***
— Хосок! — громко звал Юнги, оглядываясь. Чимин, идущий рядом с ним, недовольно шикнул, прикрывая пострадавшее ухо. — Намджун! — крикнул Джин, заставив Пака скривиться и закрыть второе ухо. — Ким Ю Чжон! — в тон им заголосил Чимин. — Кто это? — поинтересовался Джин. — Корейская актриса, Чимин по ней с ума сходит, — пояснил Юнги. — А причëм тут она? — А при том. Хватит звать свои влажные фантазии, — произнëс Пак, остановившись. — Из-за грозы нас почти не слышно. Нам нужно разделиться, так мы быстрее их найдëм. — Делиться никто не будет, не хочу, чтобы вы тоже потерялись. — Они не могли потеряться, скорее всего, просто по какой-то причине не хотят возвращаться. Итак, я пойду в ту сторону, потом пересечëмся, — сказал Чимин и повернулся, намереваясь уйти. Сокджин что-то говорил в попытке его установить, но Чимин упрямо шëл вперëд. Юнги, немного подумав, тоже отошëл от вожатого. Парень надеялся, что Намджун и Хосок остались в их домике, чтобы переждать грозу, но в голову то и дело лезли мысли о том, что они так же разделились. Крупные дождевые капли стекали по лицу, попадали в глаза и заставляли щуриться. Взять хоть один зонт никто из них не догадался, тем более петлять с ним между деревьями было бы проблематично. Юнги потерял счëт времени, может, прошëл уже час, возможно, больше, парней не было видно, а дождь размывал всякие следы. Юноша решил идти к домику, когда увидел жëлтую макушку под одним из пушистых деревьев. Он невольно улыбнулся, глядя на дрожащего мальчишку, который, так и не заметив его, продолжал обнимать свои прижатые к груди колени, уткнувшись в них лбом. — Хосок, — негромко позвал он, привлекая к себе внимание. Парень замер, поднял голову и взглянул на него заплаканными испуганными глазами. — О боже, почему ты плачешь? — Юнги приблизился к нему, садясь рядом и прижимая юношу к себе. — Ты боишься грозы? — Да, — ответил он в перерывах между всхлипами, цепляясь за чужую мокрую футболку. Хосок сжался и зажмурился, пытаясь абстрагироваться от очередного раската грома. — Тише, малыш, не бойся, ты больше не один, я здесь, — шептал Юнги, поглаживая парня по спине. Прозвище легко слетело с его губ и прозвучало в контексте так естественно, что никто его не заметил. — Я шëл за Намджуном, но он сказал, что хочет побыть один, и я хотел вернуться в лагерь, а потом началась гроза, и я спрятался здесь. — А ты знаешь, что под деревьями во время грозы прятаться нельзя? — Места лучше я не нашёл. А ты тоже пошёл за нами? — спросил Хосок, приподняв голову, чтобы заглянуть в его глаза, но так и не отлипнув от чужой груди. — Нет, Сокджин заметил, что вас нет. Он, я и Чимин отправились вас искать. — Нас теперь накажут? — Не думаю, Намджун хорошенько вправит нашему вожатому мозги, чтобы на других не заглядывался. Ты перестал дрожать, пойдëм в лагерь? — Юнги отстранился и потянул его за руку, но Хосок воспротивился. — Скорее всего, дождь не кончится до вечера, нам всë равно придëтся идти под грозой. — Я знаю, давай посидим ещё немного. — Зачем? — спросил Юнги, присев напротив него. — Я хочу ещё немного побыть с тобой. Вдвоëм. — Мне страшно, Хосок, — тихо произнëс он. — Я боюсь того, что между нами происходит, потому что я не могу это контролировать. — Ты боишься отца? — Да, в прошлый раз он избил меня до полусмерти, и если узнает обо мне снова, на полпути он не остановится. — Значит ты хочешь прекратить? — Я хотел бы остановиться, пока не поздно, но поздно стало, как только я увидел тебя, принцесса. Я боюсь, но прекращать не хочу, не могу. — Юнги? — Да? — отозвался юноша, только сейчас заметив, насколько они близко сидят друг к другу. — Мне кажется, я люблю тебя, — выдохнул он негромко, не позволяя себе опустить голову из-за смущения. — И если ты не хочешь, чтобы я сделал ещё что-то без твоего разрешения, то останови меня прямо сейчас. Хосок теперь смотрел на его губы, Юнги это тоже заметил, но препятствовать не стал, не хотел препятствовать. Хосок словно ребëнок, такой же искренний в своих чувствах, не желающий скрывать их. Юнги думает, что Хосок идеальный, что его не заслуживает. Когда чужие мягкие губы накрывают его, он смотрит на чуть дрожащие ресницы, затем также закрывает глаза. В голове крутятся слова отца, все обидные слова в свой адрес, унижения, вспоминается боль и страх. Юнги и сейчас боится настолько, что может начать задыхаться в любую минуту, но этого не происходит: Хосок делится с ним своим дыханием. Юноша неумело двигает губами, порывается отстраниться, но ему мешает рука на затылке, крепко удерживающая его голову на месте. Юнги углубляет поцелуй, опускает руку на талию и чувствует лëгкую дрожь его тела. Поцелуй мокрый, совсем не целомудренный, лишь наблюдая за таким Хосок бы краснел от смущения, а сейчас нет неловкости. С Юнги всё так же комфортно, только уже не спокойно, потому что сердце бьëт по грудной клетке, дыхание учащается, а руки подрагивают, и всё это из-за чужой близости. Хосок обнимает его за шею, появляется желание забраться на колени юноши. Парень пугается столь неожиданного порыва и отстраняется. Юнги волнуется из-за его реакции, но успокаивается, когда видит, что тот скрывает улыбку, захватывая нижнюю губу зубами. Хосок в ответ не смотрит, поэтому не замечает ухмылки на красивом лице. Юнги приподнимает его подбородок, встречается с чужим взглядом, преобразившимся из-за блестящих глаз. Он лижет его губы, изредка поглядывая и умиляясь из-за того, как Хосок жмурится, всë-таки не справляясь со своей стеснительностью. Интересно, как сильно он будет смущаться, если они зайдут дальше? В своей голове Юнги заменяет «если» на «когда», прежде чем вновь впиться в его губы. — Проклятый дождь, — прошипел Чимин, зачëсывая мокрые волосы назад. Он остановился и наклонился, присматриваясь. Понять, кто прячется под деревом, было не сложно из-за специфического цвета волос Юнги и Хосока, для того чтобы осознать, чем они занимаются, тоже много времени не понадобилось. — Упс, — Чимин неловко улыбнулся и поспешил отойти, пока всё ещё оставался незамеченным.***
Джин понимал, что дождь не собирался прекращаться, казалось, он только набирал силу. Всë, о чëм мужчина мог сейчас мечтать, так это найти пропажу, хорошенько отругать и принять горячий душ. Джин почти забыл, как устроен лес, уже много лет прошло с тех пор, как он досконально изучал здесь каждый уголок. Одежда неприятно липла к телу, а собственная беспомощность раздражала. Он знал Намджуна недостаточно хорошо, поэтому не мог понять, где его искать. Он просто шëл, гадая, почему юноша ушëл посреди дня, при этом не пытаясь как-то скрыть следы своего отсутствия. В какой-то момент дорога показалась Сокджину знакомой, он остановился и осмотрелся, разглядывая деревья, где-то недалеко шумела река. Пройдя ещё немного, он оказался на берегу. Из-за ливня уровень воды в реке, которая, если Сокджина не подводит память, была довольно длинной, едва заметно поднялся. Холодная вода била по ногам, когда мужчина стал переходить реку, но останавливаться не хотелось. Смешанные чувства переполняли его, когда он шëл по смутно знакомым местам. Деревья, стоящие в два ряда, образовывали коридор, в конце которого лес всё так же продолжался, деревья тут снова росли беспорядочно, не выстраиваясь в шеренги. Сокджин повернул в сторону, проходя через «стену» коридора. Он подумал, что заблудился, пока дорога вновь не стала ему знакомой. Через некоторое время, деревья расступились, и взгляду открылась поляна, усыпанная мягким покрывалом травы с разноцветным узором цветов. Столько лет прошло, а здесь почти ничего не изменилось, разве что цветов стало ещё больше. Сокджин сделал шаг по направлению к домику, затем ещё и ещё, пока не оказался у деревянной двери. Он открыл еë, зашëл внутрь, тут же наткнулся взглядом на Намджуна, который вскочил с пола и отошëл, как можно дальше от мужчины, затравленно глядя на него и ожидая нотаций за то, что сбежал. Джин быстро осмотрелся и улыбнулся своим мыслям, а затем перевëл взгляд на юношу. — Так вот куда пропали одеяла, — произнёс вожатый, рассматривая простенький уютный интерьер. На столе было немного посуды, в углу лежала подушка и какие-то вещи. Он даже заметил начатую пачку печенья и несколько конфет. Здесь приятно пахло травами и хвоей, и через секунду мужчина нашëл источники аромата в виде пучков цветов и веток ели, висевших на стенах. — Что ты здесь делаешь? — спросил парень, по голосу и взгляду которого было понятно, что он не рад его видеть. — То же самое я должен спросить у тебя. Кажется, вы с друзьями часто тут бываете, — произнëс Сокджин, присаживаясь на лавочку у окна. — Накажешь? — Нет. — Почему? — Я не хочу. Почему ты ушёл, никому не сказав, даже твои друзья не знали, где ты. — Я просто хотел побыть один, тем более, вы были слишком заняты, Сокджин-щи, чтобы заметить моë отсутствие. — Так, значит в этом моя вина? Расскажи поподробнее, чем я тебя обидел. — Не тратьте своë время, проведите его с пользой, например, с вожатыми. Не знаю, какая из них тебе понравилась больше, давай с двумя сразу. — Ты ревнуешь. — Да, доволен? — Намджун скрестил руки на груди, испепеляя взглядом мужчину. На улице во всю бушевало ненастье, примерно такая же гроза была у юноши внутри. — Вокруг тебя столько девушек крутятся, заигрывают, флиртуют, и ты же не отталкиваешь их, ты отвечаешь. — Джун-а, это просто вежливость, — произнëс Джин, подойдя и положив руку ему на плечо, которую юноша тут же грубо скинул. — В жопу твою вежливость. Зачем мне мозги пудришь? Я игрушка, по-твоему? Я похож на игрушку? — Намджун почти кричал, будто пытаясь быть громче ливня за окном. — Нет, ты не похож, послушай… — Тогда какого чëрта ты со мной играешь? Я ведь не первый раз вижу эту твою «вежливость». Думаешь, если ты красавчик, тебе всё можно, и я буду загонять свои чувства подальше, чтобы тебе было комфортно? Нет, — юноша отрицательно помотал головой, говоря уже спокойно и смотря в глаза Сокджина. — Я тоже хочу испытывать комфорт и быть уверенным. Ты ведь не гей? — Намджун… — Скажи мне честно. — Я би, но больше по девушкам, — признался Джин, опустив голову. — Так и думал, — хмыкнул парень. Он не осуждал его за ориентацию, но от чего-то было больно, он чувствовал себя обманутым и преданным в какой-то степени, хотя, если вдаваться в подробности, то по сути Сокджин ничего не сделал. Вдруг он действительно просто играет? Может, он станет ненужным, как только мужчина получит желаемое? Но что он желает? Чего добивается? — Вот и иди к ним, вокруг тебя как раз уже крутится двое кикимор. Намджун попытался обойти его, чтобы выйти из дома. Было плевать на грозу, холод и слякоть, которые он не переносил, главным было подальше уйти от Сокджина. Мужчина остановил его возле двери, развернул и потянул на себя, крепко удерживая за запястья и прижимая его руки к своей груди. — Не нужны мне кикиморы, мне достаточно Лешего, который будет вокруг меня крутиться, — усмехнулся Джин, уткнувшись лбом в чужой лоб. — Отпусти, — потребовал юноша, дëрнувшись. — За знание сказок — отлично, а за пикап — неудовлетворительно. — Разрешишь исправить? — Нет. — А если очень сильно попрошу? — Можешь хоть на колени встать, мне всё равно. — Намджун упирался ладонями в грудь мужчины, пытаясь оттолкнуть, но когда тот обнял его пониже лопаток, заставляя почти прилипнуть к чужому телу, отстраниться стало ещё сложнее. — Намджун, ты не игрушка, ты — тот, кто мне нравится. Кажется, ты — тот, в кого я по-настоящему влюбился за такое короткое время. — Знаешь, что я с тобой сделаю за это «кажется»? — Хорошо, — Джин негромко рассмеялся, — прости. Я влюблëн в тебя. А ты? — А что я? — А ты влюблëн в меня? — Нет! — воскликнул юноша. — И губы твои дурацкие мягкие мне не нравятся, и глаза блестящие, и объятия твои тëплые я ненавижу, и поцелуи, от которых крышу сносит, я тоже не люблю. Джин улыбнулся, впился в его губы поцелуем, чувствуя слабое сопротивление и недовольное мычание, но вскоре руки, упирающиеся в плечи, обняли за шею, а протестующие звуки сменились тяжëлыми вздохами и тихими стонами. — Раздражаешь меня, — тихо сказал Намджун, когда Джин отстранился. — Ты меня тоже, солнышко, очень, — произнëс мужчина, не позволяя парню сказать ещё что-то. Он покусывал и облизывал его губы, поглаживая по спине, талии, спускаясь к ягодицам и сжимая их в ладонях. Намджун в его руках расслабился и сейчас напоминал пластилин, которому можно придать любую форму. Он жался к теплу, что исходило от чужого тела. Хоть то и было мокрым из-за ливня, рядом с ним ему было жарко. — Никакой вежливости, Джин, продолжишь в том же духе — пойдëшь куда подальше, понял? — произнëс Намджун, смотря в его глаза и терпеливо ожидая ответ. — Я буду всем показывать моë особенное отношение к тебе, если тебе так нравится. — Мужчина наклонился, целуя в уголок губ, затем в щëку. Он сжал губами мочку его уха, лаская еë языком, заставляя юношу рвано выдохнуть. — Нет, я хочу, чтобы ты так делал, потому что этого хочешь ты, а не я. Эй, Сокджин, ты меня не слушаешь, — возмутился юноша, укладывая руку на щеку мужчины, чтобы поднять его голову, пока тот исследовал губами его шею. Касания Джина, безусловно, были ему приятны, но важнее для него сейчас был этот разговор. Джин взял его руку за запястье, медленно оторвался от чужой шеи, оставив у изгиба плеча небольшое наливающееся красным пятнышко, и принялся целовать его руку, осторожно касаясь мягкими губами костяшек и фаланг, будто на них были незажившие раны. — Я буду делать так, чтобы тебе со мной было хорошо, — ответил мужчина, рассматривая тëмную радужку глаз, и добавил: — потому что я хочу, чтобы тебе было хорошо, лично у меня особых требований нет. Такой ответ тебя устроит? — Да, пока что. Намджун чмокнул его в скулу и чуть наклонил голову, чем мужчина тут же воспользовался, лаская гладкую кожу своими губами. Юноша обнимает его, прикрывает глаза, позволяя Джину всё, пока тот не захочет зайти дальше. Оба слышат скрип двери и усилившийся шум дождя, но никто не обращает на это внимание. — И тут то же самое. — Чимин тяжело вздохнул. — Я вообще-то хотел сказать, что нашëл Хосока. Мы можем возвращаться, да. Нет? Чимин был возмущëн наглостью этих двоих, которые всё не могли отлипнуть друг от друга. Он слушал звуки поцелуев и кривил лицо, но взгляд не отводил. — Боже, я, конечно, хотел посмотреть на порнушку не через экран, но не на гейскую же. Хватит осквернять священное место! — возмущался Чимин, заметив, как Сокджин махнул ему рукой, намекая на то, чтобы он ушëл. — Ладно, я уйду. За что мне всё это? Я не просил ещё одну психологическую травму.***
Когда, Юнги и Чимин ушли, Чонгук почувствовал неловкость. Он не ощущал прежнего комфорта, когда оставался наедине с Тэхëном, сейчас, напротив, хотелось, чтобы ребята вернулись поскорее. Он чувствовал на себе чужие взгляды, но не пытался их словить, продолжая искать что-то, будто там действительно было то, что ему нужно. Чонгук расстроенно вздохнул, немного подумал и подошëл к шкафу, доставая оттуда спортивную кофту. Он накинул еë на плечи и торопливо зашагал к двери, словно не хотел позволить Тэхëну прицепиться с вопросами. — Ты куда? — поинтересовался Тэхëн, оторвавшись от разглядывания погоды за окном. — Я забыл книгу возле… Чонгук замолчал на пару секунд, подумав, стоит ли ему говорить правду или лучше воздержаться. Сейчас бы ему не помешали ангел и демон на плечах, которые бы спорили, как ему поступить, ведь парню приходится решать самому. — На столе, — быстро поправил Чонгук, принимая сторону воображаемого рогатого существа. — Я забыл книгу со сказками там, где мы обедали. — Я могу сходить за ней. — Нет, я сам, здесь же недалеко. — Ладно, только поторопись, не стой долго под дождём. — Да, конечно. Чонгук кивнул и вышел, прикрывая за собой дверь. Он не любил лгать и обманывать Тэхëна не хотелось, но если бы он сказал, что забыл книгу возле реки, Ким бы не позволил ему пойти за ней. Чонгук прочитал сборник сказок полностью, мог пересказать каждую историю, но всё равно не хотел терять книгу. Юноша остановился на крыльце, смотря на лес сквозь стену из дождя. Он точно промокнет до нитки и наверняка заболеет, но оставлять столь важную для него вещь он был не готов. Шагая между деревьями с накинутым на голову капюшоном, Чонгук надеялся, что ливень не уничтожил книгу и пытался вспомнить куда именно он еë положил. Зубы стучали от холода, а мокрая одежда липла к телу, наспех накинутая кофта и кроны деревьев почти не спасали от дождя. Воздух пропах грозой, и если бы вода не норовила попасть в нос и рот, он бы жадно дышал еë ароматом, а так приходится идти с опущенной головой. Неожиданные раскаты грома заставляли Чонгука остановиться на пару секунд и сжаться, ожидая, пока снова станет тихо. Всё-таки детский страх подобных звуков никуда не исчез. Наконец, парень вышел к реке и направился вдоль берега, пытаясь найти то место, где они сидели ночью. Вдалеке всполыхнула длинная полоса молнии, из-за чего Чонгук зажмурился на мгновение. — Чонгук, постой! — послышалось громкое сзади. Юноша замер, но оборачиваться не стал, поняв, кому принадлежит голос. Зато он узнал место, где они разводили костëр и принялся обыскивать небольшой участок. Трава кое-где была высокой, и Чонгук, присев на корточки, раздвигал её, внимательно осматривая. — Чонгук, почему ты обманул меня? — спокойно произнëс Ким, пытаясь отдышаться. Парень повернул к нему голову, просканировав недолгим взглядом. Он что бежал? Зачем? — Ты бы остановил меня, а мне нужна эта книга. — Зачем? Дождь наверняка испортил еë. — Если вещь испорчена, это не значит, что она больше не нужна, — сказал Чонгук и подошëл к кусту, рассматривая его ветки и размышляя, куда он мог положить книгу. — Пошли в лагерь. В библиотеке полно книг, сказок тоже, — произнëс Тэхëн и потянул юношу за локоть, поднимая на ноги. Чонгук развернулся к нему лицом, выдернул руку, злобно смотря на него. — Мне нужна эта книга, ясно? Ни в другой редакции, ни в другой печати, я хочу именно эту. — Зачем? Боже, это просто сказки. — Нет, это не просто сказки, — повысил голос Чонгук и отошëл, вновь принимаясь за поиски. — Там моя любимая сказка. — Про синего дракона? Я сам могу рассказать еë тебе, если хочешь, — произнëс Тэхëн, но юноша молчал, поэтому он продолжил. — Графиня во время прогулки нашла в лесу странное существо, позже установили, что это дракон. Взгляд у него был добрый и какой-то понимающий. Еë муж решил оставить дракона, они воспитывали его не как животное, а как своего сына. — Чонгук застыл, так и не дотянувшись рукой до очередной ветки, внимательно слушая то, что говорит Тэхëн. — Шли годы, дракон рос могущественным, опасным. Граф и графиня говорили ему, что он плохой, что должен сеять зло. Они убеждали его, что все люди не желают ему добра. Графа и графиню боялись и уважали благодаря дракону, которого они подчинили, тот держал в страхе всю округу. Чонгук выпрямился и повернулся к рассказчику, чуть хмурясь и вспоминая события любимой сказки, замечая, что юноша не нарушает их последовательности, пересказывает довольно точно, будто читал не раз. — Однажды в лесу на поляне, где он любил дремать, дракон встретил заблудившегося мальчика, он был первым человеком, который его не боялся. И дракон не хотел быть злым с ним. — Ты читал еë, — прервал Чонгук. — Да, ты же видел еë у меня в руках. — Чимин тоже брал книгу, но рассматривал картинки. Зачем ты читал? Ты не похож на того, кто любит сказки. — Верно, я и не люблю. Чонгук сделал несколько шагов к реке, где кроны деревьев уже совсем не защищали от дождя, Тэхëн тоже стоял возле берега в паре метров от юноши. Чонгук бегает по нему глазами, пытаясь анализировать, чтобы сделать логический вывод, но в задаче в разделе «дано» у него только несвязные фразы парня, поэтому сложно подобрать решение. Белая футболка окутывает тело парня, словно вторая кожа, ничего не скрывая, чëрные мокрые кудри обрамляют лицо, почти закрывая глаза. Тэхëн не похож на реальность, он словно мираж, мечта, и стоит Чонгуку подойти — как он растворится. — Если ты не любишь сказки, зачем тогда их читал? — Потому что их любишь ты. — Это не смешно, совсем не смешно, Тэхëн. — Как видишь, я не смеюсь, — произнëс юноша и сократил расстояние, оставив между ними один короткий шаг. — Но ты звучишь глупо и странно, — упрекнул Чонгук. — Почему? — Почему? Ты сейчас серьёзно? — с каждой секундой Чонгук всё больше раздражался, ему хотелось кричать, чтобы достучаться до каменного сердца его жестокого владельца. — Потому что ты то отталкиваешь меня, то, как сейчас, говоришь такие вещи, который друзья не должны говорить друг другу. Я просто не понимаю тебя, я не понимаю себя, потому что такое со мной впервые. — Какое такое? — тихо поинтересовался Тэхëн, но Чонгук не ответил. — Ты отдаляешься от меня, я же вижу. — Я не знаю, ничего не понимаю. В какой-то момент мне показалось, что твоë отношение ко мне особенное, но ты убедил меня в обратном, и мне было так стыдно за то, что я напридумывал себе лишнего. — Это не лишнее, Чонгук. Тогда я просто испугался. — Чего? Поцелуя? Это не больно и не страшно, Тэ, — говорил юноша, чувствуя, как глаза наполняются слезами из-за обиды. — Прости, что посмел позариться на тебя, но я просто подросток, который поступает так, как велит ему сердце. Я не скрываюсь под толстой коркой, и я знаю, что ужасный человек, потому что у тебя есть причины быть холодным, а я не пытаюсь понять. Чонгук почти задыхался в истерике, крупные капли стекали по его щекам, и Тэхëн, наблюдая за этим, мог отличить, какую дорожку оставил дождь, а какую — слеза. Он понимал, что должен сократить расстояние, успокоить словами, объятиями, но вместо этого продолжал смотреть на парня, чувствуя, как собственное сердце разрывается. — Лучше бы ты меня толкнул тогда, чем отвернулся, — почти шëпотом произнëс Чонгук. — Почему тебя это так сильно задело? — Я не знаю. — Юноша прикрыл глаза и отошëл, отворачиваясь. — Ты знаешь, скажи. Чонгук, не молчи, — приказал он, схватив за руку и заставив его повернуться. — Потому что у меня чувства к тебя, ясно? — закричал Чонгук и замолчал, глядя на него. Он не ожидал от него какого-то ответа, и Тэхëн не спешил что-то сказать. — Я, кажется, люблю тебя, не так, как Чимина, Юнги, Хосока и Намджуна, как-то по-другому. Ну, что ты молчишь? Скажи что-нибудь. — Я тоже. — Что ты тоже? — Я тоже, кажется. Мне стоит спросить, прежде чем поцеловать тебя? — сказал Тэхëн, подойдя к юноше совсем близко. — Да. — Голос предательски дрогнул. — Можно? — Нет, — неуверенно произнëс юноша, но не попытался уйти, когда расстояние между их лицами стало совсем ничтожным. Он против воли опустил глаза на чужие губы, шумно сглотнул, почувствовав одну руку на своей талии. Сердце затрепетало в груди, словно раненая птица, посаженная в клетку, которая бъëтся о прутья и тратит все оставшиеся силы на попытки спастись. Когда губы Тэхëна почти коснулись его, он быстро отвернул голову, смотря куда-то в сторону, всё ещё чувствуя призрачное чужое дыхание на своих губах. Мягкий поцелуй опустился на щеку и послал волну мурашек по всему телу. — Отомстишь мне другим способом. Тэхëн усмехнулся, повернул лицо юноши к себе, схватив за подбородок, и аккуратно коснулся его губ своими, словно мог поранить их. Чонгук в его руках замер, казалось, даже дышать перестал. Он не пытался оттолкнуть его, но и не мог ответить. — Эй, вспоминай свои сказки про принцев и принцесс, ты должен обнять меня и двигать губами в ответ, — сказал Тэхëн в его губы и вновь поцеловал. Сначала он почувствовал осторожные касания на своих плечах, а затем чужие руки неуверенно обвили его шею. Чонгук целовал неумело, пытаясь повторить то, что делает Тэхëн. На самом деле, он был хорошим учеником, но сейчас сердце отключило мозг и любые мысли казались бессмысленными. Важным было то, что происходит здесь, в эту минуту, а именно — человек, согревающий в неподходящую для свиданий погоду, всë остальное теряло своë значение. Сложно сказать, что Чонгук представлял свой первый поцелуй таким. В его фантазиях он был тем самым принцем, смелым и уверенным, а в действительности ощущал себя принцессой, и чувство это было лучше всяких фантазий. Они сминают губы друг друга в невинном поцелуе, пока вокруг них бушует стихия. Страх пропал, сейчас Чонгук чувствует лишь спокойствие, он знает, что всё происходящее — правильно. Соберись здесь весь лагерь — они всё равно будут тут одни всë по той же причине, по которой окружающая действительность потеряла значение. Возвращаясь в лагерь, Чимин заметил что-то под деревом, присмотрелся и узнал книгу, которую Чонгук всегда с собой таскает. Он поднял еë, подумав, что юноша не обрадуется, если потеряет, и выровнялся. Рот приоткрылся от удивления, а из головы вылетели все приличные слова, способные описать его эмоции. Чимин осторожно шагнул назад, выдохнув с облегчением, когда его не заметили. С этими нужно быть аккуратным, в отличие от Намджуна и Джина те разбегутся в разные стороны при любом лишнем шорохе. — Разбились по парочкам и всё, Пак Чимин не нужен, — причитал юноша, петляя между деревьями. — У всех личная жизнь, а Чимину что? А Чимину — хрен с зонтиком. — Парень остановился ненадолго и, вспомнив последнюю пару, поднял руку, сжав кулак так, словно радовался какой-то победе, улыбнулся и под довольное «yes» продолжил идти.