Все со всеми: сборник

Встречаться с Эрнандо… Никогда бы Бруно не подумал об этом. Зная своё альтер эго, он бы даже близко не мог представить, что найдётся кто-то, кто сможет выстроить с ним, взбалмошным и безрассудным авантюристом, отношения. Каково же было его удивление, когда сам он попал в его сети. Как? Он не знает. Упустил этот момент. Слишком незаметно попался на удочку и теперь был просто не в состоянии слезть с крючка. И даже сейчас, матеря мужчину в капюшоне всевозможной бранью, он по-прежнему шёл вперёд, чтобы найти его, потому что знал — сам этот черт домой не дойдёт. Даже не подумает. И, как это было совсем недавно, вновь его окликнул кто-то из толпы. Довольно дружелюбно улыбнувшись, темнокудрый мужчина, ровесник провидца вдруг крикнул: — Бруно, ты нечто! Как ты додумался до такого? Ха-ха! И Бруно напрягся. Такого… Чего? Снова что-то произошло, но насколько масштабное — предстояло узнать. Однако, не успел он сделать и пары поворотов, как его вновь окликнули: — Бруно, это было супер! Особенно та часть с овцами! Мадригаль напрягся ещё сильнее. Гораздо сильнее, чем ранее. Он ускорил шаг. Вновь оклик. — Бруно, а повторишь ещё раз тот трюк с ножами? Нервы начинали напоминать струны, сердце забилось чуть чаще. Волнение охватило его и Бруно почти бросился бежать в сторону, из которой шли все эти люди, но его вдруг остановила девушка. Скромно одетая и довольно мрачная. Кажется, одна из священнослужительниц. И она, хлопая грустными глазками, едва не врезавшись в Бруно, вдруг проговорила: — Сеньор Бруно, я понимаю, что вы веселили толпу, но… Могли бы вы больше не залезать на крышу церкви? Хлоп! Это терпение Бруно лопнуло и он, забыв про всё, ринулся быстрее в нужную сторону. В сторону площади. И не прогадал. Тотчас прибыв, первым делом заметил пропавшего, поворачивающего на потеху собравшимся очередной фокус: длинное лезвие осторожно входило всё глубже в горло, точно он глотал его, как чёртову воду. А после, резким движением, заставившим всю толпу ахнуть и подскочить, было возвращено обратно, будто ничего не случилось. Сказать ли, что чувствовал в этот момент Бруно? Ох, это невозможно. Чувства покинули его, как и душа едва не покинула тело от подобного зрелища. Этот чёртов фокусник заходит всё дальше в своих выходках, а провидец, совсем не подготовленный, страдает всё сильнее от своего волнения. И Эрнандо замечает это. Он, увидев побледневшего разозлённого Бруно, тихо вздыхает, отдавая меч обратно в руки неизвестного ему мужчины, и, откланявшись, подходит ближе к своему оригиналу, вздыхая, приобнимая того покрепче, чтобы успокоить. — Ну, чего ты опять? — промурчал он прямо в ухо, несмотря на то, что некоторые до сих пор посматривали в их сторону, — Говорил сто раз, не за чем за меня так волноваться. Я знаю, что делаю… У Бруно дёрнулся глаз. — Знаешь?.. Знаешь?! — не сдержавшись, он перешёл вдруг на крик, совсем не замечая, как начинаются выступать на глазах слезинки, — А если бы ты себя проткнул?! Какого черта ты тут творил?! Я всего на день… Н-на день… Эр сглотнул. Он знал, к чему это ведёт, и лишь поэтому, не желая лишний раз волновать Бруно до критической точки, взял под руку первую попавшуюся бутылку, приткнув ему ко рту. Он тихонько зашептал: — Тише-тише… Вот, хлебни. Лучше? Бруно сделал глоток, другой, третий… До него вдруг наконец дошёл горький терпкий вкус, и остальное содержимое было выплюнуто чуть ли не Эру в лицо. — Что это?! Эрнандо присмотрелся к надписи на бутылке и пожал плечами. — Виски. Бруно промолчал. Рука сама потянулась вверх, чтобы дать Эрнандо смачный подзатыльник, и даже тот не смог привести его в чувства. Пока капли алкоголя в крови не начали действовать, Бруно взял того под руку, накинув ему капюшон, и повёл домой. Однако, бутылка уже попала к нему в руки и по дороге была незаметно опустошена. Заметить это вышло только к середине пути. — Горе ты мое… — пробурчал Бруно, сам слегка пошатывающийся, когда мужчина в капюшоне повис на его плече, а тот только усмехнулся. В его голову закралась мысль, которая идеально завершила бы этот вечер, и он без колебаний решился её воплотить. — Брунито, а давай… Давай сейчас? — промурчал мужчина на ухо полупьяному, заставив того распахнуть глаза шире. — Что сейчас?.. Вместо ответа, однако, провидца резко втащили в ближайшую подворотню, тёмную и тесную, где кое-как прижали к стенке, вклинившись коленом меж ног. На губах ощущался запах виски из чужого рта. Эрнандо сверкал глазами точно хищник, поймавший свою жертву в ловушку. — Секс. Здесь и сейчас. — Ты дурак? Мы на улице… — послышалось тихое бурчание в ответ. Аргумент, однако, воспринят не был. Не потому, что был невесомым, а потому, что Эрнандо был не дурак: он знал, из чьей головы вышел. Он знал, что не подумал бы об этом, если бы Бруно специально не создал его таким когда-то давно. Однако, прижатый к стене мужчина всё же отвёл в сторону нервный взгляд, опасаясь, как бы кто-нибудь не увидел его. Эр прижался ближе к шее, обвивая её, покрывая мягкими укусами, точно хищник, и Бруно вдруг почувствовал, что та малость алкоголя в крови даёт о себе знать. Хотя он и не отрицает, что это, возможно, лишь отговорка его резкой перемене настроения. — Дава-ай, чуть-чуть, — мурчит ему на ухо Эр, оглаживая податливое — почти такое же по виду, как у него — тело. И Бруно сглатывает, чувствуя дрожь в ногах. Единственное, что позволяет держаться — колено в промежности. Но это чувство, что их в любой момент могут увидеть… Конечно, Эрнандо, на удивление, быстро подтянул репутацию провидца в городке, но все одна такая сцена могла мигом все его труды перекрыть. Самого же мужчину в капюшоне этот факт нисколечки не смущал. — Чёрт, Эрнандо… — Ну же, Бруно, — голос у уха, точно суккуб нашёптывает потаённые желания, — Я знаю, ты хочешь. Я был в твоей голове столько лет… Я знаю, какой ты извращенец. Бруно невольно сглатывает. Он бы хотел отрицать, но толку делать это перед тем, кто сидел у тебя в голове, кто знает тебя чуть ли не наизусть? К тому же, нарастающий внизу стояк выдавал ещё сильнее. Сердце стучало всё громче, а из горла начали вырываться первые приглушённые стоны, когда чужие крепкие руки забрались под руану, ощупывая чувствительные точки. Коленки тряслись точно как у олененка. Провидец зажмурился… Его губ коснулись чужие, утягивая в горьковатый поцелуй. Эрнандо взял на себя ведущую роль, привычно и быстро, как делал это всегда, с их самого первого раза, и, когда лёгкое — скорее показушное, чем настоящее — сопротивление спало, осторожно стянул вниз штаны. Член его оригинала уже стоял, твёрдый и налитый кровью, так и просил прикоснуться к нему. Что, впрочем, Эрнандо и сделал: медленно прошёлся пальцами, почти невесомо, вызывая у Бруно мурашки по всему телу. Ствол слегка дёрнулся. В попытке хоть как-то сдержать стоны Бруно прижал ладонь ко рту, покрепче, чтобы точно ничего не вырвалось, но и так слышалось глухое мычание. Оно раскаляло Эрнандо всё сильнее. Достаточно, чтобы снять свои штаны следом. — Ты такой горячий, Брунито, — послышался голос с чёртовым акцентом, такой родной и вместе с тем чужой, что хотелось растаять. Немного шершавая ладонь взяла оба ствола, почти идентичных, в ладонь, поплотнее сжав, и начала водить. Медленно, верно, набирая обороты и вырывая из Бруно всё больше вздохов. Из Эрнандо же сыпалось тихое рычание вперемешку со стонами. — Э-эр, прошу. Нас могут услы-ы… Ах… Бруно попытался заставить своего любовника замолчать, однако, увы, того уже было не остановить. Он усмехнулся, схватив свободной рукой чужую покрепче, и вдруг толкнулся вперёд, прижимая провидца к стене сильнее. Трение прошлось меж откинутыми в стороны руанами. Бруно сглотнул. Эмоции переполняли тело и душу. — Что-что? — промурчал самодовольный мужчина, — Повтори, чего ты хотел? И демонстративно замедлил руку, едва не остановил её, чтобы Бруно, тихонько сходящий от жара внутри с ума, не поджал губы, жалостливо глядя в его сторону. Он сдался. Он тихо-тихо прошептал: — Д-давай сделаем это… Эрнандо растянулся в победной улыбке. Он знал, что всё кончится так. И он совсем не удивился, когда Бруно, преодолевая легкий страх и стыд, повернулся к нему спиной и подался ягодицами назад, потираясь о знакомый пах. Мужчина в капюшоне едва слышно усмехнулся и второй рукой провел по груди своего оригинала, через рубашку поглаживая соски. Захотелось своего податливого провидца немножко подразнить, и Эр сделал это, сильнее прижавшись к нему спиной, практически придавливая свой стояк к чужим ягодицам. В ухо вновь полился опаляющий шёпот. — Ты хочешь, чтобы я взял тебя, mi amor? Прямо здесь и сейчас? Как ты хочешь? Нежно и медленно или быстро и жёстко? Или, может, хочешь, чтобы я немного поработал языком внизу сначала? Так, чтобы слюна стекала по моему подбородку? Эрнандо шептал это, ритмично толкаясь между ягодиц, и он знал, что это заводит их обоих до безумия, до маленьких искр в зеленых глазах. Он намеренно дразнился, переместив свою руку вперёд, стискивая вновь в кулаке чужой член, лаская его, точно свой, и опустил руку чуть ниже, лаская яички, точку за ними, планомерно заставляя Бруно растекаться, желать лишь того, чтобы ему дали кончить. Ну и, конечно же соски… По себе Эр понимал, что они не слишком чувствительные у обоих, но если знать, как именно их трогать, то это всё же может принести нотку пикантности происходящему. — Тебе нравится? — тихо спросил Эрнандо, получая робкий кивок и едва слышный полустон, заставивший его забыться, сильнее прижимаясь к чужому плечу, — Когда мы придём домой… Я приласкаю языком тебя внутри. Такого сладкого и горячего, — он начал потираться все быстрее и быстрее, забравшись саободной рукой под рубашку и с силой оттянув Бруно сосок, все так же, размеренно, лаская его внизу. — П-прошу, потише, — кое-как выдавил провидец, ужасно смушённый даже сквозь всё происходящее, — Если нас услышат, т-то… Ах… Он, не сдержавшись, закатил глаза. Сознание держалось на тонкой верёвочке над пропастью. Бруно, резко и часто дыша ртом и едва уловимо подрагивая, растекался от чужих прикосновений. Руки он сжал в кулаки, чтобы не потерять хотя бы остатки реальности, но все это было тщетно. Он просто не мог устоять перед этим грязным шёпотом… «И зачем я тебя таким создал?» — вдруг пронеслась мвсль в голове, тут же заглужаемая чужим хриплым акцентом. — Мне нравится наблюдать, как ты выгибаешься, когда я вхожу. И чувствовать, как ты сжимаешься от того, что я внутри… Я каждый раз теряю голову. Становлюсь всё грубее и резче. — В-всё хорошо, — Бруно нашёл в себе силы ответить, пусть и тихо, едва слышно, — Мне… М-мне тоже нравится, когда ты… Когда ты становишься таким. — Бруно… — Эрнандо сглотнул. Его сердце пропустило удар. Ни секунды не колебаясь, он повернул к себе чужое лицо за подбородок, уже помутнённое, и, перед тем, как жадно впиться в любимые губы, проговорил: — Знал бы ты, как красииво выглядишь сейчас. Хотелось бы продолжить, войти в любимое тело, но… Это было проблематично без смазки. Да и навряд ли Бруно подготовился сейчас, так что оставалось лишь по-прежнему агрессивно потираться о его ягодицы, крепко сжимая в своих руках размякшее тело. Бруно прикрыл глаза, позволяя чужому языку пробраться внутрь. Тело всё сильнее сводило судорогами. Он сглотнул. Оргазм приближался с каждой секундой всё быстрее и чужая рука внизу была ему помощницей. Секунда, другая… Провидец, выгнувшись почти что дугой, тут же несдержанно и громко простонал, кончая, пачкая в семени стену перед собой. Эрнандо же только рвано выдохнул, сжимая его в объятьях сильнее и кусая в основание шеи прямо через рубашку, чтобы заглушить свой полурычащий стон. Это было сладко, остро… Но очень быстро. И он обязательно продолжит, когда они вернутся домой. — Блять… Незнакимый голос раздался неподвлёку, заставив обоих повернуться в сторону выхода из переулка, на мужчину, который крепко сжимал в руке бутылку спиртного. Он посмотрел на двоих мужчин, потом на бутылку. Снова на мужчин, снова на бутылку… Вино полетело прочь, к стене. Хватит с него, пожалуй, спиртного, раз уж такие вещи начинают мерещиться.