Принятие

Сколько уже утекло времени? Недели? Месяцы? В пути всё тянулось, будто один нескончаемый день. Дорога, поиск ночлега, сон, затем снова дорога. Изредка повседневность сменялась разведкой новых территорий, полуразрушенных поселений, заросших зеленью. Не то, чтобы Эйдена это не устраивало, наоборот, такой образ жизни привычен для пилигрима. Однако одно обстоятельство превратило его существование в постоянную агонию. Он стал меняться. Превращения застигали парня в те моменты, когда их совсем не ждёшь. Не так страшны боли, конвульсии, как возможность причинить боль близкому человеку. И зачем Хакон только напросился идти с ним? Впрочем, теперь навряд ли можно изменить ход событий. Ближе к вечеру они набрели на небольшой городок, один из тех, в которых раньше оставались выжившие. Теперь тут только заражённые. Поиск убежища обычно не занимает много времени. Главное, чтобы был какой-нибудь старенький матрас, установлены уфшки и генератор. В некоторых случаях приходится использовать уф фонарик. Их сегодняшнее место для ночлега представляло из себя небольшую комнату, посреди которой лежал заваленный тряпками матрас. На стене напротив две всё ещё рабочие уф-лампы. Не так уж и плохо. Эйден устало опускается на спальное место. Припадки отбирают у него много сил, куда больше, чем раньше. Хочется спать, слипаются глаза. — Малыш, всё в порядке? — обеспокоено спрашивает Хакон, садясь рядом. — Выглядишь очень уставшим. Парень потирает ноющий от боли висок. — Мне нужен отдых. Часто теряю контроль в последнее время… Давай просто ляжем спать, хорошо? Без лишних разговоров. — Посмотри на меня. Пилигрим слушается, поднимает взгляд. Хакон успокаивающе гладит его по щеке, пока осматривает. Он видит покрасневшие глаза, подрагивающие от слабости обветренные губы, покрывшиеся небольшими ранками. Больно видеть, как с каждым днём Эйдену становится всё хуже. — Теперь ложись. Надеюсь, сегодня обойдётся… Мужчина хочет уйти на пару минут, залезть на крышу. Побыть наедине со своими мыслями, подышать воздухом до заката, пока есть возможность. Его останавливает пилигрим, придерживая за руку. — Не уходи. Не хочу засыпать один, — звучит слишком жалобно. Хакон не может отказать, ложась рядом, обнимая парня со спины. — Не уйду. А ты засыпай скорее. Тебе нужны силы. Хруст костей и болезненные стоны эхом отдаются в голове. Эйден просыпается в холодном поту, подрываясь с места, пытаясь найти Хакона взглядом. Мужчина просыпается вслед за ним, готовый помочь пилигриму с очередным приступом, но через мгновение осознаёт, что парню всего лишь приснился кошмар. — Хакон…ты живой…боже, — бормочет Эйден, делая пару глубоких вдохов и выдохов. — Конечно живой, всё в порядке. Тебе просто приснился кошмар. Успокоиться удаётся не сразу. События сна мелькают перед глазами. Парень хочет прикоснуться к мужчине, понять, что он не является плодом больного воображения. — Я чудовище… Я не контролирую себя и могу убить в любой момент, — шепчет Эйден, опуская взгляд на свои трясущиеся руки, покрытые ссадинами. — Ну какое же ты чудовище, Эйден? Не говори так. Тебе просто нужно отдохнуть, станет легче. Обещаю. Пилигрим снова опускается на матрас. Что толку в этих обещаниях? Тешить себя надеждой на чудесное исцеление? Где-то Эйден уже слышал эти слова. — До рассвета всего несколько часов, а нам нужно двигаться дальше. Закрывай глаза, я разбужу тебя утром. Им обоим тяжело снова заснуть. Пилигриму из-за страха перед очередным превращением, Хакону из-за не покидающих голову мыслей. Мужчина сам не особо верил в то, что ситуация может стать лучше. Однако бросить Эйдена не смог бы ни под каким предлогом. С ним — опасно, без него — ещё хуже. Хакон надеялся, что сможет хоть немного скрасить жизнь парня, защитить его, успокоить. Иногда людям нужна поддержка, даже если они сами её не ищут.