***
Вид с моста опьянял. Создавалось впечатление, будто балансируешь на грани картинной рамы и вот-вот упадешь внутрь, в вихрь красок, терпко пахнущий листьями и речной прохладой. Неспешные линии гор с вершинами, заточенными солнцем, дугой опоясывали горизонт, а в их лоне, на перекрестке дорог, раскинулся рай. Вначале Сингер здорово разочаровался, услышав, что мост в Филлморе закрыли на ремонт. Именно там снимали часть пилота, в которой Сэм и Дин в образе агентов ФБР опрашивали местную полицию. Хотелось повторить каждую деталь, буквально реконструировать атмосферу первой серии, но затем Роберт осознал, что смысл не в ней. Смысл – в этих двоих, замерших в руках друг у друга, спаянных самой вечностью, в их закрытых глазах, в их объятиях, таких ненасытных, что наблюдать за ними казалось кощунством. – Темных очков не найдется? – шепотом спросил режиссер, когда рядом внезапно материализовался Крипке. – Зачем они тебе? – У меня чувство, словно я смотрю прямо на солнце, – Сингер торопливо протер слезящиеся глаза. – Они ведь знают, как выглядят, правда? Шоураннер улыбнулся уголком губ. Ему не хотелось ничего говорить – возможно, потому, что и говорить было нечего, а может, потому, что перехватило горло. – Господи, Эрик, ты помнишь свои планы на «Сверхъестественное»? Сериал ужасов на два-три сезона с целой библиотекой городских легенд в основе. Ты даже комиксы рисовал. Падалеки облокотился на ограждение моста, бок о бок с Дженсеном, положившим руку ему на плечо. Укрытые тенью, они наслаждались последними всплесками заката на кромке гор. – И в результате весь твой хоррор обернулся эпической историей любви Сэма и Дина. – … думаю, не только их. Крипке мельком взглянул на Сингера, чтобы в очередной раз убедиться: Роберт всегда идеально понимал его.6
15 февраля 2022 г. в 02:41
Съемки неумолимо близились к концу. С каждым отснятым эпизодом команда заново привыкала к мысли, что на столе у CW-боссов не лежит контракт на шестнадцатый сезон с угловатой подписью внизу листа. Да, за все годы эфира «Сверхъестественное» могло похвастаться целой коллекцией финалов, но они никогда не были по-настоящему финальными – история продолжалась после запятой. И осознание, что в этот раз пришла пора ставить точку, безжалостно било под дых.
Джаред работал практически на пределе – лишь бы не вникать в реальность. Отказывался от перерывов, глотал энергетические добавки и намеренно отворачивался, пробегая мимо гостеприимно распахнутых дверей павильонов. Гостеприимными они выглядели только снаружи, внутри пространство щетинилось обломками декораций, по углам расползалась пустота. Падалеки особенно сторонился ее стерильности, ведь помнил, как было до. Беспомощность застряла занозами у него под кожей.
Впрочем, с этим он справлялся. Намного сложнее оказалось играть без Дженсена. Они служили друг для друга маяками даже в минутных сценах, и теперь Джей брел вслепую – дорога домой тонула во тьме.
Пока Сэм учился жить дальше, потому что пообещал, Джаред учился отпускать – по той же причине. Ни один, ни второй этого толком не умели, цеплялись за свою боль, позволяя ей врастать корнями глубоко в сущность, словно законченные мазохисты. А еще у них было общее слабое место.
– Тишина на площадке! Камера! Мотор!
Бункер стал для Винчестеров домом. Не просто безликим помещением, где можно поесть, выспаться и подготовиться к охоте, а настоящим убежищем от кошмаров, гнездом. Каждая часть бетонных стен, лестниц и комнат пропиталась историями Сэма, которые тот терпеливо рассказывал Джеку на ночь, и возмущенными криками Дина, чей любимый фильм снова завис. Подземная обитель хранила их смех, радость, отчаяние и горе, их кровь и пот, запекшиеся в швах между плитами. Братья не говорили об этом вслух, но знали: бункер на самом деле становился домом, только когда они возвращались в него вдвоем. Иначе не работало.
– Поехали!
Перед эмоционально тяжелым фрагментом съемок Падалеки обычно минут десять настраивался: проникался атмосферой, фанатично взвинчивал себя изнутри. А в этот раз не сделал ничего. Просто устроился за столом просвещенных с беспорядочно разбросанными многотомниками – взъерошенными, словно готовящимися взлететь, – провел пальцами по неаккуратным инициалам… «Твоя очередь, Сэмми. Пусть останется на память».
Бункер осиротел. Джей сглатывал слезы, скапливающиеся в уголках губ, а внизу тихо скулила Лекси. Джареду тоже хотелось скулить.
– Мне кажется, или она справилась со своей ролью лучше, чем мы все? – Эклз вынырнул откуда-то сбоку, стоило прозвучать команде «Снято».
Склонился над собакой, ласково почесывая спутанную шерсть на загривке – Лекси от удовольствия завалилась на бок.
– Лучше, чем ты, это точно. Я бы предпочел отыграть сцену в амбаре с ней, посмотри, сколько в ее глазах экспрессии и понимания, – ухмыльнулся Джаред, незаметно стирая со щек влажность.
Дженсен подавился смехом:
– Затянувшийся собачий полдень Дина. Мы бы перебили рейтинг «Хатико».
– Господи, – Падалеки прикусил зубами рукав, изо всех сил стараясь успокоиться. – Заканчивай. Я должен быть собранным, у меня скоро следующий эпизод. А у тебя, кстати, полноценный перерыв – почему ты на площадке?
Эклз мелькал перед камерами едва ли не с самого рассвета, и сейчас ему полагалось находиться на рандеву с Морфеем. К графику своего отдыха Дженсен всегда относился серьезнее, чем его коллега.
– Я заблудился в поисках трейлера, – пожал плечами Дженс.
Несколько секунд он задумчиво наглаживал Лекси, а затем вскинул глаза. Парни не говорили о том, что произошло, но в их молчании – робком, звенящем от воспоминаний, – было достаточно слов.
– Вот как. Хочешь, я попрошу ассистента проводить тебя?
– Я хочу не этого, – пальцы Эклза нашли ладонь Джея, скользнули по ней и замерли, касаясь кончиками запястья. – Ты в порядке?
Размеренный ритм сердца будто споткнулся – Падалеки ощутил огонь, вьющийся его венами. Безусловная реакция, блядь.
– Вроде. Правда, мне нужно будет войти в твою… в комнату Дина, и я… Не знаю. Это вынимает из меня душу.
Дженсен аккуратно подвинул собаку и опустился на корточки возле стула Джареда.
– Ты все сможешь. Еще совсем немного, мы уже на финишной прямой, – их руки переплелись в исступленном порыве. – Я рядом. К черту сон – кому-то же надо присматривать за противным младшим братцем! Вдруг ты слова забудешь, или испугаешься медведя на толстовке у Сингера, или… – Эклз запнулся.
Коротко выдохнул и приник губами к костяшкам пальцев Джея, зажмуриваясь до изломанной складки на лбу.
– Джаред, у меня земля из-под ног уходит. Это твоя вина, ты…
В горле завибрировал стон – Падалеки с трудом проглотил его, не дав вырваться. И, как загипнотизированный, потянулся к Дженсену, к оголившейся полоске кожи на плече…
– Ребята, вы здесь! А я ищу вас по всем закоулкам! – если бы над головами Джеев раздался гром, он застал бы врасплох меньше, чем зычный голос Крипке.
Оба вздрогнули и шарахнулись друг от друга, чудом удержав равновесие.
– Эрик, боже, я чуть инфаркт не заработал! – Эклз успокаивающе потрепал за ухом Лекси, которой не понравилась возникшая суета. – Хорошо, что у тебя громкоговорителя нет.
– Есть, просто он не слишком элегантно смотрится с моей новой рубашкой. Вообще я беру его, когда надеваю футболку «Босс в здании», но вчера я заляпал ее кетчупом, – доверительно сообщил шоураннер. – Кстати, про еду: Дженс, стейк ты заказывал? Повар жаловался на тебя: он успел раза три истечь соком. Не повар, естественно, стейк…
Крипке даже не закончил, а Дженсен уже рванул к выходу из павильона.
– Старший Винчестер плохо на него влияет, – хмыкнул Падалеки и удивленно прислушался: сквозь привычный шум, царящий на площадке, донесся детский смех. – Ребенок?
– Это твой экранный сын – мы привезли его раньше, чтоб он слегка адаптировался. Смышленый малыш, вылитый Дин в детстве.
– Его имя – Дин-младший, – назидательно напомнили сбоку.
В ответ на вздернутые брови Крипке Дженсен демонстративно запихнул в рот половину стейка и снова исчез за декорациями.
– Так зачем ты нас искал? – замаскировав смешок приступом кашля, поинтересовался Джаред.
– Хотел узнать, как дела. Ваша последняя совместная сцена была не из легких, и ты… я помню, в каком состоянии ты был. Вы с Дженсеном поговорили?
На мгновение Джей вернулся в полумрак своего трейлера. В тени двух тел, сотканные из щемящей теплоты и зверского голода. «Не останавливайся, давай же, давай! Так хорошо…».
– Да, – Падалеки встретил внимательный взгляд Эрика и почувствовал, как расплывается в глупой, абсолютно счастливой улыбке. – Мы поговорили.
– Я и не сомневался, – мягко кивнул шоураннер. – У вас не могло быть по-другому.