем-то большим и острым, а у кого-то и вовсе голова пробита так, что мозги вытекали из дыры. Но самое поразительно было то, что абсолютно все имели оторванные куски в некоторых местах тела, будто как-то зверь прибежал, обкусал их всех, как яблоки, и побросал здесь. Выглядело жутко и не менее странно. — Вот же дер***! — Грейсон посмотрел на увеченные трупы солдат, которых совсем недавно он видел живыми. — Выглядит так, будто стая медведей на них напала! — С трудом верится, что они напали на них, перебили, пообкусали и бросили их, — сказал Гнус. — Что-то здесь не так. Грейсон же в свою очередь запереживал: — Меня сейчас больше волнует то, где сейчас Медичи, Монаки и Лунько? Их здесь нет. Вдруг над их головами что-то пролетело, они это заметили, но ничего не увидели. Все трое осмотрелись. — Сзади! — Гнус достал жнеца и быстро подбежал ик Вернару, пробежал мимо него и резко вонзил острый клинок в грудь одного из безумных темно-фиолетовых зомби, часть из которых избила и утащила Томоэ. Мертвец напоролся на охваченный огнем клинок и огонь феникса тут же принялся пожирать нечисть. Тварь завопила от дикой боли, судорожно дергаясь, как от эпилепсии, но, в конце концов, он через считанные секунды умирает на клинке жнеца. Гнус вытащил из него меч и посмотрел на него. — Ай, мерзость какая, особенно рожа! — с неких отвращение высказался Гнус. Внезапно вся троица оборачивается на громкие звуки, отдаленно похожие на те, которые часто бывают на драке — дерзкие и угрожающие выкрики. — Это… Это же Медичи! — Грейсон первым из всех узнал голос Агаты. — Быстрей! — Гнус рванул первым, а Грейсон и Вернар догоняли его. Они бежали как можно быстрее, но силы начинали по-тихоньку их покидать. Силы продолжать бежать придавала им мысль о том, что Медичи нужна помощь. Вдруг раздался резкий и короткий выкрик женщины-фотосинтез. — Агата! — Троица побежала еще быстрее, добравшись до огромных кустов. — За мной все! — Гнус быстрыми движениями руки прорубал эти кусты огненным жнецом, тем самым быстро расчищая себе путь к Медичи. Гнус старался делать все быстро, ведь сейчас каждая секунда на счету. И вот начиналось что-то виднеться впереди. Последний взмах и последние ветви падают на землю. Но все застыли на месте… — Скажите мне, что это не правда, — Гнус даже не почувствовал, как рукоять меча выскользнула у него из рук. Перед ними предстал немного душераздирающий вид: наполовину осушенное озеро, в центре которого был странной формы куст, полный красных скукоженных роз, а на этом кусте висела потрёпанная и побитая Медичи, на подобии распятого человека на кресте. Шипы куста были невероятно длинными и большая их часть вонзилось в тело женщины от сонной артерии на шеи до толстых сухожилий, намертво закрепив ее на кусте. Кровь стекала с её проколотых ран и из-зо рта, окрашивая собой листья, сами розы и воду озера. Смотреть на такое было очень больно, а учитывая, сколько крови она потеряла и нанесенные ей увечья, то стало понятно, что они опоздали. — Бл***! — Гнус прикрыл глаза руками, чувствуя, как слезы вновь выступают из глаз. — С*ки! Вдруг их траур прерывают много численные выстрелы и выкрик Бориса: — Нет! Бен! Троица побежала на помощь, надеясь, что они смогут их спасти…