Разноцветье

— Хватит нести чушь, он важный для меня человек! Дайс практически кипит от ярости, всё его нутро переполнено эмоциями настолько, что голова вот-вот взорвётся, и сердце отстукивает о рёбра бешеный ритм, разгоняя по усталому телу горячую кровь. День выдался тяжёлый и насыщенный событиями. Встреча с Хонобоно, побег, очередной приступ у Рамуды. Но даже так всего несколько слов способны вызвать в Арисугаве такую волну негодования, что всяческое самообладание перестаёт иметь смысл. Да и зачем? Пусть он и не видел собственную мать уже долгое время, сейчас куда большее значение для него имеет Рамуда, жизнь которого висит на волоске. Дайс отказывается верить, что ему придётся потерять его, и взгляд матери — казалось бы спокойный и не выражающий ничего, но всё-таки сквозящий печалью — бьёт под дых даже сильнее её слов. Она не лжёт: конфеты для Рамуды действительно не в её силах создать. Это выбивает из колеи, и контролировать свои эмоции Дайс уже не просто не может, но и не собирается. Пускай их первая за много лет встреча пройдёт на повышенных тонах — он всё равно никогда не считал Отоме Тохотен хорошей матерью, давно не зависит от неё и других людей сейчас называет своей семьёй — по крайней мере, он выпустит пар. В конце концов, эта женщина тоже виновата в том, в какой ситуации сейчас находится самый важный для Дайса человек, да она его и человеком-то не считает… для Чуоку Рамуда с самого начала был лишь инструментом для достижения целей, и это не просто бесит — разочаровывает. Арисугаве хотелось бы верить, что их не объединяет одна кровь, но вот он стоит напротив женщины, на которую до мурашек по спине похож внешне, она смотрит на него с долей сожаления и смятения, но продолжает цепляться за привычное самообладание и делать вид, что ей всё равно. Вряд ли она может понять всю глубину чувств Дайса к Рамуде, ведь никогда не воспринимала Амемуру всерьёз. Только вот это не значит, что Дайс остановится. — И ещё кое-что. Позволь нам участвовать в предстоящем баттле. Он может воспользоваться статусом сына правительницы хотя бы раз, даже если ему претит мысль об этом. Не для себя, а для любимого человека. Не просто так, а за полезные сведения. Способ раздобыть конфеты они найдут. Если их когда-то производили, то восстановить рецепт — уже менее сложная задача, чем создать с нуля. Даже если Отоме просто не хочет говорить, кто может это сделать, они справятся и без неё. У Рамуды есть как минимум два человека, готовых ради него рисковать жизнью, как он рисковал ради них своей. — Он будет жить. И ты сможешь собственными глазами увидеть, как тот, кого ты считала мусором, становится чемпионом, — Дайс смотрит матери прямо в глаза, и та, к его удивлению, будто бы чувствует облегчение. Чёрт знает, что в её голове. Признаться честно, Арисугава никогда не понимал ни её мотивов, ни того, что ей руководило. Какие-то великие цели, всеобщее благо — ему чужды размышления о подобном, тем более, когда идёт к задуманному эта женщина отнюдь не демократическими методами. Дайсу на этот альтруизм плевать. Всё, чего хочет он сам, это счастье для тех, кто ему дорог. Спасти Рамуду, подарить ему возможность жить полноценной и долгой жизнью, не опасаться за то, что любая ошибка может стать для него последней, не бояться оступаться, не бояться доверять. Арисугава рад видеть, что тот, к кому его сердце горит искренними чувствами, учится быть честным, учится полагаться на других, наслаждаться мелочами и быть собой. Скинувший маску притворной сладости Рамуда нравится ему даже больше. И Дайс действительно готов сделать для него всё, что в его силах, и даже свыше этого. Встреча с матерью — мелочь. Если нужно будет поставить себя на кон, Арисугава и не задумается. Он же игрок, в конце концов. И это самая важная ставка в его жизни — ставка на будущее для любимого человека. *** Рамуда осторожно касается его руки. Он недавно проснулся после очередного приступа, взъерошенный и сонный, всё ещё болезненно бледный, и видеть его таким по-настоящему тяжело. Что-то абсурдно глупо щемит в сердце. Лучше бы он, как и прежде, по-доброму глумился и вис на шее, чем смотрел вот так потерянно. Дайс ласково встрёпывает его волосы и позволяет переплести маленькие пальцы со своей ладонью. — Дайс? — у Рамуды всё ещё хрипловатый голос, ни то ото сна, ни то после приступа кашля, или всё сразу, но за низким тембром это всё равно не так заметно, да и Дайсу нравится. — М? — Поцелуешь меня? Ах, чёрт. Лучше бы Рамуда не спрашивал, а просто делал, чтобы щёки не начинали предательски пылать. Арисугава уже открывает рот, чтобы по привычке запротестовать, но замирает на вздохе, усмехается и смущённо потирает заднюю сторону шеи. — Один раз. Тревоги тонут в поцелуе, на душе впервые за долгое время спокойнее: они наконец могут немного расслабиться и подумать, а не прятаться по углам. Раз уж Тохотен дала обещание, то сдержит его. Во время баттла попытаться разузнать побольше о конфетах проще. Какие-то шансы обязаны быть, и, если придётся, Дайс сделает что угодно, чтобы выиграть эту ставку, спасти Рамуду и привести его к победе.