Один счастливый час

У Гермионы с 1993 года были проблемы с Патронусом. С того самого времени, когда Гарри рассказал ей, чем занимается после уроков с профессором Люпином. Сначала Гермиона хотела попроситься на занятия вместе с Гарри, а потом подумала, что будет там лишней и что сможет все освоить сама. По учебникам. Путем целеустремленных и настойчивых занятий (за спраутовскими теплицами, апрельскими вечерами, смущая пришедшие полюбезничать парочки) она добилась серебристого облачка нечетких очертаний. «Ничего, — успокаивала себя Гермиона, — это все потому, что у меня нет под рукой боггарта. Нет настоящего страха — нет настоящей защиты». Впрочем, это слабо согласовывалось с тем, что она продолжала приходить за теплицы и упорно, раз за разом, все более и более высоким голосом произносить «Экспекто Патронум», наблюдая за все меньшим и меньшим результатом своих усилий. Восхищение папиных друзей, когда десятилетняя Гермиона с деловым видом сравнивала европейские университеты, выбирая подходящий для себя; изумление и гордость родителей в тот день, когда пришло письмо из Хогвартса; ее знакомство с Гарри и Роном, ее первое «Вингардиум Левиоса» — ни одно из этих радостных воспоминаний не желало воплощаться в дракона, льва или хотя бы какую-нибудь куропатку. Гермиона закусила губу, чувствуя, как глаза обожгло разом подступившими слезами. — Наверное, у тебя недостаточно счастливые воспоминания, — раздался спокойный голос. Усиленно похлопав глазами, Гермиона ликвидировала следы так и невыкатившихся слез и обернулась. «Городская сумасшедшая» Луна Лавгуд стояла в десятке футов от нее и с любопытством наблюдателя изучала Гермиону. — У меня очень хорошие воспоминания, — от неожиданности и неуверенности слегка высокомерно сказала гриффиндорка, тут же пожалев о собственной заносчивости. Впрочем, Луну это не смутило. — Зачем они тебе? — поинтересовалась она. — Чтобы вызвать Патронуса. — Гермиона пожала плечами — а ведь ей иногда казалось, что Лавгуд почти нормальна. Луна тем временем улыбнулась. Снисходительно. — Если у тебя воспоминания только для вызова Патронуса, то для вызова Патронуса они не сработают. Патронус появляется, когда воспоминания просто так, — тоном, достойным Минервы МакГонагалл, объяснила она. Гермиона могла бы пропустить эту чушь мимо ушей. К счастью, у нее был характер естествоиспытателя. Она никогда не отказалась бы от информации потому, что та странно выглядит или плохо пахнет. Или потому, что она исходит от Луны Лавгуд. Гермиона как следует подумала над словами Луны — и в результате примерно через год после этого разговора у нее получился слабенький, но настоящий Патронус. К тому времени они с Луной уже немножко… встречались. Целовались, гуляли, держась за руки, и иногда ласкали друг друга под высокими деревьями Запретного, но такого притягательного леса. Еще через несколько месяцев Гермиона рассказала Луне про АД. Та погладила подругу по густым волосам. — Шляпа действительно никогда не ошибается, — сказала она с легкой «лунной» улыбкой.