The madness of our time

             В вечернем зареве заходящего солнца небольшой маггловский домик с ухоженными цветущими клумбами кажется ему воплощением… разочарования?       Это то знакомое чувство, когда вспоминаешь цели, взгляды и ценности, в которые так верил в начале жизни, и оборачиваясь на которые — растерянно усмехаешься, качаешь головой и задаешься вопросом, почему никто не заподозрил у тебя дебилизм.       Драко подходит к витиеватой скамейке, выкрашенной в когда-то кипельно-белый цвет, ставший сейчас чем-то средним между серым и бежевым. Под ней, иллюстрируя внутреннее состояние волшебника, обнаруживается толстая книга сказок. Мужчина наклоняется, спасая мученицу от невежественного времяпровождения под грязной лавкой.        На лице проступает брезгливость: он видит кончики белоснежных страниц подарочного издания, слипшиеся от размытой грязи. Малфой оборачивается по сторонам в поисках ненужных свидетелей, удовлетворенно кивает пустой улице и шепчет очищающее заклинание.        Взгляд цепляется за название раскрывшейся сказки.        "Спящая красавица?"        Мужчина вздергивает брови и хмыкает. Если для спасения Поттера потребуется того поцеловать — то пошел на хер этот всеми любимый герой магического мира вместе с клятвой Гиппократа.       Малфой до сих пор просыпается по ночам, если сознание подкидывает во сне их первый разговор.        — Ты же не заведешь себе неправильных друзей?        — Меня тоже можно назвать неправильным…        Руку все еще обдает холодом отвергнутого рукопожатия, а внутренности скручивает от испытанного унижения, приправленного запоздалым осознанием собственной тупости.        С Поттером нельзя было так. Нельзя было набиваться в друзья, глумясь над остальными, привлекать внимание, идя наперекор всему существу Мальчика-который-выжил, поливать грязью его вместе с его сраным гриффиндорским окружением. Хотя…       Как тебе сейчас живется, Великий Гарри Поттер, брошенный горячо любимым семейством после первого же камня, упавшего в тихое рыжее болото?       Он не знал точной причины размолвки двух семейств, ставших в волшебном мире олицетворением высокопарных словосочетаний, типа "бессмертная дружба", "единство сильнее войны" и прочих, мелькавших порой на первой полосе "Ежедневного пророка" (и бросавших в смущенную краску девяносто девять и девять десятых процента его читателей), но мужчина был уверен: причина — в тараканах Уизли. Почему?        Драко замирает, не донеся ногу до следующей ступени. Наверное, все дело в Скорпиусе.        Если бы Джеймс натворил какую-то херню, ему бы стало это известно по реакции сына, считавшего старшего из братьев Поттеров таким же другом, что и младшего (если не большим). Однако тот абсолютно нормально отнесся ко всему, что случилось… То есть, в смысле, нормально? Он даже перестал бегать за своей рыжей подругой, когда узнал о ее шашнях с Джеймсом. И это не было бы особым показателем, если бы Малфой-старший не был уверен в собственном сыне, а вернее — в его чувстве справедливости и желании самолично набить морду всем говнюкам на свете. Реакция Скорпа говорит, что причин объявлять Поттерам бойкот не было. Значит, Уизли раздули из мухи слона и лично написали на лице каждого представителя рода короткое и понятное "ЛОХ".        Драко жмурится, отгоняя ненужные мысли измученного разума, и уже тянется к звонку, как передумывает и выуживает из пачки в кармане джинс сигарету.        Он не хочет идти в этот дом. За сегодняшний день Малфой проводил в мир иной уже четыре человека. Вернее, три.        Первый, старик Том, бывший бармен Дырявого котла, умер за два часа до его прихода. Внуки сообщили, что тот несколько часов бился в агонии. Сосуды на руках полопались, сделав кожу практически черной. В глазах застыли темные сгустки крови. А когда Малфой заглянул погибшему в рот, его окатило гнилым запахом цветущей бактериальной мокроты.        Трое ушли из жизни при нем. Охранник Гринготтса, Джейкоб Роуан, почти захлебнулся собственными выделениями из носоглотки. С помощью вакуумного отсоса Драко попытался очистить дыхательные пути пациента. И вроде бы все шло не так уж и плохо, но от их манипуляций оторвался недиагностированный вовремя тромб в легочной артерии… По крайней мере, он предполагает, что это был тромб, по картине, предшествовавшей кончине пациента. Несколько минут Малфой вместе с миссис Роуан бессильно наблюдали, как мужчина извивается на полу от чувства жжения в груди и невозможности сделать вдох.       Третья жертва — владелица магазина омолаживающих зелий Элизабет Примпермель. Драко не любил эту даму за откровенное шарлатанство: большая часть предлагаемых ею склянок представляла собой пустышку. А то небольшое количество средств, которое можно было назвать эффективными, давно использовалась в мире магглов и продавалось бессовестной волшебницей с необоснованно высокой наценкой.        Имея в виду риск развития ТЭЛА, он заставил мадам Примпермель, упиравшуюся использовать "примитивные методы неволшебного мира", дышать через обычный электрический ингалятор разжижающими мокроту и расслабляющими дыхательные пути препаратами. Когда дыхание стало ровным, пришли к выводу, что безопаснее для пациентки будет отправиться в больницу. Малфой заполнял документы, необходимые для приема Примпермель в стационар, как внезапно услышал непонятные звуки из комнаты, куда та плутовка отправилась собирать вещи.        Первое, что он увидел — пятна крови на полу. Второе — согнувшуюся в три погибели женщину, сидящую на краю кровати. Палочка дрожала в слабом кулаке, ее движениям вторил розовый пеньюар, так и не долетевший до чемодана. Мадам подняла на него взгляд. В уголках покрасневших глаз вместо слез застыли темно-бордовые, почти черные кровяные сгустки. Свежая кровь безостановочно текла из носа и падала на посиневшую от множественных кровоизлияний кожу рук. Она открыла рот, пытаясь что-то сказать, но вместо слов из горла вырвался, по всей видимости, обед, перемешанный со свежей, не успевшей свернуться, кровью. Примпермель издала последний булькающий звук и упала бы на пол, не успей Драко подхватить ее — даже сквозь одежду ощущался жар умирающего тела — и уложить на кровать. На лице ведьмы отразился страх и ужас неминуемого конца. Она издала жалкий полустон-полускулеж и устало сомкнула веки.        Четвертой пациентке, относительно бодрой работнице "Зонко" Пенни Хейвуд (температура всего лишь тридцать семь и семь, изредка отхаркивается зеленоватая мокрота) Малфой сразу предложил перебираться в Мунго. Та при нем побросала в рюкзак все самое необходимое, подписала нужные бумаги и даже отказалась от помощи в Трансгрессии. Это стало огромной ошибкой: перемещение отняло у мисс Хейвуд много сил, и последующие полтора часа они с Дафной наблюдали ту же картину, что была у мадам Примпермель.         Драко бросает окурок в урну у скамьи, ставит локти на колени и устало трет лицо. Думать о том, что он может увидеть сейчас, не хочется. Хочется сохранить в душе платоническую влюбленность (как назвать ту больную привязанность вперемежку с юношеским очарованием, что он испытывал в школьные годы к зеленоглазому придурку со шрамом?), не омраченную злостью, тоской, печалью, чувством беспомощности перед новой болезнью и пониманием хрупкости человеческой жизни.        — Малфой? — удивленный и до боли знакомый голос от входной двери. — Что ты здесь забыл?        — Хочется задать тебе, Поттер, тот же вопрос, — агрессивными нотками Драко скрывает охеревание от вида абсолютно здорового мужчины. — Не ты ли несколько дней назад обращался в больницу?        — Я, –- мужчина облокачивается на дверной косяк и засовывает руки в свободные карманы домашних брюк. — Мне стало гораздо легче. Думал сегодня сходить в Мунго и отменить ненужную возню.        — Не вздумай.       Драко поднимается со скамейки и идет к своему пациенту номер пять. Разделяющее их расстояние дает возможность оценить внешность Поттера на высший балл. К сорока трем годам тот не забросил свое тело, потому выглядит по-прежнему молодо и подтянуто. Малфой надеется, что со стороны ему тоже не дашь больше тридцати пяти… хотя, возможно, из-за дряни, убившей за один день минимум четыре человека, он скоро превратится в обрюзгшего старика.        Мужчина равняется со школьным врагом / первой влюбленностью (нужное подчеркнуть) и достает выданное Боул медицинское удостоверение:        — Мунго уже здесь. 

*** 

             Полтора часа и три порции кофе спустя голова Драко пухнет от полученной информации.        Четыре дня назад Поттер проснулся с ощущением горячего зуда в руках. Вены сначала раскраснелись, потом вздулись от кисти до локтя. В течение нескольких часов добавились кашель, небольшая температура, головная боль. Герой магического мира решил, что заразился коронавирусом от кузена, десять дней назад отправленного в стационар и шесть дней назад погибшего там же. Он подумал, что так эта болезнь проявляется у волшебников ("Мы вообще не заражались ею, Поттер") и отправился в больницу, где Дафна (“Как она вообще очутилась в приемном из своего научного отдела?”), услышав первые симптомы, тут же сделала ему тест. В больнице Гарри стало хуже, он не рискнул трансгрессировать и отправился домой на такси. В течение вечера его состояние оставалось стабильно говнистым, а на утро все резко пошло на улучшение. Уменьшился кашель, температура упала до тридцати семи, головная боль и тяжесть в дыхании практически пропали. Словом…       — Я думаю, что ты — бессмертный, — Драко заканчивает очередное предложение в анамнезе и откладывает ручку в сторону. — На это указывают все факты из твоей биографии.        Поттер закидывает руки за спинку стула, растягивая губы в самодовольной улыбке:       — Мне просто везет.        Малфой фыркает, закрывает блокнот и уже собирается положить его в рабочую сумку, как на глаза попадается яркий книжный корешок.       — Обнаружил под вашей скамейкой, — Драко кладет книгу на стол, ожидая хоть возмущение или его подобие на свою находку под грязной скамьей.        Герой магического мира удивленно вскидывает брови:        — О, это не мое, — он растерянно взъерошивает волосы на затылке и оглядывается в сторону лестницы. — Кейси! Подойди на минуту!        Через несколько секунд на лестнице раздается топот и сверху сбегает ребенок лет девяти. Именно "ребенок", потому что ни по имени, ни по внешнему виду (свободная белая футболка с именным принтом и синие шорты) определить его пол не получается. Драко фокусирует внимание на лице, пытаясь установить гендер через его черты, но только констатирует их дикую схожесть с поттеровскими. Черные непослушные волосы по плечи создают больше вопросов, чем ответов…        Размышления прерывают слова маленького человека:        — Да, дядя Гарри.       — Это твое?        Существо подходит к столу и хмурится, распознав книгу:        — Больше нет. Я выбросила ее, — "таки девочка".        Малфой привлекает к себе внимание легким кашлем:        — Можно узнать, по какой причине?        — Это сказка, — зеленый взгляд достаточно дерзок для ребенка младше десяти лет. Или… не исключено, что у него в этом возрасте не был такой же. — "Спящая красавица", — Кейси засовывает одну руку в карман, другой раскрывая нужные страницы. — Она отвратительна.        — Что тебе не понравилось в ней? — губы Поттера дергаются, будто он пытается сдержать смех.        — Все, — отрезает грубо. — Своей безалаберностью родители обрекли собственного ребенка и себя заодно на проклятие. Сначала они забили на старую ведьму, которая давно не выходила из замка. "А вдруг умерла"? — от гнева ноздри девочки расходятся в стороны, как у дракона. — А вдруг нет? А вдруг ей нужна была их помощь?        Драко чувствует, что уголки губ разъезжаются в стороны. Свежий взгляд на старое произведение — это всегда интересно.        — А потом, когда волшебница пришла на крестины принцессы. Неужели никто не додумался поговорить с ведьмой? Успокоить ее, мозги запудрить, в конце концов? Нет, абсолютная неспособность к дипломатии. Как эти… родители, — девочка буквально выплевывает последнее слово, — Королевством управляли?!        За столом повисает тишина. Малфой натыкается на насмешливую физиономию Поттера, который едва заметно кивает на Кейси, как бы адресуя ему все вопросы и негодования ребенка разом.        — Я думаю, — неуверенно начинает тот, точно на экзамене. — Думаю, что не последнее место здесь играет преувеличение происходящего. То есть, авторы этой сказки специально сделали их поступки глупыми, необдуманными… Отчасти, трусливыми, чтобы в полной мере показать последствия такого поведения.        Кейси горделиво вскидывает острый подбородок и продолжает листать страницы, пока не доходит до конца сказки. Драко едва сдерживает страдальческий стон.       — Впечатлиться образом столетней принцессы настолько, чтобы сразу поцеловать ее. На месте. Спящую. А потом сделать женой и по сути разделить с ней очередное королевство. Из-за красивой внешности. Кстати, не природного, а волшебного происхождения. Это вы как объясните?        Малфой хочет уже спросить, не кусала ли эту девочку Грейнджер, но его опережает насмешливый голос Поттера:        — Дело все в той же магии, Кейси. Если договор был заключен, все предписания будут исполнены. Даже очарование принца, хоть этот персонаж и не принимал участия в заварушке вековой давности.        Ребенок скрещивает на груди руки и отворачивается к неработающему в теплое время года камину:       — В том-то и дело. Это нечестно. Вся сказка про… несправедливость. Одна ничего не сделала, чтобы получить все, что у нее было. Второй ни разу ни перед кем не виноват, но исправляет чужие ошибки. Про короля с королевой уже говорили, это просто…        Драко напряженно приподнимается на стуле, уловив от книги горелый запах. Страницы, содержащие сказку, медленно обугливаются по краям. Он поднимает глаза на Поттера, встречая его охреневающий взгляд.        — Нам в школе говорили, что смысл этой сказки — победа добра над злом. А когда я начала говорить про глупость родителей принцессы, меня подняли на смех, — каждое слово Кейси сопровождается все более сильным разгоранием книги. — Ведь смысл в том, что юная волшебница вовремя пришла на помощь, представляете? Смысл в том, что в этой жизни вам кто-нибудь обязательно должен помочь, даже если вы — полный ноль… Но это. Абсолютная. Ложь! — многострадальный сборник детских сказок вспыхивает, и огонь сразу исчезает в воздухе.        Девочка дергается и поворачивается к столу, чтобы увидеть на нем тлеющий пепел. Ничего не сказав, она фыркает и убегает наверх, провожаемая двумя пристальными взглядами.        — Скажи-ка мне, Поттер, — после небольшой паузы нарушает тишину Драко. — А насколько ты ей… дядя?        Гарри громко хмыкает, косится на бывшего “противника”, ставшего свидетелем проявления магии у Кейси, и в задумчивости закрывает тыльной стороной ладони рот. Тяжелый вздох. И, наконец, кивок.        — Я сразу понял, — Малфой изо всех сил пытается сохранить хладнокровие в голосе. Впрочем, кажется, волна истерики уже ожидает его за порогом этого дома. — Поэтому вы расстались с этой рыжей?        Отрицательное качание головой.        — Она все знала с самого начала. Но решила тогда сохранить семью ради… детей.        — Последняя капля?        И снова он заглядывает своими окулярами в самую душу.       — Уверен, ты знаешь от Скорпиуса все лучше, чем я — от своих сыновей.        — Почему ты так думаешь?       Пожатие плечами.        — Вы с ним очень близки. Это заметно со стороны. Как будто ты своему ребенку и отец, и мать, и брат, и сестра. Это логично, ведь последних троих у него просто нет. А у нас… под личиной примерной семьи скрывалось абсолютное безразличие друг к другу, — в голосе ощущается неприкрытая горечь. У Драко создается впечатление, что Гарри Поттер озвучивает мучившие его проблемы впервые в жизни. — Я уже не могу смотреть в глаза своим детям. Альбус с одиннадцати лет владеет легилименцией. Он читал наши с Джинни мысли о терпении друг друга. А Джеймс наперед знал просто все. Эта его способность видеть будущее… Представляешь, каково это: быть подростком и ждать, что твоя семья скоро разрушится? Я понимаю, почему они стали закрытыми, безучастными. Я бы тоже так сделал.        — Раз твой старший сын все знал, то зачем сам сделал все, чтобы усугубить ситуацию в позапрошлом году?        Поттер усмехается. Ставит локоть на стол и кладет на раскрытую ладонь лоб.        — Значит, не все знаешь, — он поднимается на ноги, чтобы поставить греться чайник. — Он не виноват. Подробности рассказывать не буду, но поверь — бойкот Уизли стал лучшим исходом событий для нас всех. Хотя я и не до конца понимаю причины их истерии.        Малфой молчит. Переваривает застывшие в душном пространстве комнаты слова. Поттер протягивает ему очередную чашку кофе. Тишина ломается голосом:        — Как же твоя дочь? Старшая?        Поттер отпивает из кружки и упирается взглядом в камин, прямо как Кейси несколько минут назад.        — Ты просто не знаешь ее. Если считать моих сыновей шайкой, то Лили — это их главарь. Не командир, нет. Она центр тяжести, сила притяжения, разум, к которому оба, так или иначе, притягиваются. Я не знаю, какая сила заключена в ней, но… — Поттер усмехается. — Знаешь, мне кажется, она воплощает собой горящий очаг, к которому спешишь, устав от окружающего холода, — он поворачивается к Драко всем телом. — Это если ты спрашиваешь, как Лили без моей заботы. Она ей не нужна.       — Мы только что обсуждали родителей "Спящей красавицы".        — Конечно, это мои жалкие оправдания. Но она братьев не оставит, а показываться лишний раз им на глаза я не собираюсь.        Драко сводит брови к переносице. В словах Поттера безошибочно улавливаются нестыковки и фальшь.        — Ты просто живешь здесь со своим внебрачным ребенком и его матерью? — кажется, очарованию Поттером сегодня придет конец.        — Я просто живу здесь со своим ребенком от любимой женщины. Поддержавшей меня, когда я не был ни Героем магического мира, ни Мальчиком-который-выжил. Я тогда был Гарри. Просто Гарри.        Эти слова немного смущают ужасное впечатление от "Героя", но Драко все равно хочет быстрее распрощаться и уйти, чтобы наедине разобраться с неприятным грызущим чувством внутри.        …Словно Поттер заставил потрогать у него мошонку и смириться с тем, что она такая.         Ретироваться не дает стук в окно. В небольшой аляпистой сове Малфой узнает филина Боул и спешит открыть окно.        — Это мне из Мунго, — на ходу объясняет офигевшему от его самодеятельности хозяину дома.        — Может, скажут, что все выздоровели?        — Мечтай, Поттер.        Мужчина ощущает тремор в руках, пока открывает конверт с коротким, явно написанным на бегу посланием.        "Я в ужасе, Драко!       Ханна Лонгботтом и Стен Дэвидсон (еще два пациента с первыми положительными тестами) тоже скончались от новой болезни.        После твоего ухода к нам в больницу поступило двадцать три человека с одним и тем же симптомом - жжением в руках и вздутыми венами!       Я не знаю, что делать, и как это остановить. Пожалуйста, приезжай скорее. Мне очень страшно".        — Сколько всего было человек с первыми положительными тестами, Малфой? — оказывается, Поттер все это время читал письмо у него за плечом.       — Семь.        — А сколько умерло?        — Шесть.        — Ахеренно.