***
Подготовка в последнему вечеру была в самом разгаре: каждый был чем-то занят и отдавал своему делу всего себя, потому что для многих время, проведëнное в лагере, было важным этапом. И для главных героев эти три недели были самым особенным и запоминающимся периодом в их жизни. Казалось, лагерь разделил жизнь на до и после, теперь было два мира: обычный скучный серый мир без надежды, в котором ты даже самому себе не нужен, и идеальный мир, подаривший дружбу, любовь, мечты и веру в то, что всё можно изменить в лучшую сторону. — Тэхëн-а, из-за того, что ты надо мной так трясëшься, мы провозимся с этим деревом очень и очень долго, — бормотал Чонгук, обвивая гирляндой очередную ветку. Он стоял на предпоследней кверху ступеньке стремянки, та была вполне устойчивой и не шаталась, но, тем не менее, Тэхëн не отходил от него ни на шаг, крепко держа лестницу, как будто та в любой момент могла уйти в сторону. Поляна, которую они выбрали находились возле корпусов с комнатами, представляла собой участок земли, покрытый ковром из зелëной травы, и была окружена деревьями. — Я не могу отойти, это может быть опасно для тебя. — Это безопасно. — А если я уйду, то станет опасно. — Ты такой милый. Когда волнуешься, даже перестаëшь рационально мыслить, — произнëс Чонгук, наградив его нежным взглядом. Юноша зацепил гирлянду за ещё одну ветку и спустился на землю, оглядывая дерево и пытаясь понять, куда бы ещё повесить украшение, чтобы было красиво. — Нужно немного переставить стремянку. — Парень кивнул на одну из веток. — Зачем? Она ниже предыдущей. — Да, но я всё равно до неë не достану, — сказал Чонгук, а в следующую секунду вцепился в плечи Тэхëна, едва не вскрикнув от неожиданности. Ким резко поднял его, крепко обнимая руками за бëдра и прижимаясь щекой к животу. — Так достанешь. Чонгук чувствовал, как бешено колотится собственное сердце, и причиной тому был точно не страх падения, потому что Тэхëн сильно сжимал руки, стоя ровно, будто держать человека, масса которого примерно равна его, не приносит ему никаких неудобств. Чонгук помотал головой, дрожащими руками зацепил провод за ветку и вновь упëрся ими в чужие плечи. — Тэхëн, я закончил, ты можешь поставить меня на землю. — Не хочу тебя отпускать. «Ни сегодня, никогда больше», — так и не было произнесено вслух, но Чонгук понял. Он зарылся пальцами в его волосы, массируя кожу у корней, пытаясь расслабить. Тэхён прикрыл глаза и выдохнул, медленно разжимая объятия и позволяя Чонгуку поравняться с ним. Чонгук похож на сказку, Тэхëн — главный герой, который не хочет еë покидать. Может ли он навсегда остаться со своей сказкой? — Тебе и не нужно. Я всегда с тобой, мой синий дракон, прямо тут, — произнëс Чонгук и положил ладонь на его грудную клетку, туда, где отчаянно бьëтся раненое сердце. — Я хочу поцеловать тебя, — прошептал юноша, накрыв его руку своей. — Ребята смотрят, — сказал он смущëнно. — Пускай, мне не жалко. — Неа, так не пойдëт, любовь — это нечто для двоих, мне не нравится ею разбрасываться и яро демонстрировать. — Стесняешься меня? — Нет, просто счастье любит тишину. — Стесняешься, — повторил Тэхëн, и Чонгук, недовольно шикнув, прижался к его губам. Поцелуй длился несколько секунд и не зашëл дальше трепетного касания. — Дурак, я не стесняюсь, — упрямился юноша, поднимая с земли коробку с украшениями. — И вообще, прекращай мной любоваться, у нас много работы, помогай украшать. — Как мне перестать любоваться главным украшением вечера? — Только этого вечера? — усмехнулся Чонгук, на что Тэхëн не смог быстро сообразить, что ответить. — Если учишься пикапу у Чимина, то проходи курс полностью. — Я исправлюсь. — Конечно, я верю, но сначала поможешь мне.***
В этой части леса тишину не нарушали голоса детей, лишь ветер шелестел между стволами, кронами деревьев и тонкими стеблями молодых цветов. Прямого разрешения на то, чтобы отправится в домик или в общем в глубь леса они не получили, но Хосок знал, что только на этой поляне растут самые лучшие цветы и наотрез отказывался искать другое место. Юнги не имел сил и желания с ним спорить, поэтому сейчас они сидели на траве в окружении бабочек. Хосок старательно выбирал лучшие цветы, складывал и соединял их аккуратно по одному ему известной схеме. Юнги пытался повторять за ним, но путался и вскоре бросил эту затею, лишь делая вид, что занимается чем-то важным, а на деле рассматривая Хосока и его ловкие пальцы. На голове Чона красовался новенький венок, пестрящий разными цветами, и когда на него присела маленькая бабочка с жëлтыми крыльями, Юнги не смог отвезти взгляда, пока та не улетела, отвлекая его. — Готово, — гордо произнëс юноша, надевая на голову парня венок, концы которого скрепил белыми почти незаметными ниточками. Хосок придирчиво осмотрел свою работу и улыбнулся, оказавшись ею доволен. — По-моему, мятному цвету подходит красный, поэтому я решил больше вплести таких цветов. — Я думаю, что это лучший венок, который у меня когда-либо был, — сказал Юнги, отражая его улыбку. — У тебя просто не было венков, верно? — Ты меня раскусил, но он правда очень красивый, мне кажется, нет смысла мечтать о лучшем. — Всегда нужно мечтать о чуть большем, чем у тебя есть, на большие мечты нужно много времени и сил, поэтому можно начать с множества маленьких желаний. Вот придумай такую мечту, которую я смогу исполнить. — Хм, — Юнги задумался ненадолго, а затем протянул ему руку. — Хочу ещё цветочный браслет, и добавь побольше синих цветов. Хосок улыбнулся, положил его руку на свои колени и начал плести прямо вокруг его запястья, часто ненароком касаясь кожи. Хосок волшебный, он слепит сильнее солнца и тоже заставляет щуриться, но только от счастья. Он своей улыбкой освещает ему путь и прогоняет тени, и Юнги не готов расстаться со своим спасением. — Вот и всё, — сказал Хосок, отпуская его руку. Браслет вышел таким же прекрасным, как венок. Юнги знает, что чуть позже аккуратно снимет его, чтобы не повредить и положит между страниц толстого блокнота, дабы сохранить память на долгие годы. — Мне очень нравится. Теперь ты, — Юнги оторвался от разглядывания украшения на запястье. — Какую твою мечту я бы мог исполнить? — Останься со мной, — сказал юноша и через секунду продолжил. — Только ты можешь исполнить эту мечту и это единственное, о чëм я мечтаю. Знаю, что это невозможно, но… — Нет-нет, не говори так. — Парень взял его руку в свои ладони, словно хотел согреть. — Это возможно, это то, что будет. Следующим летом мы будем свободными молодыми людьми, снова будем вместе, а до этого мы можем переписываться. — Нет, не смей мне писать. — Хосок чувствовал, как глаза наполняются слезами от нехороших представлений о той жестокости, что на себе ощутил Юнги. Юноша прикрыл глаза и глубоко вздохнул, не позволяя себе заплакать. — Если твой отец поймает тебя, будет плохо. Я подожду следующего лета. — Я люблю тебя, принцесса. — Юноша тепло улыбнулся и коснулся кончиками пальцев его щеки. — Я люблю тебя больше, — тихо сказал Хосок, боясь, что если произнесëт громче, голос дрогнет. Парень повернулся, прижался спиной к груди Юнги, чтобы тот не видел его слезящихся глаз, а Мин сделал вид, что ничего не заметил, обняв его обеими руками и положив голову на плечо, снова принимаясь наблюдать за отточенными движениями его рук.***
От напряжения кровь гудела в висках, по лицу и груди стекали капли пота. Сокджин решил, что дров много не бывает, поэтому сейчас Чимин трудился, раскалывая каждое полено из той большой кучи, что поручил ему вожатый. Не смотря на то, что подобным он никогда не занимался, топор его слушался, казалось, делал за него основную работу. Может быть, его дед был дровосеком, раз уж у него прирождëнный талант? На фоне играла песня Kelis "Milkshake", тëплый воздух окутывал тело и душил. Чимин бы не отказался сходить к реке прямо сейчас, но решил сначала покончить с порученным ему делом. Юноша положил топор, подошëл к Намджуну, что стоял с небольшим подносом с одноразовыми стаканчиками холодной воды. — Подрабатываешь официантом? Сокджин не может нарисовать тебе привилегии за то, что ты с ним? — поинтересовался Чимин, взяв один стаканчик и сделав несколько больших глотков. — Он же тебе и себе поручил командовать, то есть ничего не делать. — Вот именно, все чем-то занимаются, а я только хожу за ним хвостиком. Я тоже хочу быть полезным. — Поэтому нашëл себе занятия сам, да? Можешь помочь мне с дровами, если хочешь. — Нет-нет, как я могу отнимать у тебя работу. Что ты делаешь? — спросил Намджун, когда Чимин отошëл от него на шаг и стянул с себя футболку, повесив еë на ветку. — Что я делаю? — На тебя и так все пялятся, а ты ещё демонстрируешь. Чимин осмотрелся и довольно ухмыльнулся, словив несколько заинтересованных взглядов. Осознание того, что он, практически ничего не делая, отвлекает девчонок и даже некоторых парней от работы, не заставляло самооценку подняться до небес или почувствовать собственное превосходство. — Пусть смотрят, мне не жалко. С картинок из интернета не так интересно смотреть. Чимин вернулся к своему занятию, игнорируя направленные на него взгляды. Песня, играющая на фоне, начинала раздражать. Юноша повернул голову, кожей почувствовав самый пытливый взгляд, и не удивился, когда увидел Чеëн. Девушка, поняв, что еë поймали с поличными, дëрнулась и принялась имитировать сильную занятость. Чимин усмехнулся и отвернулся, поставив новое полено на пень. — Работаем, а не на Пака смотрим, — строго произнëс Сокджин. — Чимин, а ну прекрати соблазнять народ. Выключите эту песню! — Никого я не соблазняю, мне жарко, — произнëс юноша. — Да, конечно, не соблазняешь, вижу я. — А вы не смотрите, вызываете подозрения и дискомфорт. И вообще, зачем столько дров? — Если я сказал нужно, значит нужно. — Если так нужно, то сам и руби, — пробормотал Чимин. — Что сказал? — Я говорю, дурно уже стало, пойду к бочке умоюсь. — Если плохо себя чувствуешь, то один не пойдëшь. — Я схожу с ним, — сказала Чеëн, сделав шаг вперëд. — Ну не так уж мне и плохо, ещё немного поработаю, — тут же поменял своë мнение Чимин. — Нет, раз уж плохо, то идите. — Блин, — прошипел юноша и направился к корпусу, возле которого и стояла большая бочка с холодной чистой водой. Девушка молча следовала за ним, чем немного его раздражала. Она выхватила из его рук ковш, набрала в него воды и приказала Чимину присесть, чтобы тот умылся. Юноша передумал возмущаться и фыркать и опустился на корточки, подставляя ладони, которые Чеëн наполняла водой. Он ополоснул лицо, провëл мокрыми руками по шее и плечам. — Тебе не нравится оставаться со мной наедине. — Так очевидно? — Юноша посмотрел на неë снизу вверх, а затем поднялся на ноги. — Почему я тебе не нравлюсь? — Мне не нравится никто Чеëн, пойми меня. Я никому не интересен и мне никто не интересен, в плане любви, по крайней мере. — Ты интересен, много кому, и мне в том числе. Ты моя первая любовь. — Чеëн… — Подожди. — Она выставила ладонь, призывая его молчать и случайно коснулась обнажëнной груди, тут же отдëрнув руку. — Пак Чимин, ты — моя первая любовь, самая искренняя и чистая, потому что мне не нужно было особого внимания от тебя, мне достаточно было иметь редкую возможность быть с тобой рядом и смотреть на тебя, чтобы влюбиться. И если моя любовь невзаимна… Девушка шумно сглотнула и замолчала на несколько секунд, чтобы голос не дрогнул от волнения. Она не смотрела в его глаза, не бродила взглядом по его телу, а лишь разглядывала родинку, чуть пониже ключицы, чтобы хоть как-то сосредоточиться и не забыть всё, что хотела сказать. — Моя любовь невзаимна, но это почти не ранит меня. Я не жду от тебя чувств, мечтаю об этом и только, но это мои мечты, они не должны как-то влиять на тебя. Я не виню тебя за то, что ты не любишь меня. Она продолжала говорить, не поднимая глаз, а Чимин чувствовал нечто странное, его сердце, казалось, на миг останавливалось, а через секунду билось ещё быстрее, потому что он никогда не слышал подобных слов и не представлял, как на это реагировать. Он будто попал в дораму, вот только ни в одном сериале он не видел такого красивого признания, на фоне которого все другие становились набором обычных несвязных слов. — Ты считаешь меня такой же, как и остальные девушки, и это так, но мои чувства к тебе не такие, как у них. Клянусь, они другие. Ты не просто крутой парень, нарушающий устав лагеря, школы, правила жизни, я думаю, что ты — самый глубокий и уникальный человек, которого я когда-либо встречала. — Наконец, она подняла глаза, чтобы закончить своë признание. — Спасибо за то, что именно ты — моя первая любовь. Чимин молчал, голова опустела, в ней роились отрывки только что произнесëнных фраз. Сказать, что он был ошарашен признанием, значит преуменьшить. Сказать, что его сердце не сжалось, а душа не заныла — нагло соврать. — Скажешь что-нибудь? — тихо произнесла девушка. Она округлила глаза, когда Чимин обхватил ладонями еë лицо, притягивая к себе, и прижался к губам. Чеëн остолбенела, не зная, что делать, тело отказывалось принимать сигналы, посылаемые мозгом. Она держала руки в воздухе, не решаясь опустить их на чужие плечи и пытаясь поверить в то, что происходящее сейчас, не сон. Юноша отстранился так же быстро, как и приблизился, и отступил ещё на шаг, зарываясь пальцами в волосах. — Извини, я… я это на эмоциях, наверное. Просто забудь, хорошо? Чимин поспешил уйти, ругая и не понимая самого себя. Казалось, в момент, когда он поддался вперëд, его мозг отключился. Чеëн смотрела ему вслед, прижимая подушечки пальцев к пылающим губам. Их никто не видел, и девушка обещает себе, что не побежит хвастаться подружкам, что даже о признании не расскажет. — Никогда не забуду, — тихо сказала она.***
Глядя на трудящихся ребят, Сокджин чувствовал некоторую гордость за них и за себя самого за то, что смог организовать это. С его позволения Чжухон отлëживался в комнате, наверняка ещё спал, и мешать ему смысла не было. Рабочих рук было более, чем достаточно, да и ребята пылали энтузиазмом. Близился закат. Парни и девушки двигались вяло, выглядели уставшими, растеряв свои силы в течение дня. Намджун щëлкнул кнопкой на беспроводной гирлянде и отошëл от дерева, любуясь тем, как красиво оно было окружено ярко-жëлтыми огоньками, немного напоминающими тех светлячков, которые стали свидетелями его первого поцелуя. Кое-где на ветках висели венки, сплетëнные Хосоком, кто-то носил их на макушке. Атмосфера вечера была лëгкой и непринуждëнной, и этот комфорт хотелось продлить на более долгий срок, чем несколько часов. — Мы все хорошо сегодня постарались. — Руки Сокджина обвили его талию, а подбородок опустился на плечо. Намджун улыбнулся, прикрыл глаза и откинул голову назад. — Да, особенно мы с тобой, ходили, командовали и всё. — Руководить процессом тоже очень важно, иначе будет хаос, и каждый будет делать то, что вздумается, а не то, что нужно. — Мне грустно, — сказал юноша после минуты молчания. — Мне тоже, я чувствую твою грусть. Не думал, что привяжусь так сильно к какому-то отряду. — Точнее? — Точнее, к шестерым бесятам, которые не давали мне спокойно спать. Я буквально мог проснуться в любой момент, пойти в вашу комнату и убедиться в том, что вас там нет. — Извини, надеюсь, мы не прибавили тебе пару тройку седых волос, — усмехнулся юноша. — Я не настолько стар, как вы все описываете, — упрекнул его вожатый. — Вы сделали это лето ярче, ты сделал, Намджун. — Как бы я хотел, чтобы сегодняшний вечер длился хотя бы несколько следующих дней, а не несколько жалких часов, которые мы даже не почувствуем. — Тогда нам нужно попытаться словить эти мгновения, пока они не промчались мимо нас, — произнëс мужчина и потянул его за руку к остальным ребятам. — Не думай о том, что этот вечер закончится, пускай, тебе кажется, что он длится вечно. — Но это ведь не так. — А ты верь в это и наслаждайся. — Дурак, — беззлобно бросил Намджун, следуя за Сокджином.***
Горизонт поглощал солнце, отдавая его краски ближним пушистым облакам, а затем потихоньку их забирая. Вечерняя прохлада постепенно и пока ещё едва ощутимо окутывала тело. Возле озера было тихо и как-то спокойно, а в объятиях близкого человека — тепло. Тэхëн сидел на траве под деревом, любуясь угасающим огненным шаром, а Чонгук расположился между его ног, прижавшись спиной к его груди. Пальцы Кима были сцеплены в замок на его животе, и Чонгук, любуясь природой, поглаживал выступающие на его руках вены. Они молчали, сами того не зная пребывая в мыслях у друг друга. Было бы неплохо остаться здесь на чуть дольше, чем это возможно, но с каждой новой проведëнной тут минутой уезжать хотелось всё меньше. Лагерь вырастил крылья на их спинах, а город, родители, школа вновь примутся их обрезать. — Наверное, нам нужно возращаться, — произнëс Чонгук, тяжело вздохнув, но вопреки своим словам не пошевелился, даже пальцем не повëл. — Давай побудем здесь ещё немного. Чонгук заворочался и приподнялся, вновь придвинувшись к парню только теперь боком, чтобы было удобнее смотреть ему в глаза, в красивые чëрные глаза, сейчас полыхающие оранжевым закатом. — Обещай, что будешь думать обо мне, так долго и часто, как только сможешь. — Обещаю, что буду думать о тебе каждую минуту. — Это слишком часто. — По-другому я, кажется, не смогу. — Тогда у тебя могут начаться проблемы с учёбой из-за того, что ты не сможешь сосредоточиться. — Пускай, мне теперь так плевать, — произнëс Тэхëн тихо, прикрыл глаза и прижался лбом ко лбу юноши. — Так нельзя, родители же замучают тебя, если ты не оправдаешь их ожидания. — Кажется, я не смогу вернуться к прошлой жизни. — Всё будет хорошо, Тэхён-а, — сказал юноша, подняв руку и погладив его по щеке. — Я не верю в это. Так много плохого произошло, что я растерял свою веру. — Но ведь хорошее тоже было, например, мы. Разве мы сделали недостаточно, чтобы ты вернул свою веру? — Вы сделали слишком много для того, чтобы я снова начал мечтать. Моя мечта — свобода, а свобода для меня — это вы, но я сам должен добиться еë. — Я знаю, что ты всё сможешь. Не верю, что завтра нам придëтся расстаться, — произнëс Чонгук, отстранившись. — Я тоже, эти каникулы пролетели быстрее всех предыдущих. Хочу запомнить сегодняшний день как нечто особенное. Какой день из этих трëх недель был для тебя самым запоминающимся, какой момент? — Я думаю, это очевидно. — Первый поцелуй? — И он тоже, но не совсем, — сказал Чонгук, призадумавшись и прикусив нижнюю губу. — Это было в родительский день, когда мы ушли ночью в лес и развели костëр. Тогда нас было шестеро, и я узнал историю каждого, я узнал твою историю. — Я тоже люблю это воспоминание. Думаю, я в первый день здесь и я сейчас — два разных человека. — Не знаю, ко мне ты никогда не был холоден, — произнëс юноша, развернувшись в его объятиях, чтобы смотреть на него, при этом не сворачивая шею. — Просто для меня ты всегда выделялся. — По-моему, больше всех всегда выделяется Чимин. Интересно, у вас могло бы что-то сложиться? — Чонгук задумался, приложив указательный палец к подбородку, и рассмеялся, заметив, как комично распахнулись глаза юноши. — Эй, что ты такое говоришь? Ты вообще ревновать должен. — Не знаю, Чимин милый, — сказал юноша и хихикнул, а затем счастливо улыбнулся. — Что сказал? — возмутился Тэхëн и, обхватив парня руками и ногами, принялся его щекотать. Чонгук залился заразительным смехом и начал отбиваться, но все его попытки оттолкнуть чужие руки только заставляли Тэхëна улыбаться. Юноша прекратил его мучать и навис над ним, глядя на медленно разлепившего глаза Чонгука, который подозрительно осматривал его, просчитывая движения. Они смотрели друг на друга, грудь Чонгука высоко и часто вздымалась, в то время как Тэхëн задержал дыхание. Ким опустил взгляд на его губы, коснулся их кончиком указательного пальца, а Чонгук невесомо чмокнул фалангу, тем самым рисуя улыбку на чужом лице. Тэхëн наклонился пониже и, прикрыв глаза, прижался к его губам. Ресницы Чонгука затрепетали, и он обхватил ладонями его лицо, чуть наклоняя голову, чтобы углубить поцелуй, найти чужой язык и ласкать его своим. За проведëнное вместе время смущение между ними испарилось, и если раньше Чонгуку представлять подобные картинки было стыдно, сейчас его фантазию ничего не могло ограничить. — Тэхëн? — сказал Чонгук, оторвавшись от его губ. Юноша смотрел на него чуть поплывшим взглядом и хмурился, пытаясь его сфокусировать. — Мы завтра разъедемся и долго ещё не сможем увидеться, скорее всего, очень долго. Сегодня я бы хотел зайти дальше. — Дальше? — повторил Тэхëн, не понимая, о чëм он говорит. Всё, что у него с Чонгуком, для него впервые, к тому же мозг сейчас как назло отказывается нормально функционировать. — Что делают люди, когда влюбляются? — Детей? — усмехнулся юноша — Ты дурак или притворяешься? — поинтересовался Чонгук, несильно ударив парня в плечо. — И то, и другое. Я понятия, не имею, что делать, то есть понимаю, конечно, что-то, но как правильно? — Поэтому мы и попробуем. Чонгук улыбнулся и прикрыл глаза, потянувшись к его губам. Тэхëн почувствовал, как рука юноши легла на его грудь, а затем медленно поползла вниз по животу. Чонгук приподнялся, но достать до чужих губ он так и не смог. Он открыл глаза и ожидаемо никого перед собой не увидел, Тэхëн уже стоял в нескольких шагах от него. — Я очень быстро вернусь, будь здесь и никуда не уходи, — проинструктировал Ким и скрылся за деревьями. — Хотя бы скажи, куда ты, — крикнул Чонгук ему вслед. — На консультацию, — донеслось из леса. Тэхëн шëл быстро, но чувствовал, что сбегает от Чонгука, хотя уже давно не думал о побеге. Оставлять юношу одного не хотелось и нельзя было, но Тэхëну нужно было срочно поговорить с Чимином. Конечно, тот без шуток и язвительных замечаний не обойдëтся после того, как пропищится от счастья, но не обсудить с ним происходящее парень не мог. Он обнаружил Чимина в центре расчищенной поляны, разводящим костëр. Тот был крайне задумчив и измазан в грязи, как и большинство парней и девушек, которые хлопотали над подготовкой к вечеринке больше всех. — Чимин, нам нужно поговорить, — произнëс Тэхëн и, схватив друга под локоть, заставил его подняться и потащил за собой подальше от всяких любопытных глаз. — Что такое? Никогда не видел, чтобы ты так спешил, — сказал Чимин. Секунду назад он выглядел так, словно зациклен на чëм-то, но сейчас снова казался беззаботным. — Иди быстрее, пожалуйста. — Можно понежнее? Я не люблю, когда грубо, — усмехнулся Чимин. Через минут десять они почти бегом добрались до корпуса, и Тэхëн втолкнул юношу в их комнату. Чимин повернулся к нему лицом и скрестил руки на груди, ожидая, когда ему всё объяснят. Тэхëн, в мгновение ока потерявший свою решительность, молчал. — Что за секретная миссия, если ты притащил меня в комнату? — Я… Там такое дело… Мы… — Если ты не решил потрахаться с Чонгуком, то мне не интересно, что тебе нужно сейчас. — Я… Да, решил. — О да, маленький извращенец. — Чимин широко улыбнулся и похлопал друга по плечу. — Думал, ты никогда не решишься. Так, что нам нужно? — Юноша подошёл к тумбочке и принялся в ней рыться, по одному доставая необходимые предметы. — Смазка с запахом или без? Если с запахом, то яблоко или персик? — Без, наверное, — с заминкой ответил Тэхëн. — Так, презервативы. Клубника? Банан? О, с мятой есть, прикинь, дают немного прохладный эффект. — Слушай, я не знаю. — У тебя дружок чутка поменьше вроде, но, думаю, эти подойдут. Так, клубника, банан или мята? — Чимин, подожди, пожалуйста, и послушай меня. Главное сейчас — это не презервативы. — Как это не главное? Они защищают от нежелательного потомства, — произнëс Чимин, а затем посмотрел на Тэхёна оценивающим взглядом. — А, ну да, у тебя более надëжные методы контрацепции. Так, в чëм проблема? — Если ты помнишь, у меня никогда не было секса. — Ну и что? Хосок и Юнги разобрались, что куда тыкать, и ты поймëшь. — Но я даже порно не смотрел, все мои знания в этой области заканчиваются курсом биологии для старших классах. — В биологии попа только для выхода, но люди придумали много других применений этому месту, о которых не напишут в школьных книжках. Всё просто. — Чимин подошëл к Тэхëну, остановившись рядом, и вручил ему тюбик. — Хорошенько всё смазываешь и растягиваешь пальцами, не жалей времени и смазки. — А я не причиню ему вред? — Если будешь терпеливым и уделишь должное внимание подготовке, то нет. — Чимин отдал ему один презерватив, который Тэхён ещё несколько секунд разглядывал. — Это всё? — Ничего себе какой, ну раз так в себе уверен, то ладно, — сказал юноша, вручив ему ещё два контрацептива. — Нет, я не об этом, в общем говорю. — Ну да, иди покоряй. Кстати, где Чонгук? — Я сказал ему подождать меня в лесу. — То есть вы собрались трахаться, и ты ушёл по своим делам, да? Ты придурок? — Мне в любом случае пришлось бы идти за этим, — Тэхëн указал на тюбик. — Тогда чего со мной трындишь? Иди давай, пока он не передумал. — Спасибо, Чимин-а, — сказал Тэхëн и выбежал из комнаты. Чимин усмехнулся и осмотрелся. Находится в подобных памятных местах в одиночестве с каждый часом становилось ещё более невыносимым, поэтому он тоже поспешил вернуться к ребятам. Тэхëн бежал со всех ног, думая, что Чонгук мог уйти, решив, что он от него улизнул. Когда он вышел к озеру, солнце село, и понемногу небо начало темнеть. Чонгук сидел на том же месте, вглядываясь в горизонт. Наверняка он замëрз, но выглядел так, будто даже не предпринимал попыток уйти. — Прости, я задержался. — Нет, ты вовремя. — Чонгук потянул к нему руку, призывая присесть рядом с собой. — Правда? — Да, сейчас мне холодно, и ты должен меня согреть. Тэхëн сел на траву, а Чонгук забрался ему на колени, глядя в глаза и обнимая за шею. Первый раз, наверное, довольно важное событие в жизни каждого, но Чонгук не боится, похоже, даже Тэхëн волнуется больше него. — Всё будет хорошо, — шепнул Чонгук в его губы и поцеловал кончик носа. — Может, нам бы стоило заниматься подобным в комнате? — Нет, я хочу здесь. Тут я впервые решился сделать большой шаг тебе навстречу, но ты оттолкнул меня, и я чувствовал себя так глупо, потому что подумал, что не нравлюсь тебе. Сейчас ты меня не будешь отталкивать, поэтому я хочу сделать это тут. — Я не знаю, что делать, как это должно проходить. Я даже возбуждался не часто. — Мы же вместе, поэтому нам будет легче узнать всё и попробовать. — Чонгук наклонился к его уху, опаляя горячим дыханием чувствительную кожу. — Ты скромный мальчик, а я просто неосведомлëнный — это так себе команда, — ответил Тэхëн, прикрывая глаза и чувствуя, как от чужого шëпота его кожа покрывается мурашками. — Ты не знаешь, что делают скромные мальчики за закрытой дверью своей комнаты. Чонгук положил руку на пах Тэхëна и несильно надавил. Его щëки залились румянцем то ли от смущения, то ли от постепенно накатывающего возбуждения. Расслабиться сейчас он не имеет права, ведь тогда у них ничего не выйдет, потому что вести Тэхëн не готов. — Ух ты, и чем же ты там занимался? — Парень положил руки на талию юноши и прижал плотнее к своему телу. — Скажем так, познавал мир. Видео, в которых были два парня, я почти не смотрел, но кое-что запомнил, сейчас понимаю, что не зря. Просто слушай меня, ладно? — Да, хорошо, — быстро произнëс Тэхëн и посмотрел в его глаза снизу вверх с обожанием. — У меня чувствительные соски, — сказал Чонгук, чуть наклоняя голову и намекая на то, что он должен делать. — Понял. Тэхëн, не раздумывая, припал к его груди, нашëл губами горошину соска и сжал его прямо через футболку. Чонгук выдохнул, зарывшись пальцами в его волосы и поощряя его действия. Тэхëн потянул края футболки юноши, снимая еë через голову, и вновь принялся ласкать правый сосок, пока перекатывал между пальцами второй. Ким сжал сосок губами и надавил на него языком, втягивая в рот. Чонгука от подобных манипуляций подбросило, и он крепче вцепился в волосы юноши. Тэхён оторвался от своего занятия и притянул парня к себе за затылок, целуя губы, посасывая каждую. Он целовал только Чонгука, трогал только его, в какой-то степени даже гордился этим, но сейчас клял свою неопытность. Будь на его месте Чимин, он бы знал, что делать, чтобы довести партнëра до такого состояния, в котором он мыслить рационально не сможет, ведь этот рыжий парень, кажется, разбирался во всех вещах с пометкой «18+». А Тэхëн таким не был, и даже скромный и хрупкий Чонгук знал больше, чем он. — Прекрати думать, я буквально чувствую, как напряжены твои губы. Чонгук стянул его футболку и прикоснулся ладонью к обнажëнной груди. Тэхëн смотрел куда-то за его спину, словно считал появляющиеся на небе звëзды. Чонгук провëл ладонью по гладкой упругой коже и посмотрел на его лицо. Тэхëн был прекрасен и целиком и полностью принадлежал ему. Чонгук аккуратно толкнул юношу, заставляя лечь спиной на траву и поëжиться от контраста температур. Трава под ним была холодной, в то время как тело горело. Чонгук чувствует, как щëки полыхают и смущение берëт над ним вверх, но отмахивается от этого, нависая над парнем. Он касается губами под подбородком, целует шею, слушая судорожные вздохи. Тэхён пытался абстрагироваться от ненужных мыслей и тоже начать что-то делать, а не просто лежать, ожидая когда ему доставят удовольствие. У Чонгука тоже нет никакого реального опыта за спиной, но он старается, и происходящее сейчас держится только на его неустойчивой решимости, потому что бездействующий Тэхëн явно уверенности не придаëт. Ким опустил руки на талию Чонгука, проводя руками по коже. Она приятная на ощупь и тëплая, и юноше его касания нравятся, судя по тому, как он прижался к нему в ответ. Чонгук дышал в его шею, пока Тэхён исследовал его тело, очерчивая позвонки и обводя ямочки на пояснице. Он осмелел и пробрался рукой под шорты и нижнее бельë, сжав в ладони ягодицу. Чонгук что-то неразборчиво пропищал и покрылся красными пятнами, чего нельзя было заметить в сумерках. Похоже, бороться за управление у них не выйдет, так как когда набирается решимости один, второй еë теряет. Поэтому сейчас Чонгук прячет лицо в его шее и молча ждëт чего-то. — Сними их, Чонгук-и, — произнëс Тэхëн, и голос его будто стал ещё грубее, заставив юношу задрожать. Чонгук отстранился и слез с парня, усаживаясь рядом и снимая с себя шорты, он заколебался и посмотрел на Тэхёна исподлобья, держа руки на кромке трусов. Ким кивнул, приподняв уголки губ, и Чонгук снял бельё, а затем подобрал колени к груди, чтобы прикрыть интимные места. — Ты тоже разденься, — заявил он, указав взглядом на его шорты. Тэхëн усмехнулся и стянул с себя оставшуюся одежду. Желание прикрыться росло, но он смог себя перебороть. Чонгук рассматривал его с интересом, кусая внутреннюю сторону щеки. Он протянул руку вперëд и нарисовал кончиком пальца окружность вокруг уретры, усмехнувшись, когда член дëрнулся в ответ. — Не закрывайся. Тебе некого стесняться, здесь только я, а мне нравится всё, что ты делаешь. Чонгук немного подумал, затем расцепил руки, которыми обнимал колени и снова забрался на его бëдра. На этот раз всё было по-другому, потому что от препятствия в виде одежды они избавились. Тэхëн положил руки на мягкие ягодицы, придвинул Чонгука к себе так, чтобы между ними не осталось ни сантиметра. От чужого тела исходил жар, и собственное тоже пылало. — Я немного говорил с Чимином, — тихо сказал Тэхён. — Он сильно издевался? — Я думаю, он больше радовался, так суетился. — Парень потянулся за шортами и достал оттуда вещи, которые ему вручил Чимин, глядя на них. — Знаешь, я бы не хотел, чтобы тебе было больно. — Мне не всё время будет больно. Я хочу это попробовать, с тобой хочу. — Чонгук нежно улыбался, смотря в его сияющие глаза. — Я не хочу думать об этом, но если существует вероятность того, что это лето наше последнее… — Не говори так, — перебил его Тэхëн. — Нет, послушай. Если так действительно будет, то я хочу, чтобы моим первым был ты. — Не смей думать о том, что то, что между нами, закончится так быстро. Понял меня? Не думай так. Если разобьëшь мне сердце, я всю жизнь посвящу тому, чтобы бить чужие сердца. — Я никогда не поступлю так с тобой. За кого ты меня вообще принимаешь? — возмутился Чонгук, нахмурив брови. — Думаешь, я действительно способен на такое? — Тшш, молчи, — шептал Тэхëн, касаясь его губ короткими поцелуями, пока складка между бровей юноши не разгладилась. — Прости меня, хорошо? Давай вернëмся к тому, на чëм мы остановились? — А на чëм мы остановились? — уточнил Чонгук, услышав, как щëлкнул тюбик со смазкой. — В сексе нет ничего сложного. Я обуздал много наук, так что, думаю, с твоей задницей тоже справлюсь. — Иногда Чимин на тебя негативно влияет. — Чонгук показушно поморщился и насторожился, вцепившись в его плечи, когда смазанный палец огладил колечко мышц. — Правда? Наверное, это комплимент в его адрес, я передам ему. Тэхён улыбнулся широко, из-за чего Чонгук тоже не сдержал улыбки. Ким уложил свободную руку на его затылок, приближая к себе и впился в губы, постепенно вводя первый палец. Чонгук замычал протестующе, борясь с желанием слезть с юноши и отползти как можно дальше. Тэхëн целовал нежно, призывая успокоиться и расслабиться и пытаясь донести, что у него и в мыслях нет причинить ему боль. Чонгук сосредоточился на ощущениях, понимая, что как таковой боли он не чувствует, только дискомфорт, граничащий с ней. Юноша положил руки на лопатки Тэхëна, решив зеркалить неприятные ощущения, которые испытает. Тэхëн спустился поцелуями на шею, втягивая в рот чувствительную кожу пониже мочки уха. Ему нравилось ласкать Чонгука и подготавливать его для себя, нравилось ощущение того, как плотно обхватывают гладкие стеночки его палец. С юношей не хотелось торопить события, чтобы поскорее достичь пика удовольствия. С ним Тэхëн наслаждался каждым моментом: и тем, как Чонгук расслабляется, как всё меньше издаëт несогласных звуков. Отвлекая его поцелуями, он добавляет второй палец, чувствуя, как юноша в отместку за боль царапает его спину. — Разведи пальцы внутри так, словно раскрываешь ножницы, — прохрипел юноша. — Это эффективнее и быстрее. Тэхëн послушал, и Чонгук уткнулся лбом в его плечо, недовольно захныкав. Подобные звуки, что издавал юноша, проходились лезвиями по сердцу, рождая желание остановиться, чтобы не сделать хуже, и когда он собирался вытащить пальцы, Чонгук схватил его за запястье, не позволяя двигаться. — Просто продолжай, я не хочу останавливаться. — Тебе больно. — Я знал, на что иду. Это больше неприятно и непривычно, чем больно. Не останавливайся, добавь ещё. Тэхëн глубоко вздохнул, повинуясь ему. Три пальца вошли туго, несмотря на большое количество смазки, но Чонгук не издал ни звука, закусив губу и покрепче стиснув его в объятиях. Тэхён выпутал одну руку из его волос на затылке, провëл по груди и обхватил его член, медленно надрачивая и коря себя за то, что не сделал так раньше. Чонгук толкнулся в его руку, выдохнул тихий стон, когда Тэхëн погладил его яички, а затем принялся ласкать головку. Тэхён привык изучать всё вокруг, это, скорее, было выработанной тяжëлыми обстоятельствами привычкой, от которой он не мог избавиться, чем увлечением, которое интересовало его. Но сейчас ему нравилось изучать тело Чонгука, запоминать, где нужно касаться, чтобы он чувствовал себя хорошо, становился нетерпеливым и двигался навстречу в погоне за своим удовольствием. Чонгук отвлекался на приятные ощущения спереди, всё больше игнорируя давление на стенки заднего прохода. В какой-то момент он несдержанно простонал и вытянулся. Лучше ощущения он точно никогда не испытывал. — Что это было? — Думаю, это твоя простата, — ответил он и надавил на ту же точку. Чонгук мычал, заламывал брови, сходя с ума от этой сладкой пытки, ведь Тэхён, найдя то самое местечко внутри него, не переставал его стимулировать, наслаждаясь реакцией чужого тела. — Тэхён, прекрати, иначе это закончится, так и не начавшись. — Мне нравится смотреть на то, как тебя ломает от того, как тебе хорошо. — Теперь я тоже хочу посмотреть, — сказал Чонгук, усмехнувшись. Тэхëн вынул из него пальцы, наблюдая за тем, как юноша дрожащими руками с третьей попытки всё же разрывает упаковку презерватива и раскатывает его по возбуждëнному члену парня, пока тот смотрит на него, не отрывая взгляда. — У тебя щëки красные, я даже в темноте это вижу. — Заткнись, — сказал ему юноша и приподнялся. Тэхëн сжал пальцами кожу его бëдер, чувствуя, как пульс зашкаливает. Момент, когда Чонгук опускается, а головка упирается в колечко мышц, кажется Тэхëну немного волнительным, поэтому он непроизвольно оставляет пальцами синяки на бëдрах. Чонгук вылил достаточное количество смазки на его член, размазывая еë по всей длине, и, набрав в лëгкие побольше воздуха, насадился на пару сантиметров. Тэхён откинул голову назад и приоткрыл рот, пытаясь справиться со своими желаниям и не опустить Чонгука до самого конца. Юноша шумно выдохнул и прикусил губу, насаживаясь до половины. Из глаз брызнули слëзы, а Тэхён, заметивший это, обнял его за талию обеими руками и прижался к его груди, шепча ему о том, чтобы он не спешил, и говоря, какой он молодец. Чонгук медленно приподнимается и опускается, стараясь привыкнуть, хмурится и с закрытыми глазами ищет его губы, чем-то напоминая новорождëнного милого котëнка. Тэхëн усмехается и приближается, Чонгук высовывает язык и лижет его губы. Ким улыбается, обхватывает его язык своими губами и посасывает, тем самым невероятно смущая. Чонгук рывком опускается до основания, шлëпаясь ягодицами о его бëдра и заглушая низкий стон Тэхëна поцелуем. — Потрогай меня, так я забываю о дискомфорте, — прошептал Чонгук в его губы, и уже через секунду вокруг его члена пальцы сжались в кольцо. Юноша издавал красивые звуки, подпрыгивал на его бëдрах и демонстрировал своë блестящее от пота тело во всей красе. Тэхëн толкался ему навстречу, понимая, что тормоза срывает, хочется двигаться несдержанно, эгоистично не заботясь о чужих ощущениях. Он понимает, что Чонгук устал: его движения не стали вялыми, но ноги начали дрожать. Тэхëн опустил его спиной на траву и задвигался во влажном тесном проходе, лаская уши Чонгука горячим дыханием и хриплыми стонами. Он упирается локтями в землю по обе стороны от головы парня, мышцы бугрятся под кожей, а вены вздуваются от напряжения. Чонгук бы обязательно думал о том, как это красиво, но сейчас был слишком занят тем, что, не жалея себя, срывал голос. Тэхëн попадал по простате почти при каждом толчке, а член Чонгука был зажат между их телами, и при очередном движении юноша стимулировал его. Все были заняты прощальным вечером, и никто не мог их здесь услышать или каким-либо образом ограничить. Тэхëн целовал его губы, прижимался тесно, желая стать с ним единым целым. — Тэхëн, — тихо шептал Чонгук, повторяя его имя снова и снова как мантру. Тэхëн вбивается в его тело, чувствует, как удовольствие скапливается внизу живота, опускаясь. Юноша не останавливается, двигается в быстром темпе, толкаясь глубоко. Он кончает и с расстановкой совершает несколько резких толчков. Чонгук весь замирает и дрожит, прежде чем расслабиться. Он постанывает ещё около полуминуты, переживая последствия оргазма и ведëт бëдрами, чувствуя Тэхёна внутри. — Нет-нет-нет, — затараторил юноша, выходя из Чонгука и чмокая его в обиженно надутые губы. — Если продолжишь так делать, я снова стану твëрдым, а нам уже пора возвращаться. — Мы могли бы побыть здесь вдвоëм ещё немного, — сказал Чонгук, когда Тэхëн отстранился, и через секунд двадцать добавил уже тихим и лишëнным былой радости голосом: — но у нас и так мало времени. Тэхëн надевал шорты и замер на мгновение, смотря на поникшего Чонгука. Он присел рядом с ним на корточки, взял его футболку, помогая одеться. Он бы хотел подобрать слова, которые сделают ему легче, но Тэхён сам безутешен, поэтому не знает, как помочь им обоим. — Знаешь, мне кажется, я расплачусь, как только увижу их у костра, — прошептал он, а Тэхëн услышал треск собственного сердца, когда увидел, что его глаза наполнились слезами. — Эти три недели были ярче, чем вся моя жизнь. Да, нам приходится прощаться, и это больно, но боль того стоила, правда ведь? Тем более, мы не прощаемся, Чонгук-и, а расстаëмся. — «Расставание» тоже очень долго звучит. — Я знаю, но мы справимся, верно? Что для нас один год порознь, если за ним будет вечность вместе? — Ты правда в это веришь? — Нет, я знаю, что так и будет. Пойдëм к ребятам? — Да, пошли. — Отлично, только штаны не забудь, — усмехнулся Тэхëн, кивнув на ничем не прикрытое достоинство юноши. — Шорты, — тихо пробормотал он, насупившись и сведя колени.***
Большой костëр взмывал вверх искрами, пламя от него освещало всю поляну. Парни и девушки сидели под ночным небом, громко переговариваясь и смеясь. В воздухе витал аромат дыма и вкусной горячей еды. Пропажи Чонгука и Тэхëна, похоже никто не заметил. Намджун сидел рядом с Джином и улыбался вежливо, наверняка слушая очередную несмешную шутку, по правую сторону от него сидели Юнги и Хосок и ели сладость из одной тарелки. В нескольких метрах от них Чжухон рассказывал самым пугливым девчонкам страшилки, а те забавно жались друг к другу. Лиса заплетала Чеëн косички, а знакомая им пампушка ела заботливо подаваемые ей ботаником Дэяном фрукты, кокетливо заправляя прядь волос за ухо. Атмосфера уютная, но тяжëлый груз расставания лежал на сердце у каждого. Чимин по своему обыкновению незаметно подкрался сзади вклинился между Чонгуком и Тэхëном, укладывая руки им на плечи и прижимая к себе с двух сторон. — Ну что, любовнички, как всё прошло? — поинтересовался он, улыбаясь словно чеширский кот. — Тебя рассказать, кто кого? — сказал Чонгук. — Или в какой позе? — добавил Тэхëн, усмехнувшись. — Эй, я сказал повторить, а не превзойти, — возмутился Чимин и потрепал волосы на их макушках. — Хëн гордится вами, идиоты. — От тебя пахнет алкоголем, — произнëс Чонгук, поведя носом и принюхавшись. — Где ты его раздобыл? — Во-первых, у меня оставалось немного после той легендарной вечеринки, и мы объединились с Чжухоном, так что Сокджин ничего нам не смог сделать. Вон за тем столиком наливают если что, — сказал Чимин, кивнув куда-то вперëд. — И всё благодаря Ли Чжухону. Шикарный мужчина, скажу я вам. Не шикарнее меня, конечно. — Воу-воу, Чимин, полегче, я могу воспринять твои слова всерьёз и начать приставать, — громко произнëс подвыпивший Чжухон, когда его чуткий пьяный слух уловил своë имя в чужом диалоге. — Надень парик и юбку, может, тогда я передумаю. — Чимин заливисто засмеялся, распространяя смех на большинство ребят, включая вожатых. Тэхëн тоже улыбнулся, от смеха друга на душе стало чуть легче. — Что с твоим лицом? — поинтересовался Чонгук, присмотревшись. — А, ты про это? — Чимин обвëл пальцем припухшую царапину на скуле и рану на губе. — Это мы с Лисой выпили и поговорили по душам, а потом мы подрались, когда я сказал, что поцеловал Чеëн. Сложно назвать это дракой, потому что била в основном она, но… — Ты что сделал? — почти прокричал Тэхëн, не сумевший контролировать свой голос из-за неожиданного удивления. — Подрался с Лисой, я же сказал. — Мне послышалось? — Мне тоже послышалось, — сказал негромко Чонгук, чтобы их никто не услышал. — Мне послышалось, что он сказал, что поцеловал Чеëн. — Да-да, вы идеально друг другу подходите, даже глюки одинаковые. — Чимин отошëл от них и наклонился, поднимая с земли оставленную прежде им бутылку с чем-то алкогольным. — Ты выглядишь так, словно тебе уже хватит, — заключил Тэхён, отбирая у друга бутылку, из которой он успел сделать несколько глотков. Он поднëс горлышко к носу, принюхиваясь и морщась. — Что это? Соджу? — Ты зануда, Тэ. Не будь занудой, — повторял юноша, пытаясь вернуть свою вещь. Тэхëн усмехнулся и вытянул руку вверх, подняв бутылку над головой так, чтобы Чимин не достал. — Все веселятся, я тоже веселюсь. Видишь, мне весело. Язык Чимина начал заплетаться, нельзя было допустить, чтобы он выпил ещё спиртного, иначе он точно не вспомнит ничего утром. Пак пыхтел и забавно тянул руки, но вскоре сдался, опираясь на Тэхëна. — Я хочу в домик в лесу. Мы можем сходить туда в последний раз? — почти неслышно произнëс он. — Не в последний, мы ещё и завтра придëм. Тэхëн собрал всю компанию, держа за руку Чимина, чтобы тот не ушëл к столику с алкоголем. Тэхён даже предупредил Сокджина о том, куда они идут. Немного выпивший вожатый не стал возражать, только неодобрительно посмотрел на Пака, но сумел промолчать. Они не торопились, когда шли к нужному месту. Растянуть хотелось каждый момент, даже обычную прогулку по полностью изученным местам. Чимин с усилием перебирал ногами, казалось, он мог свалиться в любую минуту, поэтому Тэхëн вëл его под локоть, а Чонгук держал его ладошку. Намджун открыл дверь, и по-одному они зашли внутрь. Здесь даже пахло по-особенному: травами, хвоей, древесиной, сушëными цветами и воском. Скорее всего, этот запах надолго останется частью их воспоминаний. Юнги зажëг три свечи, и небольшая комнатка озарилась тусклым светом. Тэхëн и Чонгук опустились на скамейку, Намджун опëрся о стол поясницей, Юнги и Хосок опустились на пол, застеленный одеялами. Чимин стоял, рассматривая их лица и немного хмурясь. Он пошатнулся, и Тэхëн резко дëрнулся, чтобы не дать тому упасть, но Чимин, не заметив этого жеста, чуть расставил ноги, всё-таки удерживая равновесие и понимая, что, похоже, действительно выпил немного больше, чем стоило. Он чуть наклонился, расстегнув большой карман на шортах спереди на бедре и достав оттуда альбомный лист, сложенный вчетверо. — Нужно повесить его здесь, — сказал Чимин, разворачивая рисунок, который подарил ему Хосок, когда он болел. Намджун вышел, и через пару минут вернулся с ржавым гвоздиком и камнем. Тэхëн забрал из его рук рисунок, прислонил к стене между засохшими венками, а Намджун забил гвоздь. Они отошли, чтобы все могли полюбоваться стеной, которая больше не выглядела пустой. Чимин заворожëнно смотрел на рисунок. Дракон. Мальчик из сказки. Принцесса. Рыцарь. Леший. Девятихвостый лис. Он повторял их клички одними губами, чувствуя, как при каждом слове от его сердца откалывается кусочек. Кажется, на его месте ничего не осталось, там пусто. Внезапно накатившая тоска душила, моральная боль будто превратилась в физическую и перекрыла дыхательные пути. Чимин схватился за горло, не осознавая, что на него накатывает паника и ему бы стоило успокоиться. Он толкнул дверь и торопливо вышел на улицу, склоняясь над землëй и извергая всё, что он успел съесть и выпить за вечер. Обеспокоенный Тэхëн приблизился к нему, остальные ребята столпились рядом. Ким махнул им рукой, говоря зайти внутрь, парни помялись, но послушались, только Хосок вышел, дал Тэхëну бутылку с водой, которую они хранили в домике вместе с нескоропортящимися сладостями, и вернулся в домик. Чимин больше не предпринимал попытки выплюнуть желудок, но так и не выровнялся. Тэхëн заметил, что его тело подрагивало, но точно не от холода, скорее, тому виной была истерика. Парень налил на свою ладонь воду, которая тут же почти вся стекла на землю, и принялся умывать Чимина, тот не сопротивлялся, кажется, вообще не понимал, что с ним происходит и где он. — Ты как? — спросил Тэхён, отбросив пустую бутылку и положив руку на плечо друга. — Я не в порядке, не в порядке, не в порядке, — повторял он, оседая на землю и обхватывая голову руками. Его голос дрожал так же, как и тело. — Мне совсем невесело. Кажется, что я умру сейчас от разрыва сердца, настолько больно и страшно. Я никогда подобного не испытывал и не знаю, как с этим справляться. — Чимин, посмотри на меня, я здесь. Тэхëн сел рядом, положил руку на его затылок, привлекая к себе внимание. Чимин резко вскинул голову и повернул еë в его сторону, смотря безумными глазами, наполненными слезами. Тэхён никогда не видел его слëз, не думал, что ему доведëтся когда-либо их видеть, но вот одна из них скользит по щеке, срывается с подбородка и впитывается в ткань футболки. — Я чувствую, что вас нет. Смотря на вас, я не могу не думать о завтра. — Чимин, мы расстанемся не навсегда, — произнëс Тэхëн, сведя брови к переносице. Слишком больно видеть его таким разбитым. — Я больше всех вас в это верю, но поклянись. Жизнью, Чонгуком, нашей дружбой. Поклянись всем, что ты не убежишь, что не бросишь. — Я клянусь, всем клянусь. Тэхëн улыбнулся ему, а Чимин, не думая и не спрашивая разрешения, обнял его, крепко-крепко жмурясь и шмыгая носом. Боли чуть меньше, а страха совсем не убавилось. Тэхëн поглаживал его по спине, смотря в темноту леса, пытаясь словить хоть одну мысль, но голова его была пуста. — Я уверен, что нас подслушивали. — Они не могли так с нами поступить, — произнëс Чимин, усмехнувшись и глядя на дверь всё ещё немного расплывающиеся взглядом. — Я бы не хотел, чтобы они видели и слышали меня в таком состоянии, — говорил Чимин, отстраняясь от Тэхëна. — В каком это ещё состоянии? Ты прекрасно выглядишь, — возмутился Хосок, резко открыв дверь и показав всех ребят, столпившихся за ним. — Ах, так вы подслушивали всё-таки, — наигранно удивлëнно произнëс Чимин и тут же рассмеялся. Парни вышли из домика и сели рядом с Чимином, прижав его со всех сторон, обнимая так, что можно запутаться, где чьи руки. Хотелось немного поворчать из-за неудобного положения, но это компенсировали уют и тепло от друзей. — Мы тебя любим, Чимин-а, — сказал Чонгук, кто-то повторил за ним, кажется, Хосок. Чимин уже не соображал, хотелось снова плакать, и он опустил голову, чтобы никто не видел его лица на случай, если он снова не сдержится.***
В костре потрескивали дрова, голоса тут же стихли, когда у кого-то в руках появилась гитара, а парень с красивым голосом завëл какую незнакомую песню. Чимин смотрел, как играют языки пламени с воздухом, чувствуя, как веки с каждой секундой становятся всё тяжелее. Он хмурится, пытается бороться с накатывающим сном, потому что вообще не планировал спать сегодня. Уснуть — значит потерять несколько часов, которых и без того мало. Уже за двенадцать, то есть злополучный день расставания наступил. Тэхëн сидит на пледе, Чонгук рядом, положив голову на его плечо. Чимин лежал головой на коленях Тэхëна, наслаждаясь тем, как Чонгук поглаживал его по волосам. В конце концов, сопротивляться сну стало невозможно, и в следующую секунду, когда Чимин закрыл глаза, решив полежать так совсем немного, он не открыл их. — Уснул, — усмехнулся Тэхëн, повернув голову к Чонгуку. — Его можно понять, это был безумно тяжëлый день. — Завтра будет тяжелее, — сказал он, осмотрев поляну. Ребята вялые, веселье испарилось, накатила тоска и усталость. Скорее всего, скоро они направятся в свои комнаты, чтобы провести в летнем лагере последнюю ночь.