Дневник старейшины Силлы.

Все-таки Чимин признает, что город в современном мире трудно назвать таким оживленным. Проходя по улицам и одновременно с этим держась крепко за руку короля, Пак рассматривал каждую улочку, каждый прилавок, на котором торговцы продавали свой товар. Народу было полно, каждый занимался своим делом, дома, казалось, никто не сидел. В то время как взрослые копошились и из кожи вон лезли, работали, чтобы заработать денег, детки их сидели на скамеечках и стульчиках и кушали хлеб или пили молоко. В Силле нет никого, кто жаловался бы на свою жизнь, всех все устраивает, никто не бедствует. В первые минуты прогулки все было настолько волшебно и прекрасно, что с лица омеги никак не спешила сползать улыбка. Каждый торговец с ним здоровался, потому что это было обыкновенным уважением и знаком прекрасной воспитанности. У Чимина рот уставал здороваться, а голова устала немного склонятся, оказывая каждому человеку, встретившему на улице, знаки уважения. Никто совершенно не знал о том, что мимо них проходит король со своим наложником. Да и знать этого им было не нужно, чтобы оказывать самое обыкновенное уважение к каждому человеку. — Как у вас идет работа? Много покупают? — спросил заинтересованно Юнги, останавливаясь у прилавка с вкусностями и пряностями. Чимин рассматривал в то время все, что находилось на столе, на полках, повешенных на стене у склада с мешками. — Да как же? Как обычно все, господин. Вчера вот только проходили здесь воины покупали сладости мешками. Не наши они только были. Вот досада, продаем обратно туда, где все и купили, чтобы продавать тут. — усмехнулся продавец, взвешивая на весах пакеты с печеньями и пахлавой, и одновременно с этим ведя увлеченный разговор с королем. — Когуре? — улыбнулся Мин, крепко сжимая в своей ладони руку начавшего сопротивляться Чимина. Мужчина кивнул. — Вы то что-нибудь брать будете, благородный господин? Юнги задумался, но потом притянул к себе поближе омегу, который куда-то пытался по-тихому слинять. — Будешь что-нибудь? — спросил старший, смотря совсем по-доброму на Чимина и улыбаясь ему. Пак поджал свои губки, начиная вновь рассматривать прилавок. Его взгляд резко упал на какой-то мешок, стоявший в самой глубине с коричневым порошком внутри. — Вот это хочу! — Чимин догадался, что это. Это ведь какао. Жажда халявы приказывала младшему просить то, что ему захочется. Все равно платит не он, так почему он должен просто так стоять и ничего не делать? Так же? Юнги ему все купит. — Что это? — нахмурился Юнги, когда к нему поближе пододвинули небольшой мешок. Он чуть-чуть взял пальцами порошок и принюхался к нему. Пахнет очень странно, но при этом приторно сладко. Мин не знал, что это. — Это называется какао. Но, честно сказать, я не знаю, как его готовить. Думал сначала, что это мука. Попробовал изготовить тесто, поместил в печь, а она там сгорела и все три раза так. Передержишь — сгорит, а недодержишь — будет сыра. В сухом виде его есть невозможно. Жена чуть не задохнулась, пока пыталась как-то съесть. Никто не покупает. Вот и не знаю, что с ним делать теперь. — вздохнул продавец, внимательно наблюдая за реакцией Юнги, а потом перевел взгляд на смеющегося Чимина. Это забавил рассказ продавца. Тут действительно никто не знает, что такое какао? — Зачем тебе это, Чимин? — удивленно спросил Мин, убирая порошок на пальцах обратно в мешок. — Он вкусный. — улыбнулся Пак, наклонившись к какао и вдохнув его запах всеми легкими. В современном мире его продают ведь сразу в ярких упаковках и с добавлением сахара, а здесь этого нет. Только одно Пака удивило: зачем продавец купил это, если не знал, что с этим делать? Но в любом случае Чимину это нужно, потому что он захотел чего-нибудь сладкого и того, что напомнило бы ему свой прежний мир. Папа очень вкусно готовил ему как какао, так и горячий шоколад. Может, расслабится, когда хлебнет немного сладкого напитка. — Ты знаешь, как его готовить? — спросил король, внимательно глядя в глаза своего наложника, будто пытаясь отыскать все ответы на свои вопросы в глубине его очей. — А у вас еще есть? — проигнорировав заданный вопрос, Чимин повернулся к не менее удивленному, чем Юнги, продавцу. Тот быстро-быстро закивал, на пару секунд скрылся у себя в складе за дверью, а потом принес еще один такой же мешочек, развязал и оттуда показался все тот же порошок. Чим улыбнулся. — Давайте я вам покажу, как его готовить? Уверяю, вам понравится. Он очень вкусный. Продавец без единого сомнения впустил Чимина в свое маленькое помещение, которое оказалось домом старенького мужчины. У печки во всю орудовала его жена, выщипывая на полу цыпленка. Чим прикусил свою губу, но по настоянию зашел, крепко держась за руку правителя, будто держался за тростинку пока тонул. Честно, ему было очень неловко вот так просто заходить в дом к человеку, которого знает пару минут, да еще и к тому, у кого хотел просто купить какао. Но он сам предложил научить вкусно готовить этот напиток, поэтому делать нечего, придется учить. Прежде, вежливо попросив у хозяйки разрешение взять нужную ему посуду, Чимин стал колдовать. На самом деле колдовства никакого не надо. Он показывает тот рецепт, по которому всегда готовил его папа. — А с водой его можно готовить? — заинтересованно спросил старик, который заинтересованно наблюдал за каждым движением Чимина. Тот разогревал в маленькой кастрюльке над огнем молоко. — Конечно, можно, — улыбнулся Пак, а потом поспешил добавить, — однако это будет не так вкусно, как с молоком. Еще лучше будет, если молоко очень-очень свежее. Вы можете сами провести эксперимент, приготовить три чашечки какао: одну — с двухдневным молоком, вторую — со свежим, а третью — с водой. Уверяю, разницу вы сразу ощутите и поймете, какой из всех трех вкуснее. — Приготовишь мне сегодня? — Юнги подошел к своему наложнику со спины и горячо шепнул эти слова на ухо флиртующим голосом, на что услышал цоканье. Мин посмеялся и продолжил наблюдать за действиями любимого. — Дам рецепт повару, он сам тебе приготовит. — фыркнул Чимин, уже размешивая молоко с коричневым порошком так тщательно, чтобы не оставалось комочков, которые, во-первых, портят вес вкус напитка, а во-вторых, ни капли не радуют человеческий глаз, который так требует, чтобы все было красиво и идеально. Хозяйка и хозяин дома переглянулись между собой и с улыбкой на лице стали следить за маленькой перепалкой короля и наложника. Чимин отчаянно пытался улизнуть от объятий, а Мин все это время лишь крепче хватался за талию и шептал на ухо тому нежности. — А я хочу, чтобы ты мне приготовил. — Не много ли вы хотите, мой господин? — скривился Пак, немного стуча ложкой по краю маленькой чашки, чтобы слить накопленное и, все-таки увернувшись от наглого мужчины, подошел к продавцу и протянул ему кружку. Чимин гордо смотрел на свою проделанную работу, ибо знал, что это действительно будет вкусно, но от того не менее заинтересованно наблюдал за тем, как старик отхлебывает с кружки пару глотков и округляет свои глаза. Все-таки действительно ведь невероятно за таким наблюдать: эти люди в первый раз в своей жизни пробуют какао, а от того становится еще более интереснее наблюдать за их реакцией. — Это очень вкусно, — удивился продавец и протянул посуду своей жене, давая отпить и ей. — Спасибо вам, благородный господин. А то я уж думал будут эти мешки стоять до того момента, пока не испортятся. Всем расскажу, как это готовить, это ведь действительно очень вкусно! Мира, отнеси детям, пусть попробуют. — восторженно верещал мужчина, а женщина повиновалась своему мужу и вышла из дома, чтобы угостить своих двоих детей. — Не стоит благодарностей. — улыбнулся Чимин и, поняв, что его работа на этом закончена, вместе с Юнги уважительно попрощались и вышли из дома и сами, перед этим забрав мешок с какао совершенно бесплатно. Старик стал уговаривать их, что они взяли это бесплатно за шикарное объяснение того, как правильно пользоваться этим порошком. — А откуда ты научился готовить это какао? — спросил Юнги, крепко держа младшего за руку и проходя мимо других ларьков с товарами. — Папа готовил мне его каждый день по вечерам. Этот напиток скрашивал любое одиночество, любой стресс. Он меня и научил. — выдохнул Пак, поджимая свои губы и вновь невольно задумываясь о том, как же он жил раньше, в своем современном мире. Здесь, понятное дело, все по-другому. Люди добывают все сами, своими руками. Никто не сидит сутками дома на одном месте, не выходя в люди. Все заняты, потому что понимают, что как-то нужно жить, где-то добывать пропитание, кормить своих детей, баловать их, чтобы никто не вырос обделенным. — Тоскуешь по семье? — король посмотрел на Чимина, ожидая от него ясного ответа. Тот задумался. Скучает ли он на самом деле по всему этому? Скучает ли по прошлой жизни? Ответ, очевидно, да. Пусть неосознанно, но каждый живой человек скучает за своим прошлым. И это совершенно нормально. — А как без этого? Можно подумать, что ты бы никогда не скучал за своими родными. — Нет, — честно выдал Мин, заставляя Чимина посмотреть на себя удивленным взглядом из-за такого ответа. — Когда я был принцем меня отправили в другой город Силлы, чтобы я учился…управлять. Радовать подданных, платить из своих средств зарплаты воинам, советникам и так далее. И знаешь, я был очень рад оказаться вдали и от отца, и от папы. И был бы рад убежать от папы сейчас. Куда-нибудь подальше, чтобы никогда в жизни не слышать больше о нем и не видеть. Я понимаю, что это слишком жестоко по отношению к нему, к человеку, который породил, вырастил, воспитал. Я его любил раньше, до определенного возраста. Пока не вырос. И не понял окончательно, для чего он все это делал. Власть ему была нужна. Наложник короля — одно дело, а родитель короля, наследника — совсем другое. Вот папа и захотел побольше власти. Он незаметно убил прошлого короля — моего отца, перед его смертью отправив мне письмо о том, что он уже ушел в тот мир. Сделал он это для того, чтобы я первым добрался до столицы и успел сесть на трон. До того, как, узнав о смерти короля, прибудут мои братья от других наложников. Я сел на трон, в тот же день всех моих братьев казнили, чтобы не порождали угрозу бунта или попыток свергнуть меня. Я понимаю, что таков закон, но я не могу все еще ему простить смерть 5-летнего Минхека, которого я умолял оставить в живых. Они вдвоем продолжали идти дальше, вперед, а Чимин задумался над рассказом Юнги, честно не веря в услышанное. Как люди могут быть так жестоки? Хотя, таких людей, как Хонджун, жаждущих власти и ничего не видя перед собой, кроме несметных богатств, достаточно и современном мире. Много их. Но чтобы убивать ни в чем не повинных детей. Это же каким нужно быть монстром? — А ты никак не мог этому противостоять? — тихонько, чтобы не разозлить как-либо своими словами правителя, поинтересовался Пак. — Нет, не мог. Первое время после моего восхождения на трон, я ведь считался ни на что не способным и почти все указания исходили не от меня лично, а от моего родителя. Но я от этого устал, потому однажды поставил папу перед фактом, чтобы он больше не лез в политику государства. Этим должен заниматься только я. — усмехнулся Мин, замолчал после этого и остановился. — Хочешь чего-нибудь? — Мин головой указал на прилавок с драгоценностями — последняя лавка в этом ряду, если посмотреть дальше, то там была уже пристань с кораблями. Чимин понял, что король больше не хочет об этом разговаривать и старается как можно быстрее перевести тему в другое русло, заговорить о чем-то другом. А если больше не желает об этом говорить — они говорить об этом не будут, и Пак точно об этом позаботится, поэтому встал рядом с лавкой и начал рассматривать красивые украшения. В таких он ничерта не смыслил, его любимого серебра здесь не было. Одно золото. — Здесь нет серебряных колец? — нахмурившись, спросил Чимин у Юнги, одновременно с этим пальцами своими проводя по украшениям в наличии и будто стараясь из-под них откопать то, что он любит. — Я бы хотел штучки три. Самых обыкновенных, они красиво смотрятся. — Эй, аджосси, у вас есть серебряные кольца? — Мин окликнул здешнего продавца, которые тут же отвлекся от своих дел и подошел к новому покупателю, что-то начиная тому объяснять. В принципе, Чимин озвучил свои пожелания, а потому немного отошел в сторону. Прилавок был длинный, поэтому он решил осмотреть все, и честно, кроме золота и больших драгоценных камней здесь ничего не было. Были брошки большие с символом государства, дракон с тремя головами и змеи. Было много чего интересного. Переведя взгляд на короля, который все еще о чем-то переговаривался с мужчиной, но Пак не слышал о чем именно, ведь был поодаль, омега вздохнул. — Едрить-колотить, психованная красота, это ты? — рядом с ухом Чимина с правой стороны послышался до боли знакомый и неприятный до ушей голос. Неприятный для слуха акцент, плохой запах, голос, ядовитая усмешка, треуголка на голове, сам прикрыт полностью черным плащом, испачканный камзол, мокрые сапоги. Только этого сейчас не хватало для полного счастья. — Тебя не убили до сих пор? Я думать, что такого ненормального как ты сразу на мыло пустить. — рассмеялся знакомый Чимину капитан пиратского судна и стал ближе подходить к омеге, чтобы разглядеть получше. — Ты только подойди, только тронь меня, скотина плешивая, твоя голова у моих ног отрезанной будет валяться. — зарычал Пак, отходя назад с каждым шагом приближающегося к нему альфы. Старший остановился и рассмеялся с таких слов, явно не веря всему происходящему. А и зря, ведь в следующую секунду, когда пират хотел сделать еще один шаг навстречу, рядом с Паком встал Юнги и стал странным взглядом осматривать очень странного собеседника, который наглым взглядом пристал к его наложнику. — Ваше Величество? — улыбаясь спросил капитан и уважительно поклонился. На этих сторонах не было много людей, от того никто даже не посмотрел в их сторону и не удивился. — А я вот Вас увидеть и решить поздороваться, давно не имел чести увидеть Вашего лица. — Подошел бы ко мне, раз не видел давно, к омеге зачем полез? Головы лишиться захотел? На этих словах Чимин улыбнулся и взглядом гордой суки посмотрел на пирата, который не подавал вида своему удивлению, и задрал повыше свой подбородок, лицемерно и немного с высока оценивая мерзкого альфу напротив. — Ни в коем случае, мой повелитель. Просто захотел посмотреть, как тут идут дела. Сегодня утром привезли новую партию омег, но вот к огромному сожаление, всех отвели в невольничий рынок. — усмехнулся пират, посмотрев в миг округлившиеся глаза Чимина и откровенно говоря «если бы не я, мог бы и ты там оказаться». — Ладно. Можешь идти. — сказал Юнги, на что тот поклонился и поспешил уйти с кривой усмешкой на лице. — И все? У вас это здесь типа норма? — чуть-ли не заверещал от изумления Чимин и стал размахивать своими руками, выдавая тем самым свое недовольство. — Ты о чем? — Я о невольничьем рынке, где с омегами делают все, что душеньке их пожелают! Захотят — изнасилуют, захотят — убьют, захотят — купят дешевле, чем свинью. Это нормально по-твоему? — Чим сложил свои руки на груди, нахмуренно смотря на правителя и немедленно ожидая на все свои вопросы ответ. — Это издавна так, и законы наших краев переписывать не мне. Чего ты так разозлился, звезда моя? Тебе какое дело до них? — немного улыбнулся Юнги, вновь подходя к своему обозленному омеге, немного приобнимая его и раскрывая перед ним свою ладонь, где были четыре серебряных кольца. Прям тех, что изначально и хотел наложник. — Мне до них никакого. Однако я постоянно то и дело слышу о том, что мне угрожают расправой там. Еще со дня, как я прибыл в это место на пиратском корабле. И какого хрена ты отпустил того варвара просто так? Ох, Чиминни, тебя ведь еще учить и учить жить в этом месте, от того ты и не можешь понять вещей, которые здесь считаются абсолютной нормой. — Он тебе что-то сделал? — нахмурился альфа. — Сейчас — нет, а в тот день, когда я оказался у тебя во дворце — он меня чуть не убил и хотел… — Пак поспешил заткнуть свой рот, не говоря про все остальное. Наверное, этого и было достаточно, чтобы Юнги все понял. — Понятно. Я поговорю с ним, обязательно. Ты его больше никогда не увидишь, обещаю. — шепнул Мин и крепко обнял наложника, тем самым заставляя носом его уткнуться в свою грудь. Чимин фыркнул и передразнил Юнги его голосом, от чего тот посмеялся и нежно поцеловал в лоб Пака. — Пойдем домой? — Конечно, пойдем. — выпалил громко Чим и, выхватив колечки из рук правителя, сразу стал их примерять, при этом пытаясь сдержать свою улыбку. — Так ты приготовишь мне сегодня какао? — Когда до меня дойдет новость о том, что ты казнил того пирата — обязательно подумаю.