Стремление к праведности

Делегация из Юньмэн пробыла в Цишань ещё несколько дней, дожидаясь наследницу ордена и заодно решая вместе с Жоханем план совместных действий против Омута. Всё это время витала напряжённая атмосфера. Шу не замечала ничего вокруг. Она собирала свои вещи, уговаривала Вэнь Цин одолжить на время некоторые трактаты по целительству, спорила с братьями и всячески отгоняла от себя дурные предчувствия. Несколько дней бета носилась в разных направлениях, пытаясь по-максимуму подготовиться к длительному пребыванию в чужом ордене, а также запастись терпением. Бездонный Омут её волновал, но не до дрожи в коленях, а до порхающих бабочек в животе. Это мифическое чудовище существовало только в её голове да в строчках книг, а потому предстоящая встреча с ним воспринималась чуть ли не восторгом. "Главное, не увлечься, а то потом костей не соберёшь" — подумала Шу, решив для себя, что не будет рисковать, но в то же время не позволит себе отвлечься на что-то иное. Госпожа Вэнь во все эти дни сборов находила любой предлог, чтобы побыть с дочерью наедине. Не раз она уговаривала ту передумать, хотя и сама понимала, что это уже невозможно – всё решено. События развивались столь стремительно, что омега не поспевала за ними, но нутром предчувствовала, что нечто важное пропадает. Шу, конечно, уже советовалась с отцом по поводу матери. Омегам необходима забота и ласка близкого человека, особенно в дни течек, когда тело охватывает температура и слабость, и невозможно даже нормально думать. Это как болезнь, и, к счастью, проходит за несколько дней. Но мадам Вэнь настолько привыкла к заботе дочери, что теперь инстинктно "липла", не в силах отпустить человека, к которому питает абсолютное доверие. Жохань заверил дочь, что не станет пренебрегать своим долгом альфы и мужа и найдёт время для заботы. Шу поверила, ни разу не засомневавшись, так как Глава никогда не кидал слов на ветер. Вслед за матерью подтянулись братья. Сначала они пытались спорить, переубедить, но после согласия отца лишь скрипели зубами да раздражались по пустякам. Сюй ходил ураганом и пугал адептов едва ли не лучше лютых мертвецов. Он проводил тренировки в два раза чаще и в два раза жёстче, чем до всех этих событий. Адепты уже умоляли юную госпожу Вэнь поспособствовать их спасению. Но Шу была несколько занята, так что оставила этот вопрос на последний день перед отъездом. А вот Чжао пугал скорее не адептов и не фигурой, а своим насупленным, печальным лицом и поведением. Он на время совсем забросил любовниц, всё время проводил в покоях сестры и помогал ей со сборами, чего за ним не наблюдалось уже давно. Чтобы Чао да помог кому-то просто так? Два раза ха! Шу была слишком занята, чтобы как следует проанализировать творящуюся в её семье вакханалию. Она никогда не чувствовала себя обделённой родительским теплом или нежной семейной любовью. Возможно, на это влияла натура беты, но ей было всё равно. Она никогда не стремилась проводить время с семьёй больше, чем необходимо. И пускай иногда её захватывала грусть по прежним отношениям с братьями и милым глупостям с родителями, но разумом понимала, что так выглядит взросление. Шу уже выросла для детских забав, как и её братья выросли и теперь находятся в самом расцвете сил. У каждого из них своя дорога в жизни. Когда наступил последний день сборов, бета решила зайти к старшему брату, чтобы решить вопрос об обучении адептов. Тот не выказал никакого удивления, но в его глазах всё же мелькнуло раздражение, выраженное в слегка сжавшихся пальцах рук. — Эти нытики только и умеют, что жаловаться. Ни капли уважения! — выплюнул Сюй. Шу присела на подушку у его ног и молча прислонила голову к его руке. — Будто им этого мало, так никакого прогресса. На прошлом соревновании их уделали как котят! Наследник неосознанно переместил ладонь и теперь незатейливо, привычным жестом, приглаживал волосы сестры. Запах апельсинов обволакивал, будто защищал. Только непонятно от чего. И так всегда. Натура альфы у Сюя вылезала неожиданно и беспричинно. Вот Чао в этом деле обычно увлекался любовными приключениями, но в других обстоятельствах своего внутреннего альфу сдерживал отлично. — Просто будь к ним терпеливее, — посоветовала Шу и сама прикоснулась к гладившей её волосы руке. — И часто у тебя такие приступы? Сюй моргнул глазами в недоумении. Вопрос застал его врасплох. Про какие приступы говорит сестра? Это про то, что он иногда любит гонять адептов? — Я без причины никогда не усиливаю тренировки. — Нет-нет, это как раз понятно. Но мог бы сильно на них не напирать. Я про другое. Ты в последнее время плохо контролируешь свой запах, а ещё слишком дёргаешься. Я раньше не замечала за тобой такого. — Мм? У меня всё под контролем. Тебе кажется. Может это с тобой что-то не так? Шу промолчала, но было видно, что её не убедили. Она слишком хорошо чувствовала запах и ясно видела вокруг, чтобы ошибаться в своих словах. Но решила не продолжать тему, тем более что и сама задумывалась о своём здоровье. Вэнь Цин проверила состояние духовных каналов и непререкаемым тоном заявила, что её кузина совершенно здорова, сильна телом и духом. Но тогда откуда изменения в восприятии запахов? Та же Вэнь Цин объяснила это взрослением тела. — Ну хорошо. Завтра я поеду в Пристань Лотоса. Тебе что-то привезти по возвращению? — Мне ничего не нужно, — фыркнул альфа и потом совершенно серьёзно заявил: — С тобой ещё поедет А-Чжао, так что надолго там не задержишься. — А-Чжао?!! — воскликнула Шу. — Я про это ничего не слышала. — Ты первая в курсе. Матушка тоже ещё ничего не знает. Отец запретил об этом говорить. — Вот как. И что брат будет делать в чужом ордене? — скептически поинтересовалась Шу. Все знали любвеобильную натуру среднего сына Главы Цишань. В чужом ордене, дабы не испортить репутацию своего собственного, всякие непотребства под запретом. Да Чжао там увянет и будет непрерывно ныть и капать на мозги сестры! А это будет только отвлекать. — В первую очередь, присмотрит за тобой. А там, может, и невесту себе найдёт. К тому же проследит, чтобы твоё заложничество не продлилось долго. — О! То есть, А-Чжао станет вместе со мной исследовать Омут? — снова скептически поинтересовалась Шу. — Никакого Бездонного Омута! Сестра, это опасно. Наши наставники справятся с этой проблемой, а тебе стоит только не влипнуть в неприятности, — Сюй резко встал и беспокойно заходил по комнате. Теперь его голос был далёк от гневных ноток и звучал скорее жалобно. Ну... Шу могла понять брата. Сюй останется фактически один в ордене, будет разбирать бумажные дела и с беспокойством искать новости из Юньмэн. Ладно, она этого всё-таки не могла понять. Спокойная жизнь, путешествия, изучение новых вещей – и всё это так, чтобы никто не теребил и не пытался влезть в личное пространство. Это же мечта любой беты! То есть её мечта! Понять страдания брата ей не суждено. Вечер обещал пройти спокойно. Сундуки уже были собраны и сложены слугами в повозку. Обычная суматоха, творящаяся перед отъездом, улеглась. Шу вдохнула полной грудью и улыбнулась. Её ждало новое приключение: путь в Юньмэн и Бездонный Омут. Сюй, для приличия прочитав ещё несколько нотаций и наставлений сестре, успокоился и заговорил о более привычных вещах. Разговор потёк плавно и без споров. Шу чувствовала себя более счастливой, чем всегда. Пускай с братом она никогда не ссорилась серьёзно и надолго, но и близких отношений между ними не было. Неловкая тишина, пара-тройка стандартных фраз, тёплые касания – вот и всё, что было между ними, когда они стали взрослее. Ситуация с Юньмэн словно обострила какую-то невидимую нить, связывавшую наследницу с её семьёй. Шу не знала, что о ней могут так беспокоиться и не желать отпускать в чужие земли. Это было большое открытие. Не то чтобы девушка сомневалась в привязанности своей семьи, но были моменты, когда это было не слишком очевидно. На сердце было очень тепло. Непривычно долго болтая со старшим братом, бета потихоньку уставала, но не желала прекращать разговор, словно хотя насытиться тем, что может больше не быть. Очень скоро альфа почувствовал, что его сестра прислонила голову к голени. Оказалось, последнюю минуту он болтал сам с собой, в то время как Шу уснула, трогательно прижимаясь, чтобы не свалиться. Наследник ничего не предпринял. Лишь через какое-то время, убедившись в крепком сне сестры, позвал слуг и с необычной угрозой велел им подготовить соседнюю комнату.