Притяжение влюбленных сердец

Всю ночь Анна сквозь сон слышала завывания сильного ветра. Казалось, он дул с такой силой, что мог снести здание гостиницы. Но супруги были так утомлены вчерашним днем что, сквозь сон услышав, как отчаянно дребезжат стекла, каждый из них думал: ну пусть дует себе... главное, мы внутри, и нам ничего не грозит, а к утру, глядишь, все и закончится! Анна лишь покрепче прижималась к мужу, а он уютно заворачивал и себя, и любимую поплотнее в одеяло. К утру ветер ничуть не стих. Проснувшись рано, Анна тихонько, чтобы не разбудить спящего Якова, сняла его руку со своей талии и осторожно выбралась из постели. Накинув сорочку, она на цыпочках подкралась к окну и тут же ахнула, тотчас отняв руки от сильно запыленного подоконника. Оказалось, что ночью ветер нашел невидимые глазу трещинки в оконной раме и надул целые миниатюрные барханы настоящего желтого песка. Ну и ну! Анна с любопытством выглянула в окно, разглядывая окружающий пейзаж. Рассвет был своеобразным. Обычно кристально чистый воздух оказался желтоватым и далее, чем на сто шагов ничего не было видно, виды маленького городка скрывала грязно-коричневая завеса. Яркое солнышко казалось тусклым и насыщенно-красным. По-прежнему дул довольно сильный ветер. Аня поежилась от неуютных звуков, словно ужасный и злой чародей набирал охапки песочной пыли и со всей силой швырял в окно. Редкие прохожие передвигались перебежками, закутывая нос и рот в платки и повязки. На земле всюду валялись ветки поломанных ветром тополей. - Какая апокалипсическая картина. - негромко сказал Штольман, тихо встав рядом, прямо за ее спиной и заключив жену в объятия. - Ураган? - спросила Аня. - Ураганный ветер и песчаная буря. - согласился Яков. - К вечеру должно все успокоиться. Он тоже внимательно смотрел в окно, подмечая детали и легонько, словно забывшись, поглаживал Анне плечи и целовал затылок. Аня думала, вспоминая малую родину. В Затонске тоже иногда случались ураганы, но летом, с ливнями и градом. А тут...с песком. - В какое все-таки необычное место мы с Вами приехали. - задумчиво сказала Анна, проводя пальцем по стеклу. - Даже не верится, что через несколько часов здесь вновь будет все, как раньше. - В Забайкалье песчаные бури не редкость. Каждую весну, несколько дней в году вот такая картина. Сухой климат, песчаные почвы, большие перепады температур, рядом такая же засушливая Монголия и пустыни. - рассказывал Яков. - Хорошо, что бури длятся несколько дней, а не несколько недель. - улыбнулась Анна. - И то верно. - усмехнулся Яков. - Утро ранее, Анна Викторовна, а пойдемте обратно в постель? - Пойдемте. - легко согласилась Анна. Лежать им с Яковом вдвоем на большой красивой кровати королевских размеров было весьма вольготно. По разумению Ани, высказанному вслух, на постель мог поместиться целый взвод гусар, которые бы спали, даже не задевая друг друга. - Какие гусары, Аня! - простонал от смеха Яков. - взвод кирасир (тяжелая кавалерия в доспехах - прим. авт.), не меньше! Рассуждая об этом, супруги расположились поперек кровати и разглядывали себя в четырех зеркалах, расположенных наверху благодаря фривольной прихоти хозяина гостиницы. Яков потянулся, засмотрелся в зеркало на супругу и подумал, что его Аня напоминает с утра весенний розан. Она легкомысленно накручивала кудри на палец и, глядя вверх, улыбалась своему отражению. Вся ее поза была полна расслабленной неги, мечтательности и доверия. Если бы главный следователь затонского отделения полиции увидел эту картину счастливого будущего еще год назад, то неминуемо сошел бы с ума от счастья и зависти к самому себе сегодняшнему. Год спустя Анна Викторовна Штольман представляла разительный контраст с самой собой, образца марта 1889 года. Прошлой весной они смущенно касались друг друга при встрече и отчаянно желали продолжить общение, но встреч этих было до нелепого мало. И тогда эта вечная напряженность и невысказанные желания превратились в то, что превратились - в грандиозную длительную ссору. Анна в девичестве невинно смущалась и краснела от каждого его прикосновения. А если он, господин надворный советник, делал непозволительный шаг, она тут же увеличивала дистанцию. Не доверяла. Еще бы, ведь за ним прочно ходила слава дамского угодника. Анна Викторовна тогда очень обожглась после некрасивой сцены на складе. Что ей наговорили тогда про него, родители и Петр Иванович? Письмо следом она прислала отменное, разом покончив со всеми своими сомнениями. Его скромный неопытный цветочек. А сейчас драгоценная улыбается, наблюдая себя в большом зеркале. Длинные крепкие ножки вычерчивают узор на простыне, тонкая сорочка красиво облегает все изгибы тела. Юная женщина принимала и себя, и его такими, какие они есть. Вот это ее расслабленное доверие к нему, было для Якова очень ценно. - О чем думаете, Анна Викторовна? - спросил Штольман, заинтригованный ее загадочным видом и молчанием. - О том, что ночью нас в этих зеркалах не видно! - смущенно прикрыла рукой свои глаза Анна. Намек был очевиден. - Хочется посмотреть? - удивленно поднял бровь Яков. Вот это да! Он не стал дожидаться ответа от зардевшейся Аннушки, а просто перевернулся и накрыл жену своим телом. - Можно и посмотреть. - шепнул Яков ей в розовое ушко и со вкусом укусил его. *** Ресторан при гостинице практиковал изысканный легкий завтрак. В зале был накрыт большой общий стол на шесть персон, однако кроме супругов Штольман к завтраку спустились лишь два постояльца - высокий дородный пожилой мужчина лет шестидесяти, совершенно седой, с орлиным профилем, выдающимися усами и кустистыми бровями. Его чиновничий мундир сидел на нем как влитой. Спутница чиновника, по-видимому, супруга, была моложе мужа лет на тридцать, и окружающие находили ее весьма примечательной дамой. Иностранка. В той же мере, что и ее супруг, очень дородная, даже толстая, высокая, смуглая. У нее были большие черные открытые глаза. Лицо правильное, без ярко выраженных монголоидных скул и напоминала незнакомка скорее представительницу коренных народов Америки. Сидела чаровница прямо, важно, высоко задрав голову. Пожилой супруг суетился возле своей гордой половинки, всячески ухаживая за ней. - Авилов, Лазарь Николаевич, коллежский асессор, помощник генерал-губернатора фон Кейзерлинга. А это моя жена, Полина Дмитриевна. Скво с гордостью протянула руку для поцелуя и хищно осклабилась, во все глаза засмотревшись на мужественную красоту господина Штольмана. Яков галантно поцеловал руку супруге коллежского асессора и представил себя и Анну Викторовну. Лазарь Николаевич обрадовался знакомству. - Наслышан, премного наслышан от начальства. Должен сказать, Яков Платонович, что наш генерал-губернатор мнения о Вас очень лестного. Его впечатлила Ваша решимость сразу же начать работать. Сколько одних только депеш мы от Вас получили за эту зиму, пока Вы были в дороге! И надо признать дельных, очень дельных! Постояльцам предлагали простой легкий завтрак в континентальном стиле: кофе, выпечка, джем и фрукты. Скво с аппетитом ела заказанного жареного цыпленка. Ее крупные зубы деловито перемалывали куриную ножку, однако она не забывала игриво посматривать на очень понравившегося ей надворного советника. От Анны Викторовны не укрылось беззастенчивое восхищение госпожи Авиловой. Госпожа Штольман возмущенно засопела, растеряв весь аппетит. Яков Платонович понял ее молчание по-своему. - У Вас есть молочная каша? - спросил он официанта, ласково поглядывая на супругу. - Творожная запеканка, сваренные вкрутую яйца? Сделав заказ, он пожал пальчики Анны, и вернулся к разговору с господином Авиловым. Скво разочарованно фыркнула, глядя на эти телячьи нежности. Коллежский асессор увлеченно рассказывал господину Штольману и его супруге о своей службе. Уже в зрелом возрасте господин Авилов неоднократно путешествовал на Камчатку и русский Север. Когда он был на территории племени калошей, Авилов поссорился с одним из старейшин, вступил с ним в схватку и убил. Калоши тотчас же взяли в плен коллежского асессора и собирались умертвить. Никакого трепета перед белыми людьми они не испытывали. Древний обычай велел принести чужеземца в жертву, чтобы умилостивить души предков убитого. Однако внушительная стать Авилова так понравилась дочери вождя, что она выкупила его для себя (тут скво довольно хмыкнула, соглашаясь с рассказом супруга), пожертвовав своим приданым - стадом оленей и многими ценными мехами. Лазарь Николаевич отвез свою спасительницу в Петропавловск, к православному попу, где они и обвенчались. В России Полина Дмитриевна выучилась грамоте, крестилась. Господин Авилов высоко ценил свою супругу, рассказывая, как вкусно она научилась готовить русскую кухню. Скво заботливо подвинула господину надворному советнику чашку чая и, словно случайно, сдвинула рукав платья, обнажив перед новыми знакомыми большую цветную татуировку - оленью упряжку. Было видно, как она гордится этой картинкой. - А у Вас есть еще татуировки, госпожа Авилова? - с любопытством спросила Анна Викторовна, сраженная романтичной историей знакомства супругов. - Есть! - гордо сказала скво. - Только я не могу их здесь показать! - ухмыльнулась она, неожиданно подмигнув Штольману. Яков закашлялся. Анна ревниво подумала, что если бы Яков Платонович вдруг проявил интерес к картинкам Полины Дмитриевны, и был понастойчивей, то уж ему бы госпожа Авилова обязательно их показала, для него и было все нескромное представление! Яков отвел глаза от любвеобильной скво и, мысленно пожалев пожилого супруга чаровницы, пришел к выводу, что ни заботливое воспитание коллежского асессора, ни надзор начальства и православного попа, никто так и не смог ее полностью обуздать. Штольман подлил Анне чая и спросил собеседника о песчаной буре, бушующей за окнами гостиницы. Господин Авилов оживился и рассказал, что такое бывает. - Пару дней в Забайкалье стояла почти жара, солнце было очень активным, сухая почва прогрелась. Рядом находится огромное, холодное озеро Байкал. Оттуда регулярно приходят "обвалы холода", и в Забайкалье начинает дуть сильнейший ветер, вот и случается песчаная буря. - Уже рассеивается. - глянув в окно, сообщил коллежский асессор. Аня присмотрелась, и с удовлетворением подумала, что воздух стал намного прозрачнее. К обеду из дома губернатора к госпоже Штольман прислали проворную горничную. Яков удалился в соседнюю комнату, засев с корреспонденцией, чтобы не мешать супруге собираться. От услуг камердинера он отказался, объявив присланному слуге, что побреет себя сам, а костюм его уже готов. Анна разглядывала новое атласное платье, купленное в Сретенске. Она любовно провела рукой по нежной, струящейся ткани. По подолу тянулась изящная шелковая вышивка. Платье было очень красивым! Мама всегда внушала Анне, что сдержанная изысканная простота, самое хорошее качество ткани — это лучшее, что может придумать для своего наряда дама из благородного общества. Когда Аня в лавке донесла эту мысль до влюбленного мужа, стремившегося купить жене самое роскошное платье, он развел руками, признавая свою ошибку. Sapienti sat (умному достаточно) - философски заметил Яков. Он то переживал, чтобы Анна Викторовна не спасовала перед женами купцов-миллионщиков и богатых откупщиков, цепляющих на себя целые состояния, выраженные в метрах дорогих тканей и каратах драгоценностей. Однако его Аня была такой мудрой женщиной. Девочкой. Она смотрела на мир безыскусно и просто, безошибочно отделяя при этом зерна от плевел. Чем больше Яков узнавал Анну, ее привычки, убеждения и ценности, тем больше склонял голову перед супругами Мироновыми, воспитавшими такую дочь! Помнится, когда после дела Князя Тьмы он нанес визит на Царицынскую, Мария Тимофеевна неприятно поразила его своими бесцеремонными прицельными расспросами. Ему было столь неловко, что он призывал на помощь всю свою выдержку, чтобы сдержанно, в меру иронично отвечать госпоже Мироновой. Якову казалось, что хозяйка дома видит его насквозь, и то, что ей открывается, заставляет ее, вполне оправдано, настораживаться все сильнее. Теперь же он любил и благоговел перед женщиной, вложившей в его любимую столько хорошего, полезного и нужного. Анна была прекрасно воспитана, образованна, а ее нравственные качества были выше всяких похвал. Решительно, Якову было чему поучиться у тестя и тещи. И то, что они, пусть не сразу, отдали ему руку дочери и отпустили ее с ним на край света... Яков был безмерно благодарен им за это решение. Дав свое родительское благословение, супруги Мироновы сняли камень как с души дочери, так и с его души тоже. Он все-таки написал им письмо, после совета жены сделать это. Яков заполнил пару листков бумаги и добавил их к посланию от Анны Викторовны. Яков благодарил Марию Тимофеевну и Виктора Ивановича за дочь и обещал, что сделает все, чтобы она была счастлива, коротко рассказывал о своей службе и их жизни в Каре. Веселая горничная в форменном черном платье и белом переднике, с пышными волосами, украшенными накрахмаленной наколкой, принесла для госпожи Штольман глиняный сосуд с углями и щипцы для завивки. - Барыня, меня Настенькой звать. - представилась она. - Куафёра не нашли, но я у месье два года работала, воду носила, полотенца и щетки, а потом и к волосам господским меня допустили. Много работы было. В семье у губернатора семь дам. Барыня, ее мама, да пять дочерей. Все были на выданье, да сейчас только младшенькая не замужем осталась. А так все дни напролет барышни завивались, все ждали, вдруг женихи изволят приехать к вечеру. - Настенька, расскажи, как здешние дамы причесываются? - с улыбкой спросила Анна, пока горничная распускала и расчесывала волосы. - Так известно как... - девушка с бывалым видом сыпала французскими названиями, словно настоящая парижанка, а вот русские слова говорила с характерным крестьянским говором. Как видно и правда, у француза-куафёра долго в услужении была. Умелые руки горничной хлопотали над локонами Анны Викторовны, с восторгом взбивая, немного распрямляя, укладывая локоны. - Волос у Вас, барыня, такой красивый! Густой, блестящий, тяжелый, но в то же время послушный! - восхищенно цокала языком Настенька, восторгаясь. - Прическа будет - загляденье. Анне была очень приятна забота девушки. Настенька вдруг послюнила палец и прикоснулась им к раскаленным щипцам. Металл отозвался шипением и резким хлопком. Можно было начинать завивать в тугие спиральки и без того волнистые пряди госпожи. Горничная подняла Аннушке завитые локоны вверх, оставив несколько завитков кокетливо ниспадать у лица и на затылке. Аня, попросив второе зеркало, была приятно поражена переменами в своей внешности. - Нравится, барыня? - спросила Настенька, улыбаясь. - Да я сама себя не узнаю, - засмеялась Аннушка, - смотрю и думаю, неужели это я такая красивая?! - Вы, барыня! - смущенно улыбнулась довольная ее похвалой горничная. Яков в соседней комнате прислушивался к женскому щебетанию. По всему выходило, что Анна Викторовна почти готова. Сегодня предстоял большой бал-знакомство, мероприятие не только развлекательное, но и общественно-политическое. Поразмыслив, Штольман предпочел привычному фраку парадный мундир обер-полицмейстера, оставив любимую им щегольскую гражданскую одежду для менее официозных мероприятий. Штольман одернул новый мундир и остался доволен. В комнату заглянула Анна Викторовна. - Яков Платонович... ну какой же Вы... красивый. Носите мундир чаще! Вам очень идет! - воскликнула она. Аня не представляла, как можно было быть таким, как Яков. Потрясающим, умным, ироничным и очень добрым. Ей было жаль каждую женщину, что знала Штольмана, потому что забыть его было решительно невозможно. Она любовно чмокнула мужа в щеку, а Яков скромно кривовато улыбнулся. Сам он во все глаза смотрел на молодую жену. Аннушка сияла. У нее был такой изумительный розовый цвет лица, озорные пружинки локонов и точеная статная фигура, туго затянутая в красивое платье. - Я женился на самой хорошенькой барышне на свете. - шепнул он и подал ей плащ. К центральному входу гостиницы был подан просторный экипаж. Компанию до дома губернатора супругам Штольман составили все тот же господин Авилов и Полина Дмитриевна. - Господин Штольман, Вы подарите мне первый танец? - ничуть не стесняясь, сделала предложение нарядная представительница племени колошей, ощупывая взглядом статную фигуру надворного советника. Штольман иронично улыбнулся. - Прошу прощения, первый танец ангажирован за Анной Викторовной. - сказал он, и галантно добавил: - Я приглашаю Вас на второй или любой другой танец. - На второй. - тут же воспользовалась предложением скво и абсолютно беззастенчиво продолжила разглядывать Штольмана. Анна Викторовна широко раскрыла глаза, не зная, как реагировать на подобную ситуацию. Яков погладил ей пальцы и несколько раз поцеловал руки. Не беспокойтесь! - говорил он без слов, только глазами и поцелуями. - Я не сделаю ничего, чтобы могло поставить Вас в неловкое или неудобное положение, дорогая Анна. Скво раздраженно выдохнула, чувствуя свое неоспоримое превосходство по части веса, дородности и пышности груди перед соперницей. Осталось только этому великолепному образчику мужественности раскрыть глаза и внимательно разглядеть все ее прелести! Полина Дмитриевна твердо знала, что она чертовски хороша собой, богата, и к тому же дочь вождя с большим количеством мехов и оленей. Никто не мог устоять перед ее напором и силой страсти, и Штольман падет к ее ногам. К счастью, дорога была недолгой. Минут через десять экипаж подъехал к двухэтажному каменному особняку на центральной городской улице. Яков Платонович с облегчением выдохнул. Две дамы в экипаже явно не поладили, и он как мог, пытался разрядить неловкость, пока старик Авилов сквозь пальцы смотрел на шалости своей благоверной. Он подал Анне Викторовне руку и они, кивнув Лазарю Николаевичу, отправились знакомиться с обитателями дома и гостями бала. Аня негодовала. Эта возмутительная женщина посмела желать ее Штольмана! И вела себя так, будто ее, законной жены Якова Платоновича, не существовало! Однако Аня обладала легким, благодушным нравом, поэтому быстро выбросила госпожу Авилову из головы. Пока чету Штольман представляли высшему обществу Прибайкалья, к которому и они теперь относились, Анина бальная книжечка, к вящему беспокойству Штольмана, моментально заполнилась согласиями на танцы. Все 14 свободных строчек восторженные почитатели ее красоты разобрали мгновенно. Анна благовоспитанно отдала всем желающим по одному танцу, не выделив никого дважды. Более всего Анне Викторовне приглянулась семья губернатора Хорошкина, его супруга и младшая дочь. Та самая дочка, про которую горничная шептала, что барышня не замужем. Дочь губернатора Арина Владимировна была, по виду, ненамного младше самой Анны Викторовны. Она только закончила уездный институт благородных девиц в Иркутске, и считалась завидной барышней на выданье. Арина показалась Анне девушкой умной и не по статусу робкой. Она была очень мила в своем платье кремового цвета, украшенного на груди двумя пышными рядами кружев. Анна Викторовна разговорилась со скромной Ариной Владимировной под одобрительный взгляд компаньонки последней. Пожилая степенная дама не сводила взгляда с воспитанницы, защищая ее честь и скромность пуще орлицы. Любое приглашение на танец милейшая Арина послушно согласовывала с воспитательницей и, дождавшись ее благосклонного кивка, заносила имя в список. Само собой разумеется, при таком подходе, смельчаков находилось немного. К Анне Викторовне подошла мама девушки, супруга губернатора Хорошкина, Елена Константиновна. - Как хорошо, Анна Викторовна, что мы с Вами познакомились! - тепло сказала губернаторша. На лето Арина, вместе компаньонкой, с мадемуазель Пеговой едут в Кару, я родом из тех мест. Дочь поедет навестить теток и деда, пока я и мой супруг будем в поездке. Я сердечно прошу Вас, Анна Викторовна, хоть иногда составлять моей дочери компанию. Она в последние годы жила в пансионе и совершенно не умеет держаться в обществе, дичится. Боюсь, мы ее так долго замуж не отдадим. В Каре мадемуазель Пегова будет присматривать за ее добродетелью, Вас же я умоляю хоть иногда развлекать ее. - Да, конечно, - мило и искренне сказала Анна Викторовна, - если Арина Владимировна будет не против, я с удовольствием составлю ей компанию, будем музицировать, рисовать, читать книги...Признаться, я буду очень рада если мы подружимся. Анне показалось, что мать девушки неоправданно строга к младшей дочери. Арину держали в ежовых рукавицах, контролируя всю ее жизнь. В дамском кругу тут же госпоже Штольман тут же насплетничали, что строгость такая к Арине Владимировне оттого, что ее старшая сестра сбежала с поручиком, тайно обвенчавшись. Поэтому родители стремились воспитывать младшую дочь в полнейшей добродетели, но перегнули палку, совсем запугав барышню. Дамы знай себе, смеялись, но Анне Викторовне было не до смеха. Ей было жаль девушку, уж очень беспомощной она выглядела. Распорядитель объявил скорое начало полонеза, и Яков поспешил к супруге. Ему не составило труда найти Анну Викторовну. Даже общаясь по служебной необходимости, знакомясь с несметной армией провинциальных чиновников, он не отпускал супругу из вида. Право, это было не сложно. В любом обществе Анна выделялась своим неповторимым очарованием, и множество взглядов были устремлены именно на нее. Яков с неудовольствием, но не без гордости отмечал, как подбирались в присутствии его жены мужчины, и как ревниво оглядывали Анну женщины. Штольман не любил полонез. Он считал его слишком официальным и чопорным. Но первый и единственный за вечер танец с супругой не мог быть скучным. Он дал руку драгоценной и шепнул ей на ухо: - Ну, как Вы, Анна Викторовна? - Я хорошо. - улыбнулась Аня. - Не хочется, чтобы Вы были далеко от меня. - также улыбнулся ей Штольман. - Мы будем видеться в перерывах. - обещала ему Анна. - И на ужине сядем рядом, если нам позволят... Фигура танца разлучила их, и Аня увидела Алексея Юрьевича Лебедева. - Тетушка. - склонил голову он. - у Вас сегодня найдется танец для меня? - Боюсь, все танцы заняты, вы опоздали, племянник. - весело покачала головой Анна Викторовна. - Жаль. Вы на этом балу очень нарядная. - мягко улыбнулся он. - Я Вас такой еще не видел. - Я Вас тоже. Но, думаю, впереди будет еще много балов. - вежливо отшутилась Анна и упорхнула дальше, следуя наставлениям распорядителя. На очередной фигуре танца она лоб в лоб столкнулась с охотником за головами, господином Лариным. Миллионер хищно улыбнулся, уверенный в своей неотразимости. - Спасибо что отдали мне кадриль, госпожа Штольман. Буду ждать с нетерпением. - церемонно сказал он. - Пожалуйста, - дежурно кивнула Анна. Она терпеть не могла этого хищника в человеческом обличии. Кадриль обещала быть отвратительной, если она не изменит своего отношения, или не отговорится плохим самочувствием, что конечно же, привлечет к ней ненужное внимание. Господин Ларин не спеша рассматривал лицо госпожи Штольман и молчал, что-то обдумывая. В перерыве Полина Дмитриевна разыскивала свой будущий трофей, прекрасного "брютального" мужчину Якова Штольмана. Она разглядывала гостей и даже принюхивалась, хищно раздувая ноздри, словно пытаясь древним охотничьим инстинктом найти свое сокровище. В нескромных назойливых мечтах скво уже отдавалась надворному советнику на волчьих шкурах у горящего камина. Однако, не успев дойти до вожделенного белого мужчины в мундире, она, остолбенев, увидела другого. Тот, кого она бесцеремонно разглядывала, пожирая глазами, был еще лучше. Аппетитнее и краше. На полголовы выше Штольмана, на полтора десятка лет моложе и, по виду, не такой зажатый как надворный советник. Дочь вождя обрадовалась, сделала стойку и пошла искать кого-нибудь, кто бы представил ее. Начался второй танец, но скво не было дела до брошенного ею этого... как его... Штольмана! Пусть теперь горько плачет, этот робкий нерешительный мужчина, не разглядевший своего счастья. Плачет от того, что дочь вождя предпочла ему другого. - Представьте нас! - потребовала Полина Дмитриевна от своего лояльного старичка-мужа познакомить ее с новым вожделенным субъектом, образчиком мужской красоты и стати. - Помилуйте, Полина Дмитриевна! Но я не знаю этого молодого человека, душенька! - пролепетал коллежский асессор. - Тогда найдите того, кто знает его! - сверкнула глазами воинственная скво. Алексей Юрьевич также пропускал танец. Не успев сориентироваться, он стоял, разглядывая танцующих. К нему подошел давний знакомый по Петербургу. Они вместе постигали азы юридической науки. - Женитьба я как понимаю, в Ваши планы пока не входит? - спросил приятель, после приветствия и расспросов о службе. - О нет, увольте. - замахал руками Лебедев. Он обвел глазами зал и добавил, невзначай. - Если я когда-нибудь и женюсь, то только на лучшей женщине на земле! - Но мой друг, на земле, говорят, почти два миллиарда человек живет, Вы отыщете? - с сомнением спросил офицер - Я ее уже отыскал. - скромно сказал Лебедев. - Так за чем же дело встало? Неужто Вы настолько нерешительны? - недоуменно спросил офицер. - Не в этом дело. - улыбнулся Алексей Юрьевич. - Просто лучшая на свете женщина любит другого... Но это ничего. - Ну, тогда примите мое сочувствие. - похлопал приятель Алексея Юрьевича по плечу. - на свете много женщин, Вам ли не знать, и далеко не все так недоступны как Ваш идеал. Не время грустить, пойдемте, пригласим кого-нибудь на танец. В это время Яков краем глаза наблюдал за женой, кружащейся в медленном вальсе с городским головой. Он пропускал этот танец и был этому рад. Темпераментная супруга коллежского асессора куда-то запропастилась, избавив Штольмана от своих назойливых ухаживаний. Чуть позже он увидел ее рядом с племянником. К Якову подошел первый адъютант генерал-губернатора. - Когда старик Авилов привез индейскую девушку с русского севера, мы все были уверены, что он купил ее у племени, или украл, взяв в жены. А теперь я думаю, что это она его купила, с ее то настойчивостью. У нас о госпоже Авиловой легенды ходят. - С усмешкой сказал адъютант. - Надеюсь Вы не собираетесь в таком свете обсуждать со мной даму и далее. - поднял брови Штольман. Адъютант поперхнулся. Он был вовсе не против поделиться с новым человеком скабрёзными подробностями. Полина Дмитриевна была в Благовещенске притчей во все языцех. Но этот сухарь, новый читинский обер-полицеймейстер, оказался слишком принципиальным снобом. На следующий танец Яков пригласил дочь губернатора, барышню Арину Владимировну, печально жавшуюся к стене. Ее компаньонка цепко держала девушку за руку. Он заметил, что барышня очень понравилась при знакомстве его Анне. Хотя признаться, вид у мадемуазель Хорошкиной был как у затравленного цыпленка. Было очевидно, что постарались маменька и компаньонка. - Как вам Ваш первый бал, Арина Владимировна? - галантно спросил Штольман. - Очень скучно и совсем не весело! - призналось дитя. - Все разглядывают меня, и я ужасно боюсь сделать что-нибудь не так или изорвать платье. - Вы скоро войдете во вкус! - успокоил ее Штольман. - Всем барышням нравятся балы и Вам тоже, я убежден, будут нравится и приемы, и танцы на балах. Арина Владимировна польщенно и благодарно улыбнулась, но, должно быть, слишком живо, потому как старуха-компаньонка тут же погрозила девушке пальцем. И Арина Владимировна, не успев расцвести, стушевалась. После танца Яков отвел дочь губернатора до компаньонки, поклонился и ушел. Ручку целовать не стал. Его неприятно поразило то, как скованно держится барышня, боясь всего и всех. - Алексей Юрьевич, позвольте представить Вам господина Авилова, коллежского асессора, первого помощника генерал-губернатора фон Кейзерлинга и его супругу, Полину Дмитриевну! - откашлявшись, произнес приятель Лебедева. - Очень приятно! - улыбнулся Алексей Юрьевич. Скво была довольна. Новый знакомый, прекрасный мужчина, тотчас же пригласил ее на танец. Они соединили с господином Лебедевым свои руки, и в вихре танца поплыли по залу. Наступило время ужина. Яков с удовольствием отодвинул для Анны и тут же сел с ней рядом. пусть попробует кто-нибудь предложить ему пересесть! - Признаться, Хорошкины знают толк в хорошей кухне! - шепнул он. - Вы проголодались? - Ну разумеется! - засмеялась Аня. - Мы же с Вами не обедали, потому как меня долго причесывали. - Простите, что Вам положить, госпожа Штольман? - подошел к Анне юный официант. - Я сам поухаживаю за супругой. - сказал Яков и прогнал бедного мальчика. Аня веселыми сочувственными глазами проводила официанта. Штольман был в своем репертуаре. Ууу, собственник. - Яков Платонович, а положите мне вон то фрикассе из утки с кедровыми орехами. - попросила она. - Отличный выбор, Анна Викторовна - прокомментировала ее просьбу сидящая рядом хозяйка приема. — Это очень вкусно! И госпожа Хорошкина не хуже заправской кухарки принялась расхваливать стол. - Господин Штольман, а Вам предложу попробовать фаршированную кабанью ногу, нашему повару она всегда удается. - радушно улыбнулась она. - С удовольствием, - согласился Яков Платонович. Стол ломился от блюд. В роскошных фарфоровых супницах томилась царская уха из красной рыбы, подернутая золотистым жирком, между супницами плотно располагались другие угощения - от пирожков с изысканной начинкой до паштетов. Анна Викторовна посмотрела на Арину Владимировну. Барышня уткнулась в тарелку и без аппетита щипала куриное крылышко. Ну нельзя же так! - подумала Анна. - Совсем затюкали барышню. Во второй половине бала Штольман все время искоса наблюдал, как церемониймейстер разрывается, призывая дам и кавалеров соблюдать хотя бы минимальный порядок. Выносливые, как сибирские лошади, многие местные дамы отличались настойчивостью как в танцах и флирте, так и в чрезмерных возлияниях Бахусу. Их мужья были такими же. - Ну и нравы! - с раздражением подумал чопорный надворный советник, когда буквально выдернул Анну Викторовну из очередного танца, потому как ее партнер уж больно разошелся в выражении своего восхищения госпоже Штольман. Раскрасневшийся чиновник, забыв про все на свете, зацеловывал Анне Викторовне ручки. Анна и сама пыталась сбежать, но не успела. Разозленный супруг подоспел раньше. Сам Яков уже не танцевал, с неудовольствием наблюдая, как его супруга безупречно церемонно выполняет программу танцевального вечера. Перед котильоном в зал примчался ряженый шаман. Он заехал прямо в зал на самодельной повозке, запряженной собачьей упряжью, ужасно громыхая, стуча в бубен и громко горланя. Яков улучил момент, подкрался и взял супругу за руку. Анна улыбнулась, и они вместе начали смотреть на разворачивающееся представление. Шаман произносил заклинания. Призывал хорошую погоду, благополучие в семье, денежный достаток и другие блага, о которых просили его гости. - Какой забавный! - засмеялась Анна. Она пила лимонад, что принес ей супруг. На этом приеме мороженое, шампанское и напитки располагались в чашах из цельных кусков льда, больших льдинах с цветной подсветкой. Шаман доставал из туеска сувениры и украшения для котильона и раздавал присутствующим. - А Вам, госпожа, надо настоящий, сильный талисман, магический, отгонять злых духов! - сказал шаман, - поравнявшись с Анной Викторовной. Он достал из недр своего мешка кожаный бубен и вручил ей. Надворному советнику досталась связка сушеных кроличьих лапок. - Какой странный бал! - усмехнулся Штольман. - Хотя некоторые гости, с большим удовольствием, я слышал, приехали сюда чуть ли не за тысячу километров. Наконец, наступила пора котильона. К госпоже Штольман подошел миллионер Ларин. Он вежливо поклонился супругам и забрал Анну Викторовну на танец. На шее у него было украшение из перьев, подаренное шаманом. Когда все танцующие вставали в ряд, церемониймейстер не досчитался еще одной пары. Гости начали оглядываться, пытаясь понять кто пропал, но так и не пришли к однозначному выводу. Господин Ларин решил воспользоваться общей заминкой и спросил у Анны: - Госпожа Штольман, моя супруга хотела пригласить Вас в Сретенск на заседание дамского прогрессивного общества. Оно пройдет на следующей неделе. Дамы собираются, делятся новостями, иногда заседание общества посещают именитые гости. - Боюсь сейчас мы с Яковом Платоновичем все свободное время тратим на обзаведение хозяйством. Делаем запасы для ледника, приобретаем мебель, уделяем внимание прислуге. Ларин понимающе кивнул, хотя догадывался, что госпожа Штольман по каким-то причинам отказывает ему. Однако он не зря был купцом-миллионщиком, любые переговоры он вел блестяще. Аргументы Ларин всегда предъявлял по одному, вытаскивая их на свет божий как фокусник платки из рукава. - На следующей неделе к нам приезжает известный венгерский мистик, медиум и чревовещатель. Он проведет спиритический сеанс. Две тысячи рублей отдали! Но на такое развлечение для дам не жалко. Петер Янко. Слышали о таком? - Нет, никогда не слышала... - сказала было Анна, пожав плечами, но в голове всплыло родное смуглое лицо и глаза с хитринкой... Ну, дядя! Ну, авантюрист! Приезжает? И даже ей не сказал! Что он задумал? - Если Яков Платонович будет не против, то я приму приглашение - тут же передумала госпожа Штольман. - Отлично! - просиял Ларин, довольный тем, что ему удалось переубедить чопорную и недоверчивую Анну Викторовну. - Моя супруга отправит Вам приглашение. Яков будет далеко не в восторге. - виновато подумала Анна, и поискав мужа глазами, увидела, что он неотрывно смотрит на нее и купца. Супруг выглядел утомленным и хмурым. Он едва заметно покачал головой. Тут оркестр заиграл музыку, церемониймейстер дал сигнал, и первая пара решительно зашагала в центр зала, побуждая остальных следовать за собой. После котильона господин Ларин отвел Анну Викторовну обратно к супругу и, галантно поцеловав руку, удалился. - Мне казалось, Вы не хотели с ним любезничать? - поднял бровь Яков. - Передумали? - Да не передумала я! - махнула рукой Анна. - у меня есть для Вас новости. - В Сретенск едет Петр Иванович... Штольман удивился, но тут же мысленно собрался, понимая, что узел интриги закручивается. Что нужно здесь Миронову? - ну не навестить же он племянницу поехал! - думал Яков. Об этом следовало поразмышлять позднее. - Господа! - к супругам подбежал, чуть не плача взволнованный Лазарь Николаевич Авилов. - Я нигде не могу найти Поленьку! Вы не видели ее? - Последний раз я видела госпожу Авилову перед перерывом. Она танцевала с Алексеем Юрьевичем. - рассказала Анна, что знала. Тут же в ее голове мелькнула картинка. Меховая накидка в пролетке и виднеющиеся из-под накидки мужские ноги в лакированных сапогах со шпорами. - Кажется, она уехала! - обтекаемо и неопределенно сказала госпожа Штольман, и, испугавшись неловкости, которую может вызвать ее видение, тут же спряталась за мужа. - Нужно провести дознание. - сказал Штольман Авилову, - опросить, кто видел Полину Дмитриевну в последний раз, расспросить казака на посту. Расспросы взволнованных гостей и слуг показали, что к ужину провожал Полину Дмитриевну коллежский секретарь Лебедев, и более их никто не видел. Странным образом он тоже пропал. Дальнейшее разбирательство показало, что господин Лебедев после ужина вышел со своей дамой на улицу, она изъявила желание скорее ехать домой, даже не попрощавшись со своим мужем. Супруга господина Ларина воскликнула: - Я сама видела, как мадам заключила месье Лебедева в объятия и подняла к себе в экипаж. Да! Мы все знаем, что силы то она недюженной! Потом мадам Авилова укрыла месье меховой полостью и увезла! Казак на посту утверждал, что ясно видел в экипаже госпожи Авиловой торчащие из-под мехового покрывала мужские сапоги. Напрасно Штольман жалел старика Авилова, пытаясь поделикатнее сообщить тому, куда пропала его благоверная. Коллежский асессор лишь от души посмеялся, и, вытерев слезы, сообщил: - Да! С колошами шутить себе дороже! Тем более дочь вождя! Стихия! Со мною было все тоже самое! Яков Платонович и Анна Викторовна, попрощавшись с гостями и семьей губернатора, поехали обратно в гостиницу. - Если бы эта женщина решила похитить Вас, я бы ей показала! - воскликнула Анна Викторовна. - Она смотрела на Вас, Яков Платонович, так плотоядно. - Я бы не дался, Анна Викторовна! - засмеялся Штольман. - Я никогда не поставлю Вас в такую ситуацию, чтобы Вы за меня краснели. - А господин Авилов не вызовет Вашего племянника на дуэль? - спросила беспокойно Анна. - Вас это волнует? - изучая ее лицо, спросил Штольман. - А Вас нет? - удивилась Анна - Алексей Юрьевич - большой мальчик, разберется! - хмыкнул Яков. Лебедев вернулся через два дня, едва успев на отъезжающий от гостиницы экипаж супругов Штольман. Вид Алексей Юрьевич имел весьма пришибленный, и он был необычайно молчалив. Больше никогда не буду провожать дам к ужину! - покаянно подумал Лебедев, и прислонившись к спинке сидения, устроился поспать, тут же провалившись в сон. Анна захлопотала, устраивая ему под голову подушку. Следом она потянулась за пледом. - Оставьте, Анна Викторовна! - остановил ее Штольман. - Но почему? - спросила она - Потому что. Он о себе сам позаботится. - отрезал муж и притянул ее к себе. Экипаж неторопливо тронулся, увозя своих пассажиров обратно в Кару.