Genshin Impact (сборник драбблов ОЖП)

      Я давно подозревала.       Поначалу я заметила, что устаю быстрее обычного — валюсь с ног уже к полудню. Тигнари думал, что я просто приболела, так что я все чаще оставалась в лагере вместо обыденных вылазок в леса. Однако лежать в палатке оказалось немногим лучше: меня одолевали духота и постоянные позывы в туалет. Аппетит то пропадал, то просыпался с такой силой, что дозорным приходилось делиться своими порциями. Девушки уже поглядывали на меня с подозрением, и только парни задумчиво чесали затылки.       Сегодня с утра меня ожидал новый сюрприз: тошнота. Я рассудила, что это всего лишь вчерашнее рагу — наверное, вторая тарелка и впрямь оказалась лишней. Я отказалась от завтрака, мне повсюду чудился запах этих несчастных тушеных овощей, а воспоминание о блюде скручивало внутренности в тугой ком.       Тигнари покачал головой и вновь попросил меня остаться, и на этот раз я возражать не стала. Меня раздражало чужое присутствие, так что я боялась, что даже парень попадет под раздачу, а я не любила с ним ссориться. Когда основная масса дозорных разбрелась по своим рутинным делам, я наконец-то нашла в себе силы, чтобы сесть и собрать один общий паззл из множества деталей.       Две недели назад не пришли месячные. Я говорила себе, что паниковать рано — такое происходило довольно часто, однако время шло, и вкупе с другими симптомами этот стал наиболее тревожным. Оглядевшись по сторонам в попытке убедиться, что в палатку никто не направляется, я подошла к небольшому зеркалу в углу. Ровным счетом ничего в моей фигуре не поменялось: живот почти такой же плоский, каким был всегда, и все-таки я была уверена — это оно. Я яростно отнекивалась от этой догадки, без толку: она скреблась на задворках сознания все назойливее. Было ли это самовнушение или окончательное свидетельство моего нового положения, но я готова поклясться: сегодня он выпирал чуть-чуть сильнее, чем было нужно. Чем было привычно.       Когда Тигнари вернулся с очередной вылазки, я стояла посреди палатки, растерянная и отрешенная. Мысли лихорадочно метались под черепной коробкой и никак не могли прийти в порядок. Я очнулась, почувствовав прикосновение к плечу.       — Что такое? Тебе все еще плохо? — Тигнари ощупал мой лоб, затем невесомо коснулся его губами, проверяя температуру. Я мотнула головой, отмахиваясь от наваждения.       — Нет, я в порядке. То есть, нет… То есть, да, но…       Вместо окончания предложения с губ сорвался выдох. Мое поведение абсолютно сбило парня с толку: он нахмурился, уши напряженно вытянулись на макушке, а хвост поджался.       — Милая, может, тебя отправить к ученым в Амурту? Они осмотрят тебя…       Наши взгляды встретились, и он осекся. Если он согласен меня отправить даже в Академию, насколько же он переживает за мое состояние? Нужно рассказать ему все как есть, пока он не извел себя окончательно.       — Нет, Тигнари, я не больна. Я всего лишь… беременна.       Тишина, повисшая в воздухе, буквально зазвенела в ушах. Лицо напротив на несколько мгновений стало отсутствующим, и сомнения принялись царапать грудную клетку изнутри с новой силой.       Я поспешила пояснить, на случай, если до него просто не дошел смысл сказанного — такое наверняка частенько происходит с мужчинами.       — Тигнари, у нас… будет ребенок?       Это прозвучало настолько неуверенно, что походило скорее на вопрос. Брови парня поползли вверх, и секундное замешательство наконец просияло улыбкой.       — Ре… ребенок? У нас? Настоящий ребенок?       Я выдохнула, расслабляясь всем телом, однако радости все-таки не разделила. Тигнари тут же заметил это.       — Это… это же хорошая новость, верно?       Его ладонь легла на мою щеку, ласково погладила. Я припала к его шее, прижалась всем телом и, наконец, нашла в себе смелость высказать то, что ворошилось внутри.       — Я боюсь, что я не готова. Что не смогу стать хорошей матерью.       Он отстранил меня, удерживая за плечи на расстоянии вытянутых рук. Внимательно посмотрел прямо в глаза. Затем заговорил:       — Но ты ведь хочешь? Ты хочешь быть матерью?       Я догадывалась, что происходило в его голове: срок, скорее всего, еще позволяет отказаться от мысли о родительстве. Я знаю — Тигнари не стал бы осуждать меня, а в медицине он достаточно подкован, чтобы сделать это без последствий. Но…       — Хочу. Я хочу быть мамой для твоего ребенка. Просто… просто мы никогда не обсуждали это, и все случилось так неожиданно, я…       Моя тирада прервалась мягким поцелуем. Тигнари привлек меня ближе, целуя так чувственно, словно пытался передать все, что испытывает в этот момент. Умеренно-сладко, воздушно, прямо как искреннее счастье. Напряжение отпускало, я крепко держалась за парня, позволяя ему нежные умиротворяющие ласки.       Когда он от меня оторвался, я вновь ощутила под ногами твердую почву. Разум, казалось, пришел в норму.       Глаза у Тигнари сверкали неподдельным интересом: сама идея о том, что мы вместе создали новое существо, нового человека, его явно завораживала. Интересно, каким он будет: обзаведется ли он пушистыми ушами и хвостом, как его папа? Будет так же спокоен и сдержан? Или пойдет в маму и станет маленьким взрывным непоседой? Будет ли это мальчик? Девочка? Тигнари коснулся живота. Взмокшие пальцы подрагивали, выдавая его волнение.       — Он правда там? Уже?       Я тихо рассмеялась — для выходца из Амурты он спрашивал несусветные глупости.       — Ну, пока он не похож на ребенка. Пока это просто маленький комочек, ты же знаешь…       Он вдруг обхватил меня за талию и, оторвав от пола, закружил. Подобный всплеск эмоций застиг меня врасплох: я совершенно не ожидала столь бурной реакции. Тем ценнее для меня был этот момент — сомнения отступили окончательно: я и вправду готова, потому что он будет рядом, он будет проходить этот путь со мной вместе, разделяя все трудности и препятствия настолько, насколько сможет.       — Ты уверена, что нам не стоит отправлять тебя в Пардис Дхяй? — озабоченно спросил Тигнари, как только вновь совладал с собой. — Они тебя осмотрят, убедятся, что с тобой все хорошо и…       Я прильнула к парню, вдыхая запах сырости, зелени лесов Авидья, прислушалась к сердцебиению. Оно беспокойно клокотало под ребрами. Я не знала, что именно мне следует сказать, чтобы усмирить его разыгравшееся воображение: готова поспорить, он с присущей биологу прозорливостью уже представляет себе, что может пойти не так в непосредственной близости к зонам увядания. Однако я доверяла его навыкам, я была убеждена, что уж он-то не пропустит ни единого звоночка и станет первым, кто забьет тревогу. Я была готова вверить в его руки обе жизни — и свою, и ребенка.       — Успокойся, — полушепотом проговорила я, покоясь головой на теплом плече. — Прислушайся к своему чутью: со мной все в порядке?       Тигнари затих, только грудь у него размеренно вздымалась, пока он изо всех сил старался вернуть себе былое хладнокровие и здраво оценить положение: я здесь, под его ладонями, чуть меньше его ростом и скоро стану чуть больше в ширине, меня немного подташнивает, а ем и сплю я за двоих. Кажется, так все и должно быть, когда девушка готовится дать новую жизнь.       — Да, — выдохнул он, запечатлев легкий поцелуй на макушке, — да, любимая, все в порядке.