***
— Аттракционы для младших и старших отрядов разные, поэтому нам придëтся разделиться. — Сокджин рассматривал приобретëнную пару минут назад карту парка аттракционов, прикидывая, с чего им стоит начать. — Чжухон, будешь следить за младшим отрядом? — Это значит, что я не смогу посетить крутые аттракционы. Это по твоей занудной душе, поэтому ты и следи. — Ты уже взрослый для подобных развлечений. Мы здесь ради детей, а не для твоего веселья. — Можешь меня пытать, но вот в чëм правда: как бы мы не разделились и куда бы мы не пошли, нас двоих на всех детей всё равно не хватит. — Ты прав. Может, отпустить их, а самим приглядывать за младшими? Великолепная шестëрка всё равно скроется с минуты на минуту, Чимин вон уже выжидает подходящую возможность. — Что? — спохватился Чимин, прекратив рассматривать аттракционы. — Не напрягай извилины, пытаясь найти пути побега. Я не буду вас останавливать. Слушаем правила, — погромче произнëс мужчина, заставляя ребят собраться вокруг себя. — Каждый должен приобрести себе карту парка, взять номер телефона Чжухона и продиктовать мне свой. После этого вы можете отправляться на аттракционы, но покидать пределы парка нельзя, и всегда будьте на связи. Всем всё ясно? Парни и девушки согласно закивали и разошлись выполнять инструкции. Сокджин тяжело вздохнул, заметив, что великолепной шестëрки и след простыл, никто из них явно не собирался слушать его указания. — Я так понимаю, для взрослых веселье всё-таки не предусмотрено? — поинтересовался Чжухон. — Прости, друг, мы должны следить за младшими. Обещаю, что как-нибудь сходим в клуб за мой счëт. — Сокджин? Мужчина обернулся на голос, и ему не нужно было видеть его обладателя, чтобы понять, кто его звал. Намджун стоял в нескольких шагах от них, нерешительно глядя на вожатого и ожидая, когда он к нему подойдёт. Сокджин осмотрелся, поняв, что друзей юноши здесь нет, и приблизился. — Почему ты не с остальными? — Я подумал, что моя помощь не помешает. Я не плохо лажу с детьми и… я хочу провести время с тобой. — И лишиться возможности прокатиться на аттракционах? — Думаю, аттракционы для детей не так уж и плохи. Может, меня пустят на маленькую карусель? — произнёс юноша, неуверенно улыбнувшись. Он смущался и робел, и Сокджин считал это самым прекрасным зрелищем, которое он только мог себе позволить за всю свою жизнь. — Эх, голубки. Всё, валите. Я сам справлюсь, — говорил Чжухон, толкая парней подальше. — Точно справишься? Там даже для двоих детей многовато. — А это уже мои проблемы. Вон отсюда, и чтобы до вечера я вас не видел. — У нас в распоряжении несколько часов, даже не знаю, с чего начать, — произнёс Сокджин, посмотрев на часы на запястье. — Может, начнём с комнаты смеха для поднятия настроения? — Почему комната смеха? Там выступает Чимин? — Мужчина усмехнулся, отыскивая на карте названное место. — В твоих разговорах слишком много Чимина. Он тебе нравится, да? Признавайся. — Мой любимый дурачок. Сокджин рассмеялся и остановился, чтобы чмокнуть юношу в щёку. Тот резко отпрянул, накрывая ладонью кожу, которая была чуть влажная от поцелуя, пока мужчина любовался тем, как он покраснел. — Держи себя в руках, мы же не одни. Мужчина схватил его за запястье, притянул к себе, обнимая двумя руками и не позволяя отстраниться. Юноша не пытался выкрутиться, будучи слишком шокированным. Сокджин чувствовал своей грудной клеткой, как бешено бьётся сердце парня в неволе, и смотрел в его глаза, считывая эмоции: удивление, лёгкий испуг — скорее, последствие неожиданности. Его глаза блестели, в них Сокджин видел собственное отражение. Люди проходили мимо них: кто-то старательно делал вид, что им всё равно, кто-то действительно не замечал ничего вокруг себя, были даже те, кто указывал на них кивком головы, начиная перешёптываться. И никто из них сейчас не имел значения — важным был лишь тот, кого он крепко сжимал в объятиях. — Пошли смотреть на наши перекошенные отражения в зеркалах, иначе я сейчас сгорю от всех этих косых взглядов. — Знаешь, неважно, как на меня смотрят другие, если глаза того самого полны любви. Намджун ничего не ответил, словно компьютер анализируя запрос. После болезни, которая заперла их в комнате на неделю, Сокджин стал к нему ещё более внимательным. Это не могло не радовать, однако к хорошему человек так быстро привыкает, и парень привык. Долго копаться в своих мыслях мужчина ему не позволил и потащил к небольшому зданию, которое и являлось комнатой смеха.***
— Хосок, ты как? — виновато спросил Чимин, положив руку на чуть подрагивающую спину юноши, склонившегося над землёй. — Всё хорошо, — ответил он едва слышно, шумно сглотнув. — Меня всего лишь укачало на карусели, она была быстрее, чем предыдущая. — Тебя уже три раза стошнило, ничего не хорошо, — возмутился Юнги, вернувшийся с минеральной водой. — Я говорил, что меня укачивает. — Хосок жадно пил воду, морщась от боли в горле. — Я думал, ты шутил. — Зачем мне смеяться над подобным? — Ну не знаю, в первый день я соврал, сказав, что меня укачивает, чтобы сидеть рядом с Тэхёном. Изначально моей целью было привлечь внимание вожатой… вожатого, но потом что-то изменилось. — Почему ты хотел с ним сидеть? — поинтересовался Юнги. Втроём они сели на лавочку, защищённую от солнца небольшим навесом. Хосок положил голову на плечо Юнги, изредка делая маленькие глотки воды. — Наверное, мне хотелось подоставать кого-то, а он выглядел самым неприступным. — Чимин усмехнулся, вспоминая день, о котором говорил. Кажется, это было так давно, а на деле прошло только две недели, наверное, лучшие две недели в жизни Пака. — На самом деле, он действительно был неприступным, чистым листом без друзей, мечты и желаний. Такой человек не имеет лица, но у него оно было, потому что слабости, мечты и эмоции хранились внутри него. — Ты хотел помочь ему раскрыться? — спросил Юнги. — Да, он, которому от этого мира уже ничего не нужно было, и я, который хотел получить от мира всё. Сейчас это всё я бы отдал ему, вам, — сказал Чимин и повернул голову к Мину, который смотрел на него, чуть прищурившись. — Что? — Ты говоришь о Тэхёне как о любви с первого взгляда. — Эй, по себе людей не меряй. Тэхён — мой лучший друг, и я натурал в хрен знает каком поколении, ясно? — Ясно-ясно, все латентные так говорят. — Ай, задушу тебя сейчас, — пригрозил Чимин, потянув руки к его шее, которые Юнги почти небрежно отбросил. — Это была дружба с первого взгляда, вот увидел его, и понял, что мы просто обязаны стать лучшими друзьями. — Вы попали в одну комнату, так что точно судьба. — Ну, на самом деле, всё было не совсем так, — сказал Чимин, почесав затылок. Изначально он не планировал сознаваться в своей шалости, но сомневался, что Юнги отстанет от него. — Колись давай. — Меня определили в другую комнату, но я поменялся с парнем, который должен был быть с вами. Договориться с ним было очень легко, он повëлся на брендовую футболку. — И всё из-за Тэхёна? — Помнишь его лицо, когда он узнал, что мы с ним в одной комнате? Его реакция того стоила. Думаю, тогда мне хотелось просто позлить его, я не думал, что простой обмен комнатами станет чем-то большим. — Правда? Ты твердил о том, что вы будете лучшими друзьями. — Но я не был в этом уверен. Людям всегда от меня нужны были только деньги отца. — Нам они не нужны. — Юнги положил ладонь на плечо юноши. — Конечно, мы иногда не против пошиковать на них, но они не причина дружить с тобой. — Тогда я пойду куплю сладкой ваты и газировки на деньги отца, которые нам не нужны, потом мы найдëм Тэхëна и Чонгука и прокатимся на чëртовом колесе. Чимин встал, помахал им и отправился на поиски какого-то ларька. Просьбу Сокджина приобрести карту он, разумеется, проигнорировал и сейчас немного жалел об этом. Тэхëна и Чонгука они нашли быстро, те пытались выиграть в тире понравившуюся Чонгуку игрушку, так как мужчина, управляющий процессом, отказывался еë продавать. Чимин даже немного обрадовался тому, что нашëл дело, в котором Тэхëн недостаточно хорош. Сбить небольшие картонные фигуры ему удавалось настолько, чтобы заслужить брелок, но на мягкого мишку средних размеров ему везения и умений не хватало. Чимину, который, по своему обыкновению, хвалился больше всех, тоже не удалось. Попытки подошедших к ним Намджуна и Сокджина также оказались тщетными. Когда Юнги взял оружие в руки, оно, казалось, подчинилось ему. Он прицелился, в голове прорисовывая траекторию фальшивой пули. Юноша сбил все фигурки, даже самые маленькие, и вручил Чонгуку игрушку. — Ты подрабатываешь агентом ЦРУ? — спросил Чимин. — А завидовать плохо, Пак Чимин. Я просто стрелял с отцом по бутылкам, тогда и научился меткости. — Зачем обычному гражданскому уметь стрелять. — Не знаю, может, мой отец агент ЦРУ? Ну так что? На чëртово колесо? Со сладкой ватой и напитками работник, который контролировал движение чëртова колеса, не пустил их, за что Чимин на него немного поворчал, но смирился, принимаясь быстро поглощать запрещëнное. — Кабинка, когда набирает высоту, может немного покачиваться, но не волнуйтесь, это не опасно. Рекомендуем не перемещаться и любоваться видом со своих мест, — инструктировал работник. — Заходим по четыре человека, двое садятся справа — двое слева. В одну кабинку, зашли Юнги, Чонгук, Тэхëн и Хосок. Чон всё ещё не отошëл от предыдущих аттракционов и немного трясся. Колесо выглядело внушительно, но на все уговоры Юнги подождать их внизу или остаться там с ним юноша отвечал отказом. — Нужен ещё один человек, — произнëс мужчина, когда во вторую кабинку зашли Чимин, Намджун и Джин. Вожатый осмотрелся в поисках кого-то знакомого и, заметив Чеëн, помахал ей, подзывая к себе. — Сокджин, что ты делаешь? — прошипел Чимин, глядя на приближающуюся девушку. — Что я делаю? — Почему именно она? — Да ладно тебе, Чеëн милая. — Возьми с собой подружку, сядете три на два, чтобы масса с двух сторон была примерноравна, — добавил работник. — Почему они? — пробормотал Чимин, поворачивая кепку козырьком вперëд и наклоняя его, чтобы прикрыть глаза, будто этот жест помог бы ему стать более незаметным. Чеëн вела с собой Лису. — Лучше бы пампушку пригласили. — Что за пампушка? — Девушка, которая клеится к Чимину после той самой вечеринки, знаешь, объëмная такая, — пояснил Намджун. — Спасибо за приглашение, — сказала Чеëн. Девушки сели по обе стороны от Чимина, который почему-то не чувствовал себя комфортно. И вроде бы всё так, как ему нравится, он сидит между двумя симпатичными дамами, вот только одна из них боролась за его внимание, а другая пыталась всевозможными способами оборвать любые их взаимодействия.***
Парни сидели в тишине: Чонгук наслаждался чудесным видом, а Тэхëн любовался человеком напротив, Хосок отчаянно вцепился в перекладину, будто кабинка могла вытряхнуть его в любой момент, а Юнги держал его за руку. Кабинка действительно почти незаметно колебалась, но для впечатлительного Хосока еë движения были более чем ощутимыми, и он дрожал. Юнги поднëс его руку к лицу, целуя тыльную сторону ладони и пытаясь успокоить. Когда колесо начало поскрипывать, Хосок зажмурился и быстро повернулся, зарываясь лицом в плечо парня и крепко прижимая к себе за талию. — Принцесса, всё хорошо, — шептал Юнги, целуя юношу в макушку. — А вдруг сейчас открутится какой-то болтик и колесо покатится по парку? Оно задавит много людей, и мы тоже умрëм? — тараторил Хосок. На высказанные им предположения Тэхëн усмехнулся. — Не смешно. — Ты пересмотрел фильмов ужасов, — уверял его Юнги. — Ничего такого с нами не случится. — Поскорее бы эта штука остановилась, — захныкал Хосок. Чëртово колесо заскрипело увереннее, тем самым пугая и без того бледного от страха юношу. — Нет-нет, я пошутил, сейчас не нужно останавливаться. — Такой красивый вид, — сказал Чонгук, мечтательно вздохнув. — И не говори, — отозвался Тэхëн, смотря на профиль юноши. Они говори о разной красоте, но красота природы и цивилизации и красота юноши не могли бороться за звание лидера, кажется, они были одинаково превосходны, хотя Тэхëн склоняется к маленькому победителю, который смотрит на мир чëрными круглыми глазами-бусинками. Он утонул в бездне этих глаз ещё в самый первый день, когда ещё не знал, насколько важного человека попросил вожатого подождать. — Так красиво, — повторил Тэхëн. — Но ты не смотришь, — сказал Чонгук, взглянув на него. — Я смотрю, просто на другое, другого, — уточнил он, заставив Чонгука смутиться и опустить голову. Юноша ещё несколько секунд сидел неподвижно, затем быстро приблизился и чмокнул Тэхëна в щëку. Ким улыбнулся, положил руку на его затылок и коснулся его губ своими, нежно и трепетно, без какого-либо пошлого подтекста.***
— Они такие милые. Чимин почти пищал, глядя на кабинку снизу. Поцелуй парней был быстрым, а после него Тэхëн обнял Чонгука подобно тому, как Юнги обнимал Хосока. Чимин реагировал как опытный и истинный фанатик яойя, хотя его с этим объединяло только наличие негетеросексуальных друзей. Взаимодействие парочки в кабинке снизу отвлекало его от девушек, с которыми он сидел. Подружки не обменялись ни одним словом, казалось, каждый испытывал неловкость, кроме Сокджина и Намджуна, для которых другого мира не существовало. — Чимин, ты бы над своими отношениями лучше поработал, — сказал Джин, перебирая пряди волос Намджуна. Тот смотрел вниз, наслаждаясь чужими касаниями и чуть ли не мурлыча. — А я советов не просил, — ответил Чимин, не отрываясь от своего занятия. — У тебя все друзья в кого-то влюблены, неужели тебе тоже не хочется? — Все мои друзья геи, если ты забыл. — Юноша повернулся, укоризненно посмотрев на мужчину. — Нет, их только двое, — поправил Намджун. — Ну, би и паны, я не очень разбираюсь. Мне плевать. Мне нравятся девушки, и точка, не пытайтесь меня втянуть. — Ты сидишь между двумя симпатичными девушками, и тебе хоть бы хны. — Значит, девушки такие, невпечатляющие, — сказал Чимин и болезненно ойкнул из-за удара локтëм по рëбрам со стороны Лисы. — За языком следи, красавец, — мрачно произнесла девушка и вновь отвернулась, будучи явно незаинтересованной в том, что происходит в кабинке. — Говорят, человек, часто меняющий партнëров, — это тот, кому разбили сердце. Какая девушка разбила тебе сердце? — поинтересовался вожатый. — Сокджин, ты решил записаться в психологи? Спасибо, но мне мозгоправ не нужен. — Это и правда интересная теория, — произнëс Намджун, задумавшись. — Про разбитом сердце. — Хотите знать? Ладно. Единственная женщина, которая разбила мне сердце, — это мама, потому что еë не было. Может, она меня бросила, может, еë выгнали, она умерла, потеряла память — не важно, результат один — еë не было. Так что все эти ваши теории — дурацкие, — уверенно сказал юноша, прежде чем отвернуться от них, чтобы вновь смотреть вниз на полюбившуюся парочку. — А теперь будьте так любезны и не мешайте мне смотреть мой лакорн. Больше никто так и не заговорил, и оставшеемся время кабинка двигалась в тишине. Неловкая атмосфера давила на плечи, но никто не пытался нарушить молчание и сделать еë более комфортной. Чимин выходил последним, и уже на устойчивой поверхности земли напротив очереди из людей, которые тоже хотели прокатиться, его остановила Чеëн, схватив за руку. — Чего тебе? — поторопил он, так как спустя несколько секунд она так и не произнесла ни слова. — Я хотела сказать, что твоя мама точно не ушла, потому что от такого, как ты, навряд ли возможно уйти. Я думаю, в детстве ты тоже был очаровательным, — тихо проговорила она и ушла, чтобы Чимин не успел высказать своë недовольство, всё-таки еë фразы могли прийтись ему не по душе.***
— Поедим мороженое? — предложил Хосок, указав пальцем на небольшой фургончик с мороженым. Время развлечений подходило к концу, поэтому большинство ребят сейчас просто прогуливались, разминаясь перед длительной поездкой и закупаяясь едой для неë же. — У тебя не бывает плохих идей, принцесса. — Здравствуйте, два рожка с мороженым, пожалуйста, — сказал Сокджин и обратился к Намджуну. — Тебе с каким вкусом шарики? — Могу предложить вам мороженое для пар, это романтично, — сказала девушка, посмотрев на их соединëнные руки. — Чем оно отличается? — спросил Чонгук, тоже заинтересовавшись предложением девушки в причудливой кепке с неизвестным логотипом. — Шарики выкладываются не в вафельный стаканчик, с в вафельную мисочку, так больше поместится. Я дам две пластиковые ложки, это для того, чтобы есть его вдвоëм. — Звучит, интересно, давайте попробуем, — сказал Сокджин. — Так, нам шарик фисташкового, мятного, орехового и ванильного, только шарики побольше делайте. — Обижаете, господин вожатый, для влюблëнных самое лучшее мороженое. — Тэхëн-а? — осторожно позвал юноша, после того как изучил все все вкусы сквозь стеклянную витрину. — Конечно, Чонгук-и. — Тэхëн тепло улыбнулся и взял его за руку. — Я заплачу, — сказал Чимин, подходя к ним. — Девчонки, вы тоже выбирайте. — Какая щедрость? Нет уж, спасибо, обойдусь, — фыркнула Лиса, демонстративно отвернув голову. — А я выберу. — Чеëн подошла к остальным, этим зля подругу, которая всё же последовала еë примеру. — Два шарика с голубикой и два с черникой, — сказал Чонгук. — Манго, банан, маракуйя и ванильное, — продиктовал Хосок, дождавшись своей очереди. — Хорошо вам провести время, — произнесла девушка, улыбнувшись и протянув им мороженое и две маленькие ложки. — Почему вы предложили мороженое для пар? — поинтересовался Юнги. — Ну, потому что я не слепая и не глупая. — И вы не осуждаете? — Не понимаю, как можно осуждать любовь. Разве не она движет человеком, миром? Любовь. Вот что делает нас живыми. — Девушка нажала на кончик носа Юнги, из-за чего тот усмехнулся и почесал его. Три пары ушли, и она обратила внимание на недовольную троицу. — Или мëртвыми, — добавил Чимин и забегал взглядом по ëмкостям с разными вкусами. — Счастливыми. — И грустными, — парировал парень. — У вас разбито сердце, юноша? — Ай, да что сегодня со всеми? Целое у меня сердце, ясно вам? — произнëс он, грозно нахмурив брови и глядя на девушку. — Ладно, ковбой, вам мороженое на троих? Я могу взять вафлю побольше. — Отдельно каждому, три разных рожка. — Вкусы? — Цитрусы. — Малина. — Клубника. — Сказал же, отдельные, — недовольно ворчал Чимин, следуя к остальным ребятам у фонтана и неся в руках одно большое мороженое. — Наверное, она увидела в нас возлюбленных, — предположила Чеëн. — Ага, во всех троих разом, — съязвил Чимин и остановился, отдавая им мороженое. — Держите, девушки, приятного аппетита, а меня парни зовут. — Мы стоим буквально в пяти метрах от них, и они точно тебя не звали. — А это ментальная связь. У нас Намджуном один мозг на двоих, вы не знали. Я забрал у него ту часть, которая отвечает за рациональное мышление. А почему ещё, вы думаете, он начал мутить с вожатым? — Чимин, ты можешь хотя бы вид сделать, что тебе не плевать на то, что я рядом и всё слышу, — упрекнул его Сокджин. — Не стоит утруждаться, чтобы придумать глупую причину и слинять, — сказала Лиса и начала уходить. Чеëн, недолго думая, поблагодарила его за мороженое и чуть ли не за то, что он просто сидел рядом, и поспешила догнать подругу. — Бросили меня на растерзание, — пожаловался юноша, присаживаясь рядом с Тэхëном. Голоса вокруг составляли непонятный шум с вырванными из контекста фразами и словами. Брызги воды из фонтана едва долетали до тела, а из-за такой жары было желание нырнуть в воду с головой. Знакомые ребята сидели на лавочках рядом, явно уставшие за день. — Ну что, господин вожатый, вы не пожалели, что посетили аттракционы вместо музея? — поинтересовался Чимин, после того как попробовал и прокомментировал вкус каждого шарика мороженого у друзей. — Для меня важно было не место, а человек, с которым я провожу время, но ты прав, аттракционы лучше. — А то. Я всегда прав, — сказал юноша и замолчал ненадолго. В последнюю неделю яркие моменты счастья часто прерывались осознанием того, что летние каникулы вот-вот закончатся, что не будет вечеров у костра в компании из шести человек, не будет ночных вылазок на реку или в домик в лесу, разговоров шëпотом, потому что все спят. Всë закончится, останутся лишь воспоминания, которые будут душить его ночами в привычном одиночестве в плену большой собственной комнаты, и будет больно, ведь намного комфортнее было в душном номере с цифрой «9» — в комнате на шесть человек. — Мне бы остаться в этом лете, в его трëх неделях, — тихо, наверное, слышно только одному ему, произнëс Чимин, не щурясь глядя на солнце. Он чувствует, как в глазах собираются слëзы, но не стесняется этого. Пускай думают, что они от солнца.***
— Ты такой задумчивый, — сказал Намджун. Он уже несколько минут присматривался к Джину, который так и не взглянул на него. Уже стемнело, а время отбоя наступило около часа назад. Намджун и Сокджин сидели за одним из столов на улице, наслаждаясь ночной прохладой. Разговор у них не завязывался, и чтобы понять, что причина тому — сам мужчина, много времени не понадобилось. — Джин-и, ты слышишь меня? — ласково позвал парень, коснувшись ладонью его щеки. Мужчина всë также смотрел в одну точку на столе, накрыв рукой его пальцы. Юноша сжал пальцы, а Джин поднëс его кулачок к губам, целуя костяшки. — Что же у тебя в голове? — Сегодня был хороший день, — сказал мужчина, обдавая его кожу горячим дыханием. — Тебе грустно, я же вижу. — Мне нравится моя жизнь сейчас. Я привык ворчать на Пака, гоняться за детворой, следить за тем, чтобы никто не спился и не забеременел, — повествовал мужчина, заставив юношу засмеяться из-за последних слов. — Я к тебе привык, и ты вот-вот уедешь, а я вернусь к работе в городе. Всë закончится. — Но лето начнëтся снова. — Увидимся ли мы следующим? — Что ты такое говоришь? Конечно, увидимся, я закончу школу и поступлю в колледж или университет так, чтобы поближе к тебе. — Могу я попросить тебя об одолжении? — Конечно, что угодно. — Я понимаю, что теперь это ваше место, но я бы хотел сходить в домик в лесу. — Прямо сейчас? После отбоя? Нарушаете устав, Ким Сокджин, вам придëтся заставить меня молчать. — Я обеими руками за. Намджун улыбнулся, поднялся со своего места и подошëл к мужчине. Он протянул ему руку и, дождавшись, когда Сокджин подаст свою ладонь, потянул его за собой. В домик они ходили настолько часто, что дорогу к нему юноша с лëгкостью мог найти в темноте. Они шли недолго, а может, время для них в абсолютном молчании пролетело так быстро. Намджун закрыл за ними дверь, зажëг свечу, так как окно было небольшим и лунный свет, проходивший сквозь стекло, почти не разгонял темноту. Сокджин, казалось, стал ещё задумчивее, чем прежде, и только одному ему было известно, что происходит у него в голове. Воспоминания визуализировались в картинки, чувство ностальгии сбило сердце со спокойного ритма. Мужчина взял подсвечник, присел, приблизив огонëк свечи к деревянному столу. Юноша опустился рядом на мягкие одеяла, которыми они застелили весь пол и заглянул под стол, замечая на обратной стороне вырезанные ножом инициалы пяти имëн. — Это было так давно, кажется, будто не со мной. — Мужчина погладил буквы подушечками пальцев, затем поставил подсвечник на стол и сел, опустив голову на колени. — Я тоже сбегал от вожатых, мы сбегали. Это была лучшая дружба и, казалось, навсегда. Мне страшно от того, как быстротечно время: вчера я был ребëнком, который не боится совершать ошибки и рисковать, сегодня я взрослый, который придумывает множество запретов, чтобы уберечь тех, кто младше, от собственных ошибок, которые они тоже должны совершить. Кем я буду завтра? — Моим любимым человеком, — сказал Намджун, пока Сокджин заворожëнно наблюдал за отражением пламени свечи в глазах юноши. — Сегодня, завтра, всегда. — Они говорили похожие вещи, — произнëс мужчина и опустил голову. Намджун приблизился к нему и обхватил лицо обеими руками, заставляя посмотреть на себя. Юноша готов поклясться, что нет ничего прекраснее этих тëмных глаз. Намджун ласково гладит его щëки, смотрит с любовью, не жалея делится ей, а у Сокджина своей хоть отбавляй, он живëт чувствами к этому мальчишке. — Я не они. Помни, что я вернусь. Я же тебя из-под земли достану, — сказал юноша и улыбнулся. Сокджин скользнул взглядом на его губы, словно околдованный, затем на ямочки на щеках. Он поцеловал одну из них, прикрыв глаза и наслаждаясь бархатом кожи. — Я так тебя люблю, — прошептал мужчина. Атмосфера вокруг них была уютной и медленно становилось интимной, каждый из них боялся нарушить еë громким голосом. — Мы знакомы чуть больше двух недель, но я уже не представляю свой день без тебя. Разве это нормально? — Нормально, — тихо отозвался парень, — ведь я чувствую то же самое. Иди ко мне. Юноша развëл руки, за которые мужчина тут же потянул, заставляя его упасть в собственные объятия. Намджун слушал биение его сердца и улыбался, чувствуя себя как никогда счастливым. Разве можно так слепо доверять человеку свою душу? Вдруг Сокджин разобьëт еë или поранит? Нет, человек, которого он полюбил больше жизни, который подарил ему столько эмоций, не может так с ним поступить. — Сокджин-а? Ветер не играл с листвой деревьев, птицы и звери спали. Весь лес молчал, и только неуверенный голос произносил имя, нарушая царившую до этого тишину. — Да? — Мне кажется, я готов. — К чему готов? — задал он встречный вопрос. Намджун молчал, ожидая, когда мужчина сам догадается. Не прошло и минуты, как рука на плече юноши сжалась, стискивая в пальцах ткань футболки, и он поднял голову. — Ты уверен? — Уверен. — Для многих их первый раз много значит. Здесь нет вина, фруктов, лепестков, свеча только одна и не ароматическая. Ты точно хочешь, чтобы твой первый раз произошëл в доме лесника? — Особенным должно быть не место, а человек. Для меня ты самый особенный. Намджун приподнялся, несколько секунд просто вглядывался в его лицо, а затем аккуратно коснулся губ. Так невесомо и целомудренно, будто растерял весь свой пыл, однако тот самый подтекст вскоре создал Сокджин, углубив поцелуй. Он зарылся в его волосы, массируя кожу у корней волос, а юноша прижался к его телу. Мужчина скользнул языком между его губ, проходясь им по дëснам. Намджун забрался ему на колени, не разрывая поцелуя и придвинулся к паху, чтобы почувствовать чужое возбуждение. — Почему ты не твëрдый? — спросил Намджун, снимая футболку и поглаживая по голове мужчину, который тут же стиснул его талию и припал губами к соску. — Я двадцать четыре на семь среди детей. Хочешь или нет, но самоконтролю научишься. Дай мне минуту. Джин сжал в ладонях его ягодицы, желая почувствовать, насколько они мягкие без лишней одежды, и притянул его к себе вплотную. Намджун выгнулся, когда он прикусил сосок и принялся его облизывать, извиняясь за грубость. Он чувствовал, как его член упирается ему между ягодиц, и толкнулся вперëд, заставив Джина прошипеть и впиться пальцами в кожу так сильно, чтобы оставить следы на следующие несколько дней. — Ты довольно сдержанный. Не хочешь меня, да? — дразнил его Намджун, ëрзая на нëм и снимая свои шорты, что в таком положении делать было крайне неудобно. — Издеваешься? — Так заметно? — Юноша отстранился, снял кеды и носки, отбросил шорты и лëг на одеяла, глядя на мужчину. — Разденешься? — У нас нет смазки. Без неë будет сложнее. — Возьми в моих шортах. Сокджин схватил брошенную вещь, расстегнул молнию и достал из кармана маленький тюбик. Он посмотрел на Намджун и прищурился, чуть наклонив голову. — Знаешь, у меня к тебе очень много вопросов. — Всегда ли я таскаю еë с собой? Нет, но сегодня я планировал зайти дальше того, что мы делаем обычно. — Так, ты хотел меня соблазнить? — Прекрати болтать, Сокджин, и раздевайся. — Мне сделать это медленно или… — Чëрт возьми, придурок, — пробормотал недовольно юноша, приняв сидячее положение. Сокджин стоял перед ним на коленях, и из-за этого Намджуну приходилось смотреть на него снизу вверх. Юноша потянул за края футболки, а мужчина помог снять еë с себя. За футболкой последовали шорты и нижнее бельё, с которым возникли проблемы, потому что у Намджуна дрожали руки. Сокджин усмехнулся, схватил его за запястье и поцеловал подушечки пальцев юноши. — Не бойся, — тихо сказал он. — Тебе легко говорить, сам-то сколько раз уже трахался? — Я не считал, это было бы странно. Доверься мне, — произнëс мужчина, ненавязчиво толкая парня, чтобы он лëг на спину, и накрывая его своим телом. Намджуну казалось, что его кожа плавится от чужих рук и губ. Он откинул голову, наслаждаясь поцелуями бабочками, чередующимися с безболезненными укусами. Сокджин гладил его грудь и бëдра, расслабляя и успокаивая. Юноша был настолько разнежен неспешными ласками, что пропустил тот момент, когда с него сняли нижнее бельё. Он открыл глаза и, поняв, что только что произошло, попытался прикрыться и свести колени, однако Сокджин опередил его, устроившись между его ног и закинув бедро юноши себе на талию. Намджун густо покраснел, едва удержав стон, когда его возбуждения коснулся член мужчины. Юноше кажется, что он обнажëн не только телом, но и душой. Он прикрывает глаза и шумно выдыхает. Пока язык Джина играет с мочкой уха, он обнимает его. — Малыш? — Не называй меня так, когда мы занимаемся подобным, слова «папочка» ты от меня не дождëшься. — Я хочу кое-что попробовать с тобой. — Нет, — строго произнëс Намджун, отрицательно мотнув головой. Джин посмотрел ему в глаза и сдвинул брови к переносице, пытаясь надавить на жалость. — У меня первый раз, никаких экспериментов. — Ну, пожалуйста. — Сокджин, имей совесть. Несколько секунд юноша правда был непреклонен, но выражение лица старшего всё больше походило на кота из Шрека, когда тому нужно было кого-то обмануть или что-то выпросить. — Ладно, чего ты хочешь? — Уверен, ты слышал о позе шестьдесят девять. — О нет, с ума сошëл? Это слишком. — В самый раз. Тебе понравится, обещаю. — Ты чëртов манипулятор, знаешь об этом? — упрекнул его Намджун, понимая, что сдастся ему. — Знаю, но именно таким всегда достаются самые вкусные конфеты. Давай поднимай свою прелестную задницу. — То ложись, то вставай, — возмущался юноша. — Наши разговоры во время секса имеют больше общего с комедией, чем с романтикой. — И что? Так комфортнее. — Расставь колени по обе стороны от моей головы, — инструктировал мужчина, после того как сам расположился на одеялах. — Не могу поверить, что ты любишь заниматься подобными извращенствами, — говорил Намджун выполняя его указания. — Поздно о чём-то жалеть, теперь принимай меня таким, какой я есть. Горячее дыхание касалось головки каждый раз, когда он говорил, и парень прикрыл глаза, раздвигая ноги шире и ложась животом на его грудь. В порно, которые он смотрел, актëры часто практиковали подобную позу, и Намджун тоже хотел испытать еë на себе. Со стороны они наверняка выглядели развратно, от одних мыслей об этом в паху приятно тянуло. Сокджин вобрал в рот головку, на что юноша блаженно простонал и выгнулся. Он взял член мужчины в ладонь, медленно надрачивая, и услышал, как щëлкнула крышка тюбика со смазкой. Когда в него проник первый палец, Намджун не почувствовал боли и провëл языком по члену мужчины. Этого было достаточно для того, чтобы Сокджин простонал и сжал свободной рукой ягодицу. Джин не торопился, как будто ночь длилась не несколько часов, а несколько дней. Он осторожничал, пытаясь принести как можно меньше боли и отвлекая от неë тем, что ласкал его член. Намджун вильнул бëдрами, намекая на то, что он готов на что-то большее, чем один палец, пока сам вобрал наполовину, выбивая весь воздух из груди мужчины. Он не переоценивал себя и не пытался насадиться глубже. Намджун оставляет засос на бедре и чуть прикусывает кожу, когда мужчина разводит в нëм пальцы на манер ножниц. Неприятных и непривычных ощущений становится больше, но юноша пытается игнорировать подступающую панику, потому что Джин оставляет поцелуи на головке, яичках, ягодицах и возле колечка мышц, куда вгоняет пальцы. Он явно не собирается причинять ему боль. Намджун кусает губы, справляясь с дискомфортом и не забывая надрачивать чужой член. Он протестующе мычит и пытается отстраниться, когда его растягивают три пальца. Удовольствие где-то потерялось, рассеилось, уступая место тупой боли. — Тшш, потерпи немного, — попросил мужчина, удерживая его за бëдра. — Мне не нравится, — захныкал юноша. — Я знаю, малыш, потерпи чуть-чуть, скоро пройдёт. — Пусти, — тихо произнëс Намджун и повторил громче, потому что с чужой стороны не последовало соответствующих движений. — Сокджин, отпусти. Мужчина послушался, принял сидячее положение, когда юноша сел, и обеспокоенно посмотрел на него. Он думал о том, что Намджун сейчас примется собирать одежду и уйдëт, сказав, чтобы он к нему никогда не подходил. — Я переборщил, да? Был слишком настойчив? Спешил? — не прекращал задавать вопросы Сокджин. В противовес внезапно появившимся страхам Намджун оседлал бëдра мужчины, чмокнул в губы и улыбнулся, глядя сверху вниз. — Ты был нежным и как всегда великолепным. Поза шестьдесят девять не плоха, но я бы хотел обнимать тебя. — Ты напугал меня, дурачок. — Сокджин выдохнул с облегчением и уронил голову на его плечо. — Извини, теперь ты можешь продолжить. Мужчина ещё несколько секунд сминал в ладонях ягодицы, затем снова скользнул смазанными пальцами в дырочку. Юноша прижался к нему, обнимая руками за шею, и поймал его нижнюю губу, посасывая еë. — Добавь четвёртый, — шепнул Намджун. На этот раз парень даже не поморщился, только прикрыл глаза и начал двигаться, объезжая ладонь мужчины. В глазах Сокджина он был искусством, тем самым, которое должен видеть только он один. Его шея и грудь блестят от пота, а тусклый свет от свечи красиво обволакивает всё тело без единого изъяна. — У меня нет презервативов. — Я стащил из тумбочки Чимина парочку. Думаю, он не заметит пропажи. — Горжусь тобой, — произнëс старший, после того как перестал смеяться над его хулиганством. Юноша ухватился за кончик шорт, быстро нашëл блестящий пакетик. Открыть его дрожащими руками не удалось, и Сокджин зафиксировал его руку, сжав запястье, и, глядя в глаза, схватил зубами за кончик упаковки, потянув его в сторону, при этом коснувшись пальцев Намджуна своими невозможными пухлыми губами. — Даже не хочу знать, где ты этому научился. Совсем не хочу, — повторял он, затем прищурился и приблизился к его лицу. — Признавайся, где ты этому научился. — Это не сложно, просто ты волнуешься, поэтому не можешь повторить. Намджун на это лишь фыркнул, но попытался обуздать своë волнение, смешанное с возбуждением, и раскатал по члену мужчины презерватив. Юноша не пожалел смазки и отбросил тюбик, понимая, что больше он сегодня не пригодится. Он приподнялся, приставил член Джина ко входу, но не решился насадиться. — Давай же, мой смелый мальчик, — шепнул он. Сокджин поцеловал в ключицу и сжал его талию, опуская. Внутрь проникла головка, Намджун выдохнул, хватаясь за его плечи. Он резко насадился до середины, промычав и зажмурившись, а Джин простонал из-за того, как плотно обхватили его упругие стеночки. Старший держал его за ягодицы, помогая приподниматься и опускаться, ловил его губы, втягивая в тягучий влажный поцелуй. Мычание, вызванное дискомфортом, постепенно переходило в красивые низкие постанывания. Намджун принял в себя член по основание, резко насадившись до конца и прижавшись вплотную ягодицами и ногами к бëдрам мужчины. Вспышку боли притупил импульс удовольствия, что пронëсся по телу быстрой волной. Намджун мелко толкался, надавливая на место внутри, от стимуляции которого дрожали колени и член заинтересованно дëргался. — А я говорил, что тебе понравится, — прорычал мужчина, двигая бëдрами навстречу. — А я не говорил, что мне нравится, — ответил юноша, хищно смотря в его глаза. Они у Сокджина сейчас чëрные, отражающие его душу и тëмные мысли. — Правда? — Мужчина сделал глубокий толчок, чувствуя, как горячие стенки сжимаются вокруг него, глядя, как Намджун закатывает глаза и слушая, как он тихо повторяет его имя. — А стонешь ты, потому что тебе больно? — Заткнись и продолжай двигать бëдрами, — приказал юноша, упираясь выставленными руками в одеяла сзади и откидывая шею. Возбуждение Джина от подобной картины перевалило за допустимый предел. Блестящая кожа, в туском свете напоминающая сладкую карамель, туманный взгляд, который удавалась словить изредка из-за того, что юноша вертел головой. Пока мужчина остервенело вбивается в юношу, срывая с его губ стоны и хрипы, он представляет его в своей небольшой квартире в городе. Для таких целей Джин готов разориться на шëлковые белые простыни, чтобы проверить, насколько прекрасно на них будет смотреться нуждающийся в ласке возбуждëнный юноша. Они одни, кажется, что, помимо них, не только в лесу никого нет, но и во всëм другом мире. Так хорошо, что не хочется думать ни о чëм другом. Домик лесника хранит историю, множество воспоминаний, и этот развратный эпизод он тоже запомнит. У Намджуна наверняка красные ягодицы из-за того, что они встречаются с чужими бëдрами при каждом толчке. Джин обхватывает его член и дрочит, желая, чтобы они одновременно получили удовольствие, ради которого и начали это всё. Намджун извивался, и когда сил держаться на вытянутых руках совсем не осталось, он лëг на спину. Мужчина схватил его за бëдра, укладывая согнутые в коленях ноги на свои плечи и принялся в быстром темпе толкаться внутрь. Намджун заменил его руку своей, поглаживая головку и ускоряясь, подстраиваясь под ритм чужих толчков. Прошло не больше полминуты, прежде чем парень выгнулся и сильно сжал мужчину внутри, подводя его к краю. Намджун кончил на свой живот, прикрыв глаза и продолжая себя ненавязчиво поглаживать, пока Джин совершал финальные толчки, кончая в презерватив. Мужчина разделил с ним глубокий поцелуй и лëг рядом, восстанавливая дыхание. — Скажешь что-нибудь? — спросил мужчина спустя пару минут молчания, повернув к нему голову. — Что обычно говорят после секса? — Обычно происходят разговоры о том, как было хорошо. — Ну, это было неплохо. — Дурак, — хмыкнул мужчина улыбнувшись. Намджун придвинулся к нему и лëг на плечо, прижав ладонь к тëплой груди. — Завтра будешь носить меня на руках и готовить мне вкусности, понял? — Понял. Сокджин поцеловал его в макушку и уставился в потолок, поглаживая по предплечью. Свеча почти сгорела, усталость давила на мозг и тело, но заснуть здесь они не могли. Намджун спустя минуту вообще отказывался открывать глаза, тихо возмущаясь и отворачиваясь, но Джин растолкал его, одел практически самостоятельно и вывел из домика за руку, задув свечу.***
— Я убью тебя, Ким Намджун, — громко прошептал Чимин, хватая юношу за грудки. — Что у вас происходит? — сонно произнëс Тэхëн, приоткрыв глаза и нахмурившись. — Он осквернил священное место, — ответил Чимин, отпуская Намджуна и недобро зыркая на него. — Что? Что это значит? — Мы с Сокджином переспали. — Ух ты, поздравляю. — В домике в лесу, — добавил Намджун, а Тэхëн рассмеялся спустя секунду, протирая сонные глаза ладонью. — Это не смешно. Почему нельзя было выбрать другое место? — возмущался Чимин, закрывая лицо ладонями, будто вот-вот собирался заплакать. — Я теперь не смогу там находится, не представляя этого ужаса. Ещё и два презика у меня стащил. — Не слушай его. Мы рады за тебя, — сказал Тэхëн, улыбнувшись. — Очень сильно, но моë желание поспать сильнее радости, — пробурчал Юнги со своей кровати, не открывая глаза. — И вы тоже спите. — Поддерживаю, спокойной ночи. Специально для тебя, Чимин, мы повесим в домике полынь, чтобы прогнать злых духов и плохие мысли, — произнëс Тэхён и отвернулся. Глаза уже привыкли к темноте, и он тепло улыбнулся, глядя на спящего Чонгука, не потревоженного ночными разговорами. — Что ж, Чимин, я выиграл спор. Могу помочь раздобыть юбку. — А зачем мне юбка? — Чимин растянул губы в хитрой улыбке. — Не понял, ты хочешь соскочить? — Нет, конечно, нет. Я бы с радостью выполнил свою половину обязательства, но дело в том, — юноша положил руку ему на плечо, — что я не проиграл. — Как это не проиграл? — Мы спорили на то, кто быстрее затащит вожатых в постель, буквально, понимаешь? — Ах ты ж сучонок, — сказал юноша, поняв, к чему клонит друг. — В домике в лесу нет кровати, а ещё затащить в постель предполагало быть в активной позиции. Мы не обговорили детали, наша вина. — Ты с самого начала спланировал всё. — А ты сомневался во мне? На самом деле, я хотел играть честно, но потом мои шансы на победу стали равны нулю, так как Чжухон оказалась дамой с сюрпризом, немного не моим типажом, и я решил схитрить. — Ага, да так, что и не подкопаешься. Мудак ты, Пак Чимин, — недовольно проворчал Намджун, отвернувшись. — Очень умный мудак. Нечего было трахаться в нашем домике. А теперь иди спать, у нас завтра будет долгий разговор. — Что за разговор? — Из Хосока все интимные подробности я вытряс, ты следующий. — Придурок, — беззлобно бросил он, направившись к своей кровати.