Genshin Impact (сборник драбблов ОЖП)

      Длинные пальцы вдавливаются в кожу под ребрами, вырывая нетерпеливый возбужденный вздох. Я подаюсь вперед, накрываю губы Дайнслейфа, и он тут же вовлекается в поцелуй, проникая внутрь языком. Кажется, воздух едва просачивался в комнату даже сквозь настежь распахнутое окно. Жар от тел распространялся слишком далеко, задевая каждый уголок. Я отстранилась и запрокинула голову, позволив Дайну исследовать губами мою обнаженную кожу на шее, ключицах, груди… Я тяжело дышала, жадно хватая ртом все, что осталось пригодным для дыхания. Голова начинала кружиться. Тело прошивало крупной дрожью.       — К…Кэйа… — жалобно простонала я и опустила замутненный взгляд вниз.       Альберих прижимался губами к моей промежности, истекающей влагой от возбуждения. Его язык входил внутрь так глубоко, как только было возможно, и мокрые звуки, долетая до моих ушей, заставляли мокнуть еще сильнее. Я хотела было его остановить, потому что терпеть было невыносимо, оргазм приближался чересчур стремительно, однако Дайн тут же меня отвлек новым поцелуем.       Как это вышло? Я уже не помню. Но каждый раз, когда мы оказывались втроем в одной постели, все казалось правильным, будто такая комбинация и была задумана с самого начала. Они не соревновались за мое внимание и с готовностью разрешали друг другу перехватывать инициативу. Они, пожалуй, понимали друг друга без слов, а я вклинивалась между ними податливым, прирученным потоком.       Пальцы Дайна прошлись между прядями на синей макушке, оттягивая, и Кэйа прервался, посмотрев на нас обоих — его попросили закончить. Губы блондина сомкнулись на моем соске, Кэйа медленно выскользнул из-под моих бедер, пристраиваясь сзади.       Я обернулась. Наткнулась на синий взгляд полуприкрытых от желания глаз. Кэйа отер губы тыльной стороной ладони, прежде чем поцеловать меня, и я блаженно замычала, чувствуя ласковые прикосновения Дайна с одной стороны и Кэйи — с другой. Удовольствие растекалось по телу, заставляя меня забыться и потеряться во всем происходящем. В чувство меня привели пальцы, проскользившие кончиками между складок и пробравшиеся внутрь. Губу пронзил несильный, но ощутимый укус: рыцарь ордена Фавония не позволил оторваться от него и переключить внимание на Дайнслейфа.       Пальцы двигались внутри, и я едва заметно подавалась навстречу, желая ощутить их в себе еще глубже. По правде говоря, мне не терпелось ощутить в себе нечто большее, чем просто пальцы. Но оба каэнрийца медлили, растягивая удовольствие, как и всегда… Несдержанностью во время прелюдий они, как правило, не отличались; хотя терпение Кэйи обычно кончалось раньше. И вел он себя значительно громче. Мне это нравилось: голос капитана, хрипящий, порой срывался и переходил на шепот, расплывался от ушей к низу живота и вскипал возбуждением. Я отзывалась в ответ собственными стонами, а Дайн в свою очередь затыкал меня: все эти звуки сводили его с ума настолько, что даже его выдержка давала трещину.       — Больше не могу… — шепчу я, падая на грудь парня. Кэйа сзади придерживает, помогая Дайну усадить меня на бедра.       Пальцы сменяются членом. Я всхлипываю и опускаюсь вниз до упора. Глаза Дайна, подернутые дымкой, становятся точкой невозврата: наслаждение мелкими, острыми иголками прокатывается по телу, и даже блондин вздрагивает, когда я сжимаюсь на нем.       — Вот так, девочка, — Кэйа распаляет сильнее. Он прижимается губами к выступающим позвонкам; они покрыты мурашками от прохладной испарины. Дайнслейф ускоряется. Он тяжело дышит. Его грудь вздымается, с каждым вдохом сильнее прижимаясь к моей собственной. Кэйа продолжает ласково шептать мне на ухо, щекочет ребра, вынуждая меня выгибаться до хруста в спине. В попытке прочувствовать абсолютно все я теряюсь, все поцелуи, касания и проникновения превращаются в сплошной сумбурный комок ощущений, будоражащий и доводящий до исступления. Все начинает проваливаться в темноту, однако пальцы Дайна, впившиеся в мою поясницу, и его пронзительный стон заставляют прийти в себя.       Если Дайн стонет, значит, пришла очередь Кэйи. Сперма выплескивается резким толчком в ту же секунду, как он из меня выскальзывает; его место сразу же занимает Кэйа. Он не медлит. Оказавшись в горизонтальном положении, я почти наваливаюсь сверху на Дайнслейфа, от скорости, с которой Кэйа берет меня сзади, ноги едва держат. Впрочем, Дайн не дает упасть. Он еще не пришел в чувство после собственной разрядки, и все же не смеет разорвать со мной зрительный контакт: он знает, что я еще не кончила, так что всеми силами старается принимать участие в происходящем.       В отличие от Кэйи, Дайн почти не разговаривает. Он целует, прикасается ко мне, ласкает затвердевшие соски и клитор, подводя меня к окончанию. Он нежнее, чем Кэйа, он старается смягчить все, что делает рыцарь, и это создает фантастический контраст. Я вскрикиваю, потому что Кэйа становится громче, быстрее и грубее, а Дайнслейф ловит мои стоны губами и прижимает к себе — взмокшую от пота и липкую от семени, хоть и его собственного. Ему не противно и не хочется поскорее отделаться. Он хочет видеть, хочет слышать, как меня, как нас обоих прошибает оргазм.       Кэйа кусает меня в плечо, ведет языком до мочки уха, прихватывает ее зубами… Ему срывает крышу, и он сдерживается изо всех сил, чтобы не причинить боль ни мне, ни себе. Иногда, когда он терял контроль, ядовитый мороз колол кожу: зная, что мне больно, он ненароком делал больно и себе, и тогда Дайну приходилось нас расцеплять. Засосы, укусы, синяки и даже царапины были обычным делом для многих в постели, отморозить же запястья во время секса — звучало, конечно, дико и не слишком… горячо.       Ладони Дайнслейфа перемещаются с моего живота: он крепко держит Кэйю, показывая, что контролирует ситуацию. Тот почти воет, его движения становятся совершенно беспорядочными. Еще несколько толчков… и он вжимается в меня сверху всем телом, изливаясь на спину. Моя собственная рука проскальзывает к паху, пальцы, пачкаясь в сперме и смазке, почти машинальными рывками ласкают клитор. Я отчаянно стараюсь не потерять ощущение приближающегося оргазма, и Дайн целует меня — или, скорее, пытается, потому что я так сильно дрожу, что он толком не может поймать мое лицо. Вместо этого его язык проходится по моему, задевает зубы, слизывает слюну — в сложившейся суматохе трудно сообразить, чья она, — с нижней губы. Я буквально кричу, когда что-то взрывается, лопается внизу живота, распространясь оглушительным звоном в ушах.       На несколько минут комната погружается в полную тишину. Дайнслейф подо мной окончательно возвращается в сознание раньше всех. Он заглядывает в мое лицо, убеждаясь, что я в порядке. Когда за ним подтягивается Кэйа, он делает ровно то же самое: я оказываюсь перевернута на спину и встречаюсь с ним взглядом. В отличие от Дайна, Кэйа спрашивает прямо:       — Все хорошо, милая?       Получив от меня утвердительный ответ, он наклоняется, чтобы оставить поцелуй в уголке губ. От прежней грубости не остается и следа.       Проходит еще несколько минут, прежде чем Дайн полностью вытирает мое тело от липкой засыхающей массы — в то время как всем моим вниманием завладел Кэйа, я даже не заметила, как он успел смыться в ванную. Теперь же, получая порцию заботы от блондина, я пропустила момент, когда Кэйа принес мне стакан прохладной воды. В наличии двух парней вместо одного я пока находила сплошные плюсы.       — Ты сегодня особенно прекрасна, — проговорил Кэйа, мягко чмокнув меня в лоб, пока я жадно осушала стакан под пристальным взглядом второго каэнрийца. Дайн улыбался — согласен.       Он говорил это после каждой нашей ночи. И Дайн каждый раз соглашался.