Приезжая в Диканьку

В себя пришел уже в комнате, утром. Голова была легкая, тело не ломило, да и настроение было с чего-то вдруг подозрительно благодушным. Осмотревшись, понял что лежу в одежде, ноги все в грязи, а сапоги сухие и отправился поутру приводить себя в порядок, чем привел в беспокойство Якима. Но, благо слуга был привычный, а потому меня быстро привели в порядок. В смысле умыли-побрили, да в чистое одели. А тут как раз Яков Петрович завтракает. Я быстро рядом расположился, да заказал у Ганны чая. И покуда она за ним ходила, решил поговорить с Гуро. - Значит...Оксана? - Ага. Яков Петрович тут же останавливает подходящую владелицу постоялого двора. - Ганна, свет моих очей, а нет ли в округе какой - нибудь запруды с ветряной мельницей? - Давно уж нет, - безразлично отвечает она и отходит. Но на меня периодически поглядывает. - Яков Петрович, я не знаю ну может привиделось. - Знаете, разница между сном и реальностью всегда не большая, - задумчиво произнес следователь. - А для натур впечатлительных, вроде вас, - тут он на меня взглянул, - она, эта разница, боюсь, вообще, отсутствует. С точки зрения, скажем, писательства, это было бы не плохо, - тут он начала одевать перчатки. - А вот с точки зрения следствия - посмотрим. Ну что, Николай Васильевич, пойдем? - Куда? Яков Петрович дал ответ в своей ехидно-ироничной манере: - На мельницу! - и встал из-за стола. Первым делом мы пошли отнюдь не на мельницу, а к Бинху. Сказать, что лицезреть наши лица для Александра Христофоровича по утру было "счастьем" - все равно что промолчать. Но, главный полицмейстер все же взял себя в руки и, прихватив с собой Тесака и пару казаков, повел нас к искомому объекту. Ну и в процессе нашего совместного шествия, он, разумеется, всячески выказывал свои сомнения в нашей адекватности. Особенно, когда узнал о причине нашего интереса к мельнице. - Мельница эта... - причитал Бинх. - Уже лет тридцать ничего не осталось. Камни одни... Что вы там хотите увидеть? И действительно, от мельницы мало что осталось. В противовес увиденного ночью, дерево почти все сгнило и развалилось. Более-менее прочные балки еще держались, как и почти отвалившиеся лопасти. Но вид она имела совершенно иной. - Ну что, господин писарчук, - не остался в долгу кинуть шпильку полицмейстер, - довольны? Прогулялись? Я же, осмотревшись, подошел к Гуро: - Девушка была здесь, сказала - дочка мельника и мельница целая была - тут я заметил Тесака, который мой плащ отряхивал. - Это же моя крылатка! - и рванул к предмету собственного гардероба. - Я ее потерял здесь, - объяснил другим свое поведение, начав осматривать утерянную было вещь. Тесак в лице аж переменился: - Так ты говорил т-тут м-мельничиху ты видел? И чт-что Оксаной звали? Отряхнув крылатку окончательно, я ему ответил: - Да. От ответа Тесак чуть было перекреститься. Но свой головной убор с головы таки снял, да произнес: - Гос-споди Помилуй! - А откуда вы знаете? - тут же ткнул в него тростью Гуро. - Так э... это ж все знают, - принялся мять собственную шляпу в руках Тесак. - Лет тридцать назад тому дело было. Ну, говорят, гарна дивчина была, покуда не п-потонула. А п-потом у нее отец тут же с ума сошел - тут же повесился. А-а мачеха-то, уехала вовсе. Плохое тогда лето было. Тут Бинх уже не выдержал: - Тесак! Ну что ты несешь! Ну как это может быть мельничиха, которая у-утонула тридцать лет назад! - и тут же перевел свое внимание на следователя: - Яков Петрович! Ваш писарчук что, умеет мертвых воскрешать? Гуро не был бы Гуро, если бы не прошелся по Бинху: - Способности Николая Васильевича могут оказаться за пределами вашего понимания, - и отошел отрешенно глядя на мельницу. - Ну да, да, - сделал вид, что уверовал, Александр Христофорович. - Дык, тогда еще несколько дивчин пропало, - тем временем продолжил Тесак, уже водрузивший на свою голову помесь цилиндра и котелка. Тут на него свирепо взглянул Бинх, но его это не остановило: - С-с десяток, кажись. Услышанное от Тесака Гуро не понравилось, из-за чего он тут же начал, мягко говоря звереть. - Вы что? - аж несколько спал с лица, разворачиваясь к нам дознаватель. - Вы что, хотите сказать, что в уезде уже были подобные преступления? - тут его взгляд уперся в полицейского. - И вы молчите? Вы, вообще, соображаете что делаете?! Вы хоть понимаете, почему я здесь?! Или вы намерено скрываете эти преступления?! И чем больше распалялся Гуро, тем сильнее это не нравилось Бинху, на которого это и выливалось. И он таки не выдержал, вскипая: - Яков Петрович, я попросил бы Вас... - Я попросил бы Вас, - перебил его в свою очередь Яков Петрович, - отвечать на мой вопрос! Поиграв желваками, Бинх все же решил ответить, как бы оправдаться: - Моя обязанность не допустить, чтобы глупые слухи не распространялись! Эти убийства связать не возможно! Нынешний убийца тогда был... ну... вообще, может быть не родился! - Дьявол то убивает, - мрачно вставил Тесак, чем обратил на себя всеобщее внимание. - У него возрасту нет. Бинх было криво ухмыльнулся, как бы указывая, мол, а я о чем говорил. Спустя несколько минут, когда мы с дознавателем шли по улице Диканьки, Яков Петрович разразился так сентенцией: - Вот если бы не вы, Николай Васильевич, с этой вашей Оксаной, то Александр Христофорович и дальше скрывал бы все эти убийства тридцатилетней давности! Скажите, а вы все детали помните, этой вашей ночной прогулки? - Как бы странно это не было, но все! - отвечаю ему. - Яков Петрович, у вас нет проверенного доктора в Петербурге? Чувствую мне ужен хороший мозгоправ. - Николай Васильевич, - остановился прямо перед мной Яков Петрович, - в нашем деле есть только два пути - тот что ведет нас к цели, и тот, что уводит от нее, а с докторов я бы повременил.- а дальше нас прервали самым неожиданным образом. - Николай Васильевич! - раздался из-за спины взволнованный голос Данишевской. - Лиза? - удивился я оборачиваясь к подъехавшей к нам с дознавателем женщине. - С вами все в порядке, - облегченно выдохнула она, - Слава Богу! - Да, все хорошо, - все так же заинтересованно рассматривая ее, отвечаю, пока она спешивается, подъехав к нам. - А почему вы...? - спросил я. - Лошадь, которую Леша дал вам, - правильно истолковала мой вопрос Лиза: - Она вернулась домой вся в репьях, исцарапанная. Я так волновалась. - Да... - стоял я с глупым выражением лица. От того и проморгал момент, как Гуро решил оставить нас наедине.