Осенний сон

      Джамия катила по коридору тележку с кофейником, тремя клошами, миниатюрными упаковками масла, мёда и джема. Вообще, подобная процедура доставки завтрака в номер была платной, и чаще всего ей пользовались парочки, которым хотелось гостиничной романтики. И, конечно, хозяйка отеля этим не занималась. А так-то все гости, обычно, спускались в специальный зал с небольшим шведским столом. Но для этой доставки была причина.       Поправив на носу очки, Джамия постучалась в дверь комнаты. Открыла женщина в гостиничном бордовом халате, волосы её были мокрые.       — Здравствуйте, — сказала она. Лицо её стало подозрительным. Не то чтобы зря…       — Доброе утро, — поздоровалась Джамия. — Я привезла вам завтрак лично, и мне надо поговорить…       — Кто там? — раздалось невнятное из глубины номера. Женщина повернулась, и Джамия увидела растрёпанного парня (волосы торчком в разные стороны) с зубной щёткой во рту. Джамия усмехнулась — это выглядело забавно.       — Фрэнк? — обратилась Джамия. — Можно тебя на минутку?       Мама Фрэнка отступила в сторону, но далеко не отошла. Фрэнк вытащил щётку изо рта, вытер губы ладонью и вышел в коридор.       — Привет, — поздоровалась Джамия. Она подняла крышку одного из клошей. Под ней находилась горка бекона. — Его недожарили до конца, и он не из копчёного, а из сырого мяса. Остальное твоей маме.       — Спасибо, — ответил Фрэнк.       — Но, — произнесла Джамия и сделала паузу. — Можно сперва взять у тебя кровь?       — Стойте-стойте, — мама Фрэнка выскочила из номера и схватила сына за плечи. — Это ещё зачем?       — Не подумайте, мне не выпить или что-то такое, — заговорила Джамия. — Понимаете, мне редко встречались новообращённые небольшой срок назад вампиры, и это могло бы помочь мне в исследованиях. Вдруг процесс преобразования ещё идёт, и я смогу увидеть, с чего начинается, и попытаться обратить. Не поверите, сколько своей крови я уже пустила на это дело, но всё зря.       — Ладно, — пожал плечами Фрэнк.       — Фрэнк? — его мама строго на него посмотрела. — Вот так просто? Откуда она вообще знает… почему? Вот так — впервые увиделись, и ты на всё согласен?       Дама определённо была растеряна.       — Вообще, мам, мы поболтали вчера вечером, — Фрэнк смущённо отвёл глаза.       — А мне не сказал?       — Я не успел.       — Кхм, — Джамия поправила голос, привлекая внимание. — Давайте познакомимся.       Она сняла очки, положила их в карман рубашки и протянула руку.       — Джамия.       — Она учёная, мам, — сказал Фрэнк с долей восхищения.       — Линда, — мама Фрэнка пожала прохладную ладонь. Она провела глазами по лицу девушки и помрачнела, увидев такие же круги под глазами, такую же бледность и печаль, как и у своего сына. — Сколько лет тебе было?       — Мам! — возмутился Фрэнк.       — А что, в вампирской среде это неприличный вопрос? Ты-то, конечно, много знаешь! — прошептала Линда. — Она выглядит такой маленькой… как ты.       — Я не маленький.       Джамия улыбнулась. Это выглядело так по-детски. В этот момент ей захотелось быть Линдой. Чтобы у неё был немного взбалмошный и смешной сын. Чёрт, а ведь у неё уже могли бы быть внуки! Она взяла на работу Стейси, уже беременную девушку, которая заглянула в Трансильванию, уехав от консервативных родителей и равнодушного молодого человека. В своём путешествии она не смогла найти работу, краснея и смущаясь, попросилась в туалет и душевую в отеле, и Джамия предложила ей трудиться на ресепшене, тем более, предыдущий администратор отправилась покорять большой город, как и та, что до неё. И наличие Стейси рядом делало Джамию немного причастной к процессу ожидания малыша.       Но в другое время она не жалела о невозможности иметь детей. Нет, так нет. Причём, нет даже шанса взять приёмного. Живёт одна, делает, что хочет. Некоторые такое выбирают сознательно, вот. А у неё по медицинским показаниям, можно сказать. Сейчас, глядя на Линду с Фрэнком, снова накатило чувство жалости к себе.       — Мне было девятнадцать, — ответила Джамия.       — Ох, бедняжка, — проговорила Линда.       — Ничего страшного, — пожала плечами Джамия. — Пройденный этап сожалений.       Да, возможно, пройденный не до конца, но, главное, себя убеждать.       — Так что насчёт крови? — Джамия вернулась к вопросу.       — Сынок, подожди минут десять, пойду с тобой, — сказала Линда.       — Ой, мам, ну уж дойду сам, — заворчал Фрэнк, а потом тихо (а Джамия сделала вид, что не услышала) добавил: — Ну, пожалуйста, мам.       — Ладно, милый, — Линда посмотрела на Джамию, прищурившись.       — Ничего не сделаю, — подтвердила Джамия. — Мы будем на третьем этаже в конце коридора, я не закрою дверь на лестницу.       — Фрэнки, только поменяй футболку на свежую, — сказала Линда уж было готовому бежать прямо сейчас сыну.       — Мам!       — Джамия — девушка, перед ней надо выглядеть прилично, — Линда затащила сына в номер, и из-за уже закрытой двери донеслось: — Вдруг вам ещё дружить и дружить.       Через некоторое время Фрэнк появился в чёрной футболке с нарисованными вампирскими зубами с клыками. Явно куплена где-то здесь неподалёку. Джамия лишь приподняла брови.       — Ой, не спрашивай, — сдвинул брови Фрэнк.       — Ты когда-нибудь чувствовал, как зубы зудят? В гневе, например? — поинтересовалась Джамия.       — Было разик или два, — ответил Фрэнк.       — Не понимаю, почему считается, что у вампиров всегда такие зубы? Тогда должна поменяться вся челюсть, чтобы чувствовать себя комфортно и не ходить по стоматологам с проблемами у нижних клыков и премоляров.       — А на самом деле?       — Растут по мере развития охотничьего состояния. Это я так называю. Мне надо было для науки, и я, убравшись далеко в лес, экспериментировала. Представляешь, рот не закрывается из-за этих длинных клыков! Но, когда ты ослабляешь свою тягу кого-то покусать, всё приходит в норму. Удивительно быстро происходит на фоне других, замедленных в несколько раз, процессов в организме. Однако, оно нужно для выживания вампира, поэтому, видимо, эволюционно сформировалось. Одно время я считала, что это вирус, инфекция, ведь явно передаётся через кровь. Теория пока жива, но я никак не могу вычленить… Либо он очень-очень мал, либо маскируется…       — Здесь бекон? — Фрэнк прервал потом мыслей человека, у которого появился шанс поделиться мыслями. Когда ты вот так что-то анализируешь, рассказывая собеседнику, в голове может появиться что-то дельное, между прочим. Но собеседника, кажется, интересовала только еда.       — Да, здесь, — подтвердила Джамия.       — Остальное для мамы? — Фрэнк взял свою тарелку в руки. Джамия кивнула. — Мам! Забери свою еду!       — Надо было дать тебе воды, — нахмурилась Джамия, пытаясь наполнить пробирку. Кровь шла туго. — Посжимай кулачок немного.       Фрэнк повиновался. Он сидел на высоком стульчике и разглядывал научные интересности на рабочем столе в лаборатории. Бекон стоял на столике у дивана и испускал потрясающий аромат. Джамии и самой есть хотелось, она не завтракала, загорелась новой идеей с кровью Фрэнка и забыла.       — Я подумал, чем бы мог заниматься, — сказал Фрэнк. — В смысле, в вампирской изоляции.       — И чем? — спросила Джамия. Она понимала, что Фрэнк расстроен всем этим, пусть поговорит.       — Я бы мог писать музыку.       — О, как здорово! — искренне восхитилась Джамия. — Ты музыкант? А в фойе есть рояль, ты видел? Расслабь руку. Хорошо. Ладно, пока мне хватит. Слушай, а можно тебя вечером позвать… — Фрэнк в интересе с ехидной улыбочкой наклонил голову. — Нет, не на свидание, — улыбнулась Джамия. — Сделать рентген в поликлинику?       — Всё что хочешь, лишь бы помогло для изготовления лекарства. И я не играю на рояле. На электрогитаре.       — Ты рокер?       — Типа. Сам по себе, но пытаюсь… пытался попасть в одну группу.       — И она у тебя с собой? Гитара?       — В багажнике автомобиля. Мы его оставили на стоянке у въезда в город.       — А мы можем вечером, после рентгена, её забрать?        Джамия была приятно взволнована. Она полюбила рок-музыку за ритм, за чувства, за честность, за эмоциональное расшатывание, за бунтарство, за мысли в текстах, за то, что могла пропасть на время песни, получить подъем для работы. И, если бы Фрэнк сделал одолжение и поиграл немного, она бы почувствовала себя, как на концерте. На парочку таких она ездила однажды, и звуки живых струн со сцены создавали вибрацию в теле, становилось легче, будто бы она в толпе такая же, как и все эти люди, живая и настоящая. Увы, вынуждена была сбегать, как Золушка, чтобы успеть до рассвета доехать до ближайшего мотеля.       Фрэнк кивнул, давая согласие прогуляться за гитарой.       — Ещё темно, — сказала Джамия. — Хочешь позавтракать на крыше?       — Лишь только заметишь кромку рассвета, сразу скажи, — сказал Джамия, передавая Фрэнку стакан с растворённым в воде препаратом с железом. — У меня, конечно, будильник на наручных часах на это дело, но природа такая непредсказуемая. Взять хотя бы тех существ, в которых нас обратили.       — Много вампиров ты знаешь? — спросил Фрэнк и засунул в рот бекон.       — Есть несколько давних знакомых, они приезжают в гости. Их шестеро. И всё.       — Они хорошие?       — Что ты имеешь в виду под «хорошими»? — Джамия откусила кусочек мяса.       — Не нападают на людей, не кусаются.       — Они пьют кровь. Я не видела, как именно её добывают, но на ужин у них всегда есть бутылочка.       — Человеческая?       — За столько лет мне не хватило смелости спросить. Но это видно по самому вампиру. Те, кто пьёт кровь, выглядят гораздо лучше и свежее нас с тобой. Например, от бычьей крови, такого эффекта всё равно нет. Мы должны выпивать себе подобных, чтобы существовать в полной мере. Хотелось бы поменять это как-то эволюционно, но тогда таким вампирам-вегетарианцам пришлось бы покусать кучу людей. Остаётся надеяться лишь на самосознание особей.       — Если вампир укусит вампира?       — Клин клином не вышибет. Если одному больному перелить кровь такого же больного, логично, что ничего хорошего не выйдет.       Фрэнк тяжело вздохнул. Джамия посмотрела на него. Он выглядел не просто расстроенным, а глубоко опечаленным.       — Так надеялся, что у тебя есть решение, — сказал он. — Какую бы вечную жизнь это не сулило, я не хочу быть таким. Не хочу прятаться… Я сейчас просто начну повторять то, что уже говорил, и сотню раз — у себя в голове и маме.       — Я тебя понимаю, — вздохнула Джамия. Она несмело, сперва пораздумав, насколько это уместно, положила руку на спину Фрэнка и погладила. — Пойдём. Наверное, твоя мама волнуется. И бекон закончился.       Фрэнк ушёл, а Джамия поделила его кровь в маленькие пробирки, одну отправила в центрифугу, другие спрятала в холодильник, каплю из третьей поместила на стекло и положила под микроскоп.       Эритроцитов маловато, но оно и понятно. Наверное, стоит найти для него ту самую бычью кровь, про которую она говорила. Его точно будет воротить, но надо поправить состояние.       Джамия не имела дела с совсем уж новичками-вампирами. Была одна парочка, которая приехала в гости вместе со старыми друзьями Артура, воодушевлены перспективами вечной жизни. Интересно, когда они столкнулись с оформлением документов, подделкой бумаг, добычей крови, жизнью впотьмах, были ли уже так рады? Да и такая уж она и вечная? Только на бумаге фантастов и мистиков. Настоящие вампиры — не живые трупы, у них идут все процессы, только очень-очень медленно.       А вот бедный Фрэнк отчаялся сразу. Может быть, не стоило хандрить вместе с ним? Но так здорово найти кого-то, кто такого же мнения, и погрустить вместе с ним. Может быть, тогда стоит и порадоваться чему-то вместе?       Уф, как будто друга себе ищет! Но ведь у неё и нет особенно близких. Есть знакомые, но они, скорее, наносят визиты вежливости в память об Артуре.       — Ты уже два раза его вспомнила, — сказала себе Джамия. — Пройденный этап.       И почему не подружиться, а? Вытащить Фрэнка из начинающейся у него депрессии? Как же она привыкла рассуждать, ведь это позволяло время! От мыслей пухла голова, сон, который мог бы всё это упорядочить, отсутствовал. Всё, отвлечься до вечера, почитать книгу. Но сейчас — каплю крови в темнопольный микроскоп. Если там прячется вирус, то сможет заметить.       Фрэнк тащил на плечах чехол с гитарой, а в руках — небольшую спортивную сумку, Джамия несла рентгеновский снимок в бумажной папке. Они медленно прогуливались по центральной ярмарочной улочке Трансильвании, ведущей к отелю.       Ещё в больнице она заметила, что рентген был обычным. А что она хотела найти, и сама не знала. Настрой немного поубавился, к тому же было неловко от того, что она уставилась на Фрэнка, когда тот выходил из кабинета с голым торсом, а потом натягивал футболку. Фрэнк, кажется, не заметил, но теперь Джамия чувствовала, что краснела, когда ловила его взгляд. А ведь она была медсестрой, видела обнажённое мужское тело, да и бывала с мужчиной, которого считала мужем. Просто недостаток романтики в долгой жизни, вот и всё. Надо купить новый роман, окунуться в чужие чувства, и придёт в норму.       Джамия подошла к палатке, в которой продавали книги. По традиции этого места большинство мистического содержания, но так же были и детские издания, и классика.       Фрэнк взялся за красивое подарочное издание «Волшебника страны Оз».       — Не люблю эту историю, — поморщилась Джамия. — Героиня обманута на протяжении всего пути. Её будто использовали.       Джамия посмотрела на Фрэнка, и вдруг в голову пришла аналогия.       — И вот получается, что ты, как Дороти, проделал путь ко мне, волшебнику страны Оз, который оказался пустышкой и не смог тебе помочь. Да ещё и использует в своих целях. Я ведь парочку исследований запланировала на будущее. Фрэнк, если хочешь, можешь уехать.       Джамия забрала из рук Фрэнка книгу и протянула продавцу:       — Я возьму.       — Джамия, ты не пустышка, — сказал Фрэнк. — Если честно, то я и не знаю, куда податься дальше. Да, я что-то надумал себе про подвал, в котором буду писать музыку, но на деле в такой растерянности! Учитывая, что я в этом признаюсь, не стесняясь, дело вообще плохо. И я даже хотел попросить…       — Остаться? — предположила Джамия.       — Ну да, — Фрэнк отвёл взгляд и для вида взял упаковку закладок, начал перебирать. — Хоть бы на некоторое время. Ты бы могла мне рассказать побольше о реальных вампирах, как вообще жить. Даже маме ещё об этом решении не говорил.       — Уверена, твоя мама останется тоже, — Джамия отсчитала купюры и монетки, протянула продавцу, забрала пакет с книжкой. — Спасибо.       — Я передумал много вещей по этому поводу, и на данный момент хочу, чтобы у неё жизнь продолжилась и не в постоянной заботе и страхе за меня.       — Она не бросит тебя ни за что. Я бы поступила так же со своим ребёнком, — Джамия горько вздохнула. — Купим твоей маме пирог. Рецепт с сыром придумала я, между прочим.       — Боже, он надел эту свою шапку, — прошептала Линда. — А ещё удивляется, почему его не берут в группу.       Линда вздохнула и подцепила вилкой пирог. Джамия посмотрела в сторону Фрэнка. Тот в шапке-хаски настраивал комбик. Выглядел мило. Девушка уж было заулыбалась, но потом вспомнила вид Фрэнка в поликлинике и попыталась умиление подавить. Что происходит вообще? Она зареклась так делать. Ну, то есть посмотреть на фотографии симпатичных актёров и моделей и всё такое, но вот чтоб так, в реальности… Не надо. Всё опять превратится в очередной этап. А их и так много было и будет, пока она не придумает, как вылечиться.       — Шучу на самом деле, — улыбнулась Линда. — Я люблю все его заморочки.       Они сидели в фойе в бархатных мягких креслах, собираясь послушать Фрэнка. Линда пила чай, а Джамия железо. Со стороны казалось, что две леди проводят время за горячими напитками из тонких фарфоровых чашек с цветочками.       — Стейси, ты уверена, что остаёшься? — спросила Джамия, поставив на стойку кружечку ромашкового чая. — Это электрогитара, звук будет резкий и громкий.       — Мои родаки заставляли меня слушать классику и танцевать вальсы. Не то чтобы классика плоха, но это не то, что каждый день хочется подростку вместо новинок популярной музыки, рэпа и рока. Мой малыш пусть приучается с утробы к разным жанрам.       — Кхм, — привлёк внимание Фрэнк. Джамия улыбнулась Стейси и вернулась в кресло. — Ну и что мне сыграть? А если люди подойдут…       — А как ты собирался в рок-группе играть, Фрэнки? — проговорила Линда. — В пустом зале?       — Давайте что-нибудь знакомое, — сказал Фрэнк и прошёлся по струнам, проверяя звук.       — И потом своё, — сказал Джамия, крепко сцепив пальцы в волнительном ожидании — в этом доме так давно не звучала живая музыка.       Плюшевый хаски закачался в такт первым аккордам. Джамия узнала ритм.       — Он это считает знакомым? — Линда наклонилась Джамии.       — Это «Don’t Cry» , — посмотрев на Фрэнка, сказала Джамия. — Guns N' Roses.       Фрэнк то ли услышал, то ли прочитал по губам, взглянул исподлобья и улыбнулся. Джамия отвела взгляд.       — Что-то романтическое? — удивилась Линда. — Обычно он играет нечто более шумное и громкое. Хм, с чего бы?       Линда приподняла брови и сделала глоток чая.        «Не опускай голову в грусти,       И, пожалуйста, не плачь,       Я знаю, что ты чувствуешь внутри,       Я через это прошла», — пропела Джамия про себя и снова посмотрела на Фрэнка, который теперь внимательно смотрел на лады, переставляя пальцы. Он так сильно и упорно забил по струнам, вкладывая в гитарное «Не плачь» свои переживания, так плотно и отчаянно зажимал аккорды. Действительно, куда ему ещё идти?        Джамия закрыла глаза. Музыка потекла по организму, по венам и артериям до сердца. Казалось (жаль, но действительно только казалось), что рок запустил его в такт, соединяясь с ритмом. Полегчало, стало проще и живее.