«За окном медленно падал снег. Такой воздушный, красивый, но Холодный. Когда я смотрел на снег, всегда представлял его. От него пахло вечерней прохладой и крепким кофе, но Ещё я чувствовал запах сигарет и терпкого, ужасно тяжёлого, запаха импортных духов. Как только хлопья снега прикасались к моей горячей коже — тут же исчезали. Так исчез И он.»
Когда Мафую проснулся, Мурата нигде не было. Оранжевые шторы были распахнуты. На полу лежали осколки разбитого бокала. — У… Угетцу., — Позвал его Мафую. «Бросил. Из-за того, что вчера… Я вчера… Неужели, это я… Как это…» Но не успел рыжеволосый отчаяться, как в номер кто-то вошёл. — А, так ты проснулся, — Холодно произнёс черноволосый, — Скоро придёт уборщица. Можешь не волноваться. — Так ты не… — Не ушёл, но собираюсь. А да, насчёт твоих слов, — Угетцу подошёл ближе, но взгляд его был направлен в пустоту, — Нет, я не люблю тебя. И мне абсолютно всё равно. Ты был всего лишь игрушкой. Акихико должен был тебя предупредить. Дурак, если не послушал. Ты мне не интересен. Ни как друг, ни как парень, — Он сказал эти жестокие слова словно заученный и обдуманный текст, — Я всего лишь воспользовался тобой. Мне было интересно, через сколько ты сдашься. И всё же, это было скучно, ахах, — Мурата подошёл к двери и развернулся, уже посмотрев ему в глаза и улыбаясь, — Удачно добраться до дома. Я оставил на столе деньги на такси. И не пытайся со мной связаться. Никогда. Ладненько, Мафую? — Что… — Мафую остолбенел, а после на глазах тут же появились слезы и он сорвался на крик, — Нет! Я не верю! Прости, за вчера! Пожалуйста, прости! Нет! Не уходи! Я… Но Угетцу лишь хлопнул дверью, оставив рыжеволосого в одиночестве. «Я… Долго думал, что лишён эмоций… Я не мог заплакать даже на похоронах… А сейчас… Я плачу… Третьи сутки напролёт… И не могу остановиться… Угетцу… Просто использовал меня? Всё, как сказал Кадзи… Я не верю… Нет… Или…» Три дня спустя. После уроков. — Этот чёртов снег идёт и не останавливается, задолбало! — Злился Уэки, пиная снег ногой. — Ахаха, — Рицука смеялся, идя с ним рядом, в последнее время они часто проводили время вместе, — Так он не останавливается может из-за того, что ты его не уважаешь? — Аха, уважать погодное явление? Угараешь что ли, Уэнояма — кун! О… Там это что… Сато — кун что ли? Рицука застыл. За спиной рыжеволосый нёс гитару, как и всегда. Но он… «Словно… Как тогда, когда я только встретил его…» Не было ни улыбки. Ни разговоров. Прошёл мимо, опустив голову вниз. «Что-то произошло…» — Прости, Уэки. Встретимся завтра, — Бросил Рицука и побежал догонять Мафую. — Д… Да… — Тихо произнёс Рюу, остановившись. «Я… Всегда буду никем… Так ведь… И ничего не смогу сделать… Для него…» — Хей, Мафую? Всё нормально? На тебе лица нет! — Сказал Рицука, положив ему руку на плечо. — Всё нормально… — Куда ты идёшь? — На репетицию… — Сейчас?! — Да… Тебе Кадзи — сан разве не сказал? — Нет?! Эй, Мафую, остановись! Скажи, что случилось! — Уэнояма попытался остановить его и схватил за щеки. И приподняв голову вверх, он заметил, что из глаз рыжеволосого текут слезы, — Ты че ревешь?! Ты че это?! Что происходит?! — Я… Снова всё испортил… — Тихо произнёс Мафую, начиная плакать. — Ничего это ты не испортил! — Громко сказал Рицука. Раздался телефонный звонок. Это был Кадзи, — А. Уэнояма — кун, мы тут собраться сегодня решили. Придёшь? — Ага, вовремя я всё узнаю. С чего бы вдруг? Ну ладно, приду. Придём. — Эм, Сато — кун с тобой? — Удивился Акихико. — Да. До встречи. — Кадзи — сан звонил? — Спросил Мафую, освободившись. — Мы пойдём туда только, если ты мне всё объяснишь, — Твёрдо сказал Рицука, — Ты всё ещё мой друг, так ведь. И мне нестерпимо видеть тебя таким. — Я… Я… Расскажу… Попозже… — Хм… Обещаешь? Точно? — Да… Когда они пришли на репетицию, то заметили, как странно друг на друга смотрят басист и гитарист. Взгляд Харуки был отрешенным, взгляд Кадзи направлен куда-то сквозь. «Между Кадзи — саном и Накаяма — саном снова что-то случилось…?» — Предположил Мафую, доставая гитару из чехла. Благодаря Рицуке, поток слез немного остановился и он мог начать играть. Они начали репетировать, но спустя полчаса Уэнояма остановил репетицию, — Нет, ну такое никуда не годится! — Злостно говорил он, — Барабаны идут в полный рассинхрон с басом. Мафую вообще смотрит вниз и не звучит! — Наверное, это потому, что мы давно не репетировали, — С улыбкой произнёс Харуки. — Ничего подобного, хотя и это тоже. Вы хоть слышите игру друг друга или не хотите этого делать? Кадзи — сан, почему молчишь? — Спросил Рицука хмуро, — Что опять между вами двумя? — А… — Харуки отвернулся, прижимая к себе бас — гитару. — Всё нормально вроде бы! — Заявил Акихико, теребя в руках палочки. — Перерыв! После перерыва чтобы звучали как раньше! — Потребовал Уэнояма, — Пойду куплю воды. — Я с тобой, — Сказал Харуки, оставляя гитару в зале для репетиций, — Покурить и развеяться. — Ок. Акихико остался наедине с Мафую. Сато убрал гитару в чехол и собирался уходить, но Кадзи остановил его. — Эй. Сато — кун. Погоди, — Сказал Акихико, вставая перед ним, — Это ведь из-за Угетцу ты такой? — Что… — Взгляд Мафую сменился на ошарашенный, — Я… — Два дня назад он мне звонил. Сказал, чтобы я приглядывал за тобой, ведь ты, вероятно, в отчаянии из-за того, что он играл твоими чувствами. Я ему сказал, что он скотина, — Рассказал Акихико, — Вот я и позвал тебя на репетицию. Только убедился, что оказался прав. Поверить не могу, что ты купился на это. В какой-то момент Мурата превратился в бесчувственного мудака, так им и остался. Мафую еле держался, чтобы не заплакать. — Нет… Это не так… — Тихо произнёс Мафую, смотря вниз. — Что?! Даже зная, что он лишь играл тобой, ты не согласен с тем, что он ужасный человек?! — Громко сказал Акихико, подходя к нему всё ближе и ближе, заставляя Мафую отходить. — Да… Я не согласен… А если бы ты… Кадзи — сан… Любил его… Ты бы никогда не отзывался так о Угетцу… Потому, что когда любишь… Не можешь назвать любимого человека плохим именем… Ибо любишь… — Ахахах. Любишь? Угетцу никогда! Никогда никого не любил! — Злился Акихико, — Посмотри, что он сейчас сделал с тобой! — Это не так! — Закричал Мафую, сам приблизившись вплотную к Акихико, — Это ты его не любил, Кадзи — сан! Это ты его не любил! Кадзи не выдержал, сильно разозлившись и руками оттолкнул Мафую назад. Но тот запнулся об сцену и упал. Упал прямо на гитару, что держал на спине. — О нет… — Боязно произнёс Мафую, снимая чехол с плеч, — О нет… Нет… Нет… Сато раскрыл чехол, рассматривая её. На красной полуакустике сломался гриф. Разломился напополам. — О неет… Боже… Нет… Слёзы потекли рекой, — Нет… НЕТ… НЕТ! — Что происходит? — Спросил Рицука, что вернулся в репетиционную вместе с Накаямой. Он тут же всё понял и бросился к Мафую, присаживаясь и обнимая его со спины. — М… Сато — кун… Мафую… Пожалуйста, прости… Прости меня… Это всего лишь гитара. Я куплю тебе новую, — Сказал Акихико. — Всего лишь гитара? — Рицука встал и стал говорить рассерженным голосом, — Думаешь, такая гитара тебе по карману? Да к черту, ты, хотя бы знаешь сколько она значит для Мафую? — Прости… Мафую… — Кх… Кх… — Плакал Мафую, смотря на сломанный инструмент. — Кадзи, — Строго произнёс Накаяма, — Выйдем поговорить. И ты мне всё объяснишь. Они вышли на улицу и закурили, обсуждая то, что произошло. Разговор был долгим и напряжённым, учитывая напряжение в отношениях между ними. Рицука поглаживал Мафую по спине, в надежде успокоить, — Эй… Я поменяю тебе гриф… Мы всё исправим… — Это… Будет… Кх… Всё равно не то… Как Юки… Зажимал аккорды… На этот самом грифе… Касался его пальцами… Этот гриф… Новый… Не будет таким… Это… — Да, но… — Рицука смотрел Мафую в глаза и говорил, — Да. Это так. Но сам корпус цел и он носил его всегда с собой, так? Он обнимал его, вероятно. Держал. Касался его правой рукой. Это всё ещё его гитара. Его и наполовину твоя. А он… Всегда будет жить в твоём сердце. Те, кого мы любим, всегда с нами. — С… Спасибо, Рицука… Спасибо…«Те, кого мы любим… Всегда с нами… Ты так просил меня остаться с тобой... Тогда, почему, Угетцу? Почему, когда ты так нужен… Ты оставил меня…»