Личное счастье главы Цзян

Цзян Чэн проснулся от того, что его кто-то целовал в шею. Он на мгновения напрягся, а потом вспомнил кем может быть этот человек и спросил: — Цингэ, что ты делаешь? — Ах, мой лотос ты наконец то проснулся. Что я делаю? Я целую тебя. — Отстань. Мне нужно вставать и заниматься с делами ордена. — Мой лотос, если один день не будешь этого делать ничего не случится. И я хочу продолжить то, что я начал, согласен? — Цингэ… — вздохнул Цзян Чэн сдавшись. — Да любовь моя. Я хочу тебя прямо сейчас. — Цингэ, ты знаешь что такое стыд? — Ммм… наверное нет? — Ты серьезно? Как ты можешь быть таким? — Потому что я люблю тебя. — Ты… — Цзян Чэн не смог продолжить, потому что Цингэ сразу прижался со своими губами к нему, и он перестав сопротивляться ответил на поцелуй. Лю Цингэ всё ещё целуя его, поцелуями спустился вниз на его член и вобрал его в рот поглубже посасывая и двигаясь верх и вниз головой, и ему не пришлось долго ждать, его А-Чэн с громким стоном кончил. Когда его лотос всё ещё приходил в себя, Цингэ начал одной рукой массировать его вход пальцами проникая внутрь, после убедившись что тот может принять его в себе вытащил свои пальцы подставил свой член в его вход и осторожно проникая внутрь, застонал от ощущений тугости и жара и полностью вогнал свой член, получив от любимого громкий стон. — Аах… Цингэ… — Я здесь дорогой, я начну двигаться, хорошо? Тебе не больно А-Чэн? — Н-нет, не больно. Можешь двигаться, А-Лю. — Ох, А-Чэн. Пожалуйста, отныне всегда называй меня так, хорошо? — Мгм Лю Цингэ начав двигаться получал от любимого стоны удовольствия, добавляя быстрый темп. В один миг Цингэ поднял А-Чэна на руки и прижимая к стене трахал его стоя. Цзян Чэн, когда его прижали к стене, обхватил его руками за шею, а ногами за талию, чтобы не упасть. После пятого оргазма Цзян Чэн с трудом ответил: — А-Лю, я… я больше не могу… — он уже превратился в плачущего массива, и он почувствовал, что если они не остановиться, то скоро его дырочка порвётся. — Аах, дорогой мой… Потерпи ещё немного скоро всё закончится, я обещаю. Ты прекрасен, А-Чэн. — А-Лю… — Цзян Чэн громко застонал кончая, когда тот начал долбиться в него сильнее и быстрее. Цингэ кончил следом глубоко внутрь и повалился сверху на другого, когда он пришел в себя скатился от него и ложившись рядом обнял Цзян Чэна за талию и прижимая его к себе ответил: — Всё хорошо любимый, ты такой хороший. — Ты… А-Лю, ты меня буквально уничтожил. Я совсем ничего не чувствую… — Прости меня мой лотос, но ты так прекрасен, что я не мог насытиться тобой. Ты сводишь меня с ума А-Чэн, я даже не хочу отпускать тебя с нашей постели. — А-Лю ты совсем уже? Не говори глупостей. — Это не глупость А-Чэн, я правда не хочу отпускать тебя. Ох, я чуть не забыл сообщить слугам принести бочку с водой. — и аккуратно освобождая Цзян Чэна из объятий встал и накинув на себя верхний халат и по путно завязывая его направился к двери и сообщив слугам то что хотел вернулся обратно к своему лотосу. Кэ спустя слуги принесли то что нужно, и Цингэ поставив всё это подошел обратно к постели и подняв свою драгоценную ношу на руки осторожно посадил его в бочку, тот шипел от боли в одном месте и проклинал его за всё. Цингэ лишь мягко улыбнувшись поцеловал его в кончик носа тем самым прекращая его разглагольство на счёт секса, но тот всё равно продолжил: — Цингэ, ты животное! У меня всё тело болит из-за тебя! — Прости, прости мой лотос. Ты просто слишком очаровательно краснеешь подо мной… АЙ! — он не успел закончит то что говорил, потому что Цзян Чэн сильно ущипнул его возмущаясь: — Заткнись! — Ах А-Чэн, кажется мы продолжим на чём остановились да? — А? Ты не имеешь в виду того да? — нервно спросил Цзян Чэн, думая не сбежать ли ему отсюда, но конечно, в его случае это пока что не возможно. — Да, я имею ввиду то, что ты подумал. — и положив мыльный корень на пол поднялся на ноги и скинув с себя верхний халат залез в бочку, та была достаточно большой чтобы вместить двух человек. Он сразу прижался к губам напротив, не давая тому и слова вставить. Купания закончилось тем, что они снова занялись с сексом. Цзян Чэн после первого оргазма сразу отключился, Лю Цингэ заметив это вышел из него и руками довёл себя к оргазму. После первым делом он обтёр своего лотоса влажной тряпкой и только потом привёл себя в порядок. Он осторожно уложив любимого на постель сам лёг рядом прижимая его к себе и сразу засыпая.

***

На следующий утро Цзян Чэн проснулся проклиная Лю Цингэ на чем свет стоит, потому что чувствовал острою боль в одном месте: — Ты сволочь, Лю Цингэ! — закричал он когда пытался сесть, тем самым нарушая сон другого. — А-Чэн? Мой лотос! — воскликнув Лю Цингэ рывком прижал к себе поднимающего с постели возлюбленного, тот испуганно закричал: — Чёрт, А-Лю! У меня всё тело болит! — Прости меня мой лотос, но я испугался от того, что ты решил покинуть меня. — А-Лю, какой же ты дурак на самом деле. Как я могу в таком состояний вообще ходить та? — Прости я не подумал об этом. Подожди, давай я тебе помогу подняться с постели. — Угу. А-Лю мы сегодня и завтра и даже после не будем заниматься с сексом, понятно? — Но почему А-Чэн? Ты больше не хочешь быть со мной? — с болью в глазах спросил тот. — Нет глупый. Ты забыл, что через три дня в Пристани Лотоса будет совет кланов? — приподняв одну бровь задал вопрос Цзян Чэн. — Ох, я совсем забыл про это. — В общем никакого секса в эти дни. Потому что я хочу сидеть нормально на своём троне во время совета. — Хорошо, убедил ты меня мой лотос. Но хотя бы позволь мне поцеловать тебя? Цзян Чэн, закатив глаза сам прижался к его губам мягко целуя. После они вдвоём умывшись и приодевшись в чистые одежды вышли из комнаты, направляясь в сторону обеденного зала. Когда они присели за стол им сообщили что в Пристань Лотоса прибыл глава ордена Гусу Лань немедленно требуя встречу с главой Цзян, тот велел впустить его. Когда в зал вошел несколько нервный и бледный глава Лань, Цзян Чэн сильно забеспокоился думая, что же случилось с его другом, что тот в таком состояний. После приветствий он решил спросит у другого о том, что случилось: — Лань Хуань, что случилось? Почему ты в таком состояний? — Я… А-Чэн… — Лань Хуань не в силах сообщить ему ужасную правду просто нервным шагом направился в его сторону и приблизившись отчаянно обнял его тихо всхлипывая. Цзян Чэн очень забеспокоился его состоянием и стал гладить его по спине что бы успокоить, даже Лю Цингэ заволновался, увидев состояния главы ордена Гусу Лань, тем временем Цзян Чэн рискнул спросить: — Хуань-гэ, что с тобой произошло? — Я… А-Чэн, ты был прав на счёт Мэнь Яо, он… — и Лань Хуань отстранившись от него более-менее успокоившись продолжил: — Он… мы вчера вечером с названными братьями как обычно собрались вместе, и я, как всегда, оставил его с дагэ что бы он сыграл ему песню успокоение. Тогда я остановился возле павильона, хотел послушать его игру, и знаешь, что произошло? Когда он дошел до середины мелодий я услышал совсем другое. Там было отрывок мелодий из запрещенных книг, это было убийственное мелодия А-Чэн. Я… — он не в силах контролировать свои чувство начал снова беззвучно плакать. Цзян Чэн осторожно усадил его за столом, держа его руки в свои ответил: — Хуань-гэ, я… мне очень жаль. — А-Чэн я… я ведь верил ему, считал своим другом. А он решил убить моего дагэ! Я не могу поверить, что сам способствовал к этому, мне от этого так больно. Что мне теперь делать? — Хуань-гэ в этом нет твоей вины. Ты не виноват, что являешься очень добрым и доверчивым человеком. Так что не смей винить себя. Лю Цингэ тоже решил поделиться со своим мнением: — Да глава Лань, А-Чэн прав, в этом нет вашей вины. Наоборот, то что вы заметили это раньше дало вам шанс спасти вашего старшего названного брата. Тот человек просто воспользовался вашим доверием. Вы ведь научили его играть не для того, чтобы он кого-то убил, а для исцеления другого. Помните, что в руке злодея даже самое безобидные вещи могут превратиться в орудия убийство. Такого человека никто не в силах изменить, потому что его душа уже давно прогнило изнутри. Цзян Чэн с любовью и благодарностью посмотрел на своего возлюбленного мягко улыбаясь. Лю Цингэ тоже в ответ мягко ему улыбнулся. — Значит, в этом и правда нет моей вины? — дрожащим голосом спросил Лань Хуань у Цзян Чэна. — Конечно нет. А теперь скажи мне что случилось потом? Ты смог остановить его? — взволнованно спросил у него Цзян Чэн, беспокоясь за Не Минцзюэ. — Да. Тогда я быстро направился к ним и входя без разрешений сообщил им что мне нужно скорее поговорить с дагэ на счёт бушеваний тёмных сил на территориях ордена Гусу Лань и Цинхэ Не и сказал им, что мне сообщили эту весть только недавно. Слава небожителям что тогда дагэ всё еще был спокоен. — ответил ему Лань Хуань — А тот ублюдок поверил твоим словам? — сомневаясь спросил у него Цзян Чэн. — Мне казался что он поверил. Потом я немного поговорил с дагэ, и в итоге сам сыграл ему мелодию успокоение. — Это хорошо, вперед мы не должны подпускать его ближе к Минцзюэ-гэ. — Минцзюэ-гэ? — хором спросили у него Лю Цингэ и Лань Хуань удивляясь. Цзян Чэн закатив глаза на них спросил: — Вас волнует только то, как я назвал главу Не? — Да… я никогда не слышал, что бы ты так называл дагэ. — ответил ему Лань Хуань. Лю Цингэ молча ждал объяснений от любимого, уже чувствуя ревность. — Вы на самом деле? Ох… хорошо. Когда была война с орденом Цишань Вэнь, я и Минцзюэ-гэ часто бывали вместе, он направлял меня и поддерживал в трудных решениях. Так мы стали близкими друзьями, я узнал какой он человек на самом деле. Он вспыльчивый, но честный и добрый, а иногда бывал неуклюжим. — он не сдержал смешка вспомнив неловкие моменты, и продолжил: — он не заслуживает такой подлой смерти. Наше общение прекратилось после вашего решение создать братство между тремя орденами, оставив в стороне орден Юньмэнь Цзян. Я тогда обиделся даже на тебя Лань Хуань. — и он перевёл взгляд на него. — Я… прости меня, в этом нет вины дагэ, потому что создать братство было моим решением. И я так пожалел об этом теперь. — с грустью ответил ему Лань Хуань. — Ничего не изменишь, прошлое остается в прошлом. Но я не смог думать о вас плохо, вы уже тогда стали для меня близкими людьми. Жаль, что я сейчас не общаюсь с Минцзюэ-гэ, но я хотел бы это исправить. Я не позволю этому сыну шлюхи убить Минцзюэ-гэ. Если кто-то и должен сдохнуть, то это только Мэнь Яо. — с ненавистью сказал Цзян Чэн. — Ох… я, что нам теперь делать с этой ситуацией? — спросил у него Лань Хуань. — У меня есть одно решение, но не знаю понравится ли это вам двоим. — ответил ему Цзян Чэн. — Какое решение? Я готов выслушать всё что угодно. — с решимостью кивнул Лань Хуань давая понять, что он внимательно слушает. — А-Чэн, надеюсь это не опасно? — спросил у него Лю Цингэ. — Даже не знаю. Но я хотел бы научиться играть в гуцине для Минцзюэ-гэ, ты научишь меня Лань Хуань? — Я… — Нет, это опасно Цзян Чэн. Если главу Не постигнет искажение Ци, тогда в этом будет винить тебя. Я против этого, слишком большой риск. — Цингэ не волнуйся. Я знаю что это рискованно, но я абсолютно уверен, что моя игра будет ему куда полезнее, чем игра Лань Хуаня. Потому что у тебя игра спокойнее и нежнее, Хуань-гэ. А моё игра будет сильным и агрессивным, я хочу попробовать ответит на его агрессию с таким же агрессией, если и от этого не будет пользы, тогда я обязательно найду другое решение. Ты согласен обучить меня, Лань Хуань? — повернув голову в его сторону спросил Цзян Чэн. — Я… нет, я не хочу больше кого-то обучать к этому. Тебе лучше попросить об этом у моего дяди. — Понимаю, хорошо я спрошу у мастера Лань. Он будет участвовать в этом собраний орденов? — Нет, но я могу попросить его приехать. Сообщу ему что ты хочешь обсудить с ним очень важное дело. — Хорошо, тогда решено. — А-Чэн, это опасно. Если с тобой что-то случиться, я не смогу жить без тебя. Я сойду с ума если потеряю тебя. — и Лю Цингэ не стесняясь подошел к своему возлюбленному и обнял его, прижимая к себе. Цзян Чэн покраснел от его проявлений любви и неловко посмотрел на Лань Хуаня и увидел, как тот удивился и краснея ушами отвел взгляд в сторону. Цзян Чэн неловко обнял Лю Цингэ в ответ, говоря: — А-Лю со мной всё будет в порядке. Я обещаю тебе. — Хорошо, но я буду рядом с тобой, когда ты начнёшь играть для главы Не. Это не обсуждается. Если ты с этим согласен, тогда я не буду против. — крепче прижимая к себе другого ответил он. — Ох, хорошо, хорошо. — и Цзян Чэн мягко отстранился от него и ответил на немой вопрос Лань Хуанья: — да мы теперь вместе, Хуань-гэ. — А, поздравляю. — с улыбкой поздравил их Лань Хуань. — Спасибо, Хуань-гэ. Если все вопросы решено, тогда давайте начнём трапезу, еда остынет. И они, присаживаясь за стол приступили к еде.

***

День собраний орденов. Собрания вышло как всегда утомительным и долгим. Цзян Чэн всё время наблюдал за главой Не, иногда их взгляды пересекались, но он быстро смотрел в другую сторону. В конце концов он решил подойти к нему. — Глава Не, я бы хотел поговорить с вами. — поклонившись ему сообщил Цзян Чэн. — А-Ч… глава Цзян, конечно я вас слушаю. — быстро исправившись ответил ему Не Минцзюэ. — Я… как… ваши дела? — запинаясь спросил у него Цзян Чэн. Тот, приподняв бровь в замешательстве, ответил: — Со мной всё хорошо, а дела в ордене как обычно, сам ведь понимаешь. — Да, я… ох. В общем, я… нет я не могу так, Минцзюэ-гэ. — вздохнув ответил ему Цзян Чэн, краснея. — Я так долго не слышал этого обращения от тебя, А-Чэн. — с грустной улыбкой ответил ему Не Минцзюэ. — Я тоже, Минцзюэ-гэ. — Прости меня. Ты наверно почувствовал себя преданным из-за нашего братства. Я понимаю если ты стал недолюбливать меня. — Это не так, Минцзюэ-гэ. Я признаю, что чувствовал себя преданным, но я никогда не ненавидел тебя из-за этого. Я… я скучал по тебе. — и Цзян Чэн неловко приблизившись к нему обнял его крепко. Не Минцзюэ в начале замер, а потом тоже крепко его обнял. Цзян Чэн оказывается даже не подозревал о том, что он скучал о медвежьих объятиях Минцзюэ-гэ. В зале сразу стало тихо. Все, кто присутствовали в зале во все глаза уставились на них. Даже Лань Хуань удивился и посмотрел на Лю Цингэ и заметил, что тот тоже с удивлением смотрит на них, он помолился что бы тот не приревновал Цзян Чэна. Тем временем Не Минцзюэ прошептал на ухо Цзян Чэна: — Я так скучал по тебе, А-Чэн. — Я тоже скучал, Минцзюэ-гэ. Ты даже не представляешь как сильно. — еще крепче обнял его Цзян Чэн, сдерживая слёзы. — Что всё это значит? — подал голос глава Цзинь, прикрывая лицо веером. — Чёрт, я совсем забыл, что мы не одни. — прошептал Цзян Чэн, и в последний раз крепко обняв другого отстранился, успев услышать ответ Не Минцзюэ: — Я тоже забыл обо всём. — и он, обращаясь ко всем спросил: — В чём проблема? — Глава Не, простите мою дерзость, но вы с главой Цзян только что…? — подал голос один из глав. — Что? Вы никогда не видели, что старые друзья обнимаются? — спросил у них Не Минцзюэ. — Вот именно. Мы с главой Не были напарниками и друзьями во время Аннигиляции Солнца. Поэтому, конечно, мы до сих пор в дружеских отношениях. — спокойно ответил им Цзян Чэн, внутренне сгорая от стыда. — Вот как. А я подумал, что вы с главой Не состоите в отношениях, как… обрезанные рукава. — подозрительно прищурившись ответил глава Цзинь. — Что вы себе позволяете глава Цзинь! Если все теперь обо мне в таком мнении тогда мне лучше отказаться от почтимой триады. Ведь это будет выглядит грязно в ваших глазах. — с гневным голосом сообщил глава Не. — Что вы глава Не, я даже не посмел бы подумать так о почтимой триаде. — нервно обмахиваясь с веером ответил глава Цзинь. — Мне всё равно. Моё решение не измениться, с сегодняшнего дня не существует никакой почтимой триады. — внутри Не Минцзюэ почувствовал покой, он давно хотел прекратить братство, и сегодня Цзян Чэн нашёл ему отличный повод. Все в зале были в шоке. Даже Цзян Чэн был потрясён его словами и прошептал: — Минцзюэ-гэ…? Не Минцзюэ посмотрел на него с незаметной благодарностью. Но Цзян Чэн не понимал за что. — Дагэ? Ты правда принял такое решение не спросив нашего мнения? — несколько нервно спросил у него Цзинь Гуаньяо. — Да. Это моё окончательное решение. Мы больше не связаны друг с другом. — спокойно ему ответил Не Минцзюэ. — Эр-гэ, ты не хочешь что-то сказать? — обратился Цзинь Гуаньяо к Лань Сиченю. — А-Яо, если дагэ так решил, то я не в силах отговорить его. Ты же сам знаешь, что, если дагэ принял решение никто не в силах изменить его. — с грустью ответил ему Лань Хуань, внутренне вздыхая с облегчением. — Но… — Довольно Мэнь Яо. Я всё равно не изменю своё решение. — с твёрдым голосом ответил ему Не Минцзюэ. Собрания орденов закончилось шичень спустя. Не Минцзюэ заметив выходящего Цзян Чэна поспешил к нему и дотронувшись до его плеча остановил его, позвав: — Цзян Чэн? — А? Минцзюэ-гэ? — Я бы хотел поговорить с тобой наедине. Пойдешь со мной в мои покои? — Конечно. Пойдем поговорим наедине, у меня тоже есть к тебе разговор. Я думал отложить его до завтра, но если ты хочешь поговорить со мной, то я тоже расскажу тебе об этом. — и только он хотел идти, но его остановил голос Лю Цингэ: — Цзян Чэн, куда ты направляешься? — Не ваше дело, господин Лю. — раздражённо ответил ему Не Минцзюэ. Ему не особо нравился этот грубиян, но он терпел его из-за того, что он всегда находился рядом с Цзян Чэном. — Моё дело. Потому что я… — Лю Цингэ не смог продолжить, как его перебил Цзян Чэн. — У нас с главой Не очень важный разговор. После я найду тебя сам, Лю Цингэ. — и слегка поклонившись ему, пошел дальше с главой Не в его покои. Лю Цингэ цыкнув, хотел отправиться следом, но его остановил глава Лань: — Господин Лю, добрый вечер. Вы же помните, о чём мы говорили в тот раз да? — Тц, конечно я помню. — раздраженно ответил Лю Цингэ. — Тогда пожалуйста не мешайте им. Пусть поговорят наедине. — с улыбкой сказал Лань Хуань. — Хорошо. — и Лю Цингэ поклонившись к главе ордена, направился в их комнату, чтобы дождаться Цзян Чэна и показать ему, как он приревновал его к другому.