♱ ᛭ ♱ ᛭ ♱
Как ни прискорбно, Пак переоценил свои возможности. И в прорицании в том числе. Потому что обитающие в черепной коробке тараканы – скорее даже крысы, одурманенные флейтой Гамельнского музыканта - отказались воображать новые «сюжеты». Ужасы зациклились на одной, конкретной фигуре, и уж лучше бы ею был самодовольный, ряженый павлин, у которого вместо скипетра и державы, кисточка и щипцы. Ведь уже через хрен пойми сколько часов-минут-дней, шикарный люкс, за который постоялец и гроша не заплатил, был разгромлен в хлам. Любые предметы декора, никак не прикреплённые к подставкам, чокнутые пальцы разбросали и раскроили. Футоны в обеих комнатах торчали ножками вверх, печальная участь постигла лампы и торшеры. От сочных, крупных орхидей в ворсе на полу застряли растоптанные лепестки, кусочки мясистых листьев и древесный наполнитель цветочных горшков. С потряхиваемых ладоней по-садистски не торопилась исчезать кровь уже пятого ангела. Они штурмовали номер друг за другом, словно на сраном конвейере. Второй растаял после того, как его башку размозжили о дубовые дверцы на удивление прочного шкафа. Третий – булыжником сиганул вниз с живописного балкона на двенадцатом этаже. На четвёртом уже донельзя измочаленный блондин отыгрался: предпочёл в отместку вырвать сердце - начальный клон чуть не осуществил то же самое с ним. После решил делать так со всеми остальными. Пока их насчитывалось пять. И всех «безумец» убил. Элементарная мораль притчи о мальчике, кричавшем: «Волки, волки!», почему-то никак не срабатывала. Он по-дебильному вёлся на эти копии как младенец, проклиная себя и куда-то подевавшиеся, вросшие, по идее, в генетический код скептицизм и цинизм. Так хотел увидеть? Бред. Нуждался? Только в том, чтобы залепить, наконец, по реальной, наверняка, комично офигевшей бы роже. Все предыдущие не давали такого шанса: неизбежно перевоплощались в маскарадного клоуна. Правда, уже после того, как увядающие клапаны в кулаке остывали, выплёскивая последние миллилитры биологической жидкости. Чимин почти свыкся с этим. Почти свыкся с тем, как звёзды в ночных глазах гасли, специально, с упоением пялясь мимо потухшими радужками, не прячась за пушистыми ресницами. Почти не ощущал тепла липкого гемоглобина. Действовал почти на автомате, почти бесстрастно, почти… Ебучее почти трепало нервы. Потому что он медлил каждый раз. Не мог с порога понестись на «врага» и разодрать его. Зачем-то вступал в диалог, зачем-то выслушивал порой очень похожие на оригинальные речи. Но они неумолимо скатывались в нечто, кромсавшее хирургическим скальпелем брюшную полость. Потому что фальшивый хранитель говорил то, что истинный никогда бы не сказал. И это становилось сигналом. Спусковым крючком, выстрелом-гонгом на старте. Знаком, снимавшим всю ответственность и разрешавшим прикончить фейковую сволочь. Главное – не глядя. И уже почти не вздрагивая. Помнится когда-то, в первые мгновения, с диким остервенением посреди переулка ты жаждал выкорчевать источник жизни из умудрившегося поставить тебе «золотое клеймо» придурка. Много времени с тех пор прошло, не так ли? - Что здесь творится?! – внезапно воскликнул звонкий тембр из соседнего блока пент-хауса. - Турнир по сражению подушками, - вяло отозвались вспаханные резцами губы. Мёд скользнул по рукам: ни намёка от прежних малиновых ручьёв. Шестой раунд? Ковёр приглушил суетливые шаги. Прямо перед унылыми лунными дольками нарисовался гость давно-блять-тебя-не-было во всей своей красе: обеспокоенный, ошеломлённый, честный-честный, аж тошнит. Замер: - Что с тобой? - «Устрой дестрой, порядок – это отстой» - такая мотивация тебя удовлетворит? - Я серьёзно! Ты раздражением и отчаянием буквально фонтанируешь! И ещё… страхом? Стоило мне ненадолго наверх отлучиться… О, снова заевшая шарманка. Как-то быстро халтурная пародия на пернатого удота её запустила. - И о чём же тебе там, за Облаками поведали? «Ты должен был бороться со злом, а не примкнуть к нему!» и прочие постулаты? Можешь не расписывать, как ты прозрел и просёк тайны бытия, я уже в курсе. Вот только не забывай кое-что: ты ни разу меня не оттолкнул. Ни разу, прилежный, вернувшийся в гнёздышко к «своим» птенчик, - ну хоть какое-то развлечение в беспросветной бойне Пак себе мог найти? Хотя бы подразнить да поиздеваться над наглым «близнецом». - При чём тут вообще это? – агаты потемнели, а брови сложили над переносицей тревожную, вертикальную морщинку. Нестабильное состояние подопечного напрягало всё сильнее, и брюнет не предполагал, как выудить у него даже крупицу информации. Поэтому ринулся напролом, с экспромтом и планом застать врасплох. Округлившиеся полумесяцы следили, как липовый небесный дятел преодолел расстояние одним непоколебимым «не боюсь» и чуть не зажмурились, ожидая очередной атаки. Но вместо неё широкие ладони легли по обеим сторонам на нижнюю челюсть, заключая лицо в ненастойчивый плен. Демон даже онемел от возмущения, проворонив пару секунд и не скинув оборзевшие клешни: - Ты совсем охуел?! - Мне нужно внятное объяснение. - А по мордашке тебе вмазать не нужно?! Видимо, всё-таки, очень нужно, раз эта мордашка приблизилась до неприличия, буравя обсидиановым взором: - Я ведь сам могу прочитать… Почему ты окаменел, как кролик перед удавом, идиот?! Почему всё ещё не врезал? Почему позволяешь ему продолжать?! - Ты бы этого хотел, а, Чимин? Чтобы доблестный спаситель прилетел, без твоих заикающихся рассказов, самостоятельно всё из свихнувшегося рассудка вычистил и обеззаразил? – голос планировал прошипеть что-то ещё, но кисть в виде лезвия прорубила диафрагму, лопнув насос, как пакет с гранатовым соком. - Моё имя для тебя табу, - процедил рычащий тон. Чужие пакли съехали с щёк. Их перманентные отпечатки запылали так же, как ожоги от святого огня.♪ Olafur Arnalds - So Close
Сколько песчинок перекочевало в нижнюю стеклянную чашу? Восемь, девять? Не больше двадцати уж точно. Слуха коснулся уже осточертевший шелест, порождающий флешбеки как у ветеранов-морпехов с ПТСР. Пак глубоко вздохнул, прикрыв веки. Самообладание утекало. Даже маломальской паузы не предоставлялось. Он, конечно, прежде иногда и грезил о том, чтобы избавиться от приставучего перепёлочного стража, но не так. И не столько раз! Можно, пожалуйста, мне хватит? - Съеби сам хоть для разнообразия, - распахнувшись, тоскливо вперился во взволнованную физиономию янтарь. – Я уже фантастически задолбался купаться в твоей крови. - Что? - Дешёвой драмы тоже не надо. Твой предшественник, кстати, в этом не преуспел. У него отвратительнее всех получилось. - Я не совсем понимаю, о чём ты… - явственно осязая чужую враждебность, насторожился юноша. С места не сдвинулся, неуютно поёжившись и принявшись колупать махровую манжету ногтями. Эта дурацкая привычка защемила какие-то струны внутри. Да как ты смеешь, мозг? На святое позарился! Блондин рассердился. От всего и сразу: от обречённости, безвылазности, фатальности положения и этого самозванца, слишком натурально хлопающего на него своими проклятыми, ошарашенными глазищами. Решил напирать сам, раз палач морозится: - Тактика сменилась, потому что прошлая стала менее эффективной? Я раскусил алгоритм, и теперь взамен грубого полицейского - мямля? А подсознание неплохо со мной знакомо. Потерпев поражение в дуэли с угрожающим, чересчур-в-душу взглядом, чёрная смородина метнулась в сторону, только сейчас заметив весь хаос и бедлам вокруг: - Что здесь случилось? - Теперь будешь до самого занавеса играть наивную овечку, чтобы чувство вины пожирало меня мощнее, когда я и тебя сломаю, жалкая подделка?! - Но я настоящий! - Ты – седьмой, блять, крылатый утырок за сегодня! Я похож на аутиста, по-твоему?! – интонация скакнула децибелами, а дистанция сократилась до пары десятков сантиметров. - Меня не было всего несколько часов! Что происходит вообще? - Происходит то, что Люцифер стремится выстругать из меня пациента психиатрической клиники, а личная шиза ему в этом профессионально ассистирует, ибо затрахала в край! Новый режим «растерянный, чуть не плачущий подснежничек» мне категорически не нравится! Нападай уже, или я сделаю это сам! - Да не хочу я! – тотально запутавшийся и уязвлённый не-Чон зачем-то потянулся своим фасолевым росточком к плечу рассвирепевшей фурии. Та отреагировала молниеносно: вонзилась в него стальными пальцами и вывернула на немилосердные триста шестьдесят. Лучезапястный сустав жалобно хрустнул, смещаясь осколками и прошивая рецепторы колоссальной невралгической вспышкой. Его обладатель тихо всхлипнул, со смертельной обидой и шоком воззрившись на демона. А тот не отпустил: дёрнул за покалеченную область на себя, мстительно сдавив и прижав к своей груди, чтобы не высвободился: - Этого ты добиваешься? Пытаешь меня болью, которую я причиняю тебе? Так вот разочарую: не работает. Мне даже приятно. - Чи… - Молчать! Раз уж ты пока самый вылитый двойник, я, всё-таки, доставлю себе маленькую радость, - костяшки с размаху впечатались в скулу так, что смольная копна чуть отклонилась назад. Но Чимин удержал. И ударил повторно, в нос, из которого хлынула бордовая струйка. Ничего, к подобной картине у него уже сформировался иммунитет: - Что, никаких возражений? Даже ответить не попробуешь? Тряпка! Безоружность и безропотность этого «варианта» расшатывали адекватность всё основательнее. Потому что одна из фраз преступно соврала. Новый метод работал. От него было хуже, чем от всех предыдущих. А оттого и ожесточённее. Где-то на периферии в голове, оглушаемой багряным алармом, маячили сомнения. А вдруг…? Но паранойя затыкала им глотку: нет, не вдруг. Поведёшься – и тебя сцапают, наказав сильнее. - Остановись, пожалуйста, и дай мне минутку, чтобы во всём разобраться, - капельки из ноздри скатились и кляксами – клюквенным укором – испачкали рукав. Тот, в который вцепились беспощадные тиски. - Разве всё не предельно просто? Я научился обороняться, и тебе, как моему персональному Фредди Крюгеру, стало сложнее исполнять свою роль. Новость для Владыки не позитивная, а для меня – очень даже! - триумфальная усмешка мелькнула сквозь мрачную истощённость. - Так и будешь притворяться жертвой? Почему ты бездействуешь?! - свинцовый браслет в окольцованную, несчастную «лапку» вгрызся прочнее, чтобы спровоцировать хоть на какую-то отражённую агрессию. Гук сморгнул приступ ноющей агонии и зашептал: - Я не наврежу тебе. Никогда. И тебе ведь нужна помощь, а не побои… - То-очно, потому что физически не способен, так? Из-за уз, - ехидный, тёмный сарказм так и кричал: «Спиздани ещё что-нибудь, я же с удовольствием на это клюну!» - Нет, не из-за них. А потому что я этого не хочу. Смысл слов проанализировался не сразу. Всё так же разъярённо сверля зрачками ониксовую, обескураженную искренность, Пак ковырялся в ней как обозлённый на всю Вселенную агностик. Искал подвох, ждал, когда реплики из сокровенных и слишком заветных снова обратятся в жалящие, потому что иначе и быть не могло. Он же опять почти достиг грани, чтобы поверить и обмануться. Следовательно, отрезвляющее ножевое ранение в виде едкой издёвки уже за кулисами предвкушало объявление от конферансье. Но в этот раз актёр, без шуток, стоил своего гонорара: не прокалывался: - Ты можешь и дальше вымещать на мне весь гнев, если тебе это необходимо. Но не пытайся убить – это сотрёт в порошок нас обоих. Мини атомный реактор, как у Тони Старка – помнишь? – вымучено улыбнулся брюнет и покорно расслабил изувеченную, до этого напряжённую руку в безапелляционной хватке. Такую бессовестно глупую самоотверженность даже его ухищрённые бесы изобразить не сумели бы. Карамельный взор слегка прояснился, совершенно по-другому осматривая чудилу перед собой. Обжёгся о заломленные брови и делай-со-мной-всё-что-угодно. Отшатнулся, разжал ладонь. Чужое предплечье, будто погнутая и помятая зимней, снежной шапкой веточка вербы, так и застыло на уровне солнечного сплетения, хрупко прислонившись уже к собственной грудине. Теперь безмолвная медь избегала встречи с удивлёнными антрацитами, гипнотизируя ковёр, словно ей насолил этот кусок ткани. - Если я правильно во всё вник, то… Ты позволишь? – здоровая, левая кисть безбоязненно поднялась и затормозилась подушечками указательного и среднего напротив взмокшего виска. Чимин слишком вымотался. Слишком потратился и истрепался. Кивнул. Ему уже было плевать: пусть хоть этот чересчур правдоподобный, занозивший аорту хранитель испепелит его к чёртовой матери. К коже притронулись невесомо. Молочного сияния не полилось, но буквально в тот же момент лихорадочный, бредящий рассудок успокоился. Тормошившая его буря сникла в целительный штиль и тишину. Теснота, распиравшая маниакальными, паническими мыслями, пропала. Металлический запах, впитавшийся в бронхи плазмой шести иллюзорных трупов, сменился шлейфом чего-то дождливо-свежего. Парень, наконец, нормально вдохнул. - Легче? Белобрысая чёлка лишь ещё раз кивнула. Внимание споткнулось о сотворённое собой же зверство и выше скользнуть не рискнуло. Завершив, по-видимому, свою врачебную, психотерапевтическую «магию», пальцы планировали отстраниться, но их уже совсем по-иному, мягко поймали другие: - Не убирай. Чон чутко, сопереживающе пообещал: - Мне не обязательно касаться постоянно, чтобы оградить тебя от влияния Дьявола. Нахождения в одном помещении будет достаточно. Прости. Если бы я раньше уловил твою ментальную катастрофу, то примчался бы сразу же. - Не уловил бы, - с горечью проворчал блондин. - И не тебе здесь надо извиняться, - он понуро поплёлся к перевёрнутому диванчику, возвращая его в удобоваримую вертикаль, чтобы хоть чем-то себя занять. - Я понимаю, - смущённо прозвучало ему в затылок. - Это не имеет значения, - то, что имело бы, я всё равно не скажу, потому что прощения ещё ни у кого никогда не просил. А для этого требовалась особая храбрость.♱ ᛭ ♱ ᛭ ♱
В относительно приемлемый порядок совместными, неуклюжими усилиями странные постояльцы люкс через полчаса привели. И теперь Пак сидел в одном из кресел, упёршись локтями в колени и спаяв замок из рук под подбородком. Он расфокусированно таращился на кое-как водружённую на комод, античную статуэтку. Гук сиротливо приземлился на один из «реабилитированных» футонов. Его подопечный к коммуникации расположен явно не был, что-то тяжёлое и рефлексивное перемалывая у себя в разуме. Со стороны его меланхоличный профиль и ссутуленная спина ничем не отличались от обычного, жутко измаявшегося, потасканного коварной судьбой человека. Отпахавшего двойную смену на металлургическом заводе, надышавшегося выхлопами и гарью, гудящего перегруженным лбом. Ему бы просто провалиться в гуманный, восстанавливающий энергию сон, прикорнув на любой горизонтальной поверхности. Чтобы никто не лез и не усугублял. Но он упрямился: что-то по-мазохистски прокручивал еле скрежечущими извилинами, загоняясь всё больше. Да и вряд ли демоны вообще спали когда-нибудь. - Так в Аду осведомлены о нашей связи? Вновь. Нашей. - Более чем. - И Люцифер непосредственно участвовал в твоём истязании? - Скорее, его безоговорочное господство над нашими осквернёнными сущностями, и глубинные фобии, им пробуждаемые. - На что он рассчитывал? – юноша старался не докапываться с назойливыми расспросами, но рассортировать всю ситуацию по производным стоило как можно быстрее. - В душе не ебу, - с досадой гаркнули высокие нотки, но тут же сбавили громкость и запал. – Наверное, чтобы я сдался сам или сдал тебя. - Почему не сдал? Вынести, судя по всему, пришлось чудовищные вещи. - Обойдётся. Раз Князю так нужен ангел, пусть сам подсуетится. И своего себе добывает, - автор щепетильных, откровенных фраз кардинально утомился, чтобы контролировать ещё и их. Брюнет робко просветлел прежде пасмурным, тревожным обликом: - Получается, нам временно нельзя отдаляться друг от друга. - И как долго? - Пока не решим проблему более продуктивно. Ты же не желаешь повторения? – на догадку бывший узник отреагировал предательской, неуёмной дрожью, отчего обсидианы тут же раскаялись. – Что конкретно было в тех галлюцинациях ты мне, конечно же, не расскажешь? Они до сих пор проматываются у тебя в голове? Не все. Только последние шесть. И живой триггер мне в этом не то, чтобы очень помогает. Чимин отзеркалил не-будь-таким-прозорливым-и-безвозмездно-заботливым подачу: - Запястье до сих пор болит? - Вовсе нет! У меня ведь тоже стремительная регенерация. - А у меня плохая память на пытки. Лжец. И опять неловкий вакуум воцарился в номере, будто бы потерпевшем стихийное бедствие вроде урагана или миниатюрного цунами. Он своей угловатой, красноречивой тишиной нагнетался ещё минут пятьдесят, а потом треснул, когда в дверь очень настойчиво постучали. - Обслуживание? – Чон с подозрением стрельнул взглядом по запертому деревянному прямоугольнику цвета европейского граба. - Я применил кое-какие фирменные «чары» на ресепшене, так что соваться сюда никто не должен был, - хмыкнул Пак, гепардом подкрадываясь к порогу. Без трусливых окликов щёлкнул механизмом и потянул за витую ручку на себя. Всё равно масштабную, реальную опасность эта заслонка не остановила бы. Первой полумесяцы обнаружили дымчато-серую макушку, и их хозяин ощутил острое желание закрыть свою обитель обратно. Но внезапный гость уже сам взял инициативу за шкирку: шибанул по двери дорогущей туфлёй и буквально впихнул охреневшего от такой прыти парня вместе с собой в комнату: - Тебе бы в бункере каком-нибудь прописаться, а не в комфортабельной гостинице, неженка. Хотя лучше вообще на Луну иммигрировать! – громовой тон рявкнул без приветствий, а рысий прищур сразу нашёл себе более любопытный объект для изучения. – О, какой милый у тебя тет-а-тет. Опорочишь его в следующий раз, сейчас есть дела поважнее. - Я не… - демон вспылил за секунду. – Ты что тут забыл? - Ну, по-видимому, одну хамоватую, неблагодарную скотину, которой даже сам Гендиректор не страшен, - заинтригованного прицела Мин с черноволосого так и не снял. Заметив это, блондин рассердился ещё больше, скалой вырастая прямо перед старшим и заслоняя поражённо замолкшего и не знающего, куда себя деть, хранителя: - У тебя есть какие-то полезные сведения? - Даже если так, что меня теперь заставит ими поделиться с таким невоспитанным мазафукером, как ты? - Потраченное на дорожку время? Ваше сиятельство резиденцию по пустякам не покидает. Мужчина ядовитым, гадючьим взором прикипел к донсену, но потом проскрипел: - Ты в списках на казни египетские, дружок. Точнее, на личное баловство нашего Императора. А он, судя по недавнему террору на девятом и восьмом кругах, очень-очень не в духе. И, наверняка, уже посвящён во все твои сказочные проёбы. Точнее, именно в этот, - палец указал в сторону, а мистер Президент демонстративно высунулся из-за не особо ширмового товарища и любезно оскалился: - Мы ещё не знакомы. Моё имя Мин Юнги. Могу я услышать ваше? - Чон Чонгук, - проблеял юноша, чётко чувствуя взвинченность подопечного. Тот чуть не зарычал: - Устаревшая информация! Пока ты тащил свои бизнесменовы подтяжки сюда, Начальник успел вдоволь меня оттелепатить. И прекратил эту лоботомию только он, - финальное местоимение, в разрез с остальной репликой, растеряло претензию и упрёк. - Вот оно как… А ты хотел от этих удобных уз избавиться! Значит, и лекарство от «мигрени» у тебя имеется. Везучий ты говнюк! - Ага. Очень. - Интересно, как глобально взбесится Босс, когда просечёт это забавное обстоятельство? - Только попробуй ему донести! – Чимин понизил тембр до угрожающего шипения. - Обижаешь! Какой из меня после этого хён? Увлекательная беседа с твоим визави, и я – могила. - Нет. - Мне нельзя далеко от него отходить, иначе галлюцинации возобновятся, - твёрдо вклинился в диалог брюнет. - Ой, да я и не поволоку тебя в отдельный номер! Ночью в отельном ресторане кроме бармена никого: прогуляемся до него, мой напряжённый друг ревниво попялится с барной стойки, а мы поболтаем, - несогласие Мин не принимал, убеждённо фыркнув и направившись к выходу. Пак мечтал воткнуть в эти самоуверенные лопатки что-нибудь алебардовое.