То, что я заслуживаю

Ничто не приносило Джереми такую боль, как видеть, что тот, кого он больше всего в этом мире любит, плачет. Молодой человек понимал, что он и меньшей части того, по какой причине Майкл нервозно метался взглядом от предмета к предмету, дрожащими руками удерживая семейное фото, каждую секунду готовясь разрыдаться перед ним, не знает. А ещё Джереми не знает, как человек может обладать столь огромным сердцем. Майк был одним из самых чувственных и чутких людей, которых Фитцджеральду приходилось встречать. Он нисколько не ошибся, назвав его таковым. Теперь, когда он снова задыхается от рыданий перед ним на коленях, словно в исступлении ухватившись за старую, потертую временем фотографию, Джереми сам не в силах сдержать слез. Парень опустился рядом с Афтоном, положив теплую руку на его дрожащее плечо. Брюнет слегка пошатнулся, подняв на возлюбленного свои глаза. Казалось, эти чисто-голубые глаза, напоминающие два глубоких океана, смотрели на него с немой мольбой о помощи. Майк вновь перевел взгляд. Джереми легко смахнул слезы с его бледных щек. — Дыши, детка, прошу тебя. — произнес Джер шепотом, мягко потерев большим пальцем подбородок парня, — Посмотри на меня. Тебе следует отдышаться. Майкл несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прислонившись спиной к прохладной стене. — Спасибо. Блондин взял руку молодого человека в свою, удерживая на уровне груди. Затем Майк ощутил, как ритмично бьётся его сердце, из-за чего кожа покрылась мурашками. — Молодец. Так ведь гораздо лучше, в самом деле? — парень мельком оглядел детские лица, изображенные на фото; он сразу узнал старшего сына Уильяма — Майкла. На секунду блондину стало горько внутри. Он никогда прежде не желал людям зла, но ему страшно хотелось, чтобы Дэйв удавился. Эта мысль заставила его встрепенуться. — Я не вершаю судьбы, Майк, но я очень надеюсь, что Уильям заплатит за все, что он причинил тебе и твоим сестре с братом. Мне очень жаль, детка. Действительно жаль. Брюнет кивнул, слабо улыбаясь. Несмотря на ту тоску, которую он испытывал по отношению к своим родным, парень наконец ощутил слабую долю облегчения. Джереми нежно сжал его руку, не выпуская. — Мне стыдно, что я заставил тебя все это слушать. — темные брови Афтона дрогнули, — Но я должен был рано или поздно рассказать тебе об этом. Стыдно признаваться, но мне было ещё более стыдно скрывать это от тебя. Понимаешь? — Не говори так, пожалуйста. Я ничто не ценю так сильно, как твою искренность. Поверь, более храброго и самоотверженного человека, чем ты — нет. Джереми ласково поцеловал парня в висок.

***

Когда они наконец поднялись с пола, Майк, сидя на кровати, с упоением уставился на широкую голую спину Джереми и на то, как красиво изгибались его лопатки каждый раз, когда он двигал сильными руками. На его лице исказилось необычайное желание. Некоторое мгновение они помолчали, вглядываясь друг другу в глаза, почти горящие в полумраке темной комнаты. На секунду брюнету показалось, будто приглушенная музыка вовсе затихла. В его груди громко бушевало сердце. — Поцелуй меня. Ранее Майк не испытывал подобной нужды. Настолько отчаянной нужды, чтобы к нему прикоснулись. Фитцджеральд двинулся на молодого человека, заключая в жадном и требовательном поцелуе, что так для него несущественно. Афтон поддался вперёд, чувствуя, как блондин нависает над ним. Майк никогда не забудет ощущение его теплых рук под своей рубашкой и дыхания, сладостно обжигающего его шею.