Секретный ингредиент

Пробирки были грязными. Перед их мытьём тебе пришлось надеть маску, скорее ради своей же безопасности, нежели из-за запаха. К счастью, они не нуждались в тщательной чистке, но их нужно было продезинфицировать. Из-за толстых резиновых перчаток держать предметы было трудно, но Синджед не позволил бы тебе помогать, если бы ты не была полностью экипирована. Ты оглянулась на двух сидящих за столом людей. Синджед держал яйцо над горелкой. Ты не слышала, что он говорил Джинкс, но, по-видимому, тщательно объяснял ей суть эксперимента. Джинкс ловила каждое его слово, переводя взгляд с яйца на учёного. Ты отвернулась, продолжая чистить пробирки и остальное нуждающееся в мытье лабораторное оборудование, которое в большинстве своём было чистым. Через несколько минут ты выключила воду и убедилась в том, что раковина полностью чистая, а пробирки высыхают. Затем повернулась к своему ребёнку и учёному, быстро сняв маску и перчатки. — Мам! Смотри! — Джинкс держала в руках небольшую мензурку. Почерневшее яйцо парило над ней в щипцах Синджеда. Он опустил его в воду, и вы втроём наблюдали за тем, как, опускаясь на дно, из чёрного оно становится отражающим серебристым. — Это так круто! — Дело в том, что находящийся в саже углерод является естественно гидрофобным, — объяснил Синджед, переведя взгляд с тебя на Джинкс. — Это приводит к образованию слоя воздуха вокруг яйца. В воде создаётся зеркальная поверхность, — он вытащил щипцы. Яйцо снова стало чёрным. — И оно снова становится обгорелым, если достать его из воды. Глаза Джинкс стали размером с блюдца. Она повернулась к тебе с широкой ухмылкой на лице. — Мы сюда ещё вернёмся? — Я уверена, что у Синджеда ещё наберётся целая гора грязной посуды, — ты улыбнулась, придвинувшись ближе, чтобы положить руку ей на спину. Хоть ты и не видела его рот, но по тому, как напряглись мышцы его лица, ты поняла, что он хмурится. — Ты сама это предложила. Лично я предложил обучить Джинкс за просто так. Ты слегка пожала плечами и поцеловала Джинкс в лоб, отчего девочка вся засияла. — Зато теперь тебе не придётся заниматься этим позже. Учёный лишь кивнул, отводя взгляд от тебя и твоей дочери. — Я буду только рад приводить примеры и отвечать на вопросы, — затем он потянулся за небольшой пустой тарелкой и протянул её тебе. На ней осталось всего несколько крошек. — Особенно при такой хорошей оплате. Ты забрала тарелку с собой, когда вы с Джинкс вышли из лаборатории и вернулись в главный коридор. Ты посмотрела на девочку. — Тебе было весело? — Да, — сказала Джинкс, держа тебя за руку во время ходьбы. — А ещё он сделал так, что у него пальцы задымились. Но он сказал, что я не должна повторять эксперимент без тебя или папы. — И почему же? — Чтобы я не обожглась. Ты посмотрела на неё, медленно приподняв бровь. — Может быть, в следующий раз я понаблюдаю за ходом эксперимента. Джинкс не растерялась ни на секунду. Она широко улыбнулась. — Обязательно! Они такие интересные, — она остановилась, и ты сделала то же самое, взглянув на неё сверху вниз. Девочка посмотрела на тебя, и улыбка сползла с её лица. — Как думаешь, папа разрешит мне пройти стажировку у доктора Синджеда, когда мне придётся начать работать? — А вот это уже придётся обсуждать со всеми нами, милая, — однако ты начала хмуриться. Джинкс уже почти десять. Через пару месяцев она должна будет устроиться на работу; по крайней мере, если бы она была обычным ребёнком Нижнего города. Богатые зауниты могут рассчитывать на то, что их дети не будут работать и продолжат получать образование по крайней мере до одиннадцати или двенадцати лет. Некоторые даже шли ещё дальше и отправляли своих детей в Пилтовер. Другие получали стипендии, но те, которые их получали, уже никогда не возвращались назад. Ты начала работать с Матроной в возрасте одиннадцати лет. Рано просыпалась, чтобы накормить и присмотреть за младшими детьми. А несколько лет спустя даже ухаживала за младенцами и при этом по-прежнему следила за тем, чтобы питание было двухразовым, и чтобы с большинством детей всё было в порядке. В Зауне это было обычным делом. И у тебя возникло странное чувство, что Силко не станет отстранять свою дочь от этой мирской жестокой традиции. Ему ведь нужно подавать пример. — Я попозже поговорю с ним об этом, — пообещала ты ей. Со Снежного дня прошло чуть больше недели, а это означало, что образовавшийся в тот день небольшой покой исчез. На самом деле даже казалось, что преступность и активность выросли вдвое. Силко пропустил ужин две ночи подряд даже с учётом изменившегося у тебя с Джинкс расписания. A сегодня его не оказалось в здании: он ушёл вскоре после пробуждения, прежде чем ты или Джинкс успели его увидеть. Тебе быстро стало очевидно, что это будет уже третья ночь подряд. Ты почувствовала, как в животе завязался узел, когда несколько часов спустя помогла Джинкс подготовиться ко сну. Её голубые глаза были печальны. — Папа не придёт пожелать спокойной ночи, да? — Твой отец просто очень занят, — заверила ты её и обхватила ладонями её лицо, когда она попыталась отвести взгляд. — Он защищает нас, Джинкс. И я уверена, что прямо сейчас он думает о тебе. Джинкс всё равно тихонько шмыгнула носом. — Передашь ему, что я по нему скучаю? Твоё сердце ёкнуло в груди. — Конечно, милая, — ты помогла ей устроиться поудобнее и позаботилась о том, чтобы одеяло было накинуто так, как ей нравится. Джинкс обхватила Огнемёта двумя бледными руками. Ты устроилась рядом с ней и читала ей сказку до тех пор, пока девочка не засопела. Последний поцелуй в лоб, и ты тихонько выскользнула из комнаты. Ты удостоверилась, что дверь закрыта, после чего зашагала по коридору. Прошла мимо двери своей спальни и поднялась по лестнице. К концу ночи клубная жизнь затихала. Осталось лишь несколько пьяниц в баре и ещё парочка людей, ищущих мерцание. Было чуть больше трёх ночи. Ты пронеслась мимо них. Никто не удостоил тебя более чем мимолётным взглядом. Это всё ещё едва помогало тебе распутать узел в животе. Кабинет Силко был не заперт. Ты вошла внутрь. Оставив дверь слегка приоткрытой, ты села на диван и, опёршись локтем о подлокотник, подпёрла голову рукой, лениво постукивая пальцами по челюсти. Прошло всего полчаса, прежде чем ты услышала шаги. Тяжёлые, быстрые шаги. Затем последовала пауза. Ты повернула голову, и рука, обтянутая тёмной кожей, потянула дверь назад. А затем Силко шагнул внутрь. Он истекал кровью. Она капала у него из носа и текла по губам. Ты ахнула, но он лишь мельком взглянул на тебя, а после направился к своему столу. — Силко… — Что ты здесь делаешь? — его голос был подобен льду: резкий и холодный. Он подошёл к левой стороне стола и с такой силой выдвинул ящик, что парочка бумаг съехала в сторону. — Я волновалась, — тихо призналась ты. — Рад, что ты такого высокого обо мне мнения, раз уж решила, что меня можно убить за пару грёбаных обходов, — он вытащил два золотых фрагмента и зарядил их одним быстрым движением. Когда он сложил их вместе, из двух половинок вырвался поток воздуха. Узел в животе всё никак не распутывался. На самом деле казалось, что он становился всё туже, пока ты наблюдала за мужчиной. Он даже не снял пальто. — Силко… — Я уверен, что любая твоя проблема может немного подождать, — снова прервал он тебя, поднеся устройство к лицу и направив его прямиком на глаз. Его рука на конце устройства дрожала. И поэтому ты замолчала. И ждала. И ждала. И ждала. А его рука, держащая конец золотой трубки, которую он прижимал к глазнице, всё ещё дрожала. Наконец он бросил устройство на стол и рухнул в кресло. Его рука до сих пор дрожала, когда он прижал ладони ко лбу. Ты хранила молчание. Узел в животе распутался настолько, что ты смогла встать. Силко не поднял глаз. Только когда ты оказалась возле стола, он убрал руку и посмотрел на тебя одним красным глазом. Пылающим и светящимся. Ты схватила устройство, а затем перешла на другую сторону стола. Он не сводил с тебя взгляд, а когда ты протянула ему свободную руку, то пододвинул кресло и медленно повернулся к тебе лицом. Он откинулся на спинку и сложил руки на коленях. Ты взяла устройство точно так же, как и он, за исключением того, что свободной рукой придерживала его за челюсть, осторожно разгладив кожу поверх неё. — На кнопку сверху? — мужчина очень слабо кивнул, и у тебя возникло неприятное предчувствие, что сейчас будет больно. — Какая твоя любимая еда? — спросила ты как можно более непринуждённо, поправляя хватку и наблюдая за тем, как он начинает хмуриться. Его руки на коленях сжались в кулаки. — И к чему этот вопрос? — Просвети меня. — Рагу. Десятилетнее… — он оборвал себя резким вздохом, когда ты нажала на кнопку сверху. Ты переместила устройство — иглу, как ты теперь поняла — на стол. Мужчина наклонился вперёд, и ты заметила, как красный глаз на мгновение стал фиолетовым. Ты подняла обе руки, чтобы обхватить его лицо, в то время как он поморщился, заскрежетав зубами. Фиолетовая слеза скатилась по его щеке. Ты смахнула её большим пальцем, и его глаз приобрёл свой обычный красный оттенок. Он глубоко вздохнул и поднял на тебя взгляд. Его нос почти касался твоего. — Десятилетнее рагу, — он откинулся назад, и ты выпустила его из своих рук. — Его больше нигде не найти. Ты слегка кивнула. — Репрессии миротворцев плохо сказались на еде, когда… — ты оборвала себя, поняв, что если упомянешь имя Вандера, то мужчина, вероятнее всего, снова расстроится. Вместо этого ты пристально на него посмотрела, наблюдая за тем, как он вытирает остатки крови рукавом своего пальто. Он вздрогнул, когда его левая рука, та, что дрожала, опустилась. — Ты ушиб её? Он пожал плечами и вздрогнул, когда ты взяла одетую в перчатку руку в свои ладони. Её текстура ощущалась иначе, когда ты положила его руку на одну из своих ладоней, а другой почувствовала сухую, шершавую поверхность кожаной перчатки. Когда ты на мгновение отстранилась, то заметила почти что чёрные пятна засохшей красной жидкости. Не встречаясь с ним взглядом, ты начала осторожно снимать перчатку с его руки. Он издал тихий вздох облегчения, когда ты стянула её с костяшек пальцев и увидела, что они покраснели и уже начали покрываться тёмно-синими пятнами. Одна из них даже кровоточила. Ты положила перчатку на стол. — Ты пробил кирпичную стену? — спросила ты, снимая перчатку с правой руки, костяшки пальцев которой лишь слегка покраснели. — Нет. Лишь человека, пока тот не перестал дышать. Тебя это не удивило. Ты знала, что Силко убийца, ведь это прилагалось к титулу Химбарона. По его тону было ясно, что он всё ещё раздражён, но ты не была уверена, направлено ли раздражение на тебя или нет. — Полагаю, он тебя побил? — Нет, Севика разобралась с ним раньше меня, — признался он, сгибая и разгибая пальцы в твоей руке. При этом он слегка поморщился. — А вот другой начал огрызаться. Ты взглянула на мужчину. Он слегка ссутулился в кресле, под его глазами виднелся намёк на потемневшую кожу. Скорее всего, не от удара, а от того, что он, по-видимому, очень мало спал. Ты осторожно опустила его руку, и он положил её себе на колено. Ты сделала шаг назад, и он метнул на тебя взгляд. — Я сейчас вернусь, — заверила ты его и, когда выходила из комнаты, почувствовала, что он смотрит тебе вслед. Чак только что закончил прибираться в баре, так что ты не стала его утруждать. Вместо этого ты спустилась вниз и поспешила на кухню. Тебе не потребовалось много времени, чтобы приготовить сэндвич, не забыв разрезать его на несколько частей, чтобы Силко мог держать его одной рукой. На этот раз несколько человек удостоили тебя взглядом, когда ты поднималась наверх с едой. Ты открыла дверь и увидела, что Силко морщится, намазывая руку каким-то кремом или мазью. Он не поднял глаз, когда ты вошла, закрыла за собой дверь и даже когда оказалась возле стола. Ты поставила тарелку на стол, и он наконец взглянул на тебя. Несколько прядей волос прилипли к его лбу. Он с опаской взглянул на сэндвич. — Что в нём? Каков отец, такова и дочь. — Мясо и сыр. Фирменное блюдо Джинкс, — ты протянула руки, с улыбкой указывая на сэндвич. Он слегка улыбнулся, всего на мгновение. Его пристальный взгляд скользнул обратно к тебе, когда он вытирал остатки мази с рабочей руки об штаны, прежде чем взять первый кусок сэндвича. — Как она провела вечер? Ты переместилась, чтобы сесть на край стола. — Хорошо. Она скучает по тебе. Сильно. Затем он нахмурился, медленно пережевывая сэндвич. А после сглотнул. — Я тоже по ней скучаю, — тихо признался он, доедая оставшийся кусочек. Он жевал ещё несколько минут, а когда добрался до третьего куска, то сделал паузу, прежде чем положить его в рот. — Я прошу прощения за то, как повёл себя, когда вернулся домой. Ты недоумённо моргнула, наблюдая за тем, как он избегает твоего взгляда, сосредоточившись на сэндвиче. Он ещё ни разу не извинялся. Ты пошевелила руками, вытирая их об одежду, на мгновение не зная, что сказать. — Ты прощён, — сказала ты лёгким тоном и улыбнулась, когда он встретился с тобой взглядом. Он отвернулся, завидев твою улыбку. Он молча доел сэндвич и, как только закончил, отодвинул тарелку. — О чём ты хотела поговорить? Ты прикусила губу, помолчала мгновение, а после покачала головой. — Это может и подождать, — он строго посмотрел на тебя. — Может. Обещаю, Силко. Ты была уверена, что если бы он не был так измотан, то просто так бы от тебя не отстал. Но он снова откинулся на спинку кресла. Его пристальный взгляд был устремлён на тебя, а голубой глаз полуприкрыт. — Что-нибудь ещё? — Тебе нужна ещё какая помощь? Последовала пауза. Всё-таки нужна. Но сначала он должен дать своё согласие. Ты не хотела принуждать его. После нескольких мгновений напряжения он, наконец, опустил плечи и указал на ближайший к тебе ящик. — Второй снизу. Ты открыла его. И недоумённо моргнула, когда увидела маленькие бутылочки с… тональником? Вместе с пудреницей и несколькими карандашами, которые, как ты знала, предназначались для кожи, а не для бумаги. — Бутылка, — сказал он, вырывая тебя из мыслей. — Та, большая. И там ещё должно быть несколько тряпок. Ты вытащила и то, и другое. Бутылка была прозрачной, но всё равно было видно, что жидкость внутри немного густая. Этикетка гласила: «минеральное масло». Ты повернулась к нему, приподняв бровь и предметы. Он кивнул, жестом приглашая тебя придвинуться ближе. Ты так и сделала, наклонившись вперёд, когда он продолжил жестикулировать. — Моя левая сторона. Мне нужно вытереть её. Ты снова недоумённо моргнула. В памяти всплыло воспоминание о том, как вы с Джинкс устроились в его кабинете ещё до того, как он проснулся. Когда приготовили ему завтрак. Его кожа казалась серой вокруг красно-чёрного глаза. Ты нанесла достаточно масла на старую ткань, чтобы та стала влажной, и подняла руку. Ты решила начать с верхней части его лица, двигаясь осторожно, чтобы масло не попало в открытый глаз. Второй рукой ты снова обхватила его челюсть, и его взгляд метнулся к тебе. Ты постаралась улыбнуться как можно более ободряюще. Он опустил глаза, пока ты продолжала совершать нежные движения. Серая кожа обнажалась всё больше и больше. Она покрыла бóльшую часть левой стороны его лица. Примерно две трети. Ты не спросила, как это произошло, подробности тебе не нужны. Даже если часть тебя всё же жаждала их узнать. Как только дело было сделано, ты убрала минеральное масло обратно в ящик стола. — Что-нибудь ещё? — он покачал головой, и ты положила тряпку на стол. Какое-то время он продолжал сидеть в своём кресле. — Тогда по кроватям, — заявила ты. Он бросил на тебя наполовину удивлённый, наполовину раздражённый взгляд. Ты скрестила руки на груди в ответ. Он приподнял свою единственную бровь, ты подняла одну из своих в ответ. Затем он вздохнул, поднимаясь на ноги. — Я не ребёнок. Ты забрала у него пальто, стянув предмет одежды с его рук, пока он по-совиному моргал. — Я знаю. Просто время от времени ты нуждаешься в некотором уходе, — ты сдвинулась с места, чтобы повесить пальто, а когда обернулась, то обнаружила, что он пристально на тебя смотрит. Даже не отвёл взгляд, когда ты уставилась на него в ответ. — Что? Он не ответил и, стоя неподвижно, молчал ещё несколько мгновений. Затем направился к двери своей спальни. — Я сейчас вернусь. Теперь настала твоя очередь недоумённо моргать, когда он поднялся наверх и исчез. Он вернулся не более чем через две минуты, выглядя немного более измученным, чем раньше. И он что-то нёс в руках. Что-то завёрнутое в подарочную бумагу. — У меня ещё не было возможности отдать тебе это. — Силко, — произнесла ты удивлённым тоном, принимая подарок. Книга, ты сразу поняла это по толщине и форме. — Ты не обязан был. Затем он ухмыльнулся и заговорил слегка дразнящим тоном: — Суть праздника — дарить людям то, что делает их счастливыми, — повторил он твои собственные слова, сказанные неделю назад. — А теперь открой его. Ты так и поступила, немного взволнованная из-за подарка. Ты изо всех сил старалась, чтобы твои руки не дрожали, пытаясь не слишком сильно рвать бумагу. Ты остановилась только тогда, когда узнала обложку, и посмотрела на мужчину широко раскрытыми глазами. — Не может быть. Его ухмылка переросла в полноценную улыбку. — Может. Ты осторожно развернула бумагу. Пантеон пекарей — гласила красивая изогнутая золотая надпись на лицевой стороне обложки. Ты уже знала, что проведёшь следующий час в постели, просматривая рецепты и инструкции. Ты снова взглянула на мужчину. Он открыл рот, но твоё тело отреагировало прежде, чем он успел заговорить. Помня о его больной руке, ты обняла его одной рукой и притянула к себе ближе. — Спасибо! Замечательный подарок, — через мгновение, прежде чем ты успела отстраниться, одна его рука поднялась и мягко легла тебе на спину. Объятие длилось всего несколько мгновений. Ты отстранилась первой и покраснела, когда его рука пробыла на твоей спине ещё несколько ударов сердца. Ты открыла рот, но он опередил тебя: — Рад, что тебе понравилось, — между вами повисла небольшая пауза. Его руки упали по бокам. — А ещё я рассчитываю попробовать оттуда всё. Ты улыбнулась, чувствуя, как твои внутренности тают из-за такого продуманного подарка. — Тебе придётся побороться с нашей дочерью за такое право. Он быстро вздохнул и слегка пожал плечами. Затем раздался тихий, почти неслышный смех. Его голубой глаз прищурился, когда он молча посмотрел на тебя. Из груди у него вырвался вздох. — Я не пойду завтра ни на какие обходы, — принял он решение. — Дам своей руке отдохнуть. — И носу, — ты была совершенно уверена, что когда выйдешь из его кабинета, то увидишь капли на полу. — Вероятно, мерцание его уже залечило, — он ненадолго коснулся переносицы, будто бы желая убедиться, что та не сломана, и через мгновение убрал руку. — Нам бы не помешало отдохнуть. Ты кивнула, не сдержав ещё одной небольшой улыбки, осторожно прижимая книгу одной рукой к груди. — Спокойной ночи, Силко. Ты повернулась, отправляясь в постель и на ходу просматривая страницы своей новой кулинарной книги. Когда ты взялась за дверную ручку, то услышала, как он произнёс твоё имя. Ты обернулась. Он всё ещё стоял на месте. Его пристальный взгляд прожигал тебя насквозь и следовал за тобой. — Сладких снов.