Все со всеми: сборник

Кто бы мог подумать, что такое когда-нибудь произойдёт? Точно не Сьете. Ох, он в последнюю очередь, вопреки всему, ожидал подобного со стороны Эрнандо. Да, тот был вспыльчив и безрассуден, но Сьете никогда не думал, что он осмелится причинить ему боль… Сейчас он понимает — зря. В доме пусто. Он стоит далеко-далеко, гораздо дальше от остальных. Сейчас фонарик готов влепить пощёчину себе из прошлого за то, что выбрал такое далёкое от людей место, где никто не услышит его криков сейчас. И пусть снаружи всё выглядит спокойно — внутри происходит сущий ад: вещи летают по комнате, иногда попадая по рукам и ногам, оставляя синяки. Порезы остаются на ногах от редких осколков разбитой посуды. А Сьете, впервые в своей жизни испытывающий такое, бегает по комнате, надеясь, что его не поймает полурослик с цепью в руках. Ох, этого ему бы очень не хотелось… — Стой, сука! — рычит Эрнандо, гоняясь за Сьете. И на мгновение кажется, будто он специально медлит, играется, выматывает свою жертву… Может, так оно и было. В конце концов, скорость — его конёк. Фонарик же, забежав кое-как на второй этаж, собрался скрыться за дверью в спальне, запереться и сбежать побыстрее, однако в проход успели сунуть ногу. Эр закусил язык от боли, когда его зажали. Нога засаднила, как и всё исцарапанное и искусанное от вырываний тело. Под глазом красовался отвешенный в порыве ярости фингал, успевший немного припухнуть, а размазанная по щеке кровь почти засохла. Сердце Сьете пропустила удар. Бежать было некуда. Даже последняя его попытка, предпринятая от отчаяния, кончилась тем, что его перевернули из последних сил на кровать и крепко схватили за загривок. — Блять, пусти меня, ублюдок! — закричал Сьете, уже почти охрипший от криков, и не останавливаясь принялся материть сидящего сверху всевозможной бранью, но был проигнорирован. Перетерпев чужие брыкания Эрнандо хищно улыбнулся, довольный победой. Наручники были надеты — не без труда — на руки и на ноги. Фонарик выдохся. Всё, что у него осталось — это последняя надежда, и он воспользовался даже ей, кое-как собравшись. — Эрнандо, прошу, перестань. Прости. Я сделаю что угодно, только отпусти и… — Перестать? Простить? — саркастично повторил тот, и хмыкнул, — Ещё смеешь говорить что-то после того, что сделал, шлюха? Мне от тебя ничего не нужно, только твоя дырка. И, не позволив Сьете не сказать больше не слова, до боли затянул на его челюсти кляп. Сьете нахмурился. Его глаза светились ярко-ярко, точно два маленьких пламени, из которых капля за каплей текли слёзы ярости. Но кому до них сейчас есть дело? Теперь он, связанный и вымотанный, точно не сможет убежать. А у уха уже слышится чужой леденящий шёпот. — Что, боишься? — усмехнулся Эрнандо, медленно снимая с обоих ремни, — Не волнуйся, я начну с малого. Сначала просто дам тебе… Небольшое наказание за такую буйность. Но тебе же, сучке, и это понравится, да?.. Он, договорив, приспустил чужие штаны, проходясь по ним ладонями, медленно оглаживая, обе ягодицы, поджатые от напряжения… К счастью, Сьете был готов. Он знал, что с ним сделают, и потому зажмурился, получив шлепок по левой. Пока только рукой. После ударили вторую, повторяя раз за разом. Эрнандо, однако, тишина не удовлетворяла. Он только фыркнул и тут же решил, что раз так фонарика не проймёт, то уже можно переходить на следующий этап. Мужчина взял в руку ремень. Стегнув им, он предупредил о своих намерениях, и хищно ухмыльнулся, заметив, как вздрогнуло чужое тело. прохладная кожа прошлась по горячей ягодице… Шлёп! Хлёсткий удар пришёлся по ней же, заставив Сьете выгнуться, распахнуть на всю глаза и вскрикнуть. Даже ожидая удара, он не думал, что тот получится настолько болезненным. Не успел он отойти от первого, как тут же пришёлся второй, заставляя закричать ещё сильнее. Слёзы полились в двойне, сзади оставались красные полосы, одна за другой, горящие, точно раскалённые. Эрнандо, однако, такое быстро надоело, и ремень был отброшен в сторону. Его заменили собственные ладони, оставляющие на чужом теле след не меньше. Шлёп. Шлёп. Шлёп. Один за другим, шлепки разносились эхом по комнате вперемешку с вскриками, на которые, увы, никто не придёт. Только когда на коже не осталось ни единого живого, казалось, места, Эр немного успокоился, довольно оглядывая свою работу, и прислонился к чужой спине грудью, утыкаясь в плечо. Он вдохнул аромат чужого тела… Прокуренный и отталкивающий, как и его носитель. — Ну как, понравилось? — сказал Эр точно как что-то обыденное, а на чужой мычащий всхлип только сдавил в руке промежность связанного, чувствуя жёсткий стояк, — А вот твоё тело говорит, что ты хочешь большего. Сраный извращенец… — Сьете ничего не ответил, только посильнее зажмурился, пытаясь тщетно выбросить чужой голос из головы, — Не волнуйся, мы перейдём и к этому. Но сначала ты получишь то, что сделал со мной. Фонарик даже не успел подумать, как вдруг почувствовал в плече жгучую боль. Он недовольно промычал от неё, еле сдерживая себя в руках. Вновь попытался вырваться, но сил, увы уже совсем не осталось. Единственное, что он мог — это терпеливо ждать конца. Эрнандо же плотнее сжал зубы на коже, остановившись лишь тогда, когда почувствовал металлический привкус. Он отстранился… Красные капли бежали вниз от следа его зубов. Грубый, жёсткий укус, который пройдёт с первой же арепой. Осознавая это, он бесится. Бесится достаточно, чтобы спуститься ниже, к спине, и поставить ещё пару таких же. И ещё пару на ногах, на руках, на опалённых ягодицах… Желание обкусать свою жертву, пометить во всевозможных местах, брало своё. Сьете же потерялся ещё на четвёртом или пятом укусе. Каждый из них чертовски ныл и растекался, принося ужасный дискомфорт. Разум окутался туманом, в глазах помутнело то ли от слёз, то ли от отчаяния. Даже зелёный свет на мгновение погас. Оставалось лишь ждать, когда же, блять, Эрнандо начнёт его пытку. А он тянуть и не собирался. Недавно сделанная им игрушка уже покоилась под кроватью, ожидая своего часа, и мужчина, встав, спустив с себя — и заодно со своей жертвы — штаны, взял в руки «хвостик» на пару с маленькой баночкой смазки. Сьете сглотнул, когда кое-как смог обернуть голову. Он попытался встать и уползти, но его тут же схватили за волосы, придавливая обратно к кровати и заставив посильнее выпятить красный зад, который, на взгляд Эрнандо, так и просил продолжения. Особенно если опустить глаза ниже, на светящийся ярко-зелёным член, потихоньку истекающий смазкой. — Ну что, начнём веселье? — усмехнулся Эр, обмазывая твёрдую часть хвоста, которую приставил промеж чужих ягодиц. Хотелось бы сделать это насухую, чтобы разорвать Сьете к чертям, но… Эрнандо не монстр. Он зверь, жестокий зверь, но не монстр. Он медленно впихивает хвостик внутрь, заталкивая его поглубже, с упоением наблюдая, как тот исчезает внутри чужого тела. — Смотри, как затягиваешь его. Нет, ты точно шлюха… Смотри весь не втяни, — тихо смеётся он, крепче сжимая кулак в чужих волосах. Сьете сдержал всхлип. Даже дрожь в теле он старался унять, пусть и получалось это весьма плохо. Хотя, может, оно и получилось бы, не начни Эр вдруг резкими движениями вынимать и загонять хвост обратно, да ещё и под таким углом, под которым фонарику невозможно было молчать. Ох, Эрнандо отлично знал расположение нужной точки, и мастерски умел с ней обращаться. Из-за этого Сьете вдруг и начал мычать. Слюна скопилась во рту, уже начиная просачиваться, стекая вниз по щекам и подбородку, пачкая простыни, а запястья и лодыжки саднили от жёсткого металла наручников. «Лишь бы придушить цепью не додумался», — вздохнул мысленно Сьете, и тут же получил новую волну ярких вспышек перед глазами, настолько сильную, что те сами собой закатились вверх. — Нравистся, паскуда? — усмехнулся Эрнандо, ускоряя темп, делая свои движения ещё более резкими. Чужой скулеж стал ему наградой. Член давно стоял колом, желая поскорее оказаться внутри чужого тела. Простыня уже намокла от слёз и смазки. Всадив пушистый хвост поглубже, Эрнандо наклонился к самому уху, укусив его, лизнув, тихо надменно прошептав: — Течёшь как сука. Я знаю, чего ты хочешь… Чтобы тебя оттрахали как следует. Настолько, чтобы даже соображать нормально не получалось. Я, может быть, так и сделаю, но сначала… Он вдруг отстранился, скрестив руки на груди, и посмотрел на чужой выпяченный зад, из которого торчал, подёргиваясь, волчий хвост. Только одно слово прозвучало в комнате, твёрдое и уверенное: — Повиляй. Сьете нахмурился. Приятные ощущения потихоньку отступали, вновь оставляя только неприятную боль. Время будто замерло. Выхода у него, впрочем, не было. Проглотив свою гордость, он прикрыл глаза и, чувствуя ужасный стыд, повилял задом, заставляя хвост внутри себя колыхаться из стороны в сторону. — Активнее, — вдруг скзаал он, потянувшись, чтобы спустить кляп с чужих губ, позволяя Сьете сомкнуть занемевшую челюсть. Тот наконец выдохнул спокойно, но легче на душе, тем не менее, не стало. Фонарик зажмурился, начиная вилять быстрее. — Вот так-то, — Эр был доволен. Он усмехнулся, вдруг резко ввтащив хвост и подлив ещё немного смазки, — А теперь, как и обещал… И, не договорив, приставил головку к растянутому анусу, толкнувшись внутрь без предупреждения. Сьете вскрикнул. Его ягодицы, всё ещё горящие от шлепков, крепко сжали. Эрнандо сразу начал жёстко, не повзоляя привыкнуть, грубо и быстро толкаясь внутрь с громким шлепком. Яйца бились о чужие внизу. Слышалось смешанное с полустонами тихое рычание. Слёзы Сьете лились на подушку, а губа была закусана чуть ли не до крови. И, вопреки этому, фонарик сам за собой не замечал, как подмахивает навстречу, заставляя Эра быть ещё жёстче. Снова начали бить по ягодицам, из-за чего тело будто прошибало током. Громкие, даже через поджатые плотно губы, стоны были Эру наградой. Слушая их и глядя на то, что сотворил с чудим телом, он растянулся в довольной улыбке и почувствовал, как приближается его оргазм. — Давай, сука, дай себя заполнить, — прошипел он, резко схватив Сьете за волосы и вцепившись в его шею зубами. Тот выгнулся. Горячее семя полилось внутрь, давая понять, что они всё же закончили. Несколько секунд тишины… Эрнандо кое-как отстранился, выходя. Он осмотрел Сьете ещё раз. Наружу полились белые мутные капли. Эр вздохнул. Однако, заглянув под Сьете, тут же распахнул глаза. — Да ладно, ты правда кочнил?! — удаленно восклекнул он, когда Сьете кое-как поднялся, потягиваясь, и вздохнул. — Сказал же. Чего ты удивляешься? — Ну, вообще, я всё же думал, что переборщил, — честно признался Эр, протягивая своему мужу пару ареп с тумбы, заранее приготовленных, на что тот, откусив, только усмехнулся. — Вовсе нет, всё было отлично. Именно то, чего я хотел. Спасибо. — Ну, тогда в следующий раз моя очередь выбирать, как всё будет, — улыбнулся Эрнандо, снимая чужие оковы. Сложно, конечно, когда у твоего возлюбленного такие предпочтения, но он, впрочем, не жалуется…