Приезжая в Диканьку

Pov: Николай - Если я вам больше не нужен то я пожалуй пройдусь. - сдерживая рвотные позывы, произнес я. - Пройдитесь. - сказал Яков Петрович. Я выскочил из сарая как можно скорее, чтобы не видеть трупа. После, шатаясь, направился к ближайшей реке, где, окунув постепенно отказывающуюся работать голову в воду, просидел так с минуту другую и, взбодрившись, побрел обратно, здраво рассудив, что комнате приду в себя быстрее. Вот только деревни я не дошел - прямо из-за поворота на меня наехала бричка, запряженная гнедым жеребцом. Дом Данишевских В себя пришел я спустя час, не больше. И первым кого узрел - лицо одной барышни, что мелькало в пророческих снах в последнюю ночь перед прибытием в Диканьку. Барышня, миловидная, молодая, русоволосая красавица, с прической по последней моде, с интересом разглядывала меня в ответ. - Вы? - скорее констатировал я факт того, что лицезрею ее. - Я, - утвердительно изрекла она и отвернулась к столу, на котором стояла посудина с водой. - Я сплю? - решаюсь уточнить, дабы как-то заполнить пустоту разговора. - Насколько я могу судить - нет, - улыбаясь, отвечает она. - Могу ущипнуть, - и ведь ущипнула. - Где я и как я сюда попал? - пусть ответ итак был ясен, но поинтересоваться все же стоило. - А мы на вас бричкой наехали, - ответила барышня, смачивая компресс. - Кучер пытался вам кричать, но вы как будто не слышали его. Вот мы с Алексеем и привезли вас домой. А вы всю дорогу бредили, иногда даже стихами, о какой-то Луизе, - это ваша любимая девушка? - Нет, нет, это героиня одной ужасной поэмы, которую уже, хвала Творцу, никто уже никогда не прочтет. Барышня тут же встала, отстраняясь на один шаг. Тут же дверь в комнату, оказавшуюся то ли малой обеденной, то ли еще чем схожим, отворилась и к нам, шагая уверенной походкой подошел мужчина, высокий, стройный, с бакенбардами и тонкими, аристократическими чертами лица. Облачен вошедший был в богато украшенный сюртук, белую рубашку при галстуке и дорогой коричневый халат, расшитый как бы не золотыми нитями. - Ну что, как он? - вопросил вошедший. - Говорит о поэзии, - ответила барышня. - Ну вот и прекрасно, - задорно улыбаясь, подошел ко мне Данишевский. - Значит идет на поправку. Алексей Данишевский, - и протянул мне руку, кою я тут же и пожал. - С моей супругой, вижу, вы уже познакомились. Ты представилась нашему дорогому гостю? Супруга Данишевского смущено опустила свой взор и представилась: - Лиза, - и протянула ручку для поцелуя. - Николай, - аккуратно пожимая ее тонкие пальцы, сказал я. Спустя двадцать минут мы сидели в просторном обеденном зале за длинным столом, расположившись у одного его края и перекусывали, так сказать. Перепелка, вино и прочее для легкого утоления не менее легкого голода. - Да эти убийства... - вздохнул Данишевский, откинувшись на спинку кресла. - Все разговоры только об этом. - И что говорят? - спросил я. - Толком никто ничего не знает, - покивал головой Алексей, беря в руки бокал вина. - Но у каждого своя версия. У нас тут знаете, развлечений немного. У местных помещиков только два дела - как водку пить, да количеством душ меряться. Я же, жуя перепелку, периодически кивал, да бросал взор свой то на Алексея, то на Лизу. - А как вы здесь оказались? - вопросил я прожевав мясо и пригубив недурного вина. Ну и взглянул с интересом, сперва на "смущающуюся" Лизу, а после на слегка "ревнующего" Алексея. - Мой дядя самых честных правил... - начал Данишевский цитировать одного уже известного поэта. - Не читали? Нет? - Алеша имеет ввиду, что получил имение в наследство от дяди. - Да! - сказал Алексей. - Хотели все формальности уладить и в Петербург вернуться. Но, застряли, так сказать, в деревенском колорите, - и продолжил любезно улыбаться. И тут Лизе стало плохо.