***
— Где он, чёрт возьми? — Прорычала Се Бом, когда дверь приёмного покоя ещё даже не успела закрыться за ней. Её дыхание сбилось после долгой «пробежки», и Се Бом была практически уверена, что в это мгновение выглядит ещё более сумасшедшей, чем обычно, но ей было плевать на подозрительные взгляды врачей и медсестёр. Её внимание сосредоточилось на пальце Чон Гука, указывающем в сторону одной из кроватей, линией выстроившихся вдоль стены. Её заботил только Чон И Хён, сидевший с повязкой на руке поверх травмы, из-за которой её и вызвали. Крови не было, и это радовало, потому что в голове не возникали картинки прошлого — муж, истекающий кровью на крыше и в коридоре, — а паническая атака отступила. Впрочем, это не предвещало ничего хорошего для самого И Хёна, поскольку теперь она направлялась к нему, подгоняемая чистой яростью, ведь беспокойство сейчас отступило в тень. — Эй! — Она привлекла к себе внимание сразу, как только оказалась достаточно близко, заставив его повернуться в свою сторону. — Ты решил прославиться, как герой, погибший на поле боя, или что? — Бом~а? — Удивленно прошептал И Хён, пока на его лице по очереди отражались пять стадий горя от замешательства до осознания, насколько он облажался. — Что ты здесь делаешь? — Потому что! Потому что я проверяю, жив ли один идиот, словивший на задании очередную пулю! — Но ты должна быть на работе… О, она там и была, пока рабочий день не прервал её звонок мобильного. После этого она выскочила из здания, помчалась к своей машине и, наверное, нарушила сотню с лишним правил по дороге в больницу. — Потому что я твой экстренный контакт, — прошипела девушка, всё больше раздражаясь от его очевидных попыток увильнуть от разговора. — Это было прописано мелким шрифтом в нашем свадебном договоре! Помнишь? Его рот снова открылся в безмолвии, и она не была уверена, есть ли у него достаточно веские аргументы, чтобы парировать. В любом случае, она не подарила бы ему такой возможности. Воспользовавшись своим положением, Се Бом посмотрела на него сверху вниз, её сердце всё ещё стучало слишком быстро. — Ты хоть представляешь, каково это, когда тебе звонят из больницы и сообщают, что тебя подстрелили? И Хён моментально изменился в лице: замешательство и страх исчезли, вместо них появилась грусть. Его неповреждённая правая рука сомкнулась вокруг её запястья и не отпускает, когда она пытается вырваться. — Мне очень жаль, — прошептал он, сжимая её пальцы. Се Бом сильнее стиснула челюсти. И Хён отлично знал, что она ненавидит его извинения. — Будет лучше, если это действительно так. — Буквально рявкнула она, чувствуя, что из-за кома в горле слова даются ей с трудом. Её снова захлестнули гнев и адреналин, и глаза от этого загорелись ещё ярче. — Что, чёрт возьми, произошло? — Ниче… — начал было он и тут же замолк из-за её колкого взгляда. — Парень просто запаниковал и выстрелил, он не хотел меня убивать. — Вероятно, от этого всем должно стать легче, — усмехнулась Се Бом, переводя пристальный взгляд на его руку. Он так и не успел ответить, их уединение нарушил врач. Уставший и выглядевший чересчур взрослым мужчина, оглядел парочку хмурым взглядом. Под глазами у него, вероятно от непростого дежурства, пролегли тени. — Чон И Хён? — Уточнил он и, получив от последнего утвердительный кивок, переключил внимание на стоящую рядом девушку. — Извините, мы не можем сообщать личную информацию кому-то, кроме членов семьи или официальных представителей, подождите в соседнем зале. — Я его жена! — Снова рявкнула Се Бом, не дав врачу продолжить, хотя и понимала, что медперсонал просто выполняет свою работу, и им совсем ни к чему кричащий в отделении скорой помощи человек. Хватка И Хёна стала крепче, он попытался сдержать жену. Доктор бросил взгляд на их переплетенные руки, усмехнулся и, оставшись удовлетворенным увиденным, начал озвучивание написанного в заключениях, которые принёс. — Что ж, ваша рана — просто обширная ссадина, так что… Се Бом перестала воспринимать слова, когда мысли автоматически отнесли её к давним событиям в Le Ciel, к Эндрю и его пистолету, к словам И Хёна, которые могли быть последними. Он чуть не умер тогда, а она была рядом и могла только наблюдать. Только что его чуть не застрелили при исполнении служебных обязанностей, он мог быть убит… Она прикусила щёку в попытке успокоиться, впившись ногтями в кожу И Хёна, а доктор всё ещё продолжал что-то говорить. — Вы потеряли много крови, но недостаточно, чтобы последствия были серьёзными, так что не переживайте ни о чём. Постарайтесь в ближайшее время не напрягать особо руку, и… — Бом~а, — внезапно пробормотал И Хён, заставляя её осознать, насколько тяжёлым стало её дыхание и как крепко она сжала его руку. Она сфокусировалась на муже, переведя взгляд на повязку на его руке, где пролетела пуля, куда она могла попасть, куда могла попасть… — Всё в порядке, — добавил он, притянув ее ближе. — Я в порядке. Это никогда не перестает удивлять, эта мягкая интонация его голоса, когда он обращался к ней, способная привести всё в норму. И Хён стал мягче после событий в Le Ciel. Он превратил свой гнев и негодование во что-то продуктивное: в поддержку и опору для окружающих. В других случаях он становился более резким. Когда кошмары преследовали его даже при свете дня. Когда во рту появлялся вкус крови, заставлявший сжимать челюсти и запираться в комнате на долгие часы. Эти дни она ненавидела больше всего. Ей оставалось только стоять по другую сторону двери, прижавшись к ней лбом в тщетной попытке приблизиться, и продолжать что-то бормотать. Она не так хороша в этом, но однажды И Хён рассказал, что её голос стал единственным способом спасения от жажды крови, поэтому она старалась дать ему все виды утешения, на которые когда-либо была способна. Кроме того, разговоры расслабляли и её, сдерживали желание выбить дверь ногой. Она ведь однажды почти так и поступила, когда он заперся в ванной, а ей оставалось только слушать приглушенные стоны с другой стороны. И это было ещё одной причиной, почему она готова была разорвать этот мир на кусочки, когда узнала, что в него стреляли. Разве И Хён не достаточно натерпелся? Но сейчас он не был заперт, он смотрел снизу вверх, а его лицо было омрачено тенью беспокойства. Се Бом несколько раз моргнула и сократила расстояние между ними, чтобы обнять его за плечи. — Я в порядке, — снова повторил он, шепча ей прямо в ухо, но она не всё ещё не могла прогнать страх даже после этих слов, какими бы логичными они ни были. — Но я нет, — призналась она, хотя он был прямо рядом с ней: тёплый, крепкий и непоколебимый. Он прижался к ней сильнее, не заботясь ни о чём, кроме утешения. И это было не так ново, как ей хотелось бы думать.***
Кошмары уже стали привычным явлением. И Хён даже не смог бы назвать это полноценными кошмарами. Периодически по ночам его беспокоила травма, а потом добавились переживания из-за работы. Ему не нужно было привыкать просыпаться с бешено бьющимся сердцем, дрожью во всем теле и холодным потом, покрывшим кожу. Но присутствие кого-то ещё в постели стало чем-то новым. Се Бом могла выглядеть устрашающе даже во сне, и он любит её за это. Когда он просыпался в попытке сбежать от преследующих его разум воспоминаний, которые заставляли желудок сходить с ума, её решительный вид действовал на кошмары мгновенно — они отступали. Ему потребовалась минута, чтобы вглядеться в плавные черты её лица и откинуть со лба прядь тёмных волос. Только когда его сердцебиение вернулось к нормальному ритму, он позволил себе выбраться из постели. В их квартире тихо с тех самых пор, когда Со Юн вернулась к родителям, а Чон Гук — к семье. Не то что бы он не привык к тишине или жизни в одиночестве, но после самоизоляции нужен период адаптации, и он ещё не достиг финишной черты. Гостиная тоже казалась пустой без разбросанных на столе игр, со сложенным аккуратно диваном, а вмещающим на своей поверхности покрывала и подушки, на которых недавно спали, с раковиной, совершенно свободной от грязной посуды. Всего две тарелки — мыть легче и быстрее. Покачав головой, чтобы прогнать эти мысли, он наполнил стакан водой и сел на диван. В квартире над ними больше никто не шумел, в коридоре — тоже. Не было ничего, что могло бы отвлечь его от трясущихся рук и беспокойства. Он не был уверен, как долго смотрел на гладкую поверхность воды, но отчётливо услышал еле заметное шарканье. Се Бом возвышалась возле кухонного стола и, учитывая полузакрытые глаза и медлительность движений, ещё пребывала в сонном состоянии. — Кошмар приснился, — объяснил он. Она кивнула, не спрашивая подробностей, за что И Хён ей всегда был бесконечно благодарен. Как и всегда предпочитая действия словам, она просто села рядом, избегая прикосновений. Он почувствовал тепло её тела, но объятий не последовало. У Се Бом отлично развита интуиция: она всегда знала, когда ему нужно пространство, поэтому просто находилась рядом. И Хён всё ещё боялся причинить ей боль. Он не был уверен, что этот страх когда-нибудь исчезнет. Подумав об этом единожды, сложно стереть из памяти мелькающие перед глазами картинки жестокой расправы, несмотря на её бесконечные заверения и обещания. Тяга, которую он испытывал к ней сейчас, разумеется, отличалась от жажды крови, но иногда всё ещё пугала его. Вдруг его утреннее желание поцеловать её связано только с животными инстинктами? Что если в следующий раз, когда он проведёт губами по её шее, зубы порвут кожу, как это случилось с Эндрю? Эти страхи, с которыми он боролся регулярно, противоречили результатам долгой самоизоляции, краткой фразе «здоров» в его амбулаторной карте и многочисленным отрицательным тестам. Это битва, в которой он должен был сражаться и победить самостоятельно, в одиночку. «Хотя, всё же не совсем в одиночку», — подумал он, взглянув на Се Бом. Они продолжали молчать достаточно долго. И Хён осознал это, когда почувствовал прикосновение её головы своим плечом. Её глаза закрыты, а дыхание ровное. Она абсолютно точно жива и реальна. — Идём, — прошептал он, сдержав смешок, когда она протестующе застонала и уткнулась носом в его шею. — Идём спать. И Хён поднял жену на руки, и она уцепилась за него, как коала. Её тепло прогнало холод опустошённости, заставив его чувствовать себя дураком за то, что встал и побеспокоил. Их комната почти не изменилась с того памятного времени, за исключением сдвинутых кроватей. И Хён никогда не думал, что предмет мебели может вызвать столько эмоций, но это был так, и это радовало Се Бом зарылась в простыни прежде, чем он успел сделать хоть одно движение, явно готовая снова заснуть и не просыпаться до полудня. Он почти принял решение вернуться на кушетку и провести там остаток своей бессонной ночи, но Се Бом схватилась за него, чего никогда не делала, даже полностью проснувшись. И Хён подчинился без возражений и лёг рядом с ней. Она сразу же прижалась плотнее к мужу, переплела их ноги, а её голова с того момента покоилась на его плече. Он накрыл ладонью её руку, покоившуюся на его груди и подумал, что в таком тепле легко закрыть глаза и позволить себе задремать спокойно. Счастье иногда бывает болезненным, но он будет достаточно храбр, чтобы справиться со всем остальным.***
Справиться с последствиями оказалось сложнее, чем она ожидала. В определенные моменты Се Бом осознавала, что чересчур опекает мужа после всего случившегося в Le Ciel: после липкого ощущения крови на руках и недель, проведённых в страхе за его жизнь. Она до сих пор иногда вскакивала посреди ночи и могла успокоиться, только услышав ровный звук его сердцебиения. А теперь ещё и это. После его последнего ранения она слишком часто приезжала к нему в участок, но ничего не могла с собой поделать. Ей было легче лично забрать мужа с работы, чем дожидаться в квартире, и потребуется ещё некоторое время, чтобы преодолеть удушающую тревогу. Они оба всё понимали, хоть и не обсуждали это. И Хён точно всё знал. Она видела его мягкую улыбку каждый раз, когда он снова обнаруживал её на парковке перед участком. Они без труда читали друг друга теперь, когда все секреты были раскрыты. Теперь, когда она точно знала, какими методами он пытается избежать чего-то — не то что бы он делал это часто. И именно поэтому сейчас она даже издалека могла сказать, что он сыт по горло сложившейся ситуацией. Он стоял перед входом в участок, скрестив руки на груди, и продолжал вести беседу с человеком, который проклинал его всеми возможными словами, теряющими смысл от невовремя разбушевавшегося приступа заикания. Даже когда Се Бом вышла из машины, громко хлопнув дверью, их внимание не переключилось. Чрезмерная сосредоточенность была верным признаком того, что ничем хорошим это не закончится. Се Бом сделала шаг в сторону мужа, потом другой и ускорилась. Она видела, что мужчина замахнулся для удара, и поняла, что И Хён тоже заметил этот жест, сжав челюсти и приготовившись к неизбежному. Он был служителем закона и не мог позволить себе всё испортить, пусть для полноценного ответа и потребуется отступление на одну ступень. Придётся наблюдать за этим со стороны, а потом несколько дней обрабатывать синяк, подумала Се Бом. Меньшее из двух зол, разумеется, но вряд ли такой вариант мог когда-либо её устроить. Она мгновенно оказалась между двумя мужчинами, её пальцы легко обхватили приближающийся кулак, остановив его движение. И Хён слишком часто был близок к смерти, а её не было рядом, когда он больше всего в ней нуждался. Но в этот раз она оказалась в нужном месте и в нужное время. — Не прикасайся к нему, — прорычала она, сжимая запястье мужчины так сильно, что и сама почувствовала боль. Глаза нападавшего широко распахнулись от испуга. Это выглядело даже забавно, как быстро он перешёл из одного состояния в другое при малейшем изменении расстановки сил. Обычно такого было достаточно, чтобы перевести ситуацию в более спокойное состояние, но не в этот раз. — Думаешь, такой крутой? — Уточнила Се Бом, и её голос в тот момент был настолько низким, что действительно походил на рычание хищника. Она пристальное вгляделась в глаза мужчины, сгибая его руку под таким углом, что ещё хоть дюйм и будет перелом. О, она предвкушала это. — Думаешь, можешь кричать на людей, выполняющих свою работу, просто потому, что такие отбросы, как ты, существуют? — Да как ты смеешь… — Тут же подал голос тот, но бровь Се Бом угрожающе приподнялась, изогнувшись. Кажется, он воспринял этот жест как реальную угрозу, тут же начав дёргаться в попытке ослабить хватку. Юн Се Бом не позволяла ему сделать это ещё несколько мгновений, отпустив его запястье настолько резко, что мужчина от неожиданности упал на асфальт. Рука И Хёна уже нашла своё место на её пояснице, являя самое надёжное доказательство, что он здесь и с ним всё в порядке. В определённом смысле этот собственнический жест был и способом защиты. У И Хёна никогда не было никого, кто мог бы его защитить, и Се Бом знала об этом. Ни в старшей школе, ни в академии, ни в полиции… Ему и не нужно было, чтобы кто-то заступался за него, но Се Бом все равно делала это. И будь она проклята, если кто-нибудь посмеет прикоснуться к нему ещё хоть раз.***
— Оу, ты замужем? Вне зависимости от того, сколько раз люди догадывались об этом, Се Бом всегда удивлялась, как и сейчас. Немного подозрительным казался тот факт, что другие знают о твоей личной жизни. Однако бариста, которая задала вопрос, совсем не выглядит как человек, склонный к последовательности и коварным планам. У неё широкая улыбка и серьги в виде сердечек. На бейджике значилось — Мин Сон. — Ага, — подтвердила она, расслабившись и сделав очередной глоток кофе. — Вы не возражаете, если я задам несколько вопросов? — Ты что, полицейский? Мин Сон засмеялась так, как это делают люди без скелетов в шкафу, чувствующие себя беззаботно из-за подобных «обвинений» и не обижающиеся на малейшие уколы. Се Бом даже не это имела в виду, потому что… Ну, она состоит в спецназе и вышла замуж за полицейского. — Я просто увидела твоё кольцо, — произнесла девушка, кивнув головой в сторону руки Се Бом, которой она сжимала чашку с кофе. Кольцо… Се Бом состояла в SOU, но даже до вступления в спецназ она не особо любила украшения. И несмотря на то, что ощущение кольца на её пальце со временем стало более привычным, тот факт, что его могут видеть все, по-прежнему заставало её врасплох. — Так что ты хотела узнать? — Подсказала Се Бом, потому что девушка действительно не кажется надоедливой и не желает зла, а у неё как раз было свободное время. — Видишь ли, я планирую сделать предложение своей девушке, — улыбнулась Мин Со. — И я была бы рада любым подсказкам, как это лучше сделать. Се Бом рассмеялась. — В этом я тебе точно не помощник. — Почему? Как ваш муж сделал предложение? — Это я буквально огорошила его просьбой жениться на мне. — Ох, ты не из романтиков, — девушка нахмурилась, но похоже, что она больше разочаровалась в себе, нежели в Се Бом, потому что она оказалась не совсем такой, как ожидалось. — И он согласился? Се Бом пожала плечами. Этот жест нёс в себе намного больше загадок, чем Мин Сон когда-либо сможет понять, включая застенчивые прикосновения, которые всё ещё периодически затягивались, и непоколебимую уверенность в поддержке друг друга. На самом деле, ни один из них не был романтиком в том смысле, чтобы дарить цветы, использовать ласковые прозвища и удивлять друг друга ужинами или подарками — это не то, чем они занимались. Се Бом никогда не считала подобных людей странными, но это была совершенно незнакомая история. — Он сказал «да», — подтвердила она спустя несколько мгновений, и от воспоминаний на её лице расцвела улыбка. — Но вы уже поженились, да? — В некотором смысле. Но что планируешь ты? Вопрос должен был отвлечь от её собственного семейного положения, но Се Бом задала его с искренним интересом. — Ну, мы познакомились в одном замечательном книжном магазине. Там часто организовывают публичные чтения стихов или концерты, поэтому я подумала, было бы здорово устроить что-нибудь во время одного из таких мероприятий. — Это хорошая идея, — искренне улыбнулась Се Бом. — Хотя я и не могу говорить за твою девушку. — Я понимаю, — пробормотала бариста, взглянув на свои руки. — Просто я колеблюсь на счет публичного предложения. — На самом деле, единственное, о чём тебе действительно стоит подумать, это о твоей девушке и своих чувствах к ней. Для предложения не нужна публичность, если это не то, что вы хотите на самом деле. — Ага, — повторила девушка, глядя немного растерянно, прежде чем встряхнуться и широко улыбнуться Се Бом. — Простите, что задержала вас. Спасибо огромное! — Удачи с предложением. — Се Бом улыбнулась в ответ, отсалютовав Мин Сон чашкой. После того, как бариста в очередной раз поблагодарила её и вернулась к работе, Юн Се Бом покинула кофейню с лёгкой хмуростью на лице. Это правда, что её предложение нельзя было назвать даже удовлетворительным в определённом смысле. Потрясающим в своих последствиях и спонтанности, но совершенно не впечатляющим во всём остальном. Даже их переезд был намного эмоциональнее: её мечта, наконец, осуществилась, их фотография висела на главной стене, их одежда была сложена в одном шкафу, воспоминания и обещания на будущее сосуществовали в этой квартире. Простая, но очевидная идея пришла ей в голову. Она вернулась с работы немного раньше обычного, при входе сразу уловив аромат готовящегося чачжанмёна. В этот раз не было смысла сдерживать улыбку. И Хён часто так делал, когда у него было время, — готовил для неё, будто это самое естественное действие на Земле. Просто блюдо, ничего особенного. Се Бом считала, что это показывало, как они поддерживают и любят друг друга. Они готовили, выключали свет, когда кто-то из них засыпал раньше, она каждое утро заваривала чай, потому что он не любит кофе, и внимательно следила, чтобы он заботился о своём колене. Это ведь не романтика, правда? Она зашла на кухню, сняв обувь, отбросив куртку и завязав волосы в пучок. И Хён стоял у плиты спиной к ней. Бессовестно воспользовавшись этим, Се Бом прижалась к нему и вдохнула аромат его парфюма. — Привет, — поздоровалась она, обняв его за талию. Он забавно промычал что-то в ответ, положив правую руку на её запястье. Он такой тёплый, и это тепло с лёгкостью прогнало дневную усталость и подарило комфорт. Се Бом встала на цыпочки, коснувшись губами его шеи, а потом прошептала ему на ухо мысли, которые не покидали её весь день. — Может, поженимся? И Хён замер. — Мы уже женаты, — ответил он медленно и растерянно, но она знала, что его мозг со скоростью света сейчас обрабатывал информацию, поэтому он быстро придёт к тому же выводу, что она утром. — Я подумала, что мы могли бы устроить настоящую свадьбу. Церемония, платье и всё такое. Если хочешь, разумеется, то есть… Он развернулся и обхватил её лицо, целуя с такой силой, что она чуть не задохнулась от удивления. Его обручальное кольцо на её щеке было таким же тёплым, как и он сам, и она даже не возражала бы, оставь это украшение особый след на коже. Каждый раз, когда она смотрела на своё кольцо, когда заполняла документы или держала палочки для еды, её сердце всегда переполнялось чувствами, которые очень сложно объяснить иррационально. Она вспоминала, с какой лёгкостью он согласился жениться на ней, а потом признался в любви, записав видео. Вспоминала его искренность, доброту и то, как он любит её столь беззастенчиво и просто. Иногда этого становилось слишком много в её голове. Но она не позволила бы ему так поступать, если… Се Бом заставила себя отстраниться, губы обожгло его тяжёлое дыхание, карие глаза впились в неё. — Это «да»? — Я хочу эту свадьбу, — почти задыхаясь, ответил он и снова приблизился. — Я хочу жениться на тебе. — По-настоящему, — улыбнулась она. — По-настоящему, — повторил И Хён и поцеловал её.***
— Это твой пятый или шестой шот? Хотя её горло всё ещё горело от текилы — огромное спасибо, Top Shelf — Се Бом не могла сдержать улыбку. Но погодите, это её свадьба, и она могла выглядеть настолько глупо счастливой, насколько хочет. Особенно, когда И Хён веселился, шепча ей на ухо, его горячая, даже горячее текилы, ладонь согревала её поясницу, контрастируя с лёгким холодком обручального кольца. — Я сбилась со счёта, — пробормотала она, бесстыдно прижимаясь к нему. — Но ты не можешь меня винить, потому что это единственный способ выдержать мамины советы о разных способах родов. И Хён резко вздохнул позади неё, вызывая её смешок. — Я надеялся, что церемония её немного сдержит, — растерянно прошептал он, как только пришёл в себя. — Судя по всему, только раззадорила. — Я постараюсь держать её подальше от тебя, — он улыбнулся ей в шею, скользнув губами по коже. Се Бом была в шаге от того, чтобы затащить его в ближайшее помещение или даже шкаф, чтобы поцеловать, словно подросток, но он уже успел отстраниться. — Она наблюдает за нами, придётся принять удар на себя. — Мой герой, — заявила она, заслужив фырканье и поцелуй в щёку. Он ускользнул ещё до того, как она успела что-то сказать, но одиночество Се Бом не продлилось долго. Не прошло и нескольких минут, как Со Юн врезалась в неё, каким-то образом умудрившись не наступить на длинное свадебное платье. — Привет, — выдохнула она, широко улыбнувшись искренней детской улыбкой с одним отсутствующим передним зубом, Се Бом улыбнулась в ответ, прижав ладонь к щекам девочки, как они делали и раньше. Благодаря вниманию И Хёна и Чон Гука, она танцевала всю ночь и до этого момента не успела перевести дыхание, что свидетельствовало об отлично проведённой эффективной операции. Теперь Со Юн могла позволить себе быть ребёнком своего возраста в полном смысле этого слова. — Тебе весело? — Се Бом спросила только для того, чтобы увидеть, как улыбка девочки становится шире, ведь ответ довольно очевиден. — Да! Мама смеётся всю ночь, не переставая. Она действительно очаровательна, эта девчонка, подумала Юн Се Бом. — Ты выглядишь так красиво, — внезапно произнесла Со Юн тихим голосом, после чего Се Бом положила подбородок на складку между большим и указательным пальцами и забавно поджала губы. — Думаешь? Если она так говорила, так и было. И Хён прошептал ей на ухо «потрясающе выглядишь», как только смог, но его взгляд, когда она вошла в комнату, стоил любого комплимента, который он когда-либо мог сделать. Тем не менее, он продолжал шептать подобные слова во время танца. Он же сегодня выглядел абсолютно сокрушающе. Она никогда не использовала это слова ранее, но, чёрт возьми, оно идеально подходило сейчас. Они были обычными людьми, И Хён и она. Они не одевались вычурно: у неё в шкафу не так много классических платьев или юбок, и она даже не знала, что у него есть смокинг. Но сегодня заслуженно был совершенно иной уровень. Она нашла мужа взглядом. И Хён одной рукой опирался на спинку стула её матери, другой держал стакан, его волосы были немного взлохмачены, а галстук-бабочка сброшен на стол, первые две пуговицы рубашки он оставил расстёгнутыми, открыв вид на ключицы. Проще говоря, он был истинной достопримечательностью. Но что ей больше всего нравилось этим вечером? Его улыбка. И Хён не переставал улыбаться всю ночь, легко прикасался к ней и излучал счастье, от которого у неё кружилась голова. Даже сейчас она скучала по его присутствию рядом с ней, по его руке на своей талии, сегодня открытой для мира из-за довольно откровенного платья. Се Бом снова посмотрела на Со Юн. — Я же говорила тебе, цвет этого платья идеально подойдёт, — отметила она, напомнив о походе по магазинам в поисках нарядов на сегодня. — Я иду к И Хёну. Почему бы тебе не найти Чон Гука и не заставить его танцевать, чтобы все могли посмеяться? — Хорошо, — засмеялась Со Юн и исчезла среди танцующих. После операции начало казаться, что она ни на минуту не останавливается, словно не знает, как замедлиться; в некоторые моменты она становилась сильнее самой жизни. Её оптимизм никогда не меркнул, и она научилась наслаждаться каждым мгновением, Се Бом поражалась этой девчушкой. Заворожённая мужем она перефокусировалась. Это был наиболее быстрый путь к нему, несмотря на множество людей на танцполе — большинство гостей уже покинули места за столом, чтобы сжечь набранные калории. Она проскользнула под его руку, заметив удовлетворенную улыбку матери, но смогла сосредоточиться только на профиле мужа. Се Бом запрокинула голову, размышляя о возможности потребовать у мужа поцелуй прямо при маме, но в конце концов отказываясь от этой идеи. — Я скучала, — только и произнесла она. Се Бом научилась быть мягкой рядом с ним, потому что резкость с ним не нужна, И Хёну были необходимы тёплые моменты и её забота. Поэтому была только нежность, когда она гладила его по спине во время приступа и поцеловала в первый раз, и хотя это было только начало их настоящих отношений, мягкость составляла большую их часть. — Почему бы молодожёнам не пойти потанцевать, а? — Подмигнула им его мама, как будто они не этим занимались на протяжении всего вечера. Но это был отличный выход, и будь Се Бом проклята, если осталась бы здесь, чтобы продолжать слушать, сколько детей им стоит родить. — Да, дорогой, — поддразнила она, многозначительно дёрнув мужа за руку. — Давай покажем им, какие мы хорошие танцоры. И Хён рассмеялся, как и делал это весь вечер. Пожалуй, это ночь действительно была лучшей в её жизни. Эта мысль усиливалась на протяжении всего этого дня: во время медленных танцев, которые они исполняли, когда его нежность выражалась в шептаниях в шею, а её — через кончики пальцев, прижатых к его плечам и спине. Она даже не знала, сколько песен проходило в таких объятиях, пока его слова не достигли её мыслей. — Хочешь улизнуть? Се Бом улыбнулась, наклонив голову. — Боже, я плохо на тебя влияю. И Хён пожал плечами, хотя уже вёл её через весь зал за собой. Учитывая, что это всё-таки их свадьба, окружающие должны были бы обратить внимание на новобрачных, но они продолжали танцевать и наслаждаться праздником. Поэтому, когда им удалось с приглушенным смехом и украденными друг у друга поцелуями выйти на просторный балкон, преодолев три лестничных пролета, Се Бом поняла, что не хотела бы вновь вернуться в шумный зал. Она обернулась к мужу, руки которого уже заняли своё место на её бедрах. Подняв голову, она не всё ещё не могла утихомирить бешеное сердцебиение из-за его взгляда, его мягкой и немного ошеломленной улыбки. — Привет, — отчего-то пробормотала она, зная, как глупо выглядит сейчас и как сильно влюблена. Его единственный ответ — поцелуй, медленный и терпеливый, каким он сам был в течение многих лет. Её до сих пор поражало, насколько он воистину терпелив с ней, с их отношениями. Се Бом справедливо боялась, что у неё не так много самоконтроля. Она углубила поцелуй, почувствовав, как перила впиваются в кожу, когда И Хён предпринял попытку приблизиться к ней ещё сильнее. Они отстранились друг от друга, чтобы перевести дыхание, и взглянули на небо. Небо было таким тёмным, и лишь звёзды, сверкая, превращало ночь в картину. Они оба знали, почему они пришли именно сюда. Воздух и горизонт — кажется, они были ядром их отношений. — О чём ты думал, когда падал? — Вдруг спросила она себе под нос, борясь с нежеланием нарушить покой этого мгновения. — Я думал, что ты идиотка, — улыбнулся он, заставив её фыркнуть в ответ. — А ещё, что ты была права. Моя жизнь ещё не закончилась, и я могу построить любое будущее, какое захочу. — И как оно? — Я работаю над этим, — счастливо заявил мужчина. Се Бом чуть откинулась назад, чтобы взглянуть ему в глаза, изогнув бровь. — Так я действительно оказала тебе услугу. — Я бы позволил тебе столкнуть меня с любого здания, — усмехнулся И Хён, коснувшись её губ своими словами. — Ты всё-таки ненормальный. — А ты моя жена. Ладно, хорошо. Это и правда что-то делало с ней. Это было что-то тёплое, покалывающее кончики пальцев и такое счастливое, что она никогда не перестанет улыбаться. Се Бом в миллионный раз посмотрела на И Хёна, увидела его улыбку и счастье. Её пылающее сердце точно знало, что между ними всегда будет всё будет правильно.