***1***
— Дождь собирается. — Ты прекратишь когда-нибудь говорить о дожде? И Хён покачал головой, раздражённо вздохнув, но всё равно взял ещё один мяч. В 60 футах от него стояла Се Бом с бейсбольной битой наготове. Как и обычно, решительное выражение лица придавало ей пугающий вид. На самом деле всё объяснялось довольно просто. Как и всё, что когда-либо происходило с Се Бом. Она появилась в его квартире из ниоткуда и настояла на обучении основам бейсбола, проигнорировав его попытки объяснить, что всё немного сложнее, чем ей может казаться. Но девушка одарила его долгим выразительным взглядом, и он сдался, согласившись отвезти её на бейсбольное поле, которое находилось всего в 15 минутах езды. Это было одно из его требований при подборе корпоративной квартиры, и И Хён был благодарен, что его выполнили. Се Бом шагала по левую руку от него необычно легко и свободно. Они перекидывали мячи туда-сюда уже около часа, когда И Хён чувствовал перемены в воздухе и направлении света, колено начало ныть, но Се бом, похоже, это не особо волновало. — Просто брось этот чёртов мяч! Он едва сдержался, чтобы не выдать недовольство во взгляде, отвёл руку назад и сосредоточился. Бейсбол снова стал привычным и приятным. Он дарил комфорт, к которому И Хён так долго привыкал, отгоняя мрачные мысли о прерванной спортивной карьере и туманном будущем. Очень опасный и неуверенный удар Се Бом заставил мяч отскочить всего на несколько футов. Череда последовавших за этим проклятий заставила мужчину настаивать на своём. — Можем мы наконец закончить, пока не промокли насквозь? — Он задал вполне серьёзный вопрос, но не смог сдержать весёлой улыбки. У него никогда не получалось лукавить в её присутствии, особенно в такие моменты. Се Бом попросила научить её бейсболу в попытке открыть для себя ту огромную часть его жизни, которая сейчас могла быть только развлечением. Чем-то, что он продолжал из раза в раз воспринимать слишком болезненно, чем-то, что он постоянно пытался скрыть. Она фыркнула так громко, что И Хён расслышал это издалека. — Я никуда не уйду, пока не ударю по мячу. — Но ты попала по нему. — Пока я не попаду по нему хорошо, — добавила она, сверкнув взглядом. На этот раз, не сдержавшись, И Хён всё же закатил глаза. — Хорошо, — немного смягчился он, подойдя ближе. — Что ты…? — Я покажу тебе, как правильно бить, чтобы мы могли уйти до того, как начнётся дождь. — Почему ты так одержим…? Се Бом во второй раз оборвала себя на полуслове, когда он уверенно обхватил её руку своей, заняв позицию чуть позади неё. Он замер, заметив её молчание, и, кажется, только в тот момент сам осознал, насколько близко друг к другу они находились. Уже через секунду он решил игнорировать это, обыграть, как и всегда, когда их прикосновения или взгляды задерживались дольше обычного. — Отведи локоть назад, — попросил он, мягко направив её, — чтобы твоя рука образовывала букву V, когда ты хочешь нанести удар. Хорошо? Она кивнула. И Хён опустил взгляд и ногой сдвинул её ступни. — Широкая стойка даст тебе больше опоры. Когда наносишь удар, держи руки близко к телу, иначе потеряешь силу. Се Бом промычала что-то в ответ, сжав биту и изменив позу по его совету. Только когда результат полностью соответствовал указаниям, он кивнул и вернулся на своё место. И хорошо, потому что Се Бом полностью сосредоточилась на своей задаче — бита в правильном положении, ноги согнуты, а глаза полны решимости. Всё это добавилось к воспоминаниям и мыслям в его голове, которые он не мог себе позволить прямо сейчас. Принимая знакомую позу, И Хён прикусил щёку. Мяч из его руки пролетел прямиком к её бите, а её удар был целенаправленным и достаточно сильным, чтобы отправить его через всё поле. И ровно в момент, когда Се Бом победно вскинула руки, небо ответило грохотом грома, а небеса разверзлись, дав дорогу проливному дождю. Она запрокинула голову и засмеялась, бурно и беззастенчиво, заставив И Хёна онеметь от этого зрелища. Эти слова давно жили в его груди, цвели, словно весенние первоцветы; он пытался им сопротивляться, пытался долго, но уже понял, что это бесполезно. Он влюбился в неё ещё 10 лет назад, и отрицание этого стало бессмысленным при виде её тяжелеющих под дождём волос, раскинутых рук, устремлённых к небу, закрытых от удовольствия глаз и бесполезно висящей на руке биты. — Эй, — крикнул он наконец, чтобы отвлечься от болезненного напряжения в низу живота и достучаться до неё. — Не намочи мою биту! Когда её брови поражённо взлетели вверх, он понял некоторую двусмысленность произнесенного и тут же засмеялся, чтобы сгладить собственное удивление в её глазах. Дождь немного отрезвил его, позволил мыслям сфокусироваться на чём-то ином, помимо Се Бом, её губ, волос, глаз, её яростной решимости довести всё до победы и на том, как сильно он её любит. Иногда ему казалось, что он не сможет сдержать это. Но он мог. И должен был, чтобы не ставить под угрозу всё, что у них уже было. Она опустила взгляд на него: приоткрытые губы приобрели лёгкий фиолетовый оттенок из-за холодных капель дождя, её глаза были широко раскрыты и в них читалось что-то, что он не мог понять. Всё ещё улыбаясь, И Хён скрестил руки на груди, только сейчас осознав, что его рубашка промокла насквозь, и вызывающе кивнул в её сторону. — Чего? Она покачала головой, прежде чем успела сказать что-то более, чем «ничего».***2***
— Ты женишься? И Хён тяжело вздохнул, кажется, уже в десятый раз за последние несколько минут, и кивнул, по-прежнему не отрываясь от своих бумаг. — На Се Бом? Он кивнул ещё раз. — Как ты вообще?.. — Это ради квартиры, — пробурчал И Хён себе под нос, прервав продолжающего разглагольствовать друга. Однако прислонившийся к рабочему столу Чон Гук и так больше не выглядел готовым продолжать эту дискуссию. На его лице читалось сочувствие, и уже только это могло тревожить. — И ты согласился? — Да, именно поэтому я женюсь, — медленно ответил И Хён, приподняв бровь. — Я имею в виду… Эта затея не кажется тебе плохой идеей? — Не более любой другой. Никто не догадается, мы ведь давно знакомы, у нас есть нужный опыт… — Нет, — на этот раз вектор разговора сменил Чон Гук, пытавшийся спрятать грустное выражение лица. Что-то действительно беспокоило его. — Я имею в виду для тебя. Оу. Так вот, что он имел в виду. Сердце застряло где-то в районе горла. И Хён отвернулся, резко сжав ручку, прежде чем немного расслабиться. Как только его рука перестала предпринимать попытки раскрошить предмет для заполнения документов, он тихо спросил: — Откуда ты знаешь? — Ты шутишь? Я всегда знал. С того самого дня. И Хён вздохнул, уронив ручку и проведя рукой по лицу. Всё это время он был таким осторожным, особенно в присутствии окружающих, но мысли его наставника и напарника не должны быть удивительны, не так ли? Он был хорошим детективом и довольно наблюдательным человеком, когда хотел этого. Тем не менее, его осведомлённость застала И Хёна врасплох. — Я настолько очевиден? — Вы оба, — чуть тише пробормотал Чон Гук. И Хён обернулся к нему, нахмурившись и уже готовясь спросить, как он всё понял, когда чья-то рука бесцеремонно упала ему на плечо. Вздрогнув, он вскинул взгляд на помешавшего беседе человека. На него смотрела Се Бом. — Хей, я принесла документы. — Я же предупреждал, что сегодня буду работать допоздна, — произнёс он тоном, больше похожим на извиняющийся, пока его сердце билось с бешеной скоростью из-за страха, что она всё слышала. Но Се Бом была спокойна, а её движения — небрежны, и сердце И Хёна постепенно вернулось к привычному ритму. — Знаю, поэтому я и зашла. И получила это, — добавила она и, подумав, приоткрыла холщовую сумку, чтобы он тоже оценил перспективы их обеда. — Вы женитесь, — повторил очевидное Чон Гук, получив в ответ равнодушный взгляд Се Бом. — И что? Поднявшись с рабочего места, И Хён едва сдержал смех. — Идём, — обратился он к Се Бом, сжав её руку и потянув к выходу из участка. Чон Гук всё ещё наблюдал за ними тревожно-забавным взглядом.***
Они разместились за одним из столиков снаружи, воспользовавшись тем, что рядом не было никого, кто мог подслушать их. Се Бом положила на стол перед ним толстую стопку бумаг, состоящую из документов для регистрации брака и договора об аренде; зрелище заставило его глаза расшириться. Бумажная волокита ни для кого не являлась хобби, в особенности это касалось полицейских, ненавидевших отчёты. Но у появления этой стопки была уважительная причина. — Что я должен подписать? — уточнил мужчина, параллельно раскладывая на столе принесенную еду. — Первые три страницы, а затем седьмую и девятую. Он промычал в ответ, подтвердив, что всё понял, и принялся читать. Первую страницу он подписал легко, всего за несколько минут, но со второй всё стало сложнее. Только прочитав пункты брачного договора, он осознал чудовищность того, что они собирались провернуть. С точки зрения закона они действительно будут женаты. Будут мужем и женой, будут жить вместе, им придётся везде появляться в качестве пары. Но самое важное — им придётся обсудить более сложные, интимные темы, например медовый месяц и… детей. Это… Ему многое нужно было принять, осознать прямо сейчас. Особенно учитывая те чувства, которые разрывали его изнутри. Не было никаких сомнений, И Хён отлично знал, что хочет сделать это для неё, но слова Чон Гука снова и снова прокручивались в голове. Скорее всего, он не сможет выйти из этой истории невредимым. Как бы отреагировала Се Бом, если бы он признался? И Хён покачал головой — неважно, как она отреагирует. Был ли смысл в этом признании? Наверное, он должен был сказать правду, ведь они оба ввязывались в эту историю без малейших сомнений. Он должен был быть честным, чтобы их брак, не стал клеткой для неё. А может, и не должен был. Может, лучше никогда не говорить об этом или подождать, пока представится возможность. Если это когда-нибудь вообще произойдёт. — Ты в порядке? — Её вопрос вырвал мужчину из борьбы со своими мыслями, в её тоне звучала непривычная забота. — Да, прости, — отозвался он, снова сосредоточившись на бумагах и отогнав от себя постороннее. Дело пошло быстрее. Ему удалось прочитать целый абзац, прежде чем она снова заговорила. — Ты уверен в этом? Опять же, её тон пугал больше всего, побудив И Хёна немедленно взглянуть на неё. — Ты была той, кто попросил об этом, — улыбнулся он, выдержав её беспокойный хмурый взгляд. — Я знаю, — ответила она, но всё ещё не выглядела успокоенной. — Если тебе это не нравится, если ты хочешь отказаться, я не буду винить тебя. Ты можешь остановиться прямо сейчас, если… — Бом-а, — перебил он, звуча слишком ласково ради них обоих, хотя и не было похоже, что это хоть как-то подействовало. Юн Се Бом всегда старалась не делать поспешных выводов, она оставалась прямолинейной, дерзкой и краткой, но вот сейчас она спотыкалась на словах, говоря что возможно они поторопились, чтобы успокоить его, привести в чувство. Теперь, когда её внимание сосредоточилось исключительно на его глазах, он, не прерывая этого контакта, одну за одной медленно подписывал бумаги. Вторую страницу, потом следующую, затем — седьмую и девятую. — Смотри. Я уверен. Хотя она изо всех сил пыталась сдержать свои чувства, у И Хёна не было ни одного шанса скрыть собственную радость, когда её губы растянулись в улыбке. — Очень хорошо. Было бы больно переделывать все документы, — усмехнулась она, уже схватив палочки для еды одной рукой и подтолкнув тарелку в его сторону другой. И Хён усмехнулся в ответ, с радостью приняв еду и палочки, которые она протянула следом даже не глядя, полностью поглощённая заслуженным обедом. Я люблю тебя, подумал он, в очередной раз осознал это и прочувствовал, но так ничего и не сказал.***3***
В лифте Со Юн прошептала ей «он красивый», и Се Бом только улыбнулась. Не то чтобы она не знала об этом. Не то чтобы кто-то не знал об этом. Это были два самых известных факта о Чон И Хёне: он почти добрался до Высшей лиги и он всегда был красивым. Знать и замечать — это два разных понятия, но Се Бом могла с уверенностью заявить, что и раньше замечала это бесчисленное количество раз. Когда он смеялся под дождём, запрокинув голову, когда просыпался такой мягкий и сонный, когда раздражался после выпивки, когда она увидела его без рубашки, когда он улыбался настолько широко, что на щеках появлялись ямочки. В любом случае, похоже, что Со Юн была абсолютно права. — Ты считаешь её красивой? — спросила Со Юн, пока они играли в карты, И Хёну пришлось скрыть смех за широкой ладонью. Се Бом закатила глаза, ответ же был очевиден. — Разумеется, считает. — Разумеется, считаю, — послушно повторил он, весело поглядывая то на жену, то на Со Юн. — Ты поэтому на ней женился? Это заставило их обоих возмутиться, но Се Бом была рада, что это не ей придётся отвечать на этот вопрос. Вместо этого она лишь провокационно подняла на него бровь и пожала плечами, будто это не её проблема. Она не постеснялась бросить его на амбразуру. Он прикрыл глаза, но без лишнего промедления всем телом повернулся к Со Юн, позабыв о стопке карт. — Нет, не поэтому. — Тогда почему? Настала очередь И Хёна пожимать плечами, а Се Бом наблюдала за этой картиной, закусив губу, чтобы сдержать смех. Но она не могла отрицать, что ей тоже было любопытно. Из-за распространения людского бешенства и всего остального у них не было времени придумать предысторию для подобных вопросов. Их свадьбу можно было объяснить той самой правдивой причиной, но подобные вопросы всё равно представляли опасность. — Ты любишь закаты? — Спросил И Хён у девочки, которая сразу стала серьёзной и нахмурилась. — Ну. да… — Можешь объяснить, почему? — Потому что это красиво, — парировала Со Юн, сморщив лоб и опустив брови. Се Бом тоже попыталась проследить его ход мысли, но старалась выглядеть бесстрастной. — Это всё? — Нет, — поправила себя девочка, на этот раз сощурив глаза. — Они заставляют меня чувствовать что-то, что-то удивительное. — Можешь описать поточнее? — Иногда мне немного грустно, но это хорошая грусть. А иногда они делают меня очень счастливой. — Именно. То же самое и с Се Бом. Глаза девочки загорелись, будто прямо сейчас наступило Рождество, и она посмотрела на И Хёна, явно впечатлённая таким ответом. — Оу, — выдохнула на, а затем повернулась к Се Бом. — Я тоже хочу влюбиться. Се Бом улыбнулась, не в силах сделать что-либо другое из-за сбившегося вмиг дыхания. Её взгляд перескакивал с невозмутимого лица И Хёна на Со Юн и обратно, она пыталась сосредоточиться на чём-то, но сердце колотилось с невероятной силой без видимой на то причины. У неё, разумеется, были определённые подозрения, родившиеся ещё в те несколько раз, когда он задерживал на ней взгляд и, казалось, хотел что-то сказать, но продолжал молчать. Лёгкость, с которой он ответил, безжалостно поразила её, и она снова и снова пыталась сосредоточиться только на Со Юн. В течение следующего часа она старательно избегала взгляда И Хёна, хотя не раз чувствовала его на себе. И этот взгляд — горячий, как поцелуй, — заставлял её щеки пылать. Его слова продолжали звучать, отдавали эхом, гремели колоколами. В конце концов, он объявил, что собирается принять душ перед приготовлением ужина, такой новости Со Юн и Се Бом готовы были аплодировать вечно — если они что-то и разделяли, так это любовь к еде. Как только он скрылся за дверью, кипевшие внутри чувство и безопасность квартиры заставили Се Бом наклониться поближе к юной гостье. — Хочешь знать, почему я вышла за него замуж? — спросила она, игриво наклонив голову в сторону. Девочка с энтузиазмом кивнула, широко раскрыв глаза и в предвкушении схватив Се Бом за руку. — Я люблю его. Но это секрет, — прошептала она, и сердце сразу ускорило ритм от того, что она произнесла эти слова вслух. — Не рассказывай ему. — Но ты уже вышла за него, — засмеялась Со Юн от нелепости этой мысли. Но улыбка Се Бом на этот раз казалась немного грустной, и она могла только надеяться, что девочка этого не заметит. — Знаю. Но я сама ему скажу, хорошо? Она сделает это, пообещала себе Се Бом, когда Со Юн согласно кивнула и солнечно улыбнулась. Она обязательно расскажет ему.***4***
— Ты уверен, что готов спать один? Слова были произнесены тихо, почти шепотом, но все же резко прорезали безмолвную атмосферу квартиры. Се Бом поняла, что была права, когда он колебался перед тем, как ответить. Перед тем, как И Хён всё же попытался кивнуть и убедить её, что он, как и всегда, в порядке, она схватила его за футболку и повела за собой в их комнату, где уже крепко спала Со Юн. — Я не… — пробормотал он себе под нос, но Се Бом остановила его мысль одним взглядом. Осознав, что сопротивляться бесполезно, он аккуратно последовал её примеру, и вскоре они вместе забрались в постель. Его руки были всё ещё теплыми после душа — он провёл в ванной больше получаса, старательно отмывая ладони и пальцы, пока не избавился от ощущения крови. Они лежали на боку, лицом друг к другу, будто в комнате больше никого и ничего не было. Се Бом думала, что он спрячется, попробует отгородиться от неё, но он тоже нуждался в напоминании, что они целы, они сбежали от заражённых. — Ты всё сделал правильно, — в очередной раз повторила она, ведь он их действительно спас. Никто не умер, несмотря на все усилия жильцов дома. То, что он позволил эмоциям и гневу одержать над собой верх, совсем не означало, что он в мгновение ока стал плохим человеком. В его выражении лица больше не было ни прежней обиды, ни следов вины, которые она увидела в ванной. Тем не менее, он не выглядел спокойным, даже если в темноте было сложно что-то разглядеть. Се Бом знала его лицо, его голос, его улыбки и его доброту, а теперь она узнала и его гнев. Она могла различать их с завязанными глазами, узнавала на ощупь и по интонации. Се Бом почти призналась ему, чтобы показать, что любит его, несмотря на его врождённый страх перед собственными тёмными сторонами, несмотря на все испытания и кошмары. Он должен был признать, что ей и раньше приходилось видеть его негативные стороны. Но она всегда продолжала видеть его лучшие проявления, борьбу за других и, очень редко, за себя, за неё и за их дом. Она любила всё это. — Ты в порядке? — Спросила она вместо этого, прервав тишину. И хотя его глаза были темнее оникса, она все ещё могла видеть их открытыми. Возможно, это была какая-то новая способность ощущать его внимание даже так, когда обычным взглядом это было сложно разглядеть. — Я не знаю. Его дыхание коснулось её щеки, И Хён признался честно, и это немного утешило её. Се Бом была беспомощна, когда он притворялся, что всё в порядке, когда держал всё в себе, пока это не превращалось в катастрофу. Так что его признание имело большое значение и говорило о многом. — Мне кажется, что это место пытается убить лучшие части каждого из нас, — прошептал он хриплым голосом. Се Бом не могла этого отрицать, учитывая безумных жителей, сфокусированных только на сиюминутных благах, собственной выгоде и попытках подставить друг друга. Она всегда была дерзкой, импульсивной и непримиримой, но даже ей сейчас было трудно сохранять лицо, сдерживая желание оглушить каждого из них. Даже она чувствовала себя измотанной, на грани того, чтобы сломаться и самой. Но И Хён никогда не был таким, как она. Хотя иногда она это ненавидела, он всегда всё контролировал, всегда был собран. Он неустанно видел лучшее в людях, как бы они ни старались изменить его мнение. Иногда казалось, что у его доброты и оптимизма нет границ. Се Бом это раздражало, но и заставляло уважать его. Честно говоря, она считала поразительным умение видеть мир ярче, добрее, чем он есть. И Хён — детектив. И он становился свидетелем худшего и всё ещё верил в лучшее. Неважно, что окружало его, через что он проходил, он сохранял свои эмпатию и альтруизм нетронутыми. Она не смогла бы так. Никогда и не сможет этого сделать, как бы ни старалась. Это была одна из миллиона причин, по которой он был ей нужен. И он тоже нуждался в ней, чтобы расслабиться и помнить, что он не несёт ответственность за каждую мелочь, которая идёт не так, как надо. — Они могут попробовать, — прошептала она в ответ, осмелившись поднять руку и прикоснуться к его лицу. — Всё будет хорошо, обещаю. И Хён судорожно вздохнул, наклонив голову так, что его губы касались её запястья. Они будут в порядке.***5***
Съёмка этого видео не была бременем, ни капли. Это даже не было страховкой, нет. И Хёну казалось, что ему было известно об этом с самого начала — ему не выбраться. Царапина на ключице только подтвердила его худшие опасения. Так что, это видео просто было способом познакомить её с ещё одной, очень важной, частью своей души. Он должен был быть уверен, что Се Бом в любом случае выберется отсюда, что она будет в порядке и сможет услышать это признание. И даже если он умрёт до того, как она придёт его спасти, а в этом, к сожалению, не могло быть сомнений — она никого не послушает и вернётся за ним… Она узнает, что он чувствовал. Она будет знать, что ей никогда не приходилось ни о чем просить, потому что он и так отдал бы ей всё, что мог, и что их свадьба была не бременем, а самым далеким от него явлением. Она будет знать большую часть этого. — Хей, — сказал он, глядя в объектив камеры. Как ни странно, слова произносились легко, хотя он даже не репетировал. Он просто знал, как разговаривать с Се Бом, догадывался, как рассказать ей о своих мечтах и страхах, а ещё обо всем, что он никогда никому не откроет. Он очень, очень надеялся, что они смогут посмотреть это видео вместе, когда наконец выберутся наружу. И когда в кадре совершенно незапланированно появились Чон Гук и Со Юн, он подумал лишь о том, что это его семья, и куда бы они ни пошли, пока он с Се Бом, это и будет его дом. Он говорил ей это. Он говорил, что место не имеет значения, но люди, которые находятся рядом, важны. И он имел это в виду, говоря от всего сердца. Что бы ни случилось с этого момента, Се Бом всегда будет его домом. — Ты мне нравишься, — наконец сказал он, хотя это и казалось ложью.***+1***
— Когда она придёт? Се Бом бросила на него равнодушный взгляд, и он в отместку крепче сжал её плечи. — Она хоть раз дала нам лишний час? — Хорошо, — фыркнул он, сдерживая смех. Се Бом была права. Не то чтобы у них был график заботы о Со Юн, она просто появлялась, когда хотела. Будь это их квартира или детская площадка, где они сейчас сидели на скамейке, она просто прибегала без предупреждения. Не то чтобы это беспокоило их обоих. Со Юн долгое время не могла жить, как обычный ребёнок, и было приятно смотреть, как теперь она бегала, прыгала и смеялась так громко, как только умела. Не было ни намека на беспокойство, которое раньше тяготило её плечи, и видимость улыбки. На самом деле это было нечто большим; она была символом реальности окончания прошлогоднего кошмара. Зная всё, через что она прошла, никто не обвинил бы её в ненависти к окружающим. Но Со Юн этого не делала. Она просто была счастлива, перенесла операцию, которая прошла хорошо, и теперь бегала настолько быстро, насколько позволяли ноги. И Хён перевёл взгляд на играющих детей и их родителей, стоящих в разных позах, свидетельствующих об определённом уровне осведомлённости о своём ребёнке. Один отец практически не разгибался, из раза ловя свою дочь, которая норовила поближе познакомиться с оградой. В голове И Хёна неизбежно возникли образы: дети, его жена, сидящая рядом. — Ты когда-нибудь хотела детей? — Внезапно спросил он Се Бом, которая странным образом спокойно восприняла этот внезапный вопрос. Она задумчиво промычала, и этот звук вибрацией отозвался в каждой точке соприкосновения их тел. — Возможно. Из-за работы я особо не задумывалась об этом. А ты? И Хён подумал о том, что он должен ответить и какие последствия будут у сказанного. — Я да, — сказал он. — Если ты тоже захочешь завести детей, когда придет время. Се Бом кивнула, когда он обнял её крепче и поцеловал в макушку. — Наша жизнь сейчас в полном беспорядке, не так ли? — Она вздохнула, ещё сильнее прижавшись к нему. Он уткнулся носом в ее волосы, напомнив самому себе, что кошмар давно закончился, что от болезни нашли вакцину и что они все теперь были здесь, живые, пусть и не совсем цельные. — Тебе же нравится, — заметил он, когда его чуть отстранили, отведя руку назад. Его жена вздохнула, но на её лице расцвела улыбка, когда она поднялась со скамьи и вытянула руки над головой. И Хён радовался даже возможности просто наблюдать за ней, за её расслабленными движениями. Она не всегда находилась в напряжении, как он во время приступов, для неё последствия долгое время отражались в кругах под глазами и редких улыбках. Но теперь она значительно смягчилась, и И Хён полагал, что причина была в Со Юн. Се Бом разрешила себе быть добрее, не такой ершистой, хотя по-прежнему такой же пылкой. И Хён боялся, что с ним эпидемия сотворила нечто противоположное, ему стало сложнее доверяться кому-то, новый И Хён был более суровым. Но это всё никогда не работало с Се Бом, особенно когда она закрывала за ним дверь в спальню и просила отбросить приличия, когда выглядела настолько довольной, что он терял контроль. Однажды она даже поблагодарила его за то, что он перестал сдерживаться и не позволил миру растоптать себя. Со Юн появилась внезапно, как и всегда, просто врезавшись в Се Бом и обняв её. — Хей, — И Хён поприветствовал её улыбкой, поднимаясь и тоже обнимая Се Бом со спины. — Не пытайся украсть мою жену. Она высунула язык, дразнясь. И это был единственный ответ. — Но я уже есть у неё, — Се Бом тоже поддразнила мужа, улыбнувшись Со Юн так радостно, что она могла осветить этим весь мир. — Полагаю, ты нравишься ей больше, чем я, — прошептал И Хён девочке, наклонившись и ударив её по носу. Со Юн захихикала, крепко ухватив его запястье обеими руками. — Нет, это неправда. Она любит тебя. — Да, — ответил он с улыбкой, подняв глаза и встретившись взглядом с Се Бом. — Я знаю.