Принятие

За последние два дня состояние пилигрима едва улучшилось. Тем не менее, долгое отсутствие приступов тревожило Эйдена. Он ожидал после затишья значительного ухудшения, возможно предстоящий припадок окажется опаснее предыдущих. Неизвестность сдавливала грудную клетку, не позволяя полноценно вдохнуть. Хакон пытался поднять парню настроение, рассказывал истории о том, что происходило в мире до Падения. Бестолку. Эйден слушал неохотно, когда-то вовсе переставал реагировать, погружаясь в свои мысли. — Эйден, останешься сегодня вечером в убежище, отдохнёшь, а я поищу что-нибудь полезное до захода солнца. — В каком смысле останусь? Я пойду с тобой, вдруг понадобится помощь? — запротестовал пилигрим. — Со мной ничего не случится. Не буду уходить далеко. До следующего города идти не менее двух дней, а у нас заканчивается вода. Вернусь целым и невредимым. Эйден чувствует себя обузой. Ему кажется, что Хакон в очередной раз не хочет прямо озвучивать своё мнение. Замалчивание всегда хуже правды. Да, сейчас пилигрим просто путается под ногами, теряя силы. Это отвратительно Единственное правильное решение, которое он может принять — послушать мужчину и не мешать. Остаться одному среди вечно чужих обшарпанных стен, в свете ламп. Проводить Хакона виноватым взглядом, заставляя себя криво улыбнуться. А после понять, что заставил волноваться ещё больше странным поведением. Хакон понимает этот взгляд. Сердце разрывается. Однако у него есть идея, как поднять настроение Эйдену. Сделать сюрприз. Здесь, недалеко от места, в котором они остановились, есть старый музыкальный магазин. Придётся быть очень осторожным, чтобы не привлечь к себе заражённых. Благо, до захода солнца те не такие шустрые. По пути мужчина вспомнил один случай из прошлого. Он был знаком с человеком, жена которого тяжело заболела. Онкология. Хакон часто подвозил друга до больницы, наблюдая за тем, как с каждой неделей тот менялся. Сначала в его глазах сияла надежда. Врачи обещали помочь, сделать всё возможное и пророчили скорое выздоровление. Однажды он вернулся из больницы растерянный, взволнованный. Рассказывал о том, что лечение перестало давать положительные результаты. После многочисленные операции, терапия. Друг постоянно пытался подбадривать жену, внушать ей веру в лучшее, делал всё, чтобы увидеть хотя бы тень улыбки на её измученном бледном лице. Хакон невольно сравнил себя с ним. Он тоже пытается помочь, осознавая ничтожность собственных действий. От него ничего не зависит. Абсолютно. *** — Успел соскучиться, малыш? — усмехнулся возникший в дверях силуэт. Эйден, всё это время в напряжении ожидавший возвращения мужчины, почувствовал некоторое облегчение. — Ага, прямо как твоя четвёртая жена, — ответил парень, чей взгляд зацепился за вещь, которую принёс Хакон. — Что это? — Сейчас узнаешь. Это сюрприз… Не вижу счастливой улыбки на лице. — Мне… Никто прежде не преподносил сюрпризы в огромном чёрном чехле, знаешь ли. Да и сюрпризов в целом пилигриму никто не делал. По крайней мере приятных. Лязгнул звук молнии на чехле. Хакон достал оттуда пыльную старую гитару. Это лучшее, что можно было достать, остальные инструменты либо оказывались сломанными, либо с порванными струнами. — Когда я был примерно твоего возраста, научился играть на гитаре. Осталось её настроить. Сейчас. Мужчина взял в руки инструмент, стал подкручивать колки, дёргая струны. Настраивать гитару без тюнера куда сложнее, если ты не профессионал. — Готово. Как там было…This world will never be…What I expected. And if I don't belong…Who would have guessed it…* Эйден не перебивал, слушал. Без особого интереса, но всё же. Тогда Хакон приглушил струны одним верным движением руки. — Хочешь попробовать? — спросил мужчина. — Что… Нет-нет, я не умею. У меня навряд ли что-то получится, — запаниковал пилигрим. По крайней мере он оживился и стал проявлять эмоции. — В этом нет ничего сложного. Я научу тебя. Давай, пару простых аккордов. Хакон подозвал Эйдена, чтобы тот сел рядом, затем передал в руки инструмент. — Сначала нужно убрать напряжение с правой руки. Просто поводи по струнам вверх-вниз, вот так. Мужчина коснулся рукой запястья пилигрима, показывая, как нужно проводить по струнам. — Теперь левая рука. Ставь пальцы на вторую струну первого лада, третью и четвёртую струну второго. — Что такое лады? — Промежутки между порожками. Видишь? — Хакон указал на лады. — Понял… Вот так? Мужчина чуть изменил положение чужой руки на струнах, чтобы пальцы не зажимали соседние. — Теперь правильно. Не задевай другие струны. А теперь проведи по струнам правой рукой. Парень коснулся струн. В его глазах промелькнула искра. У него получилось сыграть аккорд! — А ты говорил, что не сможешь. Ты молодец, малыш, быстро учишься. — У меня получилось… — Хочешь попробовать сыграть ещё один аккорд? Эйден увлечённо кивнул. Хакон впервые за последнее время видел парня настолько заинтересованным, живым. Вот бы этот вечер никогда не заканчивался… — Я когда-нибудь смогу сыграть полноценную песню? Ты научишь меня? — спросил Эйден, неловко переставляя аккорд. — …Обязательно, Эйден, — произнёс мужчина, прикусив губу. Он хотел бы научить, очень. Боялся только не успеть. — Что-то не так? — Нет, порядок. Просто горжусь тобой и твоими успехами. Наверное, я не такой уж хреновый учитель. — Лучший. Спасибо, это подняло мне настроение, — улыбнулся пилигрим.