Genshin Impact (сборник драбблов ОЖП)

      Свет на страницах дрогнул. Я часто заморгала, отгоняя усталость, размяла затекшее запястье. Лизе не стоило увольнять мою помощницу — или, по крайней мере, заставить ее перед этим разобраться с собственными ошибками в каталогах. Теперь же это легло на мои плечи, а пропущенные дедлайны в библиотеке приравнивались к тяжкому преступлению, которое я совсем не горела желанием совершать.       — Т… — пробубнила я себе под нос. Уже больше половины алфавита, если потороплюсь — успею немного поспать до рассвета.       За спиной скрипнуло. Я нахмурилась, сбитая с мысли, и принялась считать строки заново — должно быть восемьдесят шесть…       — Это невыносимо, — тихий мужской голос прорезал тишину, и проклятое число в очередной раз выскользнуло из головы. Я выдохнула, устало потирая переносицу. — Надо бы намекнуть Лизе, что я хочу свою девушку и себе тоже, а не только ее книжкам.       — Кто бы говорил, — я потянулась на месте. Позвонки звонко захрустели. Сидячая работа дает о себе знать все чаще… — Я тебя вижу от силы раз в неделю. Приходишь с заданий, когда я уже сплю, а с утра пораньше сбегаешь в штаб разгребать бумажки…       — Так ты ей на меня нажаловалась? В таком случае, неудивительно, что она решила мне отомстить.       Я усмехнулась, вновь склоняясь над журналом. Не досчиталась двух книг — надеюсь, их просто не занесли в список и они валяются забытыми где-нибудь на полках. Не хочется снова бегать по Монду и допрашивать каждого, кто прикасался к ним за последние месяцы…       — Тебе нужно отдохнуть.       — Мне нужно успеть до утра.       — Тебе нужно сделать перерыв, — уступил он, — всего несколько минут.       — Перерыв закончился, — парировала я. Указательный палец взметнулся вверх, призывая к тишине. Если Кэйа продолжит отвлекать, Лиза меня саму пустит на библиотечные книжки. Короткий смешок сорвался с его губ, но он все же послушно затих, дожидаясь, когда я опущу руку, чтобы сделать очередную заметку.       — Восемьдесят шесть… — шепнула я, выводя цифру на полях. Остаток страниц все еще выглядел внушительно, хотя и был уже в два раза тоньше того, что осталось позади.       — Иди сюда, — наконец, промурлыкал Кэйа и, когда я не шелохнулась, предпринял вторую попытку: — Милая, иди ко мне.       Заискивающий тон мурашками пробежался по шее. Я внутренне сжалась от столь ласкового обращения и отбросила бумаги в сторону. Против такого устоять было уже невозможно.       — Ненадолго, хорошо? — бросила я, укладываясь на постель рядом. Лучезарная улыбка сверкнула на лице парня на мгновение. Он приподнялся и, мягко взяв меня за плечи, перевернул на живот.       — Посмотрим, что ты скажешь через пять минут.       Он коснулся подушечками пальцев моей шеи, аккуратно надавил на позвонки, повел в стороны, растирая затекшие мышцы. Я вдруг поняла, насколько все это время была напряжена — неудивительно, что после долгих рабочих дней у меня так сильно болит все тело. Мужские руки прочертили дорожку к плечам. Кэйа юркнул ладонями под воротник и несильно сжал. Затем еще. Чуть сильнее. Из легких непроизвольно вырвался выдох, похожий скорее на стон — стон наслаждения.       — Если избавишься от рубашки, помассирую и спину тоже, — проворковал парень, и я, растекаясь от безграничной нежности и блаженства, лишь безмолвно кивнула.       Шершавая ткань проскользила по коже, обнажая тело сантиметр за сантиметром. Я слегка поежилась от накрывшей меня прохлады, однако Кэйа не позволил задрожать: неожиданно теплые губы опустились на шею, поцеловали за ухом, коснулись плеча и мазнули по лопатке.       — Кэйа, — упреждающе обратилась я, и он отстранился.       — Не удержался, — хмыкнул он, ведя ладонями по бокам, — просто сильно скучал.       Я улыбнулась, чувствуя, как крепкие руки давят на ребра, массируют застывшие мышцы, грея прикосновениями. Кончики пальцев перебирают по спине, мягко нажимают на позвонки, и я начинаю ощущать себя податливым пластичным сыром, который плавится над горячим пламенем костра.       Все числа, фамилии и названия выветриваются из мыслей, уступая место сладкой неге… Кэйа склоняется над кожей низко-низко, щекочет дыханием, а мне хочется открыть глаза, взглянуть на него — но веки неотвратимо тяжелеют. Не поддаются…       — Мне нужно научиться заботиться о тебе как следует прежде, чем вести тебя под венец.       Улыбка звучит в его голосе, и уголки моих губ дергаются, что-то в груди едва ощутимо подпрыгивает, рассыпаясь искрами по телу.       — Тогда у тебя осталось совсем мало времени, потому что кольцо уже на мне, — я демонстративно приподняла левую руку над постелью, как будто Кэйа видит это кольцо впервые, как будто это не он всего парой месяцев ранее надевал его на мой дрожащий безымянный палец.       Когда я сказала «да», он убедился, чтобы об этом говорили во всех самых отдаленных уголках Монда. Незнакомые люди подходили ко мне в Спрингвейле и в деревушке у винокурни, поздравляя с предстоящей свадьбой. Я смущалась, но меня грело осознание, что Кэйа болтал об этом не специально — просто оно рвалось наружу. Он впервые испытывал нечто, чем хотелось делиться с каждым, кто окажется в диаметре нескольких километров. С тех самых пор он почти не выпускал меня из объятий, когда мы проводили время вместе, и мне казалось даже, словно он просто не верит в происходящее.       Даже его прикосновения перестали быть ледяными.       — Я сделаю все, что в моих силах, — невесомый поцелуй тронул щеку.       Напоследок огладив ладонями мою спину — до самой поясницы, — Кэйа набросил на меня одеяло и заботливо подоткнул по бокам.       — Я… не закончила еще…       Язык еле ворочался, отказываясь выговаривать подобную чушь. Парень опустился рядом и притянул меня к себе, устроился поудобнее — рассвет еще не скоро…       — Я припомню Лизе, что она обычно отвечает на такое Джинн, — шепнул Кэйа. — И попрошу ее, чтобы вернула тебе помощницу.       Я нашла в себе силы поднять веки и встретила взгляд голубых глаз — в темноте они будто подсвечивались, светлые и яркие.        — Заодно выпроси себе помощника у Джинн, — сонно пробурчала я, утыкаясь носом в мужскую грудь, — до свадьбы меньше месяца, я кое-что планировала на нашу первую брачную ночь.       Едва слышный смех, убаюкивающе пробежавшись по макушке, взъерошил волосы.