***
— Ребята, хотя бы на два-три дня, — повторял Сокджин одну и ту же фразу, но к нему так и не хотели прислушиваться. — Нет, мы не бросим Чимина, — настаивал Хосок. — Я не говорю вам его бросать, но я не хочу, чтобы заболел ещё кто-то, вам нельзя так тесно контактировать некоторое время. — Сокджин, правда, зачем нам уходить? — спросил Намджун, подойдя к мужчине. — Ты же сам сказал, что это обычная простуда. — Да, но это не значит, что вы не можете заразиться. — Ребята, идите, я тут сам доживу остаток своих дней, — промямлил Чимин, зажимая нос платочком. — Какая у него температура? — поинтересовался Тэхён. — Тридцать семь и четыре, кажется. — О боже, принесите мне листочек, мне нужно срочно составить завещание, — тихо отозвался Чимин, уткнувшись лицом в подушку. Он чувствовал усталость и, казалось, был готов заснуть в любой момент. — Хуже ребëнка, ей-богу. Парни, выбора у вас нет, мы в ответе за ваше здоровье, ничего не случится, будете иногда навещать своего друга, но жить вместе с ним вам пока нельзя. — Ребят, он прав, я не хочу, чтобы вы заболели тоже. Идите, я думаю, что смогу выжить, — глухо отозвался Чимин. — Королева драмы, — хмыкнул Джин и обратился к остальным парням. — Брать много вещей с собой нет необходимости. Я проведу вас в комнату неподалёку, она такая же, как и эта. Возражения не принимаются, зайду ровно через семь минут. — Гандон, — фыркнул Юнги, когда дверь за Сокджином закрылась, и принялся собирать свои и хосоковы вещи в небольшую дорожную сумку. — Да, но гандон прав, вам действительно стоит уйти, — произнëс Чимин негромко, поглаживая рукой шею под подбородком и морщась от неприятных ощущений в горле. — Я всё ещё считаю несправедливым то, что заболел именно я, но я очень не хотел бы, чтобы это был кто-то из вас. Развлекайтесь без меня, не вздумайте тухнуть в комнате. — Мы без тебя развлекаться не будем, — возразил Хосок. — Ещё как будете, иначе обижусь. Всё, больному нужен покой, не вздумайте его отвлекать. — Мы будем навещать тебя, — пообещал Чонгук, положив на тумбочку рядом с Чимином книгу, которую старательно вчера сушил, и тоже принялся собирать необходимые вещи.***
— Мне совсем не нравится эта комната, — пробормотал Хосок обиженно. — Она точь-в-точь как наша, принцесса, — сказал Юнги, присаживаясь рядом. — Не понимаю, почему мы должны оставлять Чимина одного. Я не боюсь какой-то там простуды. — А представь, если твоя мама узнает о том, что ты заболел. Как она отреагирует? — Да, ей лучше не знать об этом. — А когда мы пойдëм к Чимину? — Хосок-а, мы только что ушли от него, за это время точно ничего произойти не могло, — уверял его Тэхён. Он тоже не был в восторге от их переселения, но в том, чтобы раздувать из этого большую проблему, не видел смысла. В любом случае они смогут прийти к Чимину в любое время, и Сокджин не станет им помехой. — Джин показал мне одно место в лесу недалеко отсюда. — О нет, избавь нас от подробностей, — прервал Юнги, заставив Хосока весело засмеяться. — Придурок, там растëт земляника, хочу собрать немного для Чимина, — пояснил Намджун. — А я пойду к нашему месту, там растут красивые цветы. Может, Чимин быстрее поправится, если будет смотреть на них, — сказал Чонгук. — Я с тобой пойду, — сказал Тэхён и обратился к Юнги и Хосоку. — Если Сокджин спросит, можете не врать ему. Думаю, он уже понял, что пытаться нас ограничить, — бесполезно. — Комнату только не переверните. К моей кровати вообще не подходите, — предупредил Намджун, стоя возле двери. — Оскверним еë первой, — усмехнулся Юнги. — Вот только попробуй. — Иди уже.***
Жара на улице стояла невыносимая, если присмотреться, можно было заметить, как плавится воздух. В лесу из-за тени деревьев и кое-где ещё влажной травы было легче. Они шли вдвоём, потому что Намджун изменил направление почти в самом начале пути. Существовавшая между ними пропасть исчезла, но неловкость всё ещё присутствовала, так как сменившая пропасть почва всё ещё была недостаточно устойчивой и колебалась под ногами. Выйдя на поляну, Чонгук втянул носом воздух, наслаждаясь ароматом мокрой зелени. Он присел, принимаясь срывать самые красивые, по его мнению, цветы, боковым зрением замечая, что Тэхëн опустился рядом. Юноша не совсем понимал, почему он решил идти с ним. Он старался не отвлекаться от своего занятия, хоть это и было сложно, потому что в присутствии Тэхëна он только и мог думать о том, что между ними произошло вчера. Юноша облизал губы, будто почувствовал фантомное прикосновение к ним и опустил глаза. Он улыбнулся, когда наткнулся взглядом на божью коровку, которая сидела на высокой травинке. Чонгук аккуратно посадил еë на ладонь, та побежала по светлой коже, вызывая негромкий смех. — Она милая, правда? — спросил парень, протягивая руку Тэхëну и показывая ему насекомое. — Да, — сказал он и осторожно коснулся божьей коровки кончиком пальца. — Напугал, — произнëс Тэхëн, когда она улетела. — Конечно, ты же большой страшный дракон. — Я страшный? — наигранно удивлëнно ахнул юноша. — Как раз наоборот, я думаю, что ты самый красивый мальчик, которого я встречал. — Комплимент так легко сорвался с его губ, словно он говорил их ему каждый день. — Ты или Чимин. — Эй, одного выбери, — потребовал юноша, сведя брови к переносице. — Чи… Чонгук, улыбаясь, растягивал первый слог имени, пока Тэхëн не повалил его на траву, заставив юношу проказливо захохотать. Парень навис на ним, смотря в чëрные блестящие глаза. Чонгук, прижимающий небольшой букет к груди, через несколько секунд перестал смеяться. — Для большинства девчонок красивее Чимин, для большинства парней — Сокджин. — А для тебя? — А мне нравится красота дракона, — тихо произнëс Чонгук, заворожëнно смотря на улыбку парня. — Я хотел поговорить с тобой о вчерашнем. — Поэтому увязался за мной? — Нет, мне нравится, когда мы вдвоëм. Не хочу, чтобы ты думал, что вчера это был порыв, я не действовал на эмоциях, никогда не действую. Я давно думал о том, чтобы… — О том, чтобы поцеловать меня? — предположил юноша, чуть наклонив голову к плечу. — В том числе. Я думал о том, чтобы сказать тебе о своих чувствах. — Ты так и не сделал этого, это я признался тебе. — Эй, ты почему за слова цепляешься? — возмутился Тэхëн. — Мне это нравится. — Юноша снова рассмеялся и положил руки на плечи парня. — Ты такой умный, поэтому загонять тебя в тупик мне доставляет удовольствие. — Правда? А что ещё доставляет тебе удовольствие? — Ты думаешь сейчас о чëм-то пошлом, верно? — Это ты сказал, не я. — Ты не представляешь, сколько смелости мне нужно, чтобы вести себя с тобой подобным образом. — Мне не нужно, чтобы ты старался, — произнëс Тэхëн, погладив юношу по щеке. — Мне нравится, как ты краснеешь, когда ловишь мой взгляд или прикосновение, нравится, как ты дрожишь, как бьëтся твоë сердце, когда я рядом. — Я нравлюсь тебе? — спросил Чонгук, сверкая наивными глазами, полными надежды. — Нравлюсь таким, какой я есть? — Таким, какой ты есть, мальчик из сказки. Чонгук широко улыбнулся, завораживая своей улыбкой, затем прикрыл глаза и приподнялся, поддавшись навстречу чужим губам. Тэхëн ответил ему в ту же секунду, настойчиво сминая его губы. Он наклонился вперëд, практически ложась на Чонгука грудью. — Аккуратно, цветы-цветы, — запаниковал парень, удерживая юношу за плечо, пока он не испортил небольшой букет, который успел собрать Чон. Тэхëн усмехнулся, забрал у него цветы, положив их рядом, и вновь приблизился к его лицу. Целовать Чонгука было приятно и правильно. Тэхён невольно начинал жалеть о том, что не делал этого раньше. Чонгук под ним такой мягкий и нежный, не пытается оттолкнуть или забрать себе контроль, он покорно принимает всё, что ему дают, и только больше просит. — Тэхëн, а тебе не кажется, что мы торопим события? — спросил юноша, повернув голову, чтобы оторваться от чужих губ, потому что сам Ким отпускать его не хотел. — Нет, мне не кажется, — ответил парень, с любопытством глядя в его глаза. — Вчера ты спрашивал разрешение, а сегодня просто целуешь. — Извини, наверное, я и правда тороплюсь, — сказал Тэхëн, отстраняясь и садясь рядом. — Для меня всё в этом лагере в новинку: свобода, можно сказать, первая дружба. — И первая любовь? — типо произнëс Чонгук, сев напротив. — Я же могу так говорить? — Вполне. — Почему я особенный для тебя? — С тобой я чувствую. Я всю жизнь решал какие-то задачи, и здесь я встретил ещё одну загадку с большими глазами, отражающими блеск звëзд и сияние солнца. Чонгук поцеловал его в уголок губ, затем в скулу, заставляя кожу покрываться мурашками. Он развернулся, укладываясь спиной на чужую грудь, хватая его руки за запястья и обнимая себя ими. Тэхëн никогда не думал, что почувствует тех самых порхающих бабочек в животе, о которых пишут в любовных романах, поэтому он пытается впитать и запомнить все оттенки эмоций, что испытывает сейчас. Свобода. Здесь, посреди леса, прижимая к себе мальчишку, который стал кем-то незаменимым и особенным, он чувствует себя свободным, будто за сотни километров отсюда его не ждëт семья тиранов с обязанностями, которые вскоре рухнут на его плечи. Здесь он чувствует себя живым, настоящим, человеком.***
— Что делаешь? — поинтересовался Юнги, подойдя к Хосоку. Мин ходил к Чимину, чтобы удостовериться, что тот принял все лекарства, и принести ему фрукты. Хосок сидел на стуле возле подоконника, на котором лежали карандаши и альбомный лист. — Рисую нас, — ответил юноша, быстро переворачивая лист чистой стороной вверх. — Но тебе нельзя подсматривать, я вечером покажу. Хосок прижал к груди листочек и принялся собирать цветные карандаши, намереваясь уйти туда, где его никто не будет видеть. Он поднялся, отодвинул стул к стене и повернулся, делая шаг, но Юнги преградил ему путь. — Куда ты убегаешь? Мы одни, а такая возможность выпадает не часто, — произнëс Юнги, приближаясь и заставляя пятиться назад. Хосок упëрся поясницей в подоконник, с интересом глядя на парня и гадая, что он решит предпринять в следующую секунду. — Вчера ты выглядел более смелым. Неужели нашёл вино, припрятанное Чимином? — Нет, вино не при чëм, я просто всё продумал до того момента. — До твоего признания? — Юнги забрал из его рук карандаши и бумагу, положил их на стул рядом и подошёл к юноше вплотную. — И поцелуя, а дальше я не придумывал. — Выходит, оставшийся сюжет в моих руках, — с ухмылкой произнëс Юнги. — Почему мне кажется, что ты думаешь о чëм-то неприличном? — Потому что так и есть. — Юнги-извращенец, буду теперь тебя так звать, — сказал парень, заставив юношу рассмеяться. — Юнги, а расскажи о своей первой любви, ты сказал, что до сих пор не забыл его. — Да, потому что это было впервые и закончилось, даже толком не начавшись. — Я бы хотел быть твоей первой любовью, — сказал Хосок, и Юнги услышал нотки грусти в его голосе. — Это было давно. — Не больше двух лет назад. — И это длилось недолго. — У нас тоже всё недолго, — произнëс юноша и стыдливо опустил голову, закусив губу. — Я ревную, да? Извини. — Эй, посмотри на меня. — Юнги приподнял двумя пальцами его подбородок, заглядывая в глаза. — Принцесса, тебе не за что извиняться. — Просто ты мне нравишься, и я тебе тоже, и осознание того, что ты чувствуешь что-то к другому, делает мне больно, даже если это человек из прошлого. — Первую любовь не забывают, Хосок, но это не значит, что всю жизнь мы должны быть ей верны. К тому же, я был пятнадцатилетним мальчишкой, не думаю, что у нас бы вышло что-то серьёзное. Сейчас мне нравишься ты, и это важно, всё, что было до, останется в прошлом. Я скучаю по тем временам, но сейчас моë сердце открыто для любви к другому человеку — тебе, Хосок-и. — Хорошо, я верю. Хосок улыбнулся и обнял юношу за шею, прижимаясь к его телу. Юнги поцеловал его в макушку и уложил руки на талию, несильно покачивая в объятиях. Здесь не было отца или ещё кого-то, чтобы его осудить, казалось, что лагерь был отдельным маленьким миром, в котором людей не волнует, кого ты любишь. Юнги хотел сполна насладиться этой свободой, прежде чем вернуться в место, которое привык называть домом, где ему запрещено быть собой. — Как думаешь, Тэхëн, Чонгук и Намджун скоро вернутся? — спросил Юнги. — Ты волнуешься? Уверен, с ними всё хорошо, — ответил Хосок, подняв голову с его плеча. — Скорее, прикидываю, сколько успею сделать. — Что ты задумал? — поинтересовался Хосок, прищурившись. Юнги проигнорировал вопрос, позволив себе опустить взгляд на губы парня, которые манили его, искушали. Хосок смотрит на него, боится моргнуть и пропустить что-то. Подобное внимание ему чуждо, его не то, что никто никогда поцеловать не хотел, с ним дружить не желали. — У тебя есть шанс оттолкнуть меня, — произнëс Юнги в чужие губы, чувствую, как пальчики Хосока зарываются в волосы на затылке, явно поощряя его действия. — У меня нет таких шансов, — прошептал юноша, накрывая его губы своими. Он чувствует, как Юнги улыбается в поцелуй, а сам жмурится то ли от смущения, то ли от удовольствия, что испытывает. Мин кладëт руки на чужую талию, поглаживая, сквозь ткань, затем скользит под футболку и наслаждается нежностью кожи. Хосок вздрагивает, когда чувствует прикосновения длинных пальцев, разрывает поцелуй, глядя на парня круглыми немного напуганными глазами. Он боится не понравиться, сделать что-то неправильно, не так, как хочет Юнги. Ему страшно от того, что чувства, которые юноша вызывает в нëм, он не испытывал раньше. На Юнги странно реагировало не только сердце, отстукивающее сто двадцать ударов в минуту, но и тело, которое окутывало тепло и желание находиться как можно ближе. Хосок помотал головой, прогоняя наваждение, и впился в губы Юнги, не позволяя себе думать ни о чëм другом, кроме парня рядом. Мин вжал его в подоконник, раскрыл языком чужие губы и скользнул им между ними. Юнги и забыл, насколько приятно испытывать такую близость, тем более, когда человек рождает в нëм самые высокие чувства и низменные потребности: обладать, присвоить, сотворить с ним всё, о чëм не пишут в религиозных книжках. Юнги хватает юношу за бëдра и, не прекращая поцелуй, усаживает на подоконник, двигая к самому краю и устраиваясь между его ног. Он исследует языком ровный ряд зубов, встречается с чужим языком и поглаживает его, заставляя Хосока негромко стонать. Юнги отстраняется, ловит языком ниточку слюны, соединяющую их губы, оставляет невесомое прикосновение под подбородком и сжимает губами мочку уха, лаская еë языком. — Юнги-я? — М? — промычал парень, дорожкой из поцелуев переходя на шею. — А ты когда-нибудь занимался этим? — Этим? — Ты же понял, о чëм я. — Хочешь знать, трахался ли я когда-то? — Это грубо звучит, — недовольно фыркнул Хосок, сжимая пальцами волосы у корней мятных волос. — А если я скажу «да», расстроишься? — Нет, мне просто интересно. Я однажды видел порно, там были женщина и мужчина, но, как происходит всё у парней, я могу только догадываться. Я бы хотел узнать это от тебя. — Я не спал ни с кем, — произнëс Юнги, посмотрев в его глаза. — Но не волнуйся, я знаю достаточно. — Чтобы мы могли… — Сейчас мы не будем заниматься этим. — Но ведь будем в будущем, я хочу быть готовым. — К тому моменту я научу тебя, не волнуйся. — Фу, — произнëс кто-то за спиной, заставив парней отпрянуть друг от друга. — Если увижу хоть одну складку на моей кровати, пожалеете, что родились на свет. — Намджун прошëл в комнату, поставил миску с земляникой на тумбочку рядом, и вопреки своим словам не стал ничего проверять и просто лëг на кровать. — Не тебе говорить об этом. — Юнги хмыкнул, скрестив руки на груди. — Не ты ли вечером к Сокджину пойдëшь? — Не говори об этом, я и так волнуюсь. — Что? Думаешь, разложит тебя на столе? — Господи, Юнги, ты можешь заткнуться? А лучше перестань ëрничать и поддержи друга. — Не вижу проблемы. Если ты не хочешь, то можешь просто не идти, верно? Сокджин — взрослый парень, сомневаюсь, что он позвал тебя, чтобы чаи гонять. Чжухон там будет? — Нет. Сокджин горячий и всё такое, но, наверное, я ещё не готов к сексу, тем более в нижней позиции. — Может, он тебе уступит. Если да, то не говори Чимину, иначе он заклюëт бедного вожатого издëвками. — Уступит? Сокджин? Ты видел его вообще? Я думаю, он даже не уни, так что пора начинать готовить задницу. — Может, он на людях такой строгий, а в постели милый пассивчик? — усмехнулся Юнги, сев рядом. — Ваши разговоры ужасно смущают. Если что я на улице, рисую, — проинформировал Хосок и, взяв с собой необходимые принадлежности, поспешил скрыться. — А у тебя с Хосоком, я вижу, всё отлично. Ты же расскажешь другу, если у вас что-то будет? — произнëс Намджун, поиграв бровями, на что Юнги закатил глаза. — Нет, и Хосоку скажу молчать. Вернëмся к теме с Сокджином. Если тебе что-то не нравится, чего-то не хочется, скажи ему, ты не должен идти против себя. — А если он найдëт кого-то другого? В этом все мужчины, а ты знаешь, что за ним толпы бегают. Это как положить колбасу в общий холодильник, забыв приклеить стикер с именем. — Странные у тебя сравнения. — А что? Сокджин такой же аппетитный, — сказал юноша, мечтательно улыбнувшись, вспомнив о возлюбленном. — О боже, заткнись. — Юнги скривился. — В общем, будь собой, это ему понравилось в тебе. — Да, наверное, ты прав, но я не обещаю, что не дам всё, что он попросит. — Не сомневаюсь.***
Чимин раздражëнно цокнул и положил телефон на тумбочку. Кажется, он уже делал всё и сейчас не знал, чем заняться. На улице кричала детвора, а пустая комната придавала всему атмосферу одиночества, будто его бросили. Однако долго скучать ему не позволяли, напоминая о себе постоянными визитами. Чаще всех приходил Сокджин, заставлял пить противные сиропы и глотать таблетки, приносил обед и просто спрашивал о самочувствии. Тэхëн и Чонгук принесли цветы, на которые сейчас смотрел Чимин, повернувшись набок, Юнги оставил на тумбочке апельсины и персики, что привезла мама Хосока, Намджун поставил рядом миску с помытой земляникой, наполненной ею с горкой, а Хосок недолго сидел с ним рядом и делился шоколадными конфетами. Похоже, сегодня о нëм волновался каждый, и Чимин всё меньше расстраивался из-за того, что заболел. Минусом было одиночество и невозможность нарушать устав лагеря вместе с друзьями, плюсом — забота, Чимин был ею окружëн, а, на его памяти, такого ещё не было. Кто-то осторожно постучал в дверь, Чимин сел на кровати, опираясь на подушку спиной, и разрешил войти, смотря на дверь и прикидывая, кто там может быть. Человек по ту сторону двери, кажется, замялся, не спеша себя раскрывать, но вскоре дверь отворилась. На пороге стояла Чеëн. Чимин заметил небольшой чëрный пакет в еë руках и опущенную голову, по-видимому, она хотела развернуться и уйти, чтобы не испытывать дикого смущения. — Так и будешь там стоять? Может, войдëшь? — усмехнулся Чимин, скрестив руки на груди. — А, да, конечно. — Девушка тут же спохватилась, закрыла за собой дверь и торопливо направилась к кровати. — Я слышала, что ты заболел и что тебя можно навестить, поэтому решила прийти. — Садись, — произнëс Чимин, и Чеëн молча и аккуратно села на кровать, чтобы не задеть его ноги. Голос его звучал холодно, ещё больше пугая девушку, но юноше это казалось забавным. Она молчала, а он разглядывал еë: жëлтые шорты до середины колен, широкая белая футболка без рукавов, заправленная за пояс шорт, еë волосы были собраны в небрежный хвост, и несколько светлый прядей обрамляли лицо. Чимин сразу заметил отсутствие очков и намазанные блеском губы, которым она наверняка не пользуется каждый день. — Что ты принесла? — наконец, нарушил тишину Чимин, кивнув на пакет, с которым она пришла. — А, точно, здесь йогурты и лимонад, — сказала девушка, зашуршав пакетом. — Я не знала, какой йогурт ты любишь, поэтому взяла все вкусы. — Ты хорошо видишь без очков? — Ну, не очень плохо, но в очках намного лучше. — Тогда носи их. — Не хочу, я думаю, что без них я лучше выгляжу. — Думаешь ты или думаю я? — Чимин хмыкнул и потянулся за апельсином. — Почистишь? — Девушка быстро приняла фрукт и поднялась, осматривая тумбочку в поисках чего-то острого. — Да, вот только ножа у меня нет, решишь? — Конечно, скоро вернусь, никуда не уходи, — затараторила Чеëн и скрылась за дверью. Чимин надеялся на то, что она не придëт, оставив его в покое, от самого себя скрывая, что в душе хотел обратного. Чеëн быстро вернулась, громко хлопнув дверью из-за того, что торопилась. Она села на прежнее место, разрезала апельсин на почти одинаковые дольки и положила их на тарелку. Она с улыбкой протянула парню фрукт, не заметив, что он пристально наблюдал за ней всё это время. — Это мило с твоей стороны. — Чимин взял небольшой кусочек и быстро съел его. — Больше не хочу, можешь убрать или съесть сама. — А, хорошо, я могу очистить персики от кожуры или, может, хочешь йогурт? — Чеëн. — Возможно, ты проголодался, я могу сходить на кухню. — Чеëн, зачем? — Зачем? — тихо повторила девушка. — Да, зачем ты это делаешь? Ты милая, умная, даже симпатичная, но у нас ничего не получится. Тебе нужен кто-то получше меня. — Не думаю, что найду кого-то лучше тебя. — Чеëн грустно усмехнулась, и, прежде чем он успел возразить, выставила руку перед ним, заставляя молчать. — Признаю, ты красавчик, и ты мне очень нравишься, но я не рассчитываю на что-то. Я знаю, что таких, как я, у тебя больше, чем много. Не буду обещать, что ухаживания и навязчивость с моей стороны прекратятся, потому что это не так. Я всё равно буду пытаться привлечь твоё внимание, но сейчас я здесь, потому что ты заболел, мне не нужно что-то взамен. — Что ж, я впечатлëн твоей речью, — произнëс Чимин, помолчав немного. — Правда? Спасибо. Это была импровизация, честное слово. Я думаю, мне пора. Отдыхай и съешь йогурты, они не протянут долго без холодильника. — Девушка встала и повернулась к нему лицом. — Если тебе что-то понадобиться, буду рада помочь. Где моя комната, ты знаешь. — Чеëн, постой. Подойди, — попросил Чимин, раздумывая. — Наклонись, хочу сказать тебе что-то. — Хорошо. — Девушка согласно кивнула, сделала шаг к кровати, выполняя то, что сказал юноша. — Ниже, я не съем тебя. Чеëн шумно сглотнула, наклоняясь ниже, тут же чувствуя горячее дыхание у уха. Она пытается отогнать все ощущения и то, как бешено стучит сердце, чтобы внимательно слушать, но ничего не происходит, и через секунду Чимин быстро чмокает еë в щëку. — Спасибо, — говорит он и тут же отстраняется. Для него этот жест — извинение за своë поведение и благодарность, для неë — что-то большее. — Не за что, я всегда рада помочь. — Чеëн выровнялась, смущëнно улыбнулась и ушла.***
Намджун неловко улыбнулся, заходя в комнату вожатых. Он остановился между двух кроватей, ожидая, пока Джин закроет дверь и убедится, что на улице рядом никого нет. Чтобы как-то отвлечь себя от навязчивых мыслей, юноша принялся рассматривать интерьер комнаты, в которой бывал один раз. Джин потушил свет, и на несколько секунд всё погрузилось во мрак. Намджун уже было хотел спросить, в чëм дело, но заметил появившийся источник света в виде небольшой свечки в углу стола. Сокджин перемещался по комнате, и вскоре еë украсили тридцать маленьких огоньков. Точно тридцать: Намджун посчитал. Он сделал глубокий вдох и блаженно выдохнул: ароматические свечи расслабляли. — А где Чжухон? — спросил Намджун, проклиная свой голос за то, что он дрогнул из-за волнения. — Отправил его в другую комнату к вожатым, он понял да и был вполне рад провести ночь в компании девушек. — Может, позовëм его обратно? Чего он как неродной? — Что такое, Намджун? Боишься оставаться со мной наедине? — Джин приблизился и заглянул в глаза. — Нет, конечно, нет, я ведь уже много раз оставался наедине с тобой. — Сейчас всё по-другому. — Почему? — Потому что эта комната находится в пятидесяти, а то и больше метрах от других домиков вожатых и комнат детей, и если ты будешь кричать, то, скорее всего, тебя никто не услышит. — Сокджин шëл вперëд, заставляя юношу отступать назад. — Я создал интимную атмосферу и вполне разумно, что буду склонять тебя к сексу. Чжухон вернëтся только утром, так что никто не будет нам мешать. А ещё физически я сильнее тебя, поэтому сопротивляться мне ты не сможешь. — В конце концов, Намджун упëрся в кровать сзади и, не удержав равновесие, упал на неë. Он смотрел на вожатого распахнутыми от удивления глазами, а тот хитро улыбался. — Я правильно описал всё, что происходит сейчас в твоих мыслях? — Да, — едва слышно выдохнул парень, не узнавая собственный голос. — Думал, что я позвал тебя, чтобы трахнуть? — Джин сел рядом, посматривая на юношу, даже при тусклом свете видя, как пылают его щëки. — Я хотел тебе сказать, что ещё не готов, но, наверное, всë-таки бы не решился. — Потому что ты думаешь, что мне необходим секс, и если ты не дашь мне то, чего я хочу, я поищу у других? — Боже, прекрати, ты будто в голову мою залез. — Намджун перевернулся, зарываясь лицом в подушку, чтобы скрыть румянец. — Боишься, что я узнаю твои грязные секретики? — Мужчина по-доброму улыбнулся и потрепал волосы на макушке юноши. — Чтоб ты понимал, у меня около месяца секса не было. — А у меня семнадцать лет, — возмутился Намджун, приподнявшись на локтях и повернув голову в сторону мужчины. — Это можно легко исправить. — Джин положил руку на бедро юноши и повëл ею вверх. — Эй, без рук. Сокджин? — М? — А сколько у тебя было половых партнёров? — Ну, в отношениях я бывал нечасто, так что, думаю, примерно шесть — ответил мужчина, почесав затылок. — Шесть сотен? Чего шесть? — Нет, конечно, нет, шесть десятков. — Чего?! — вскрикнул юноша, быстро принимая сидячее положение и удивлëнно глядя на Джина. — Скажи, что шутишь. Сейчас же. — Они все были до тебя. — Все кабели и изменщики так говорят, — прошипел Намджун, пришурившись. — Ты такой ревнивый, — усмехнулся Джин и опустил взгляд на губы, приближаясь к ним. — Что-то не устраивает? — Всё устраивает. Джин чмокал его в губы каждый раз, когда он пытался что-то сказать и улыбался, потому что Намджун всё сильнее раздражался. Юноша недовольно рыкнул, обхватил ладонями щëки мужчины, впиваясь в его губы поцелуем. Джин положил руки ему на талию и забрался на кровать, заставляя лечь и устраиваясь сверху между разведëнными ногами. Парень обнял его за шею, прижимаясь ближе. Он приоткрыл рот, чтобы пропустить чужой язык и тихо простонал, когда он столкнулся с его собственным. — Это кровать Чжухона. Если он узнает, чем мы тут занимались, нам влетит. — Мы же просто целуемся. — Но я ведь позвал тебя не только за этим. — То есть мои мысли были верны? — Не совсем. — Джин встал с кровати, расстëгивая пуговицы на своей рубашке. — Я сниму только верх, а ты раздевайся полностью. — Зачем? — спросил Намджун, но всё-таки снял футболку. Сокджин повесил рубашку на стул, а юноша засмотрелся на подкаченную грудь и едва заметные линии пресса. Это вызвало улыбку у вожатого. Он сел на кровать, положив руку на чужую голую коленку и поглаживая, чтобы успокоить. Намджун его послушался и скинул одежду на пол, оставив только нижнее бельë. — Мне не будет больно? — Джун-и, я не планирую делать тебе больно, я хочу доставить тебе удовольствие. — Но говорят, что первый раз — это больно, уже потом привыкаешь. — Это правда, но я не собираюсь лишать тебя девственности сейчас. — Что же тогда ты хочешь сделать? — Приятно. Тебе понравится, я уверен. Порнушку смотрел? Каким образом я могу сделать хорошо, не прикасаясь к твоей заднице? — Ты хочешь… — Юноша опустил взгляд на блестящие пухлые губы, больше похожие на кукольные, и накрыл заалевшие щëки ладонями. — Именно. Ничего не бойся. — Сокджин уложил его спиной на кровать, сел между его ног, ведя рукой от колен до нижнего белья. — Если тебе что-то не понравится, ты можешь остановить меня, но я сомневаюсь, что ты это сделаешь. Джин навис над юношей, оставив короткий поцелуй на губах, и принялся целовать его шею. Намджун прикрыл глаза и попытался расслабиться. Мужчина чувствовал, как напряжено тело под ним и желал поскорее исправить это. Он наклонился к груди юноши, сжимая губами сосок и надавливая на него языком, из-за чего юноша застонал и вцепился пальцами в его волосы на затылке. Сокджин накрыл ладонью член, скрытый тонкой тканью трусов, и несильно сжал, продолжая ласкать грудь. Через секунду юноша почувствовал, как последний элемент одежды нагло стягивают, а затем раздвигают ноги. Джин целует рëбра, играет языком с ямочкой пупка, трëтся грудью о твердеющий член парня. Намджун сходил с ума от того, как голая кожа соприкасается с чужой, такой горячей. Мужчина поглаживает большими пальцами тазобедренные косточки и начинает целовать гладко выбритый пах, особое внимание уделяя паре маленьких едва заметных порезов. — Ты не обязан быть гладким везде, малыш. — Мне самому так больше нравится, и не думай, что это как-то связано с тобой. — Хорошо, пусть так, но если не будешь аккуратным, я буду помогать тебе. — Всё это так смущает, — прохныкал парень, закрывая лицо руками. — Что именно? — Всё: и слова твои, и действия. — Какие действия? Такие? — поинтересовался Сокджин, быстро проведя языком по всей длине. — Или такие? — Мужчина взял в рот головку, любуясь тем, как Намджун вскрикнул и выгнулся дугой. Его медовая кожа и повышенная чувствительность в силу отсутствия какого-либо рода опыта сводили с ума. Джину хотелось многому его научить, поделиться тем, что он сам уже испытывал не единожды. Он ласкал внутренней стороной щеки головку, сжимая пальцами мягкую кожу бëдер, пока Намджун метался по подушке от ощущений. — Чувство, будто я уже готов кончить. Это слишком для меня. — Чего бы ты хотел? Ты можешь спросить, о чëм угодно, я буду рад поделиться с тобой тем, что знаю. — Римминг. Что приятного в том, что кто-то… Ах. — Юноша крупно вздрогнул, а Сокджин хитро ухмыльнулся, снова высунув язык и лизнув дырочку. — Не делай так. — Почему? — спросил мужчина, смотря на юношу, которому сейчас лениво дрочил. — Потому что это странно. — И приятно. Джин подтянул его к себе за бëдра и уткнулся лицом между половинками, лаская судорожно сжимающеемся колечко мышц. Он не пытался проникнуть внутрь, так как обещал, что это место не тронет, но знал, что его действий сейчас уже достаточно, чтобы свести юношу с ума. Сокджин проложил дорожку поцелуев до головки, которая была прижата к животу, пачкая его предсеменем. Мужчина убрал языком влажное пятнышко на коже и впустил член в рот на половину. Бëдра парня сжались вокруг его головы, не позволяя отстраниться, Джин сам был готов стонать так же громко, как и Намджун, лишь от давления чужих ног. — Джин, чëрт. — Юноша приоткрыл рот, смотря на мужчину между своих ног и рвано дыша, периодически выпуская стоны. — Мм, так хорошо. Надави, пожалуйста, там же ещё раз. Парень мычал, толкаясь вперëд и трахая рот мужчины. Знал бы он, что в лагере его ждëт такое, приехал бы раньше. Ему жарко, кажется, не хватает воздуха, и он задыхается. Когда Сокджин погружает его член в рот по основание и сглатывает, сдавливая стенками горла головку, Намджун вообще забывает, что такое думать, и всё, что он может сейчас, так это скандировать имя вожатого, ëрзая месте. Юноша сжимает в ладонях простынь, выгибает спину до хруста и просит не останавливаться. Чувствует, что вот-вот кончит, и крепче сжимает бëдра, не думая о том, что может задушить. Джин считает, что если он умрëт так, то это определëнно будет лучшая смерть. Намджун стонет громко и замолкает, переживая первый оргазм, который ему помогла достичь не собственная рука. Джин шумно глотает несколько раз, принимая всё, что ему давал Намджун, и отстраняется, напоследок целуя головку и облизывая губы. Намджун шумно дышал, грудь его высоко вздымалась, и Джин думал о том, что сейчас юноша выглядит особенно прекрасно. Парень следит за мужчиной, который снимает джинсовые длинные шорты, оставаясь в чëрных боксерах, и замечает чужое возбуждение. Джин ложится рядом ближе к стене, укрывая их одеялом по пояс, чтобы было не слишком жарко. — Ну что? Не пожалел, что пришëл ко мне? Суровый дядя вожатый тебя до сих пор не изнасиловал, — говорил мужчина, смотря на юношу из-под полуопущенных век. — Мне очень понравилось. — Намджун повернулся набок и прижался к груди. — Извини, что думал о тебе так. — Я не обижаюсь, Джун-и. — А тебе не нужна помощь? — С чем? Ты про стояк? Не волнуйся, он сам скоро пройдëт. — Но я могу ускорить процесс. — Парень провëл ладонью по груди, животу, запустив еë в нижнее бельë мужчины. — Ух ты, завидный размерчик. — Ещё узнаешь, насколько завидный, потом как-нибудь.***
На улице уже стемнело, но спать совершенно не хотелось, заняться тут было нечем. Сокджин навестил его в последний раз, сообщив, что скоро придëт Тэхëн, чтобы поставить ему укол. А вот иголки Чимин не любил, поэтому ждал этого с детским страхом. Юноша повернулся на скрип двери, зная, кто решил к нему заглянуть. — Привет, не спишь? Нужно сделать тебе укол, — произнëс Тэхëн, входя. — Что, все вместе? — спросил Чимин, глядя на остальных парней за ним. — Мы как группа поддержки, — сказал Хосок, сев на соседнюю кровать. — Нам не нравится то, что ты здесь один, поэтому мы решили, что будет справедливо, если мы будем болеть вместе с тобой. — Чего? Плохая идея. А ну валите отсюда. — Ты нас не переубедишь. Мы хотим находиться рядом, и мы будем, даже если для этого придётся заболеть, — произнëс Тэхён, открывая новый шприц. — Побереги силы, спорить с нами бесполезно, — сказал Юнги, прежде чем Чимин успел как-то возразить. — Вообще-то я хотел сказать, что вы самые лучшие в мире друзья, но я не хочу портить ваши каникулы. — Они испорчены, если один из нас будет изолирован от других. Поворачивайся, — приказал Тэхëн после того, как набрал в шприц необходимые лекарства и выпустил пузырьки воздуха. Чимин послушно лëг на живот, немного приспуская ткань шорт и приподнимаясь на локтях, чтобы следить за тем, что происходит у него за спиной. Когда Тэхëн положил ему руку на лопатки, заставляя лечь и прижимая кровати, и сдвинул шорты ещё ниже, Чимин недовольно заворчал. — Расслабься, никому до твоей задницы тут дела нет, — усмехнулся Ким, протирая спиртовой салфеткой участок кожи на ягодице. — Это на что ты намекаешь? У меня шикарный зад. — Никто не спорит. Чимин, я серьёзно, расслабься, будет больнее, если не расслабишься. — Слушай, если нам нравятся парни, это не значит, что у нас планы и на твою пятую точку, — пробормотал Юнги, нахмурившись. — Да причëм тут это? Понимаете, я просто… Дело в том, что я… — Боишься уколов? — предположил Чонгук, немного наклонив голову. — Нет! — воскликнул Чимин, но быстро сдался. — Да. — Так ты быстрее поправишься, — уверял его Тэхëн. — А ты точно умеешь ставить уколы? — Назови то, чего я не умею. — Шутить. — Ну всё, колю. Чимин, прекрати зажиматься, не войдëт. — Что не войдëт? — глупо спросил Чимин. — Член, — фыркнул Юнги. — Расслабься тебе говорят, ведëшь себя как ребëнок. Чонгук подошëл к кровати, присел на край с другой стороны, где не стоял Тэхëн со шприцем, и положил руку на голову Чимина, поглаживая. Юноша покорно лëг на кровать грудью, глубоко вздохнул, чувствуя, как рука парня гладит его волосы на макушке, помогая расслабиться. — Иногда больные и правда ведут себя как дети, — усмехнулся Чонгук, а Чимин ойкнул, когда игла вошла под кожу, но попытался не напрягаться. — Поздравляю, ты это пережил. — Тэхëн закрыл шприц колпачком и выбросил в урну в углу всё ненужное. — Наконец-то. — Чимин болезненно простонал, когда поправлял на себе одежду и садился. — А где Намджун? — А Намджун заболеет потом, сейчас он занят, — сказал Хосок, открыл стоящую на тумбочке бутылку лимонада и протянул Чимину. — Пей. — У кого-то сегодня будет весëлая ночка. — Юноша усмехнулся и сделал несколько больших глотков, а затем вернул бутылку. — Если Намджун будет хромать, я буду неделю над ним издеваться, если Сокджин, то две. — Ох, пахнет завистью, — хмыкнул Юнги. Хосок сделал глоток из той же бутылки, что и Чимин, и передал еë Юнги. — Что вы делаете? — поинтересовался Пак. — Пытаемся заболеть. — Чонгук прижал к его губам персик и, дождавшись, когда Чимин откусит кусочек, принялся есть фрукт. — Могли просто поцеловаться. Кстати, ко мне сегодня заходила Чеëн. — Да, кажется, девочка без ума от тебя, — сказал Тэхëн, присаживаясь рядом. — Были бы все они без ума от меня, если бы я был некрасивым небогатым занудой-ботаником без чувства юмора? — Наверное, у тебя было бы немного меньше поклонниц. — Да, точно, немного. Хосок, что это за листик? — Чимин кивнул на лист бумаги в руках юноши, и тот подошёл к нему, сев между Паком и Кимом. — Это ты рисовал? Что это? Сказка? — спросил он, рассматривая пестрящую разноцветными цветами картинку. — Это мы. — Ух ты, это Намджун, да? — Чонгук засмеялся, указывая на нарисованного дедушку с длинной бородой, и ребята подхватили его смех. — Леший. — Это я? Откуда ты знаешь про синего дракона? — поинтересовался Тэхён у Хосока, смотря на мифическое существо. — Чонгук всё рассказал. Вот это я, — юноша тыкнул пальцем в принцессу с длинной косой и короной, затем показал на рыцаря в доспехах. — Это Юнги. — А этот мальчик я? — Да, мальчик из сказки, ты всегда читаешь сказки, мне иногда, кажется, что ты живëшь в одной из них. — Это я? Лис? Почему лис? Потому что рыжий? — Девятихвостый лис, — уточнил Хосок. — Он хитрый и умный, прямо как ты, и волшебный, как и все мы. А вот это наша поляна и домик в лесу. — Значит мы все в сказке? — Тэхëн улыбнулся, наклонившись к листочку, чтобы получше рассмотреть рисунок. — Дракон, Мальчик из сказки, Принцесса, Рыцарь, Леший, Девятихвостый лис. — Губы Чимина растянулось в счастливой улыбке, когда он назвал всех. — По-моему, это самая идеальная сказка.