Для привязанности нужно время.
Для любви нужно время.
Для всего нужно это чёртово время.
Чтобы узнать другого человека, привыкнуть к нему, иметь представление о его характере и образе жизни. Понимать и принимать его взгляды на мир, даже если они кардинально отличаются от твоих собственных. Наслаждаться только лишь ним — его присутствием, существованием. Тем, что он жив, здоров, дышит. Тем, что он рядом. Точно знать, что происходит в его голове, каким будет его следующий шаг и решение. Знать, о чём он думает, мечтает, чего хочет и к чему стремится.
Но что, если Тэхен уже способен на всё это?
Что, если они вместе всего лишь пару дней, но Тэ уже понимает, что любит и что привязан?
Рядом с Чонгуком ему хорошо, слишком хорошо. Барабанщик за такой короткий срок смог пролезть в самое скрытое и сокровенное, протянул руку в самую глубь чужой души, исследовал там всё — каждый миллиметр, каждую неровность, шрам, рубец. Дотронулся до настолько личного, что каждая клеточка тэхенова тела приятно содрогнулась. Стал хозяином не только этой самой души, но и всех мыслей, чувств, ощущений. Оставил свои метки не только на шее, ключицах, плечах, бёдрах, а и на сердце.
Тэхен не может понять, откуда у него появилась столь сильная привязанность и буквально зависимость от Чонгука. Он не хочет расставаться с Цином ни на секунду, сразу же начинает грустить и плакать. Скучает, даже когда он отходит в туалет, идёт на кухню за перекусом или просто вылезает из нагретой Тэхеном кровати. Чонгука хочется всего и всегда. Хочется его обнимать, трогать, целовать, ощущать на себе его тёплый взгляд, слушать его родной хриплый голос. Тэ влюблён в его мысли, в его мировоззрение, в его жизненные принципы. Восхищается его планами на жизнь и безумно хочет стать их частью.
Он настолько сильно потерялся в этом человеке, что уже не может представить свою жизнь без этой заботы, внимания и поддержки. Без этих блестящих глаз, смотрящих на него во время рассказа очередной глупой истории, без приятных поглаживаний и понимающих кивков, когда Тэхен делиться чем-то сокровенным.
Как можно жить без человека, которого искал всю жизнь?
Как можно жить без любимого, который делает счастливым?
Как можно жить без того, кто за считанные дни сделал больше, чем родители за двадцать лет?
Тэхен не знает ответа на этот вопрос, не знает, как будет жить, если потеряет одного из двух важнейших людей в своей жизни. Ему совсем не хочется об этом думать, забивать себе голову ужасными рассуждениями о самых больших кошмарах. Всё, чего он желает — прижаться к тёплому телу любимого человека, провести рукой по его влажным волосам, спускаясь на широкий лоб, виски, а следом — щеки. Погладить костяшками кожу, обжигая лицо горячим дыханием, и протяжно поцеловать уголок манящих губ.
Гук прикрывает глаза от наслаждения, кладёт руку на кимово бедро, сжимая и едва царапая короткими ногтями. Он громко выдыхает, больше стонет, открывает рот и впускает проворный язык, сплетая его со своим. Тэхен обхватывает его лицо ладонями, приподнимается и слегка заваливается на парня, целуя более напористо. Он просто не может оторваться от сладких, мягких, манящих губ — кусает их, сминает, пробует, оттягивает и оставляет крохотные пекущие трещины. Цин водит руками по чужому телу, притягивает ещё ближе к себе, что между ними просто не остаётся свободного пространства. Оглаживает поясницу, лопатки, плечи, сжимает талию, раскрашивая идеальную бархатную кожу красными пятнами.
После целого дня проведённого друг с другом, после длинных и душевных разговоров, долгих поцелуев и нежных объятий, после огромного количества близости и приятных прикосновений, они нежатся в руках друг друга, одаривая любимого таким драгоценным вниманием и временем. Они так влюблены, так зависимы. Кажется, что весь этот идиотский мир останавливается в те моменты, как Тэхен только прикасается к Чонгуку, когда трепетно трогает подушечками длинных пальцев участки его кожи, очерчивая невидимые узоры. Кажется, что всё вокруг превращается в пепел, когда Чонгук мажет губами по тэхеновой шее, опускаясь на ключицы и несильно зажимая зубами изящно выпирающие кости. Для них не существует ничего, пока они друг с другом. Ничего не имеет значение.
Тэхен разрывает поцелуй с громким звуком, утыкается носом в висок барабанщика и вдыхает аромат его шампуня, смешавшийся с естественным запахом тела.
— Ты такой вкусный. — Улыбается Ким, закусывая нижнюю губу и прикрывая глаза.
Чонгук довольно ухмыляется и закатывает глаза. Он поворачивает голову и упирается взглядом в карие глаза напротив, начав приглаживать чёлку парня и заправлять пару выпавших прядей за ухо. Тэхен гулко сглатывает, что есть сил старается сдерживать нервное дрожание пальцев, сжимающих шею Цина. Парень, не прекращая зрительный контакт, залазит на бёдра барабанщика, предварительно скинув с него лёгкое одеяло. Тэ задницей упирается в пах Гука, специально выпячивая её назад, и активно ёрзает, намереваясь вызвать очередной прилив возбуждения. Но Чонгук лишь грубо подхватывает его под ягодицы, поднимая со своего члена и вынуждая упереться ладонями в стену с громким хлопком.
— Я проголодался. — Заявляет Цин, получив агрессивный вопросительный взгляд. — Пошли поедим.
Тэхен сильно хмурит брови, несколько секунд бесцельно смотрит в чужие глаза, выражающие самую что ни на есть уверенность в только что произнесённом предложении.
— Ты серьёзно?
— Вполне, — легко отвечает парень. — Пара бутербродов не сильно испортят нам романтическую атмосферу.
— Господи. — Фыркает Тэхен, слезая с барабанщика и спрыгивая с высокой постели.
Он быстро шагает, покидая спальню и входя в просторный коридор, заполненный ночным мраком. В этом коридоре всего три двери — для спальни, гардеробной и ванной комнаты, а остальное это сплошь широкие арки, ведущие в гостиную, кухню и столовую. Тэхену всё ещё трудно ориентироваться в чужих апартаментах, несмотря на то, что весь сегодняшний день он провёл здесь.
Квартира у Чонгука не просто большая, она гигантская. Все комнаты светлые, огромные по размерам, кажется, что одна только спальня больше их с Чимином квартиры в несколько раз. Мебель подобрана отлично и на совесть — она отлично вписывается в общую концепцию квартиры, который можно описать всего тремя словами: «вычурно и богато». Абсолютно всё здесь — от дивана до тарелок — кричит о дороговизне. Столы, шкафы, тумбы, кровать, столешницы и ещё много вырезаны из какого-то светлого дерева и покрыты золотыми узорами. На посуде красуется логотип дорогой итальянской марки. Вся электроника элегантно вмонтирована, не видно и намёка на мешающиеся провода. Тэхен очень удивился, когда не обнаружил холодильник на кухне, тогда-то Чонгук ему и объяснил, что он просто спрятан под видом одной их кухонных тумб, чтобы не выбивался и не раздражал глаз.
Мраморные полы, необычные люстры, панорамные окна с видом на светящийся город. Кожаные диваны, дорогая фурнитура, идеальный ремонт, импортная техника. Тэхен даже боится прикидывать в голове, какое количество денег вложено в эту квартиру и какое их количество вкладывается каждый месяц. С таким количеством потребляемой электроэнергии счёт за коммунальные услуги наверняка просто бешенный. И поэтому, когда Тэ только перешагнул порог, то сразу прикусил язык насчёт возможности переехать к Чонгуку. Он испугался, что Гук посчитает его любителем лёгкой наживы, раз первый сразу захочет съехаться, как только увидит богатства барабанщика.
Дело не в деньгах или роскоши, дело в том, что им с Чимином просто негде жить. Тэхен не хочет наживиться, подло что-то заиметь и злорадствовать в чужих хоромах, ему нужна помощь. Этот вопрос должен прозвучать сегодня, обязательно должен. Ведь завтра последний день аренды и им с Паком нужно собрать свои вещи. Тэ несколько раз уже был почти готов заговорить об этом. Когда повисала приятная расслабляющая тишина, дающая возможность собраться с мыслями и наконец начать, так её сразу прерывал Гук, спрашивая о какой-то бытовой ерунде. Он пытался спросить об этом во время секса, ведь почему-то крайне сильно уверовал, что в порыве страсти Чонгук согласится на что-угодно, но передумал, слишком уж это неправильно. Попытки продолжались, но ни одна из них так и не увенчалась успехом.
Тэхен перепрыгнул порог арки, залетая на кухню и усаживаясь за барную стойку. Он сложил руки на столе, упираясь локтем в поверхность столешницы и кладя подбородок на ладонь. Следом за ним ленивым шагом вышел Чонгук, с усмешкой пробегая по обиженному нагому парню. Тэхен не удосужился даже трусы надеть, так вскипел, что совсем не думал об этом. Гук же надел свободные чёрные шорты.
Чон тихо подошёл к нему со спины и аккуратно коснулся её кончиками пальцев, наблюдая за реакцией. Тот, весьма ожидаемо, несильно дёрнул плечом, но больше никак не шевелился. Поэтому Чонгук, не ощутив сопротивления, прислонил всю свою большую ладонь к лопаткам, ведя ею к пояснице, после спускаясь на упругие ягодицы и слегка сжимая одну из половинок. Прижался грудью к чужой спине, наваливаясь на парня и кладя вторую руку на острую коленку. Он выдохнул горячий воздух на тонкую изящную шею, следом проникая носом в густые вьющиеся волосы и громко вдыхая. У них такая фишка — нюхать друг друга.
— Если продолжишь, — тихо выпалил Ким, — знай, что резать колбасу на бутерброды со стояком достаточно сложно.
— Я умею себя контролировать. — Прошептал Чонгук, отрываясь от чужих волос и прижимаясь губами к затылку.
— Я чувствую. — Шикнул Тэхен, резко поднимаясь с места и скидывая с себя татуированные жилистые руки. Он направился в спальню, показательно грациозно обходя барабанщика и специально активно виляя бёдрами. — Пойду надену что-то, а ты, голодающий, готовь.
Гук проводил его взглядом, до последнего не отрываясь от изящной спины, пухлых ягодиц и длинных ног. Даже когда Ким скрылся в дверном поёме, Цин всё равно пытался поймать глазами хоть миллиметр чужого обнажённого тела, пробуждающего в нём невиданную ранее похоть. Но он держит себя в руках, поворачивается и двигается к дверце холодильника. Достаёт оттуда упаковку сыра и какой-то светло-оранжевый соус, а из стоящей рядом корзинки вытягивает два тонких ломтика хлеба для тостов. Пара несложных движений — и супер простой, но очень вкусный перекус готов. Гук укладывает два бутерброда на стеклянную тарелку с золотым рисунком, наливает в бокалы немного белого сухого и вновь пытается высмотреть прихорашивающегося парня. Тот появляется на входе в кухню через несколько мучительно долгих минут в широкой футболке, нижнем белье, с расчёсанными волосами и блестящими от блеска губами.
— Ты куда так вырядился? — Сразу спросил Цин, вскидывая бровь и толкая язык за щёку. — И одежды как-то слишком много. Замёрз?
— От твоего морозного отношения и не такое случиться может.
— Ну Тэ-э, — мучительно протянул Чонгук, подходя к парню и окольцовывая его талию руками. — Мы поедим и пойдём в спальню. Обещаю.
Тэхен аккуратно поднял взгляд, встречаясь с блестящими глазами барабанщика, и внутри, где-то в области солнечного сплетения в ту же секунду завязался крепчайший узел. Мурашки бесконечными ручьями ринулись бегать по коже, заставляя коротко дрожать и рвано выдыхать. Тэ зацепился пальцами за предплечья парня, сжимая их до побеления кожи под ногтями. Ладонь Чонгука лениво поглаживала его поясницу сквозь футболку. Он улыбался, разглядывая начинающее краснеть лицо. Облизывал собственные губы, ожидая хоть какой-то ответной реакции от Кима, который, в свою очередь, уже давно потерялся в двух Вселенных, разорвав все связи с реальностью.
Гук медленно наклоняется к опухшим от постоянных поцелуев губам и прижимается к ним, перекладывая руку на затылок и притягивая парня ближе к себе. Тэхен не шевелится, продолжает безнадёжно тонуть в бесконечном алмазном океане чужих глаз, ни на секунду не отрываясь. Он недавно заметил, что во время близости между ними в чонгуковых глазах, помимо этих блестяшек, загорается какой-то огонёк. Крохотный, неприметный, как будто бы горящий только для Кима, как будто бы только он имеет право и возможность узреть эту красоту. Это мерцание кажется опасным. Кажется, что только одно неправильное движение — и кошмарного пожара уже не избежать. И Тэхену ужасно интересно, что представляет из себя этот пожар.
Он лениво отвечает на поцелуй, предоставляя Цину возможность самому руководить процессом, и перекладывает руки на крепкие плечи. Обмякает в руках барабанщика, заваливается на его грудь и глухо стонет, совсем тихо, чтобы не услышали стены, а только лишь его Чонгук.
— Знаешь, — внезапно разорвал поцелуй Цин, — я так начну думать, что ты мной просто пользуешься, как телом.
Тэхен обиженно вскидывает брови и приоткрывает рот в попытке что-то сказать. Он понимает, что сказанное — не более чем шутка, но почему-то становится так грустно от подобных предположений, даже не серьёзных. Тэхен ведь влюблён, привязан, зависим от всего Чонгука. От его голоса, шепчущего красивые слова, затрагивающего каждую ниточку души и профессионально дёргающего за них. От его рук, делающих безумно приятно, греющих и оберегающих. От его мыслей, вкусов, интересов. От его глаз,
особенно от глаз.
Нельзя говорить так просто такие вещи.
Чонгук же наверняка видит влечение и любовь, которые Ким разом перестал скрывать в тот самый вечер на колесе обозрения. Видит его обожающий взгляд, дрожащие пальцы, краснеющие щеки и нос. Слышит рванное дыхание, громкие стоны, шёпот с мольбами о поцелуях или объятиях. Слышит аккуратные комплименты и искренние мысли. Весь Тэхен, целиком и полностью, одним своим существованием всеми силами орёт о чувствах.
Он любит не тело, он любит Чонгука.
— Ты же понимаешь, что это не так? — Едва слышно проговаривает Тэхен, до боли впиваясь ногтями в плечи парня.
— Конечно. — Улыбается Гук, оставляя протяжный поцелуй на открытом лбе Кима.
Он выпускает Тэхена из своих объятий и направляется в сторону барной стойки, где их ожидает ночной перекус. Чонгук становится за противоположную сторону стойки, где, по идее, должен стоять бармен, и упирается локтями в столешницу, пальцем подзывая парня к себе. Тэхен не медлит — в несколько коротких шагов преодолевает небольшое расстояние и усаживается на высокий стул, аккуратно касаясь подушечками пальцев тонкой ножки бокала с вином. Всё это время они играют в своеобразные «гляделки», практически не моргают, хищно и жадно вглядываясь в лица друг друга, анализируя каждое, даже самое незначительное мимическое сокращение мышц. Изучают, привыкают, пытаются всеми силами запомнить малейшие детали во внешности партнёра.
Тэхен подхватывает свой бокал с полупрозрачной жидкостью, подносит его на уровень своего лица и, дождавшись соответствующий действий барабанщика, тихонько стукается им, донося до ушей приятный мелодичный звон стекла. Они не произносят никакого тоста или пожелания, молчат. Всё ещё не перестают пожирать друг друга глазами. Подносят бокалы к губам и, облизнувшись, припадают ими к ободкам, делая короткий глоток вина. Напиток слегка горчит, но оставляет прекрасное послевкусие, которое никто не торопится перебиваться дурацким бутербродом.
Они ещё недолго сидят, проходятся пальцами по основанию бокала, медленно его прокручивая. Воцарившаяся тишина была завершающим элементом в этой волшебной атмосфере, домашней, уютной. Им очень комфортно друг с другом, с каждой секундой они всё больше и больше это осознают. Тэхену уже практически не приходится строить из себя невесть что, крутить носом и демонстративно отмахиваться от ухаживаний, ведь понимает, что Чонгук уже имеет представление о нём
настоящем. Знает о многих переживаниях, проблемах и внутренних конфликтах. Маски постепенно слетают, грани медленно размываются. Тэхен впускает его в свою душу, открывается, не страшась последствий. Он доверяет своим чувствам, ощущениям, доверяет своей интуиции. Доверяет Чонгуку.
За всю свою жизнь он только во второй раз уверен в ком-то сильнее, чем в самом себе. Чонгук стал вторым человеком в его жизни, смотря на которого парень мог со спокойной душой сказать:
с тобой я не пропаду, ты меня не оставишь, я не буду предан тобой. Первым таким человеком стал Чимин. Это невозможно описать одними лишь словами, они не способны передать всё то, что Тэхен чувствует по отношению к самым близким и родным людям. Оба появились в его жизни внезапно, ворвались, уничтожив, превратив в пепел представление о мире и людях. Почти что отчаявшийся во всём Тэхен неожиданно смог посмотреть на всё под другим углом, который не душит его бесконечным отчаянием и тоской. Можно сказать, что с ними он наконец-то научился жить.
Тэхен разрывает зрительный контакт спустя очень большое количество времени. Смотрит на свои пальцы, обхватывающие тоненькую ножку бокала, и начинает двигать его, создавая маленькие винные волны и вдыхая ставший более ярким аромат напитка. Его голова одновременно забита под завязку и абсолютно пуста. Столько всего хочется обсудить, спросить, но ничего толкового выбрать не может. Всё ещё на подкорке сознания сидит мысль о необходимости спросить о переезде. Страх не отпускает сильно бьющееся сердечко, окутывая его плотной тёмной пеленой, перекрывая любые попытки расслабиться. Тэ отрывает руку от стекла, кладя на свой затылок и поглаживая. Успокаивает себя.
Он противоречит сам себе.
Осознаёт, что Чонгук точно его поймёт, примет и не откажет в такой просьбе. Наоборот, обрадуется, что сможет каждый день видеть дорогого сердцу парня. Просыпаться и первым делом смотреть на его надутые щеки и причмокивающие губы, после целовать в них, заставляя проснуться. Вместе завтракать, обсуждая сны и громко споря о их смысле, вместе принимать душ, лаская тела друг друга. На протяжении дня писать кучу глупых сообщений, спрашивая, что они будут делать вечером или что купить домой. На выходных безвылазно лежать в кровати, обнимаясь и целуясь, смотря комедии и кушая вредную еду. Быть максимальное количество времени вместе. Не скучать за чужими блестящими глазами каждую секунду нахождения на расстоянии. Но в то же время он ужасно боится и сам не знает, чего именно. Знает ведь, что Гук согласится, знает, что не станет относиться хуже.
Откуда у него такой страх?
— Это лучшее, что я придумал за свою жизнь, серьёзно. — Заявляет Чонгук, вырывая Тэхена из размышлений.
— Что? — Растеряно спрашивает Ким, вскинув голову.
Погрузившись в осмысление своих страхов и проблем, он и не заметил, что Цин взял один из бутербродов и почти расправился с ним. Парень стоял с набитыми щеками и блаженно прикрывал глаза от невероятно вкусной закуски собственного приготовления. Такая картина вызвала у Тэхена короткий нервный смешок. Он вновь зацепился пальцами за основание собственного бокала, теребя его край ногтем и смотря строго на довольного Гука.
— Сочетание этих соуса и сыра божественно. — Доступно объяснил барабанщик, не открывая глаз.
Тэхен хмыкнул, подхватывая свою порцию и сразу направляя в рот, откусывая кусок и активно жуя. Действительно вкусно. Но он мало думает о бутерброде, больше внимания уделяя опухшим губам напротив, что резво дёргались от ярого жевания, круглым румяным щекам, больше напоминающих спелые персики, и нахмуренным от удовольствия бровям. Такой вид заставлял что-то внутри расцветать, обвивая сердце, лёгкие и желудок прочными корнями. Тэхен не мог сдержать широкой усмешки, глазел, словно заколдованный на любимого, бесконечно умиляясь.
— Ты божественен. — Тихо лепечет Ким, упирая подбородок в ладонь и прикрывая пальцами глупую улыбку.
— Смеёшься? — Возмутился Цин, распахивая глаза и вскидывая брови.
— Я серьёзно. — Громко выпалил Тэхен, выпрямляясь. — Или ты мне не веришь?
— Верю.
Звучит легко и уверенно. Одно слово, но какую бурю эмоций оно способно вызвать. Что способно сотворить с маленьким сердечком, которое продолжает изо всех сил рваться к предмету своего обожания. От одного только слова по всему телу — от затылка до кончиков пальцев — проходит электрический разряд, вынуждая Тэхена дёрнуться. Он на мгновение выпадает из этой вселенной, а топящие в себе глаза совсем не помогают вернуться назад. Тэхен так им очарован, так в нём потерян, что, кажется, никогда уже не сможет вернуться к прежней жизни. Жизни, когда воздух всегда был в достатке и не пропадал только лишь от одного взгляда какого-то смазливого барабанщика. Жизни, когда сердце могло спокойно биться, не грозясь выпрыгнуть из груди в любой удобный момент. Жизни, когда все ограничивалось только работой в забегаловке и дружбой с Чимином.
Насколько всё изменилось за несколько недель.
И Тэхен до сих пор не понимает почему.
— Поцелуй меня. — Просит Тэ, вернув наполовину съеденный бутерброд на тарелку.
Он смотрит на Чонгука с немой мольбой. Сжимает пальцы в кулачки и невольно наклоняется к нему. Так хочет почувствовать его, прикоснуться. Он успел соскучиться по сладким губам, которые дарят такое приятное ощущение тепла и уюта. Словно всё тело в момент нагревается, когда он прижимается к Чонгуку и чувствует его горячее дыхание на своей щеке.
Цин реагирует на просьбу моментально. Отставляет в сторону мешающиеся бокалы и тянется через барную стойку, аккуратно касаясь острого подбородка большим и указательным пальцами и приподнимая его. Тэхен замирает в мучительном ожидании, нервно теребит края своей футболки и пристально следит за действиями барабанщика, то и дело громко сглатывая. Чонгук приоткрывает собственный рот и обхватывает нижнюю губу парня, носом упираясь в щеку и громко выдыхая. Ким ощутимо дёргается, упираясь ладонями в край столешницы и заваливаясь на него животом. Подбирается ближе к любимому, скуля настолько тихо, что даже для Гука это остаётся незамеченным. По всему телу в те же секунды начинают бешено носиться мурашки, заставляя мелко дрожать и сильнее сжимать пальцы. Тем временем Чон отпускает настрадавшуюся нижнюю губу и проникает в рот языком и проходится по дёснам и зубам. Целует с напором, с силой вжимаясь в губы парня и изредка сжимая их зубами.
Они пытаются дышать носом, потому что больше всего на свете сейчас не хотят отрываться друг от друга, терять ощущение близости с любимым человеком. Тэхен слазит со стула, становится на носочки и пытается всеми силами удержаться на ногах. Хватается руками за предплечья барабанщика и глухо стонет ему в рот, вызывая приятные вибрации в чужом теле. Чонгук грубо отстраняется, из-за чего Ким невольно заваливается на столешницу, раскрывая затуманенный из-за внезапного возбуждения взгляд. Цина перед лицом не оказывается. Тэхен медленно поворачивает голову, растеряно бегая глазами по помещению и пытаясь поймать хозяина квартиры, но не успевает сделать это самостоятельно. Гук обхватывает его бёдра руками, разворачивая к себе лицом и, подхватив под ягодицы, усаживает на барную стойку, одним рывков разводя худые ноги и становясь между ними. Он упирается своим лбом в тэхеновый, тяжело дышит и кладёт ладони на поясницу, поглаживая её.
— Что ты со мной творишь? — Тихо спрашивает барабанщик, облизнув губы.
— Я ничего не делаю. — Хихикнул Ким, изображая максимальную непорочность.
Перед тем, как продолжить разговор, Гук вновь припадает к мягким губам, коротко целуя с характерным громким звуком.
— Бессовестный. — Хрипло смеётся. — Влюбляешь меня в себя и делаешь это невинное выражение лица.
— Я ничего не делаю. — Повторяет Тэхен, но значительно тише, чем в прошлый раз. Прячет лицо в изгибе чоновой шеи и вдыхает родной запах. — Ты что-то себе придумал.
Говорит, но сам себе не верит. Чувствует ведь то же самое.
Они с ума друг по другу сходят. Безумно желают даже мимолётных касаний. Влюбляются до невозможности сильно, с каждым днём всё больше. Они оба зависимы, оба привязаны, оба любят. Настолько быстро почувствовали необходимость в другом, прониклись, почувствовали, что невольно становится страшно. Тэхен всегда осторожен, но сейчас он всем своим нутром испытывает уверенность в этом человеке, верит, что они теперь навечно и неразрывно связаны между собой. Словно были предначертаны друг другу с самого зарождения вселенной. Идеально дополняют друг друга,
идеально заполняют пробелы.
— Почему тогда я хочу, чтобы ты всегда был рядом? — Шепчет Цин. — Почему не могу избавиться от мыслей о тебе? Почему не могу сосредоточится на чём-либо, когда знаю, что ты рядом?
Тэхен поднимает голову, соприкасаясь носами. Громко выдыхает, закусив губу, и неконтролируемо лыбится, игнорируя прожигающий взор двух Вселенных. Он так счастлив сейчас, греется в объятиях любимого человека, краснеет, нервничает, вот-вот заплачет из-за переполняющих его эмоций.
— Я тоже. — На выдохе говорит он, сглатывая и кладя ладони на крепкую грудь. — Я тоже…
Чонгук не даёт ему продолжить. Вновь заключает в поцелуй, прижимается всем телом. Ведёт руками от поясницы до лопаток, притягивая к себе настолько близко, насколько это вообще возможно. От каждого прикосновения к Тэхену он обжигается, но вопреки здравому смыслу всеми силами стремится сгореть до тла.
— Переезжай ко мне. — Разорвав поцелуй просит Цин. — Пожалуйста.
Тэхена словно током прошибает.
Он сильно дёргается, после замирая и стеклянными глазами уставляясь на своего парня. Все мысли разом покидают голову, испаряются словно капельки росы под парящим солнцем, а вместе с ними и окутывающий душу страх. Все переживания, которые мучали Тэхена с самого первого момента нахождения в квартире барабанщика, в момент бесследно исчезли, даря столь приятное ощущение спокойствия. Всё решилось само собой. Чонгук сам предложил съехаться. И пускай мотивы для такого важного шага у них несколько отличаются, это не отменяет того факта, что они оба этого хотят.
Неужели они настолько сильно чувствуют друг друга, что даже думают об одном и том же?
— Да. — Спустя несколько коротких секунд отвечает Тэхен. — Да, я перееду.
— Правда? — С приятным удивлением в глазах спрашивает барабанщик. — Я так боялся, что ты не согласишься.
— Почему?
— Мне показалось, что я слишком тороплюсь. Мы же только два дня как начали встречаться.
— И что? — Отрезает Тэхен, вновь мазнув по опухшим губам. — Это глупое время ничего не значит. Разве наших чувств друг к другу недостаточно?
— А что ты чувствуешь?
Вопрос Цина мгновенно отрезвляет от нахлынувшего возбуждения. Словно сильная пощёчина или всплеск ледяной воды прямо в лицо. Тон Чонгука аккуратный, спокойный. Он не выпытывает, не заставляет, видно, что если Тэхен не ответит, то принуждать его никто не станет. Гук просто выразил мимолётный интерес, его наверняка это мучает. Хочет узнать, что творится в чужой душе и похоже это хоть толику на то, что происходит в его собственной. Но парень даже представить не может, какие катаклизмы происходят в тэхеновом сердце от малейшего его прикосновения. Разве ни разу не ощущал, как сильно парень дрожит, как тяжело дышит, практически задыхается от переполняющих душу эмоций? Ни разу не замечал, как тот на него смотрит, просто не может оторвать взгляда от двух блестящих Вселенных? Он что, даже не догадывается, какое огромное влияние оказывает на чужую жизнь?
— Я чувствую, что без тебя точно умру. — Хрипит Тэхен, окольцовывая руками шею Чонгука и прижимаясь к его щеке своей собственной. — Чувствую, что зависим от тебя. Мне страшно от собственных эмоций, которые я испытываю. Это кажется каким-то…
ненормальным.
Гук кладёт ладонь на его затылок, притягивая к себе. Другой рукой обнимает его за плечи, сжимая пальцами одно из них. Рвано дышит парню на ухо, неосознанно успокаивая. Тэхен что есть сил жмётся к теплой груди, сдерживая подступившую к глазам влагу. Вдыхает любимый аромат. Пытается запомнить каждую деталь и особенность этого момента. Ему настолько хорошо, как не было никогда ранее. Кажется, что весь мир вокруг просто перестал существовать, что всё остальное — пыль, не заслуживающая и тысячной доли внимания.
— Я тоже боюсь. — Начинает Чонгук. — Но разве страх сможет нас остановить?
— Нет. — Отвечает Тэ и Цину, и самому себе. — Ничто не сможет.
Они достигли точки невозврата. Ещё секунду назад они могли сделать шаг назад, уберечь себя от непоправимого. Могли упростить свои тленные жизни, могли продолжить существовать порознь. Переболели бы, выплакали, забыли, смирились. Но решили идти дальше — всё больше и больше развивать зависимость и одержимость, нездоровую привязанность друг к другу. Решились на это, как только признались в этом любимому и самому себе.
Тэхен отлипает от чонгуковой щеки, стирает тыльной стороной ладони дорожки слёз, тихо всхлипывая. Не выдержал такой бешенной концентрации чувств. Слишком много мыслей, переживаний, страха, нежности, доверия, предвкушения, но ни капли сомнения. Уже нет. Он наконец-то в полной мере осознаёт, что чутьё его не подвело, что Чонгук действительно
его человек.
От начала и до самого конца.
Они навечно связаны.
***
Чимин выжимает половую тряпку руками и кидает её в металлическую раковину. Грязную воду из ведра сливает в унитаз, несколько раз смывая и ёршиком проходя по запачкавшимся стенкам. Открывает кран, настраивает температуру воды и принимается стирать всё ту же тряпку, предварительно капнув на неё жидкостью для мытья полов. Руки ноют от напряженной работы, поясница как будто бы стремится вывалиться в любой удобный момент, а ноги едва держат. За сегодня Пак вымыл около трёх офисных помещений. Его знакомый, который работает в этом здании, пообещал, что за скорость ему добавят сверху до десяти процентов за помещение. Поэтому Чимин всеми силами пытался успеть разобраться с максимальным количеством офисов за один день.
Он ужасно устал, безумно хочет спать и есть. Через пару дней опять смена в кафе с раннего утра до вечера. Мысли крутятся только вокруг работы и этих чёртовых денег. Они с Тэхеном, вроде как, договорились, что переедут к своим вторым половинкам. И то, с какой уверенностью о собственном переезде говорил младший, заставило Чимина не на шутку напрячься и испугаться. Даже если он умудрится найти необходимую сумму до завтрашнего утра, даже если перемоет все помещения в радиусе километра, то он почему-то уверен, что Тэхен всё равно переедет к Чонгуку. Он вообще лишает старшего хоть какого-то выбора.
Именно по этой причине Чимин и назначил Намджуну встречу. Пригласил его попить чай в, пока что, их с Тэхеном квартире. Пак вообще не представляет, как сможет подвести к этой теме, что скажет, как объяснит свою просьбу. Он не хочет навязываться, пользоваться чужой добротой и статусом парня. У него просто нет другого выбора — либо Намджун, либо улица. Поэтому он быстро складывает все тряпки, швабры и вёдра в уголке подсобки, переодевается в свою одежду и выбегает в коридор, ища глазами человека, который должен его рассчитать. Того, как назло, нигде нет. Чимин уже начинает невольно переживать, ведь время неугомонно близится к семи часам вечера, когда к нему и должен прийти басист.
— Пак! — Громко кричит высокий голос.
Чимин с облегчением выдыхает и двигается навстречу своему знакомому.
— Я тебя обыскался. — Начинает Чимин. — Помыл за сегодня три офиса, после себя всё убрал и сложил в кладовке около туалета.
— Хорошо. — Улыбается парень, доставая конверт и отсчитывая несколько бумажек. — Как и обещал, премия за скорость.
Говорит он с гордостью, но добавляет к обычной зарплате сущие гроши, на которые даже самый дешёвый рамэн не купить. Чимин натянуто улыбается и благодарит его, поклонившись. Прячет деньги в сумку и быстрым шагом покидает здание, переходя на бег, как только оказывается на улице. Он ужасно опаздывает на им же организованную встречу, до неё остаётся меньше десяти минут. Пробегает яркие неоновые вывески магазинов и баров, не обращая внимания на светящие надписи, хотя, обычно, во время дороги домой всегда их читает, интересуясь нововведениями. Пыхтит и рвано дышит, когда добегает до подъезда. Дрожащими руками достаёт ключи и отрывает дверь, сразу направляясь к лестнице и, перепрыгивая ступени, несётся наверх.
Забежав в квартиру, он первым делом бежит в душ, чтобы смыть с себя неприятный запах после тяжелого рабочего дня. Усиленно трёт всё тело, мылит волосы и сразу становится под прохладную воду. Насухо вытирается полотенцем, надевает чистую домашнюю одежду и пытается максимально привести себя в порядок. Время немного переваливает за семь, но никаких сигналов о прибытие басиста не следует. Чимин воспринимает это как подарок судьбы и пробегается по комнатам, проверяя оставленный Тэхеном порядок. Тот его, как и ожидалось, не подвёл — в квартире было чисто. Более-менее спокойный Пак зашёл на кухню, проверяя шкафчики и ища что-нибудь к чаю. Не находит ничего лучше пачки дешёвого печенья вроде как месячной давности. Следом набирает воду в чайник и ставит его на плиту, зажигая огонь.
Смотрится в зеркало в спальне и невольно вспоминает тот самый вечер, когда они с Тэхеном собирались пойти в новый клуб, где выступают восходящие — иронично — рок-звёзды. Казалось бы, скажи ему кто-то даже месяц назад, чем обернётся этот поход, в жизни бы не поверил и усомнился в адекватности говорящего. Но вот — он, один в квартире, стоит перед зеркалом, ждёт своего парня, к которому намеревается переезжать. Тэхен уже ночует у Чонгука, к которому якобы испытывает наивысшее из чувств. Они когда-то обсуждали, что всегда будут холостыми, принадлежащими только самим себе и друг другу. Чимин очень хорошо помнит тот душевный ночной разговор за бутылкой вонючего коньяка. Помнит, и всё душой надеется, что Тэхен его тоже не забыл.
Рассуждения парня прерывает звонок. Он скидывает с шеи полотенце, которое носил, чтобы не намочить футболку из-за мокрых волос, и направляется к двери. Коротко смотрит в глазок и, увидев там улыбающегося Фолта, щёлкает замком. Намджун, столкнувшись взглядом с Чимином, ещё больше расплывается в улыбке. Пак же медленно краснеет до кончиков ушей, громко сглатывая и закусывая губу.
— Привет. — Выдыхает Пак, делая короткий шаг назад. — Проходи.
— Привет. — В ответ говорит Джун, выполняя просьбу. Он переступает порог, закрывая за собой дверь и вручая Чимину зелёный бумажный пакет с наклейкой, на которой написано название пекарни. После принимается снимать обувь. — Я не знал, что ты захочешь, поэтому взял обычные пирожные с заварным кремом.
— Спасибо, я-я их люблю, но… — мешкает Чимин, — но не стоило.
— Почему это? — Выгибает бровь басист, оторвавшись от своих ботинок. — Некрасиво идти в гости с пустыми руками.
— А… — Парень начинает ещё больше нервничать, отводя взгляд куда-то в сторону кухни. — Прости.
— Ты чего? — По-доброму смеётся Намджун, подходя к Чимину и заправляя выпавшую прядь за ухо.
Пак пугливо вскидывает на него взгляд, сжимая ручки пакета. Он так сильно нервничает, боится чужой реакции на своё предложение. Это всё должно было произойти не так, ведь никто нормальный не съезжается после недели отношений. Глупо, слишком быстро. Чимин переживает и не может взять себя в руки. Не может расслабиться и спокойно провести вечер с дорогим человеком. Не может перестать придумывать возможные варианты реакции басиста. Как он может себя повести? Откажет или согласится? Может, посмеётся? А вдруг бросит? Чимин уже замучил себя предположениями. Если бы не эта необходимость в поиске жилища, то он бы никогда не стал проситься. Ему стыдно пользоваться чужой добротой.
— Ничего. — Вздыхает Пак, разворачиваясь и шагая к кухне. — Просто устал.
— Тебе нужно больше отдыхать. — Советует Фолт, идя за парнем.
— Наверное.
Они устраиваются за маленьким столом. Чимин приготовил две чашки чёрного чая, достал самые красивые блюдца, что только у них есть, и сложил на них равное количество пирожных. Пачка старого печенья, слава Богу, так и осталась нетронутой.
Спасибо Намджуну.
— Как у тебя дела? — Начинает разговор Чимин, делая глоток чая.
— Нормально. Даже хорошо. — Говорит, после того как проглотил кусочек сладости. — Сегодня не репетировали, у всех были какие-то свои важные дела. А я свободен целый день, не знал, чем себя занять. Рад, что ты позвонил.
Чимин в ответ улыбается, подхватывая пирожное пальцами и откусывая. Намджун продолжил рассказывать про свой, по его словам, очень нудный день. Начиная от утренней поездки в магазин и заканчивая играми в приставку. Пак смеётся с нелепых шуток, чуть не давясь чаем. Храбрый Джун летит его спасать, но получает отбой, мол, сам справлюсь. Они глупо улыбаются, иногда касаются рук друг друга, краснея и отводя взгляд. Всё ещё немного стесняются, нервничают.
— Кстати, — прерывает короткую тишину басист, — Юнги спрашивал, будете ли вы с Тэхеном на выступлении на следующих выходных?
— Да, конечно. — Легко отвечает Чимин. — А что?
— Он мне плешь в мозгу проел, что без вас ему скучно.
— Правда? — Хихикает Пак, прикрывая рот ладонью. Намджун соглашается, вызывая очередной смешок у парня. — Как мило.
Чимин поворачивает голову к двери, не обращая внимания на мягкий взгляд басиста. Посредством ненапряженного разговора он немного расслабляется. Непонятно как, но Намджун умеет вселять в него спокойствие. Одним только своим присутствием способен отвлечь от любых навязчивых мыслей, поднять настроение и развеселить. Только он может оказывать на Чимина такое влияние — одновременно ужасно сильно смущать и дарить чувство покоя и безопасности. Это нечто невероятное и ранее не ощущаемое. Пака очень интересует собственная реакция на этого человека — ладошки потеют, коленки дрожат, живот сладко тянет, постоянно хочется лыбиться во все зубы рядом с ним. Ругал Тэхена за то, что тот разбрасывался громкими словами о любви, а у самого язык так и чешется произнести если не то же самое, то максимально приближённое.
И звучать оно будет как:
— Мне так комфортно с тобой. — Улыбается парень, вернув взор на Фолта.
Глаза последнего тотчас же округляются, а такие красивые ямочки пропадают. Он закусывает щеку изнутри и опускает взгляд на маленькую ладошку Чимина, лежащую на столе. Аккуратно пододвигает к ней собственную, нежно касаясь подушечками пальцев выпирающих костяшек. Пак реагирует незамедлительно, переворачивает ладонь и обхватывает руку басиста, поглаживая её большим пальцем. Они замолкают, смотря кто куда — Чимин на Намджуна, а последний на их руки.
И сразу становится так умиротворённо.
— Можно спросить? — Начинает Чимин.
— Конечно.
— Что-то случилось между тобой и Хосоком?
Фолт замирает, зрачки медленно ползут от их переплетённых рук до чиминовых глаз. Он очерчивает скулы, несколько секунд бесцельно, словно в ступоре прожигает своего парня взглядом, а после отводит его в сторону плиты, выдыхая. У Чимина за эти несколько мгновений вся жизнь перед глазами успела пронестись. Испугался, что затронул больную тему, которая его никак не касается, полез не туда, куда нужно, испортил им вечер. Загнал себя в ещё большую ловушку, ведь как убедить Джуна пустить к себе жить, если уже испоганил ему настроение?
— Прости, — пищит Пак, — я не должен был…
— Он, — перебивает его Фолт, — слишком эгоистичен. Из-за этого страдает каждый из нас. Я пытался с ним поговорить, но… — Делает паузу, поворачивает голову обратно и крепче сжимает руку. — Но в итоге мы просто друг друга послали.
— Мне жаль. — Грустно выламывает брови Чимин, чуть заваливаясь на стол, чтобы быть ближе. — Давно это случилось?
— В тот день, когда мы впервые поцеловались.
Пак, услышав ответ, тяжело выдыхает и опускает голову. Приятное воспоминание тут же очернилось. Самые настоящие эмоциональные качели. Грустно осознавать, что столь важное событие в их отношениях ассоциируется у Намджуна с ссорой с лучшим другом. Не просто так же их поцелуй стал первым, что вспомнилось вместе с ней. Чимин продолжает гладить чужую ладонь кончиками пальцев, активно думая, что сказать. В голову не приходит ни одна разумная мысль, из-за этого он трёт свободной рукой глаза и после возвращает взгляд на басиста.
— Ты хочешь поговорить об этом?
— Давай в другой раз. — Незамедлительно отвечает Фолт. — Хорошо?
— Конечно, как скажешь. — Грустно улыбается.
Каким бы сильным не было желание Чимина всё разузнать и хоть как-то помочь, комфорт Намджуна всё равно был в приоритете. Пак никогда не станет на него давить, что-либо насильно выпытывать. Он считает, что любой человек сможет поделиться чем-то сокровенным только тогда, когда сам посчитает это нужным. Если Джун сейчас не готов обсуждать свои личные дружеские проблемы, то это его право. Чимин понимающий и заботливый, старается по максимуму создавать уют для близких людей. Он хороший,
очень хороший.
— Есть ещё один вопрос. — Говорит Пак, привлекая внимание парня. — Ни о Хосоке, ни о ком-либо другом. О… нас? Наверное…
Взгляд Джуна сразу смягчается. Он мягко улыбается, кладя вторую руку поверх их переплетённых пальцев и аккуратно сдавливая.
— Слушаю.
— Хорошо. — Выдыхает Чимин. — Я даже не знаю, с чего начать.
— Давай с самого начала.
— Хорошо. — Повторяется Пак, заставляя Намджуна коротко хохотнуть. — Мне очень неловко об этом говорить, и ты имеешь полное право мне отказать, потому что это как-то слишком быстро и, наверное, нагло с моей стороны…
— Чимин? — Перебивает его парень, вскидывая бровь.
— В общем, — делает короткую паузу, — эту квартиру мы с Тэхеном снимаем напополам. С каждой зарплаты откладываем большую часть денег, максимально экономим, но всё равно с трудом собираем нужную сумму. Собирали.
Намджун хмурится, услышав уточнение. В голову сразу начинают лезть худшие из возможных предположений. Он был в курсе, что Чимин с Тэхеном не живут богато, но никогда и мысли не допускал, что это может граничить с самой настоящей бедностью. Только в ту секунду он осознал, что Чимин не от природы такой тощий, что вечные синяки под глазами и бледность — не производные от очень тонкой кожи. Он выглядит болезненно не потому что родился таким, а потому что устал.
— Я не мог допустить, чтобы Тэхен, которого я люблю больше жизни, недоедал. Поэтому начал убираться в офисах помимо смен в кафе. — Он трёт свободной рукой свой лоб, сужая глаза. — И в какой-то момент всё стало очень хорошо — нам хватало денег и на еду, и на квартиру, даже оставались какие-то накопления. Я даже успел собрать деньги на колонку. — Грустно улыбается, опуская руку на колени с громким шлепком. — Но в начале этого месяца всё пошло по пизде.
Чимин невольно всхлипывает, но не начинает плакать. Это больше было похоже на нечто истерическое. Он отворачивает голову и вырывает свою руку из чужой хватки, складывая их на груди. Закрывается, стесняется. Стыдится своей беспомощности, слабости, неспособности самостоятельно справится со своими же проблемами. Винит себя, забивая на обстоятельства и причины. Считает себя жалким и глупым. Боится, что Надмжун не захочет связывать себя узами отношений с кем-то настолько
отвратительным.
— Я забыл, что в конце осени включают отопление, цена за коммуналку бешенная. Ещё мы слишком поздно начали собирать деньги. — Почти что шепчет он. — Я начал брать больше работы, но денег всё равно не хватает, как бы я не старался. Я такой беспомощный…
— Тебе нужны деньги? — Перебивает его Намджун, обеспокоенно бегая глазами по профилю парня. — Сколько нужно?
— Вопрос не в деньгах. Ну, моя просьба к тебе их не касается.
— А что тогда? — Склоняет голову набок. — Я уже заочно на всё согласен.
— Дослушай до конца. — Тихо просит Чимин, на что басист согласно кивает, откидываясь на спинку стула. — Даже если сейчас заплатить за аренду вовремя, то дальше я уже не потяну даже половину суммы. — Он трёт лицо ладонями, выдерживая короткую паузу. — Тэхен переезжает к Чонгуку, а без его доли платить за квартиру невозможно. Даже если я буду каждый день работать и в кафе, и в офисе, всё равно не хватит. Я считал.
— Ты с ума сошёл? — Вскрикивает Джун, подрываясь с места и в два шага подходя к Паку. Он садится перед ним и кладёт ладони на его колени. — Почему ты сразу мне не сказал?
— Я не хотел тебя напрягать…
— Чимин, ты же мне не посторонний. — Прикрывает глаза Фолт, упираясь носом в чужую грудь. — Ты мой парень. Твои проблемы — мои проблемы.
Намджун отрывается от груди и приближается к лицу парня, обхватывая ладонями его щеки и поглаживая их большими пальцами. Глаза напротив начали стремительно намокать, а их владелец тихо шмыгнул носом и сильно задрожал. Не сдержался, расплакался, как маленький. В объятиях Джуна иначе не получается — ощущаешь себя крохотным, защищенным. Не хочется отрываться от тёплых рук, что способны укрыть от всего мира. Чимину даже на секунду кажется, что всё наконец-то по-настоящему хорошо, что кошмары этого мира не посмеют подойти к нему, пока Намджун рядом. Кажется, что плохое закончилось, что оно навечно останется в этой маленькой квартире.
— Я не хочу быть обузой. — Хнычет Пак, пуская по щекам горячие слёзы, которые сразу стирает басист. — Не хочу мешать.
— Как такой ответственный и заботливый человек может быть обузой? — Улыбается Ким, коротко целуя парня в лоб. — Так, какая твоя просьба?
Чимин ещё раз всхлипывает, облизывая губы и опоясывая руками шею своего парня. Он прижимает его к себе, обнимая настолько сильно, насколько может. Нуждается в чужом тепле, как умирающая рыба в воде. Если сию секунду не получит — точно умрёт.
— Можно я перееду к тебе? — Таки произносит Чимин. Тихо-тихо, что даже Намджун, на ухо которому это было сказано, едва услышал и разобрал слова.
— При одном условии. — Заявляет Фолт и, ощутив кивок, продолжает. — Ты уволишься с работы.
— Что? — Чимин резко отстраняется от него, хмуря брови. — Зачем мне увольняться?
— Ты должен отдохнуть. — Вздыхает Джун, перекладывая руку на волосы парня и поглаживая их. — Отоспаться, набраться сил. Тебе больше не нужно напрягать себя настолько сильно.
— Но там же Тэхен. — Перебивает он басиста. — Где же мы будем видеться, если я уйду с работы?
— Тебя не смущает, что у вас смены в разное время? — Вскидывает брови. — Да и вы можете встречаться не только на работе, а и просто гулять по городу.
— Всё равно. — Отрезает Пак. — Я не собираюсь сидеть на твоей шее.
— Хорошо. — Соглашается Намджун. — Но если Тэхен уйдёт, то ты тоже. Договорились?
Чимин несколько секунд смотрит ему в глаза, обдумывая предложение. После опускает взгляд вниз, вздыхая, и согласно кивает. Намджун притягивает его к себе, придерживая затылок, и целует пухлые губы. Совсем невинно — просто прижимается, иногда коротко чмокает. Чимин скользит руками вниз по шее, переходя на плечи и сжимая кофту. Внутри него словно миллиарды бомб взрываются и оглушают своей разрушительной мощью. Он прерывисто дышит, неумело отвечает, приоткрывая рот и обхватывая нижнюю губу басиста. Тянет её чуть назад, вызывая чужой сдавленный стон, который мгновенно вышибает землю из-под ног. Чимин заваливается на своего парня, спуская руки на крепкую грудь. Целует более напористо, получая такую-же реакцию в ответ. Намджун подхватывает его под бёдра и поднимает со стула. Голова кружится, тело ощущает приятную невесомость. Весь мир вокруг словно испарился, стал неважным и бесполезным. Фолт выходит в коридор, отрываясь от сладких губ и глазами быстро ищет спальню. Находит её не без помощи живущего здесь Чимина. Толкнув дверь ногой и зайдя внутрь, сразу же заваливает разгоряченного парня на кровать, нависая сверху и затягивая в очередной мокрый поцелуй.
— Намджун… — Хрипло стонет Чимин, разорвав поцелуй. — Я…
— Что? Что такое? — Вздрагивает басист, оглаживая мокрую щеку. — Мне прекратить?
— Нет, нет, нет… — Шепчет Пак, коротко чмокая парня в уголок губ. — Всё хорошо, просто я… — Он мешкает, бегая глазами по его лицу. — Я влюблён в тебя так сильно.
— Мой маленький. — Улыбается Джун, оставляя дорожку поцелуев на шее парня и ведя её до подбородка. — Я тоже влюблён в тебя до безумия.
Басист сжимает тонкую талию, другой рукой упираясь в жёсткий матрас. Продолжает целовать шею, иногда всасывая участок кожи и аккуратно покусывая. Чимин ощутимо дёргается от каждого такого действия, хватается за предплечья Фолта, царапая их ногтями. Тяжело выдыхает, больше глухо стонет, закусывает нижнюю губу, образуя трещину, с которой выступает маленькая багровая капелька крови.
Рука Намджуна, до этого сжимающая талию, проворно забирается под домашнюю футболку, задирая её и открывая вид на изящную грудь и выпирающие рёбра. Джун не сдерживается — прижимается ртом к одной из косточек и кусает кожу, заставляя Чимина вскрикнуть. Место укуса болит и пульсирует, но басист сразу проходится по нему горячим языком, приглушая неприятные ощущения. Дорожка поцелуев продолжает тянуться до пупка, губы мажут ниже, пока лицо Джуна не оказывается на уровне паха парня. Возбуждение последнего уже заметно выпирает через тонкие шорты и Ким медленно касается губами его сквозь ткань. Чимин сильно дёргается, сразу сводя колени и громко выдыхая, но, успокоившись, быстро их разводит, блестящими глазами наблюдая за Намджуном. Тот смотрит из-под лба затуманенным взглядом, жадно облизывается и усмехается. Не отводя взгляд, вновь приближается к бугорку, целуя его по всей длине.
Чимин не выдерживает, откидывает голову на кровать и кладёт на лицо руку, пряча глаза в локтевом изгибе. Оторвавшись от поцелуев, Намджун медленно стягивает с парня сначала шорты, оставляя их на уровне бедра, а следом и бельё, освобождая сочащийся смазкой член. Он сразу обхватывает головку губами, посасывая и иногда легко скользя по ней зубами. Пак лениво стонет, кряхтит, сжимает простыню лежащей на матрасе рукой и просто старается дышать.
Фолт постепенно начинает вбирать длину, надрачивая основание члена. Сжимает губами, проходится языком, сдавливает рукой, иногда доставая возбуждённую плоть изо рта и размашисто лаская ладонью. Чимин вздрагивает от каждого резкого движения, всё норовит опять свести колени, закрыться, но всеми силами держит ноги на месте. Приятные ощущения кружат голову. Он протягивает руки к кимовым волосами и сжимает их пальцами одной руки, другой же слегка давит на затылок, без слов прося большего. Джун слушается — убирает мешающую руку от основания и вбирает в рот всю длину, сильно всасывая. Пак выгибается в пояснице, отрывая руки от чужой головы и с громким хлопком приземляя их на кровать, следом сжимая в кулаки. Раскрывает пухлые губы в немом стоне, жмурит глаза и подгибает пальцы на ногах от нахлынувшего удовольствия.
Не ощущает ничего, кроме рта Намджуна на собственном члене, который дарит чувство неземного наслаждения. Кажется, что никогда ничего подобного ранее не испытывал. То ли дело в навыках басиста, то ли в наличии неподдельных, искренних чувств к нему. Не столь важны причины, как то, что Чимин сейчас просто с ума сходит. Его сердце так бешено бьётся, вроде сейчас пробьёт себе путь наружу и убежит как можно дальше, дабы уберечь себя от такой концентрации эмоций. Не выдерживает.
Движения басиста становятся быстрее и беспорядочнее, когда он замечает, что Пак близится к разрядке. Помогает себе рукой, языком, даже пару раз проходится зубами, заставляя парня прошипеть. Пока в один момент Чимин не вскрикивает, всё-таки сводя ноги и кончая прямо в рот Фолту. Тот замедляется, поднимая голову и держа губами только головку. Рукой он медленно ведёт по всей длине от самого основания, сдавливает пальцами, пока полностью не останавливается.
***
— И, как всегда, мой план отлично сработал. — Слышится на том конце. — Ну какой же я молодец.
Чимин закатывает глаза, стукая пальцем по фильтру сигареты и стряхивая пепел. Он стоит в намджуновой куртке на балконе и курит, пока тот мирно сопит в их с Тэхеном кровати. Прохладный ветер пробирается к телу, заставляя мелко задрожать и застучать зубами. Благо, что собеседник этого не замечает.
— Тебе ещё и отсосали в придачу. — Смеётся Тэхен. Судя по звукам, он что-то пьёт.
— Не называй это отсосом, я прошу тебя. — Огрызается Чимин. — Мы занимались любовью, усёк?
— Как скажешь. — Хихикает младший. — Только убери последствия своей любви до десяти утра. Я как раз подбегу, чтобы вещи собрать.
— Когда это тебя смущала засохшая сперма? — Спрашивает Пак, затягиваясь.
— Если не моя, твоя или Чонгука, то всегда.
Они глупо хохочут, продолжая обсуждать какие-то бытовые или не очень вещи. Оба довольные, с замыленными из-за переполняющих чувств глазами. Сплетничают, пока их парни спокойно себе спят, наблюдая уже десятый сон. Что Чимин, что Тэхен будут ужасно сильно скучать друг за другом и за совместным проживанием. Пускай им едва хватало на нормальную еду, пускай они очень много работали, пускай даже забыли о том, что можно просто вместе выйти погулять и не быть привязанными к работе. Это не изменит того факта, что они семья. У них нет никого роднее.
— Давай я тебе завтра всё расскажу. — Говорит Чимин, когда Тэ просит детальнее рассказать про сегодняшний вечер. — Всё равно же увидимся, чтобы вещи собрать.
— Я до завтра умру от любопытства.
— Всё самое интересное ты уже всё равно знаешь. — Успокаивает он друга, потушив сигарету и кинув её в пепельницу. — Всё, Тэ, я иду спать.
— Давай. Спокойной ночи.
— Я люблю тебя. — Напоследок говорит Чимин, улыбаясь.
— И я тебя.
