Останься сегодня со мной

С тех пор, как Угетцу стал помогать Мафую с песней прошло несколько дней. Скрипач относился к этим встречам весьма скептически. «Всего лишь наивный школьник, наделенный талантом. Такого отпусти, так сразу съедят волки. Тогда почему его пение так пробивает насквозь… Откуда в его голосе столько боли? Хотелось бы мне знать.» — Почему Вы мне всё это рассказываете? — Извини, наверное, потому, что у меня нет друзей. Хотелось бы, чтобы хоть кто-то понял… — Тогда! Я буду Вашим другом… — А… «Друзья… Когда-то, у меня было много друзей. По крайней мере, я так думал. Но чем больше времени проходило… Тем встречи становились более редкими, а эти «друзья» более далёкими. Я закончил академию и наши встречи превратились только в конкуренцию на конкурсах. Чем известнее я становился, тем больше становился ненужным. Ненавистным. Не то, чтобы я гордился этим или говорил об этом. Честно говоря, даже само существование словосочетания «Юного Дарованния Японии» уже бесило меня. Всё, чего я хотел, это творить музыку. А не этой бешеной популярности. Зато теперь это приносило много денег. Позволить себе всё, что захочешь. Будь-то достойный транспорт или красивый человек рядом — имеет свои плюсы. Однако, всё вокруг быстро обесценивается. Уже имея всё, что нужно, так скучно жить, что и не хочется вовсе.» Но Угетцу сам того не замечая привязался к Мафую. Парень стал с нетерпением ожидать каждой встречи. Мафую бежал к Угетцу как только заканчивались уроки в школе, а иногда, даже раньше, сбегая с последних. С тех пор, каждая первая половина дня проходила у скрипача в ожидании, а каждая вторая половина стала интереснее и веселее в компании рыжевосого школьника. Пусть Угетцу всем видом изображал равнодушие, не желая признавать то, что привык к компании своего друга. В одну из таких встреч… — Угетцу, у тебя волосы… Закрыли гла… — Сказал Мафую, прикоснувшись к волосам скрипача, чтобы убрать их и вдруг замер, краснея. Угетцу заметил это. Их взгляды встретились. В этот момент показалось, словно время остановилось на месте. Будто, его течение не продолжалось. Сколько длился этот миг? — Мафую… Всё в порядке…? — Лишь смог тихо прошептать Угетцу. Такая реакция… Была непривычна для него. Он поймал себя на мысли о том, что… «Хочу поцеловать его…» — Ахах, я просто задумался… — Обо мне? «Мафую… Что с тобой… Почему ты так смотришь на меня? Скажи… Я нравлюсь тебе? Объясни мне… Я ведь могу напридумывать… Нет! Он всего лишь школьник. Наивный. Глупый. Намного младше меня. О чём я тут думаю? Нет… Бред! Это… Просто взгляд, случайность! Уверен, Мафую даже не думал ни о чём таком…» Но спустя долгое, ужасно долгое молчание Мафую отвечает, — Да. Этот день изменил всё. Угетцу больше не мог относится к Мафую как прежде. Может, парень раньше просто не замечал своих чувств, игнорировал их или списывал на дружбу не желая признавать. Он не мог смириться с ними. «Я да этот школьник… Какая глупость. Почему я думаю об этом каждый день? Почему я думаю об этом, только взглянув на него? Я должен сосредоточиться… Должен забыть. Скоро песня будет написана и… Нам не зачем будет видится.» В день концерта Угетцу специально сорвался и приехал, чтобы посмотреть на них. На Дарованный. Он не мог не заметить, как Акихико смотрит на Харуки. И без слов. Всё было понятно. Мурата ушёл, но Кадзи догнал его. Догнал, чтобы… Окончательно расстаться. Скрипач знал, что так будет. Но это… Больно. Мир ушёл из-под ног… Из глаз рванули слёзы. И только слова Мафую «Всё будет хорошо»… Прозвучали внутри. Всё будет хорошо. Мы со всем справимся. Мафую тот, кто дал ему надежду на светлое будущее. На то, что оно будет. На то, что оно возможно без страданий. Их встречи прекратились. Угетцу постоянно был в командировках, выступал с концертами, участвовал в конкурсах. Один отель менялся другим. Только… Спать с различными парнями больше не хотелось. Каждый раз он думал о… нём. Не понимая, почему так происходит. Скрипачу так сильно хотелось его увидеть, но… Что он скажет? Зачем им видится? Песня написана. Причин для встречи… Больше нет. В тот день Угетцу вернулся в город. На следующий день уже снова нужно вылетать. «Париж, значит… Хех… Ну и ливень же сегодня, даже не выйти никуда. Да и куда, так-то… В целом мире я больше абсолютно никому не нужен… Даже Акихико…» Неожиданно, раздался звонок в дверь. Угетцу тут же вскочил, думая, что Кадзи забыл вещи или ещё что. Но в дверях стоял он. Тот самый наивный школьник. Талантливый певец, абсолютно неумелый гитарист. Человек, о котором думал Угетцу всё последнее время. Он. Услышать, что парень пришёл именно к нему… Вызывало небывалое удивление. Разумеется, Мурата снова натянул на себя хладнокровную мину. Ему не хотелось признавать своих чувств. Более того, от них было тошно и даже злостно. Ведь они не взаимны. Из-за них Угетцу мучается. Из-за них не может думать ни о ком другом. Лучше бы их не было вовсе. Мафую пришёл к нему. Они не виделись два месяца. И вот, виновник его страданий ведёт себя так, будто бы всё нормально. Будто бы они виделись каждый день. Будто бы жизнь прекрасна. Зачем. Ты. Пришёл. Это взбесило Угетцу. Он решил выяснить, что же такое произошло, что школьник вспомнил о нём. — Так зачем ты пришёл ко мне? — Хмуро спросил черноволосый. — Ну, рассказать как прошёл концерт. — Вот как… Это всё? «Бесишь… Как же ты бесишь… Мчаться в такой сильный дождь… Чтобы рассказать то, что я итак видел. Как же ты бесишь, Мафую. Ты… Держишь мои руки в своих… Для тебя, это что, всё ничего не значит? Изводишь меня сам того не осознавая… Хотел увидеть меня, значит? Почему ты хотел увидеть меня? Просто потому, что мы друзья, так? Друзья ли мы, Мафую? Друзья ли мы после таких моих мыслей… Ненавижу… Себя.» — Как ты думаешь, что я чувствую сейчас? — Тихо произнёс Угетцу. «Что ты ответишь? Не сможешь, я прав… Мы сидим напротив друг друга… В такой близости… Лишь немного поддавшись вперёд я смогу коснуться твоих губ… Если я сделаю это… Какой будет твоя реакция? Ответишь ли ты мне… Или сбежишь… Я потеряю единственного человека, который хотел бы видеть меня… Прошу, дай мне повод. Хоть один малейший повод и я…» — Тогда, что ты чувствуешь сейчас? «Дай хоть какой — нибудь ответ… Я тебе противен? Думал ли ты о близости со мной? Я коснулся его волос… Они были мягкими… Мягкие… Влажные… Такого приятного цвета… А эта одежда… Так подчеркивает фигуру… Я не на шутку помешался. Как я теперь отпущу тебя? Останься… Останься сегодня со мной…» — А что отец? «Зачем я спросил… Зачем спросил это… Знал бы, что у Мафую будет такая реакция… Я бы не стал спрашивать… Никогда. Ему больно было говорить об этом. Но он всё равно рассказал. Он поделился со мной… Самым важным… Теперь я понимаю, откуда в песне столько боли… Юки, значит…? Больно… Слышать. Мне всегда трудно формулировать мысли… Но ради него я постарался выдавить всё, что думаю. Видимо, для него мои слова… Значили очень много.» Мафую прижался к Угетцу, обнимая и плача. Скрипач опешил от такой близости, но медленно опустил свои руки ему на плечи и прижал к себе. Между ними словно пропала какая-то невидимая завеса. Стало легче. Они стали ближе. Чувствовать объятия Мафую было… Приятно. Но после… Мафую слегка отстранился и Угетцу почувствовал нежное и горячее прикосновение к своим губам. «Что… Мафую… Поцеловал меня…» Скрипач не ожидал подобного. А Мафую словно попытался сбежать от такого порыва чувств. Вероятно, внутри него было слишком много сомнений. Но это было тем самым «поводом», который так сильно жаждал Угетцу. Сбежать не получится. Мурата схватил его за запястье и притянул к себе, сам целуя его. Их поцелуй перерос в страстный, а после и в… Большее. Угетцу спал очень со многими, но чтобы испытать такие чувства… Кто бы мог подумать, что этот наивный школьник может быть так хорош в постели? Может, это из-за того, что Угетцу так сильно хотел их близости и даже не верил в её возможность. Но отпускать его теперь он был точно не намерен. Мафую ушёл не попрощавшись. Всё время, что Мурата был в Париже, он думал о том, что и где он сделал не так. «Нет… Я больше не отпущу тебя. Я всё сделаю для того, чтобы ты полюбил меня. Я буду лучшим парнем для тебя. Ни один из твоих не сравнится со мной.» Мафую пришёл на его выступление. Очередной «повод». Теперь, Сато принадлежит Мурата. И ничего. Ничто не изменит этого. Так казалось. Но… Всё испортилось появлением отца Мафую. Угетцу был уверен, что у Сато нет отца, но… Было понятно, что так просто этот человек всё не оставит. Как только они вернулись в комнату, Мафую вырубился. «Стресс… Он так переживал, что даже выключился… Что же твой отец такого делал с тобой… Что ты говорил, что у тебя его нет…» — Думал Угетцу, потягивая виски. Между делом, он позвонил своему старому знакомому, готовому за деньги пробить любую информацию. — Господин Мурата, вы звоните так поздно… Что случилось…? — Привет. Наведи мне справки по этому человеку… «А. Только вышел из тюрьмы, значит… И уже сколотил вокруг себя шайку идиотов из бывших зеков. Не просто. Ему нужны деньги, значит. Поэтому и ошивается в дорогом отеле. Интересно, на что он пошёл получив сюда допуск?» Поняв, что дела совсем плохи, Угетцу перешёл к кардинальным мерам. «Он… С оружием… Мог бы легко перерезать мне горло… Мафую напился в хлам… И вёл себя так, словно не он вовсе… Что… Что мне делать со всем этим?» Всё должно было пойти как надо. «Без доказательств я не имею права что-то сделать… Но вот если они будут…» Разумеется, сбор документов занял бы какое-то время, но… «Я не могу рисковать жизнью Мафую… Сделка есть сделка. Юридически этот вопрос я смогу решить и обернуть в свою пользу. Но вот Мафую… Не верю, что этот подонок отстанет от него. По моим следам он тут же на него выйдет… Мы должны перестать видится… Но как… Как заставить Мафую прекратить пересекаться со мной…? Если мы продолжим видится, его отец в любой момент может взбеситься и убить нас обоих. Надо тянуть время… Тянуть время, пока у меня не появится возможность засудить его.» Угетцу вспомнил слова Мафую, — «Любишь ли ты меня…» «Точно… А как… Понять то, что ты кого-то любишь… Я думал, что пойму со временем… Любовь… Музыка… Всю свою жизнь я думал, что люблю лишь музыку… Сейчас… Я пытаюсь понять собственные чувства. Я… Никогда не могу говорить о чувствах вслух. То, что я чувствую к Мафую… Любовь ли всё это? Смог бы я сделать его счастливым? Такой, как я, разве заслуживает любви… Возможно, будь бы у нас возможность провести больше времени вместе… Я был бы более уверенным в собственных чувствах, но теперь… Сломано всё. Я должен всё сломать. Ради тебя. Я хочу, чтобы ты… Имел возможность жить спокойно… И счастливо. Пусть может и без меня.» — Ты мне не интересен. Ни как друг, ни как парень. Угетцу не мог смотреть Мафую в глаза, говоря эти слова. Ведь это… Была ложь. И всё же… Их нужно было сказать. — Не пытайся со мной связаться. Никогда. Ладненько, Мафую? «Я надеялся… Что после этих слов… После того, как его сердце будет разбито… Он отстанет от меня. Что он будет злиться. Будет больно, но… Ему будет лучше. Прости меня. Пожалуйста, прости меня, Мафую. Прости, что привёл тебя в этот ресторан… В этот отель… Знал бы я, что всё будет так… Только я… Вечно всё порчу. Такие, как я, недостойны любить.» Когда отец Мафую пришёл к ним в номер, самого Мафую уже не было. На кресле расположился Угетцу, ожидая его. — Где мой сын? — Грубо спросил тот, — Ты что, думаешь, я не найду его? — Хах. Зачем он тебе? Мы же договорились, что деньги это независимость, — Саркастично произнёс Угетцу, положив ногу на ногу, — Ну что ж. Вот твои деньги. «Найдёшь, конечно… Но не сразу на него выйдешь. Город большой. Мафую с матерью уже давно живут в другом доме… За это время я отправлю тебя обратно за решётку. Придурок.» — Щенок! Только попробуй подставить меня! — Разозлился тот, забирая деньги, — Ты будешь давать мне столько же каждый день! Иначе я убью тебя! Я знаю, где ты живёшь, Мурата Угетцу! Тебе никуда больше не деться! И твоя деревяшка тебя не спасёт! — Хах, — Усмехнулся Угетцу, — Тебе не сойдёт это с рук, папаша. — Как ты смеешь смеяться мне в лицо! — Громко говорил старший Сато, достав пистолет, — Скажи ещё хоть слово и я спущу курок! — С какой стати? Тебе ведь нужны ежедневные деньги. Застрелишь меня и их не будет, — Хитро улыбаясь произнёс Мурата, всем своим видом показывая превосходство. «Таким как ты место в тюрьме.» С тех пор отец Мафую шантажировал его каждый день. Угетцу непросто было найти нужных людей за деньги. И повезло, что второго у Мурата было достаточно. Одним из таких был талантливый юрист — Масато Ханадзава. Именно он решал то, какими бумагами воспользоваться, чтобы решить все вопросы. Также, были привлечены люди из детективного агентства. Нужно было решить всё тихо и без лишних проблем. Если бы отец Мафую догадался хоть о чём — нибудь… Он бы убил Угетцу без колебаний. Таким людям всё равно на последствия. — Мурата… Гм… Поверить не могу, что ты мне звонишь. И у тебя новый номер телефона… Че тебе надо? — Грубо ответил на звонок Акихико. — Как приятно, Кадзи. У меня к тебе просьба… Пригляди за Мафую… Вероятно, мальчик в отчаянии, что я играл его чувствами… — Скотина! Ублюдок! Как ты можешь говорить такое? — Спасибо… Но и этого Угетцу было недостаточно для спокойствия. Он нанял некоторых людей, чтобы они на расстоянии следили за состоянием Мафую. Мурата боялся, что случится такое, что отец всё же найдёт своего сына… И такого нельзя было допустить. Вот только, чтобы кто-то следил в самой школе… Нужно было придумать что-то, чтобы была возможность передавать юридические документы между собой, чтобы отец Мафую ничего не заподозрил. И решение нашлось — сын Ханадзавы, Ханадзава младший. Мальчишка шестнадцати лет. Кто что-то подумает на него? Для всех остальных — он просто ходил к Угетцу на занятия по скрипке. Беда была лишь в его излишней разговорчивости. Но, когда однажды люди отца Мафую всё же схватили его, Ханадзава младший легко выкрутился из этой ситуации своим болтливым языком. — А, Угетцу — сан! Отец передал документы, вот, ещё пару подписей и всё готово! — Тише… Не вздумай сказать хоть кому-то… — Тихо произнёс Угетцу, подписывая заявления. — Ага, ага! — Кстати… Ты же учишься с Мафую Сато в одной школе… Можешь помочь мне? — А, да! Гитарист который! Знаю, знаю. Помочь? Что такое? — Просто посматривай за ним, пока ты в школе. Чтобы к нему никто из взрослых не подходил… Из странных взрослых. Понимаешь, о чём я, Ханадзава — кун? — Да без проблем! «Мафую… Я так переживаю за тебя… Скоро… Скоро я решу этот вопрос… Никто не посмеет причинить тебе боль.» — Эй, придурок. Так, короче, получилось, что я Мафую гитару разбил. — Ты что…? — Угетцу был в шоке, принимая подобный звонок от Акихико. — Я как понял, она дохера денег стоит… Да я не специально, я… — Ты да не специально… Неважно. Что с Мафую, как он? — Хреново. — Очевидно… — Они её в ремонт собираются отнести, как я понял. — Куда? В этот же день Ханадзава младший снова зашёл к Угетцу. — Через несколько дней будет готово заявление, я принесу его и нужно будет заставить мистера подписать! До этих пор лучше вести себя дружелюбно! Иначе ничего не вернуть! — Вам удалось собрать данные очевидцев? — Я не особо в этом шарю, но отец сказал, что всё уже почти готово к плану! — И как я заставлю его подписать это… Ханадзава — кун, можешь снова помочь мне? — А? — Сходи вот по этому адресу и оплати заказ. Этих денег должно хватить, сдачу оставишь себе. Красная полуакустическая гитара. Думаю, продавец сразу поймёт, не каждый день будешь чинить такой дорогой инструмент. — Ха, за Ваши деньги любой каприз, Угетцу — сан! Последним штрихом была установка камер в квартире Угетцу. Если на видео просто передача денег — это совсем ничего не значит для следствия. Но если вдруг отец Мафую достанет пистолет… Это сыграет сильно на руку. Если отец Мафую подпишет ещё и документы… То весь его банковский счёт снова вернётся на имя Угетцу Мурата. Дело почти выиграно… Но… «Это что… Мафую? Что он. Как это он… Я же сказал не пытаться связаться со мной! Теперь… Теперь… Всё это будет бессмысленно! Нет… Нет… Может повезёт… Может они не увидят его… Ни в коем случае нельзя допускать, чтобы Мафую оказывался тут!» Угетцу сделал всё, чтобы Мафую больше не появлялся у его дома. Он позвонил Акихико и сказал задерживать репетиции, из-за чувства вины за сломанную гитару Акихико выполнил его просьбу. Мурата подкупил учителей, чтобы они дополнительно вызывали Мафую в школу раньше. Он заплатил кучу денег, чтобы отменили утреннюю электричку, заставляя всех людей пересаживаться на автобусы и вызывая просто тонну недовольства. Скрипач даже заплатил, чтобы у Мафую украли кошелёк. Который, всё же, вернули ему через некоторое время. И он связался с концертным залом, где подрабатывал Мафую, убеждая просить его выходить на подработки. Угетцу делал всё — лишь бы Мафую не вернулся к его дому. Но рыжеволосый всё равно оказался здесь. «Поверить не могу…» Угетцу был не в себя от злости. Все его планы были испорчены. Он затащил Мафую к себе домой, понимая, что может избавить его от всего лишь снова поговорив с ним. И Мурата был жесток. Очень жесток. «Мафую… Всё это время думал, что я избегаю его из-за того, что мы тогда переспали… Как же это глупо…» Сколько бы колких слов не говорил Угетцу через силу, рыжеволосый мальчишка не сдавался. Тогда, Угетцу собрал в себе все силы, чтобы холодно произнести ему прямо в глаза, — Ты ничего для меня не значишь. Это было концом конца. Угетцу разрушил всё, что могло быть между ними. Всё, лишь бы Мафую ушёл как можно быстрее. Мурата держался, пока Мафую не ушёл, а после начал плакать. Горько и долго плакать. Начиная осознавать, что человек… Которым он дорожил… Окончательно ушёл от него. Угетцу успокоился только к вечеру, ито принудительно. Зная, что скоро должен зайти Ханадзава. И он пришёл, сразу с порога заявляя, что документы промокли. — Что… — Документы промокли. Эм… — Как ты мог допустить такое? Это же важное заявление! — Ну… Я столкнулся с Мафую на станции. — С Мафую… Сейчас? «Но ведь прошло уже несколько часов…» — Ага! Он сказал, что не слышал о Вас! Представляете? — Что ты ему вообще сказал? Тебе не стоило с ним говорить! И что теперь делать с заявлением? «Не слышал обо мне… Как это?» — Нууу… Что поделать! Будем ещё неделю ждать новых! — У твоего отца нет копии? «Неделю? За это время Мафую… Окончательно сотрёт меня из своей жизни…» — Копия, вероятно, будет! Но чтобы там оказалось столько печатей! Это ж ого-го… — Черт. Мне нужно это сейчас же! — Голос Угетцу уже срывался на крик, а на лестнице послышались шаги. «Я… Не закрыл дверь…»