Genshin Impact (сборник драбблов ОЖП)

      Снег к Рождеству всегда считался в Мондштадте хорошей приметой — значит, весна будет скорой, а год — урожайным. Однако декабрь в этот раз выдался уж слишком теплым, и вместо снега землю продолжали осыпать лишь дожди. Прихожане тревожно перешептывались на площади у собора Барбатоса, торговцы, хотя и не верили в богов, напряженно хмурились. Рождественская ярмарка в очередной раз заняла свое почетное место у подножья Спрингвейла, даже сугробов натаскали с Драконьего Хребта для пущей убедительности. Заветный день близился, а трава под ногами так и оставалась зеленовато-желтой, ни капли белизны; однако ярмарка из года в год была событием долгожданным: никто не мог отказать себе в удовольствии наесться и напиться вдоволь — и вот от вкусной еды и горячительного питья на лицах жителей уже расцветают улыбки.       К сочельнику мондштадские поля наконец припорошило. Все вздохнули с облегчением — не иначе как Барбатос позаботился о подарке небес для своего народа. Ярмарка оживилась, наполнилась шумными напевами и звонким смехом. Еще год можно жить спокойно: благословение снизошло.       В лавке «Доли ангелов» разливали дымящийся, ароматный глинтвейн из двух котелков: детям с удовольствием предлагали безалкогольный, такой же вкусный, как и у родителей. Чарльз приветливо улыбался каждому посетителю — он, как всегда, на подхвате у Дилюка. Хозяин таверны, невзирая на свое плотное расписание, неизменно изъявляет желание участвовать в ярмарке собственной персоной. Кто знает, может, поэтому у их лавки народу толпится больше всего.       Горячая кружка согревает дрожащие пальцы. Я не тороплюсь добираться до дна, мой взгляд прикован к красноволосому мужчине за стойкой: Дилюк сдержанно благодарит всех, кто вместе с монетами передает ему поздравления. Не улыбается. Только кивает, и челка на лбу чуть колышется от каждого движения.       Очередь постепенно редеет, люди расходятся по уголкам и принимаются за беседу или предаются праздничным развлечениям. Кто-то — у кого все еще осталась мора — подходит за добавкой, кто-то остается поторговаться. Или просто поболтать.       — Не подаете огненную воду? Как жаль, — нарочито сокрушенный голос касается моих ушей, и его обладатель тут же привлекает к себе внимание.       Лохматые рыжие пряди стоят торчком на макушке. Парень улыбается и смотрит прямиком на Дилюка, хотя разговаривает с ним Чарльз.       — Скучаю по дому, — пояснил он, — в Снежной редко где не найдется хотя бы рюмочка.       Он приземлился прямо напротив объекта своего внимания, и в разгоряченном от теплого вина теле вдруг кольнуло непонятной ревностью.       — Как зовут молодого человека, пожаловавшего к нам из самого холодного королества? — подала я голос, вновь припадая к стакану. Он удивленно обернулся ко мне, голубые глаза сверкнули.       — Как грубо с моей стороны, — он расплылся в улыбке, забавно морща нос, — Чайльд к вашим услугам.       Назвав свое имя, я подала ему руку и он, хмыкнув, на мгновение коснулся костяшек прохладными губами.       И все его внимание вновь обратилось к Дилюку. Тот стоял, облокотившись спиной о деревянную стенку. Чужих взглядов он явно избегал.       — Что ж, — Чайльд звонко хлопнул в ладоши, — тогда посоветуйте мне свой лучший напиток. Монд очень славится своими винами. Ведь так, господин Рагнвиндр?       Чарльз открыл было рот, однако, услышав имя своего босса, тут же замолчал. Дилюку пришлось, наконец, поднять голову — дальше игнорировать присутствующих было попросту невежливо.       — Разумеется, — он чинно кивнул, отрываясь от своего места. Я закусила губу, наблюдая, как он расставляет бутылки перед носом рыжего парнишки — хотелось, чтобы на его месте прямо сейчас была я. — Могу предложить премьер-крю и гранд-крю, это — пино нуар, лучшее из сухих вин. Это — рислинг, если любите белое. Не слишком кислое, с мягким фруктовым послевкусием.       Все незнакомые слова мешались в голове в одну сплошную кашу. Я нахмурилась, наблюдая за ловкими руками Дилюка, и то ли глинтвейн ударил в голову, то ли они были такими красивыми…       Чайльд выглядел не менее озадаченным и даже смущенным. Он вдруг замахал руками перед лицом, и Дилюк невозмутимо замолчал, отставив очередную бутыль в сторону.       — Я бы… положился на ваш вкус, пожалуй, — он усмехнулся, а на лице хозяина «Доли ангелов» не промелькнуло ни единой эмоции. Он молча вернул бутылки на их законное место и вновь обратился к посетителю:       — На мой вкус, лучше всего — виноградный сок.       Чарльз прикрыл рот ладонью, я сильнее впилась зубами в нижнюю губу, сдерживая смешок. Вряд ли Дилюк хотел, чтобы это прозвучало так — как очевидная попытка отшить навязчивого ухажера, — но так это выглядело. И все же Чайльд рассмеялся, так искренне, что мне даже стало завидно. Неужели это ничуть его не обидело?       — Прекрасно! — вскрикнул он, — тогда я не откажусь от стаканчика.       Пока ему наливали в стакан темный ягодный напиток, я осушила свой до дна, придавая себе смелости, и придвинулась ближе. Ну уж нет, я тут высиживала местечко задолго до тебя, дружок.       — Пожалуйста, добавки, — я улыбнулась так широко, что заболели щеки. Боковым зрением я увидела, как взгляд Чайльда устремился ко мне — быть может, причиной тому стал тот факт, что я ненароком толкнула его в плечо.       — Конечно, — согласился Дилюк, — Чарльз!       Улыбка на моем лице застыла под язвительные смешки слева. Я смерила нового знакомого уничтожающим взглядом, пока стакан мне наполняли умелые, но не такие уж и желанные руки бартендера постарше.       Бестия хочет поиграть. Я обхватила стакан что было мочи и прищурилась, посылая своему сопернику невербальные сигналы о начале негласной войны. Он усмехнулся — принял вызов.       — Это лучший виноградный сок, который я когда-либо пил, — заискивающий тон резанул лезвием по ушам. Впрочем, сильного впечатления на мужчину это не произвело — он не удосужился даже ответить.       — Благодарю, — поспешил отозваться Чарльз. — Мы используем лучшие сорта и отборные ягоды с нашей винодельни.       Снежнаец поник на долю секунды, и я насмешливо пихнула его локтем в бок. Проигрывать обидно, однако азарт у обоих тут же заплескался в крови с новой силой. Глинтвейн в моем стакане маняще пах ягодами и медом, я отхлебнула побольше — и вступила в игру по новой.       — Господин Дилюк, — бросила я, — вы не так уж часто появляетесь в таверне, но рождественские ярмарки не пропускаете. Они вам нравятся?       Краем глаза я видела, как Чайльд закатил глаза, и мне отчаянно хотелось наступить ему на ногу в отместку. Я совладала с собой. К тому же, Дилюку, кажется, все-таки захотелось ответить.       — Да. Я стараюсь находить на них время, — он задумчиво постучал пальцами по деревянной поверхности барной стойки, — людей это радует. Не хочу чувствовать себя в стороне.       Я уже собиралась ему ответить, однако меня перебили — совершенно наглым и бесцеремонным образом.       — Рождество — это прекрасно! В Мондштадте оно отличается от того, как его празднуют дома. А еще еда… Например, у нас принято готовить блюдо из свиных костей, хрящей и ушей. Оно застывает в воде и превращается в желе…       Все присутствующие поморщились, представив себе это произведение кулинарного искусства.       — Фу, — буркнула я, а Дилюк мотнул головой:       — Уверен, это вкусно, если не описывать его… так.       Он хмыкнул. Чайльд метнул в меня горделивый взгляд — мол, смотри, он оценил. Я наклонилась к нему почти вплотную и затараторила вполголоса:       — Знаешь, у нас тут в канун Рождества вместе со Святым Николасом гуляет Крампус. Ну, такой, с рогами. Он очень любит хватать тех, кто плохо себя ведет, и тащить в своем мешке в саму Бездну.       Пламенные речи, призванные запугивать детей, оказались не слишком убедительными для чужеземца из холодных краев. Он осклабился, обнажая зубы, и тут же парировал:       — Солнышко, в Бездне я уже бывал. Не так уж и страшно.       Поглощенные перепалкой, мы оба упустили момент, в который Дилюк переместился в сторону и принялся обслуживать новых клиентов. Когда Чайльд опомнился, тот уже мило общался с девочкой, всучив ей в руки свеженалитую чашку безалкогольного напитка. Она почти подпрыгнула в предвкушении, бросив пару монет на стойку, и ретировалась к друзьям. Я обернулась: они делили кружку на четверых. Моры явно собралось только на одну, но они и этим оказались довольны. Уголки моих губ дрогнули, на пару мгновений я даже забыла, почему здесь сижу.       Чайльд уже вовсю заговаривал Дилюку зубы. Я раздраженно выдохнула — до чего же несносный мальчишка. И все же меня быстро успокоило выражение лица мужчины: оно не отражало ничего. Скорее всего, присутствие Чайльда его даже немного подбешивало.       Он вновь принялся обслуживать образовавшуюся очередь, и это заставило рыжего снежнайца беспомощно обернуться ко мне.       — Давай заключим пари, — внезапно предложил он, просияв, — если тебе удастся его очаровать, я угощу тебя любым напитком, который ты выберешь.       Я приподняла бровь. Он, кажется, совсем не шутил и действительно предлагал мне побороться за внимание мондштадского холостяка.       — Любым? — уточнила я, и Чайльд кивнул:       — Любым. Даже самым дорогим.       Я подозрительно оглядела его с ног до головы. Правда ли он может себе это позволить? Снежная, в отличие, к примеру, от Ли Юэ, не славилась несметными богатствами. Зато славилась она кое-чем другим… Уж не пожаловал ли к нам один из Фатуи?       Я дернулась, отбрасывая лишние мысли из головы. Кто бы к нам ни забрел, это проблема рыцарей Фавониус, а никак не моя. Немного поразмыслив, я дала добро, но на всякий случай — а вдруг я все-таки уступлю? — спросила:       — Что получишь ты, если выиграешь?       Чарльз стоял чуть поодаль и, судя по полуулыбке, украсившей его лицо, пока он протирал стаканы, явно слышал весь разговор до последнего слова. Впрочем, особого виду он не подавал — зуб даю, бармены во время своих смен подслушивают и не такое. Тем более, когда дело касается Дилюка.       — Пойдешь со мной на свидание, — Чайльд даже глаза прикрыл от удовольствия, завидев мой искренне опешивший вид.       — Я? На свидание? Так тебе вообще наплевать, к кому клинья подбивать?       Он состроил удивленную мину.       — Почему? Он — красавчик, ты тоже прелесть. Я же убью сразу двух зайцев.       Руки зачесались огреть его чем-нибудь по голове, однако я не решилась — при таком-то количестве свидетелей. К тому же, не хотелось устраивать кавардак у Дилюка перед носом. Он и бровью не поведет, прежде чем вышвырнет нас обоих без малейшего зазрения совести. Венти то и дело жаловался.       — Ладно, — согласилась я, когда до моих ушей донеслась очередная реплика хозяина таверны — он прощался с посетительницей. Мы с Чайльдом снова оказались у стойки вдвоем. Заговорщически переглянулись. И затрещали двухголосием:       — Господин Дилюк, знатные семьи мечтают выдать своих дочерей за вас. Неужели ваше сердце никем не занято?       — У вас слишком сильные руки для простого бартендера. И эти движения… Держу пари, вы умеете обращаться с двуручным мечом.       Мы тут же встретились взглядами. Я скривилась, и выражение лица напротив было точно таким же недоуменным, как у меня.       Однако до новой перебранки мы не добрались: обоих отвлекла улыбка, растянувшаяся на прежде каменном лице.       — Хорошая наблюдательность, — отчеканил он, — с оружием я и правда на короткой ноге.       Я удрученно выдохнула, встречая на себе чужой торжествующий взгляд. Чайльду не нужно было никакого подтверждения — он всего лишь пытался произвести впечатление. Я же в оружии была несведуща, а напоминать ему о рыцарях казалось провальной стратегией. Но Чайльд ни о чем не знал, а потому ему можно было сделать скидку — я же оказалась в заведомо проигрышной позиции, заговорив о том, что ближе мне.       И все-таки долго мое разочарование не продлилось. Что-то щекотно мазнуло по тыльной стороне ладони: я опустила взгляд — их коснулись алые кончики волос. Дилюк смотрел на меня в упор, чуть склонившись вперед.       — А вас, юная леди, заинтересовало место моей потенциальной супруги?       Чайльд прыснул, заметив мое замешательство. Я неловко поерзала на стуле, обдумывая ответ, однако он не понадобился: Дилюк, ухмыльнувшись, отстранился и принялся протирать стойку.       — Пожалуй, я угощу вас обоих. За счет заведения. Хотя бы ради того, чтобы вы не распугивали моих посетителей.       Кажется, для нас это была ничья — только мы умудрились проиграть Дилюку, который в игре даже не участвовал. Обидное поражение, но отчего-то со сладким привкусом — как у глинтвейна и, должно быть, у виноградного сока. По крайней мере, Чайльд долго не горевал над таким исходом. Придвинувшись ко мне, он довольно шепнул на ухо:       — Он нам улыбнулся.       Вместо двух кружек Дилюк поставил перед собой три и выжидающе уставился на нас. Вопросительно обернувшись к Чайльду, я столкнулась и с его вопросительным взглядом.       — Что? — непонимающе выпалила я.       — Делайте выбор, барышня, — и, когда мое лицо ничем не озарилось, пояснил: — Считай, что мы оба проиграли. Так что ты выбираешь напиток.       — То есть, я проиграла и выбираю напиток за счет таверны? А на свидание мне с тобой идти только наполовину или ты все-таки убьешь своих двух зайцев? — я нахмурилась, и парень в ответ рассмеялся.       — Моя щедрость не безгранична, — равнодушно отозвался Дилюк. — Свидания я вам не обещаю, но бокал вина согласен разделить.       В случае выигрыша я была решительно настроена выпросить у Чайльда самое дорогое, что найду на полке лавки, однако злоупотреблять добротой Дилюка совсем не хотелось. Я неуверенно обвела темные бутыли взглядом. Что он там про них рассказывал? Белые, сухие…       — Аа… — начала было я, и тут же запнулась. Я не запомнила ни единого названия из его краткой лекции и теперь ощущала себя невероятно глупо.       — Мне кажется, она пытается сказать, что ей нужна помощь, — поддразнил Чайльд, и вопреки его намерениям я вдруг почувствовала себя благодарной.       Маленькая девочка, подбежав к лавке, своим звонким голосом заставила меня вздрогнуть. Чарльз отреагировал молниеносно:       — Я займусь, господин Дилюк.       Дилюк даже не успел встрепенуться, лишь бросил короткий взгляд на маленькую посетительницу. Вздохнул.       — Предпочтете сладкое или кислое? С необычным послевкусием или выберете что-то более… классическое?       — Я бы… выпила еще глинтвейна, — сдалась я наконец, и в глазах Дилюка будто даже промелькнула признательность. Он не хотел вина?       Спустя считанные секунды бокалы уже были наполнены. Чайльд радовался, будто ему и вправду было все равно, что пить и кто за это платит.       — Ну, с Рождеством, — выпалил он, прежде чем почти заплом осушить стакан до самого дна.       Улыбка вновь тронула лицо Дилюка, когда мы встретились взглядами. Я невольно ответила ему тем же. Никогда прежде не видела его таким… радостным?       — С Рождеством, — мягко проговорил он и еле слышно стукнул бокалом о мой.       — С Рождеством, — вторила я.       Только дождавшись, когда я начну пить, он пригубил собственный напиток.       Легким ветром с ветвей сдуло невесомые снежинки, осыпав наши плечи и деревянную стойку. Люди за моей спиной резвились, хохотали и распевали рождественские мелодии.       — У нас подарки обычно приносит Дед Мороз. Я говорю так своим младшим, но на самом деле…       И Чайльд увлек в разговор всех, кто оказался в зоне слышимости.       А я улыбалась в кружку, и то ли глинтвейн ударил в голову, то ли неожиданно новое теплое чувство разливалось по венам…