Простые драбблы

      В день выпускного Полина испытывала противоречивые чувства. Она была довольна, что получила то, к чему стремилась изо всех сил: отличный аттестат, золотую медаль. И это был их праздник — все такие нарядные, улыбающиеся. Грустить Полине не очень хотелось. Но всё же это было прощание, а оно не может быть весёлым.       Накануне Миша у неё спросил:       — Небось плакать будешь.       — Не буду, — замотала головой она.       — Я думал, все девчонки на выпускном рыдают. Это ж типа конец эпохи. Хотя на деле праздник праздников. Я вон даже через класс перескочил, чтобы закончить раньше.       Они смотрели друг другу в глаза, их пальцы были переплетены, и Полине очень хотелось верить, что то, что между ними, никогда не закончится.       Лиза, когда Полина помогала ей с нарядом для выпускного, тоже заявила:       — Ну уж нет, пусть лучше нас запомнят весёлыми.       Полина, в общем, была согласна, но, думая о прощаниях, не могла не вспомнить о том, что теперь практически не будет видеться с Лёшей. Но почему-то её это не сильно волновало. Словно любовь к нему была и так одной сплошной болью, и расставание уже не могло ранить сильнее.       Впрочем, ей давно следовало забыть его. Но Полина сама себя не понимала: то не сводила глаз с Миши и была счастлива с ним, но когда на горизонте появлялся Лёша, то она с той же самозабвенностью шла к нему.       Но теперь точно: хватит. Лёша хорошо к ней относится, но выбрал не её. После истории с экзаменационным сочинением Полина словно приняла это. И выпускной должен стать прощанием с её нелепыми мечтами.       На вечере Полина и впрямь смотрела в его сторону не чаще, чем на Москаленко, например. Даже то, что Маринка не удержалась от шпильки в адрес её хвалёной фантазии и простенького платья, уже не задевало.       Правда, повод расстроиться в какой-то миг всё равно нашёлся — когда Полина подошла к одноклассникам, бурно обсуждающим испорченный сюрприз.       — Они же нечаянно, — заступилась она, когда ей объяснили в чём дело.       — За нечаянно бьют отчаянно, — встрял Бурундуков.       Полина бросила на него хмурый взгляд. Когда тот вёл себя так, исполнить намерение забыть его было легче лёгкого. Да и ей стало очень обидно за Мишу — что все так ополчились и что праздник для него теперь испорчен, что он проведёт весь вечер в классе, чувствуя себя виноватым. И она с горячностью возразила:       — Да ну нельзя же так. А с подарком мы сделаем вот что…

***

      Но вскоре Полина вновь потеряла Мишу из поля зрения. Все парни были тут, в зале, и только он где-то пропадал. И она отправилась за ним.       Полина нашла его, когда заглянула в класс. Миша сидел за их партой и задумчиво вертел в руках осколок от кружки, который она ему подарила. Заметив Полину, он убрал осколок в карман пиджака.       — Миш, что ты тут делаешь? Даже танцевать не идёшь.       — Ну, закончатся все эти вальсы, тогда можно и подумать.       Полина знала, что обычные медляки Мишу устраивали куда больше. Ей вспомнилось, как однажды в кафе они танцевали совсем в обнимку, щека к щеке, и от такой близости было очень приятно, тепло и волнующе. Она ему улыбнулась и не стала настаивать.       — А пока есть более неотложные вещи… — Миша встал, обнял её одной рукой за плечи и поцеловал. Сейчас для обоих это было уже делом привычным, разве только:       — Прямо в школе? — удивилась Полина.       Раньше Миша избегал подобных проявлений чувств перед одноклассниками, но сейчас его это, похоже, мало волновало.       — Зная тебя, мы, может, весь июль не встретимся. Так что я про запас.       Полине не хотелось, чтобы вечер заканчивался. Если бы она и могла сейчас заплакать, то разве лишь от счастья. Но она замечала, что Миша, в отличие от неё, далеко не весел.       — Сам смеялся, что я плакать буду, а теперь грустишь.       — Ну, понимаешь… Всё-таки типа конец эпохи, — вздохнул он.       Полина не стала напоминать, как он хвастал про праздник праздников. Может, Миша и вчера говорил не так уж искренне. Она-то давно настраивалась на то, что школа закончится и начнётся какая-то другая жизнь, в которой будут другие люди. А он, наверное, до последнего не особо об этом задумывался.       Впрочем, Полина почти интуитивно поняла, чем его утешить.       — От этой эпохи кое-что останется, — улыбнулась она.       — Что? Куча полезных-полезных знаний?       — Они, конечно, тоже, но я не совсем об этом. Наши семь лет ведь ещё продолжатся. — Полина сжала его руку, и они обменялись улыбками.       — Правда? — спросил Миша, и ей показалось, что вопрос этот и впрямь выдавал неуверенность.       — Правда.       С ним Полина точно прощаться была не готова. И сейчас у них только начиналось всё по-настоящему.