Молчи

Я начинаю сходить с ума, постепенно теряя нить с реальностью. Не хожу в школу два дня, отдыхая от побоев и ссадин по всему телу. Кровожадный ублюдок носится за мной, ухаживает, приносит еду прямо в койку, поправляя подушку и переключая каналы на Тв. Я смотрю в стену, совершенно не обращая ни на что внимания, оставляю еду не тронутой. Итачи взял выходные, решив посветить все время мне, и это выводит из себя еще больше, чем его псевдо забота и запах дурацких мазей. Он вновь не извиняется, но спасибо на том, что не сидит рядом, а лишь изредка приходит, проверяя меня. Пытается говорить со мной, берет за руку, целуя ладони, смотрит щенячьими невинными глазами, выуживая ответы, которых не последует. Я не могу так больше... С каждым днем, я разлагаюсь все сильнее, мечтая, чтобы напыщенный мудак, наконец, убил меня из гнева. Но увы, я снова только жду. Становится любопытно, как далеко он сможет зайти однажды? И как же глубока для меня личная яма в лесополосе? Следы от плети горят и жалят, я не в силах даже встать. Он знатно "прокатился" на мне последний раз. Я закрываю глаза, в надежде уснуть, но картинки моего отражения всплывают с новой силой болезненно возникая яркими вспышками и остатками следов на теле. Он не сочувствовал мне, не воспринимал даже как человека. Скорее всего, победно выпивая алкоголь, что вновь смог поглумиться над нерадивым и слабым братом. Брат... Я не называл его так в мыслях, не называл и по имени. Закрывая глаза я думал, когда же все стало настолько бесповоротно и мерзко. Когда стерлась линия братских отношений и когда планка снизилась так, что он решил меня сделать своей личной секс куклой? Мы ведь раньше отлично общались не смотря на довольно большую разницу в возрасте. Гуляли и проводили время. Он учил меня всему, делая со мной уроки и школьные проекты. Мы были почти лучшими друзьями, до момента, когда Итачи стал напрочь меня не замечать, будто меня и нет. Мое игнорирование и пренебрежительное отношение не сравнится с тем, что он одним резким днем, стал в упор меня не видеть, не откликаться даже на собственное имя. Почему? Он перерос меня, или ему стало скучно? Но ведь не настолько, чтобы полностью убрать меня из своей жизни? Итачи вернулся так же резко, как и пропал, совершенствуясь во всем, что было мне хоть немного интересно. Он пытался переплюнуть меня, показывая кто на самом деле лучший в данном вопросе. Слова терялись, а гнев брал надо мной вверх. Я не понимал, зачем он это делает. Как и не понимаю сейчас, что он говорит... - Вышла новая модель смартфона... - Шепчет ненормальный ублюдок, сжимая мои руки, грея горячим дыханием. - Хочешь? - Он легко целует тыльную сторону, не отрывая от меня взгляда. - Хочешь, я куплю тебе его? Он пытается загладить свою вину таким образом? Пытается купить меня в очередной раз? Или мечтает услышать мой голос? Ведь я не мог ни слова произнести с момента, когда меня, в прямом смысле, посадили на цепь. Я лежу в мягкой постели, а он сидит на коленях и поочередно целует мои руки. Я не могу ничего ответить. Противно. Мерзко слышать собственный голос, ощущать себя все еще живым. Я вижу во всем этом моменте некую иронию, но проглатываю ее так же стремительно, как и осознание, что мне некуда бежать. - Я выполню любое твое желание! Просто скажи, чего ты хочешь! Твердый голос вдруг окрашивается дрожью и слабыми надеждами задобрить меня. Проблема в том, что мне ничего от него не нужно. У меня нет желаний как раньше превзойти его хоть в чем-то.... Все стало таким незначительным. Я увлекался музыкой со стремлением быть лучше хотя-бы в этом, но теперь я вижу, что в этом нет смысла. Как и во всем остальном.... Я не могу сказать ублюдку своего истинного желания. Не могу попросить его - убить меня... *** Я сижу за привычной партой, что-то рисуя в тетради, что-то похожее на смерть. Наруто слегка опаздывает и садится ко мне в середине урока. Спрашивает о брате. Я прикрываю глаза, шепчу, что нам не стоит дружить, и не дождавшись ответа пересаживаюсь за другой стол. Он хлопает глазами, донимает меня все перемены, не отстает и требует объяснений. А я не могу сказать, лишь горделиво вздергивая острый нос и ухожу прочь. Забегаю в туалет, умываясь холодной водой, чувствуя накатанные слезы поверх, поднимаю голову и едва не падаю видя как мои торчащие черные пряди на затылке, напоминают мне о кошачьих ушах. Я вижу себя и вспоминаю все. Меня тошнит прямо на пол, от отвращения и скованной ненависти. Стою в школьной раздевалке, жду пока все переоденутся и уйдут на физкультуру, что была последним уроком. Наблюдаю за одноклассниками, болтающих о насущих проблемах подростков, вроде свиданок и девчонках. Жмусь и не высовываюсь, находясь в полной прострации, жду тишины, что наступает довольно быстро. Я снимаю с себя одежду и слышу знакомый голос позади. - Пиздец.... Почти кричит туповатый блондин, я разворачиваюсь, теряюсь в ужасе на шокированный взгляд и чуть приоткрытый рот, понимая, что он все видел. Видел мою спину, ссадины от плети и засосы на шее. Он пытается что-то сформулировать, но не приходит не к чему, лишь рассматривает меня полуобнаженного. Я метаюсь, в попытках закрыть доступ, но он настолько большой, что чертово свитера не хватает. Мой бывший друг хмурит тонкие брови, пытаясь изречь правильно свои догадки, я сходу понимаю о чем он думает. Он понял. Он все понял.... Я убираю глаза, переодеваюсь в школьную одежду и выхожу со школы, оставив его одного со своими мыслями. Размеренным шагом я иду вдоль школьной тропы, направляясь домой, слышу как звонкий голос зовет меня и бежит ко мне. - Саске, подожди! Он в ужасе смотрит мне в глаза, в надежде на признание, или в надежде на то, что он не правильно понял. Но увы, дорогой друг ты прав. Хоть и не всегда, но сейчас точно. - Откуда это у тебя? - Я почти закатываю глаза. Ты ведь понял, это не задача по алгебре, тут тебе ума хватит сообразить. - Это ненормальная херня! - Его глаза бегают по мне потоком беспокойства и я такой взгляд вижу первый раз в своей жизни. - Ты ведь говорил, что живешь с братом, так? Я молчу, сухо кивая в ответ. Давай же... Спроси меня! Пожалуйста! - Это от Итачи, да? Бинго! Его слова как жженый удар плетью мне по ребрам. Я говорю "да", не пряча глаза, не пытаясь ускользнуть от темы, лишь подтверждаю факт того, что следы оставленные на мне от моего родного, старшего брата. Наруто теряется, не зная, что сказать, слишком долго топчется на месте. Так долго, что мне хватает времени развернутся. - Не говори никому, хорошо? Я реагирую на острое "нет" и принимаю предложение присесть на желтую лавочку рядом, и поговорить с ним. Пожав плечами соглашаюсь и отбрасываю все варианты быть замеченным, чтобы вновь не быть шлюхой для брата, за свое поведение. Но честно. Именно сейчас так все равно. Я не выдерживаю, не прячусь больше. Рассказываю все до мелочей лучшему другу и почти плачу, видя в нем заинтересованность и беспокойство одновременно. Блондин достает сигарету из рюкзака и закуривает, предлагая мне, на что я с благодарностью отказываюсь. Он слушает внимательно, иногда перебивая и спрашивая точные подробности. Меня несет, я не могу остановится, мой голос срывается, а глаза наполняются соленой влагой, вспоминая все ужасы, что я пережил на всего каких-то полгода. Я прерываюсь лишь тогда, когда Наруто тихо начинает смеяться, переводит на меня глаза и говорит, что в нашей компании походу я идиот, а не он. Я стопорюсь, ищу выходы для побега, но почему-то продолжаю слушать. - Ты серьезно ничего не видишь? - Я мотаю головой, следя за протяжной затяжкой. - Да он же влюблен в тебя как девчонка! Я вскидываю голову от произнесенного бреда и почти усмехаюсь от его догадок, но пацан продолжает: - Он делал всю эту фигню, чтобы ты обратил на него внимание! Сам посуди... Он стал играть на пианино... - Рояле. - Не важно! Стал играть на рояле, когда ты начал этим увлекаться! Купил тачку, что наверняка ему не по карману, потому что ты ее хотел! - Да, именно! Потому что я ее хотел! Наруто закатывает глаза, а я продолжаю слушать все его нарочитые, сухие бредни. - Не для того, чтобы ты завидовал! А чтобы заинтересовался им! У меня внутри что-то падает и жмет, сердце раскалывается и проваливается в желудок. Это бред. Но... - Если он так хотел тебя поиметь, то почему не трахнул в тот вечер в своей тачке? Он же мог тебя просто взять и никто не узнал бы. Если ему нужен был просто секс, он бы давно сделал это… Я побледнел, подобно мертвецу. А ведь и правда, если он так хотел меня, то почему не сделал этого раньше? У Итачи было и после, столько возможностей воспользоваться мной, но почему-то, он сделал это только тогда, когда я сам его прижал к стенке. Я не верю, это что-то за гранью безумия. Он лишь извращенный садист с больной головой, не более. - Он все время говорит о тебе! Что я сплю с тобой, хотя это не так! Я взрываюсь, подскакиваю и, кажется, кричу. Наруто расслабленно выдыхает горький дым и щурится. - Он ревнует, Саске... Нет... Эта мразь не знает человеческих чувств. Он не знает, что значит любить и быть любимым. Он ничего не испытывает кроме жажды похоти и садизма. Он - не человек. Итачи - Дьявол, что скрывается под людским ликом. Когда ты любишь, ты не хочешь причинить боль, ты не сажаешь на цепь, не насилуешь и не издеваешься! Но смысл в словах друга все же имеет место быть. Я замялся, сжимая портфель, Наруто просит меня расслабится и попросить брата рассказать правду. Я встал со скамейки направляясь домой пешком, оставив блондину свой адрес, как он сказал на "всякий случай".                                           *** Я бегу всю дорогу не оглядываясь, сломя голову, задевая прохожих и даже не прощу прощения на свои выходки. Я теряюсь в сознании, прокручивая в голове слова друга. Открываю массивную железную дверь ключом и прохожу на кухню, роняя по пол портфель. Мои глаза проходят по вкусно пахнущей кухне. На столе стоят закуски и два стеклянных бокала. В холодильнике наверняка стоит бутылка с красным вином. Если подумать алкоголь стал частым гостем в этой квартире. Я никогда не думал, что Итачи так может умело скрывать свою привычку выпивать. Хотя если вспомнить о чем мы говорили с блондином ранее, он умело скрывает не только это. Брат стоял за кухонной тумбой, нарезая овощи, почти испугавшись моего раннего визита. Он выглядел слишком официально, надев свою белую рубашку и брюки. - Здравствуй, Саске. Он повернулся ко мне, слегка улыбнувшись. - Почему не позвонил? Я бы забрал тебя. Как в школе? Он старается быть вежливым, но эта наигранность раздражает меня все больше с каждой последующей фразой. - Я не ожидал тебя увидеть так рано... Урок отменили? Я оглядываю кухню, держа руки в кулаках, смотрю исподлобья, едва не бросаясь на ублюдка, что стоит с ножом в руках. Он привык к моему игнорированию, поэтому лишь пожимает плечами и отворачивается. Я закипаю, чувствую как бешено стекает кровь по венам, как бушует океан внутри меня. - Зачем это все? - Громко говорю я, убирая все эмоции, надеясь, что Наруто окажется прав. Единственный раз. Или мне конец... - Я хотел устроить нам ужин. Начинает он мыльным голосом, а я закипаю еще больше, не сдерживаясь наконец выдаю. - Нет! Зачем ЭТО все? Жестикулирую я руками подобно театралу, Итачи не понимает, теряется и вскидывает бровь, а я продолжаю. - Скажи, зачем ты снял квартиру и взял меня с собой жить? Его глаза блестят, а маска трескается по швам с напором. Брат ничего не говорит, черные глаза слегка уловимо двигаются, в попытке что-то придумать, но я вижу все. Теперь до меня дошло. Теперь я все понял. - Я хотел чтобы родители нас не беспокоили, ну знаешь... Он лжет, как и лгал до этого, так же искусно как и лгал всегда. Но я вижу и останавливаю его. - Дело ведь не в сексе... Я качаю головой, меняясь ролями с человеком, кто так долго издевался надо мной, изображая из себя того, кем может и не является вовсе. И не был никогда. Он старается убежать или выиграть время, натянув наиграно улыбку, отворачивается назад. - Саске, я действительно не понимаю тебя... - Все ты понимаешь! Кричу я так, что Итачи, наконец, останавливается и я чувствую его беспокойство. Тишина стоит по всей кухне, прерывистое дыхание касается краем уха. Что ж, значит это правда. Я собираюсь с последними остатками мыслей. - Что ты хотел сказать мне, когда пришел в мою комнату, тогда, перед нашим первым разом? Я теряю самообладание и наблюдаю как брат трясется всем телом, разворачивается и прикидывается еще больше. - Саске, я не помню, это было так давно.... Я вновь его перебиваю заставляя наконец заткнутся и перестать играть со мной. - Как давно ты влюблен в меня?! Итачи жмется в кухонную тумбу и разом теряется, напряженная улыбка переходит в ужас и непонимание. Его окутывает страх, страх того, что я снова узнал все его жалкие тайны. Теперь ему не выкрутиться, теперь я главный. Я прижал его к стене, без надежды на спасение. Итачи молчит, смотрит в пол, но я вижу как крутятся его мысли. Как он пытается выбраться и подобрать подходящую ложь. - Ты ведь именно это хотел сказать мне, правда? Мой голос становится мягким и сочувствующим. Черные глаза напротив замерцали, наполнились влагой, он почти что плачет, но все еще стоит неподвижно. Итачи вновь пытается быть не собой, пытается обмануть меня своей "второй" личностью, но увы, не сегодня. И уже никогда. - И как бы ты не старался мне понравиться, все зря.... Собственный голос обдает уверенностью, дрожит от усмешки. - Не надо... - Ты ведь не смог меня завоевать? Ты не садист и никогда им не был! Ты стал таким от безвыходности ситуации, потому что другого пути у тебя не было, после того, как я послал тебя! Тогда, в комнате, помнишь? - Саске, пожалуйста... Брат умоляет меня прекратить, но я просовываю пальцы глубже трогая и ковыряя его зажившую рану. Теперь я понял, что вообще происходит. Зачем был весь этот сюр, этот наигранный садизм. Спасибо Наруто, ты открыл мне глаза. - Ты похитил меня, потому что не хотел, чтобы я был с кем-то еще! Целовал кого-то другого! Вся твоя ненависть из-за ревности! Из-за осознания того, что ты не тот, с кем я хочу быть! Нож падает с его руки, ударяясь о кафельный пол. Итачи поджимает губы, сдерживаясь. Черные глаза наполняются влагой, а мне хочется смеяться. Я попал острой стрелой, прямо в черное сердце. Я, наконец, осознал его главную слабость. Его слабость - это я… Он качает головой, и смотрит, явно ненавидя меня сейчас за правду, сказанную вслух. Так же, как всегда ненавидел его я. - Все еще можно исправить... Я слышу как голос Дьявола надрывается до приглушенного хрипа. - Я все исправлю! Итачи сам не верит собственным словам, но так усердно старается поверить, что еще можно все изменить. - Я приготовил ужин! Я хотел подарить тебе... Итачи подходит ко мне почти вплотную, но я бью его в грудь руками, отталкивая от себя. - Мне плевать! Со всей громкостью, что у меня есть, я впервые кричу на него. Сердце бьётся, сгорая в адреналине, смотря на монстра в глазах заблудшей души. - Почему ты просто не сказал мне?! Зачем ты делал со мной все эти вещи?! Ублюдок теряется, вздрагивает от громкости. Морщит лицо в перманентной угрюмости. - Мне пришлось. - Он глотает воздух, отгоняет непрошеные слезы, что саднят горло и отдаются хрипотцой в голосе. Зрачки расширяются, я смотрю в упор и почти смеюсь в голос от его скованности. Ублюдок не затыкается, всхлипывает и продолжает, бросается в откровения и шепчет, что только таким образом он мог быть для меня значимым. Я держусь одной рукой за холодильник, покачиваясь из стороны в сторону от раздирающей меня обиды и захватывающей ярости. - Я хотел тебе рассказать, когда ты станешь старше. Думал, что будет проще построить отношения, если сейчас мы станем ближе. Я пытался понравиться тебе, но ты и видеть меня не хотел… Он всхлипывает, едва сдерживая дыхание. - Если бы я признался, ты бы никогда не ответил мне взаимностью. Я стою, обдумывая его слова. Если бы не весь тот ужас, что Итачи сотворил со мной. Если бы не чертово похищение, дурацкая идея заставить меня быть заинтересованным. Если бы не все то, что произошло. Если бы не через побои, манипуляции, насилие, что я прошел, я: - Я бы ответил. Итачи вскидывает брови и слегка бьет себя ладонью по губам. Да, ты правильно услышал. Я бы подумал изначально, но ответил бы... Сказал, что не против, хоть это и странно. Я бы принял тебя таким, какой ты есть на самом деле. Но ты предпочел умолчать и сделать из меня жалкое подобие человека. Нет. Скорее за это время я превратился в послушную собаку. Ты отнял у меня все. Мою волю, стремление к жизни, даже характер, в обмен на то, что никогда отныне не получишь! Я хочу высказать накопившиеся в моей голове мысли, но отчего-то предпочитаю сохранить их в себе, оставаясь невозмутимым. Впрочем, как и всегда. Мое молчание только усугубило все. Молчание Итачи привело к нас обоих необратимым последствиям. Но это уже не столь важно. Я чувствую кожей леденящую меня злость, вперемешку с равнодушием к его персоне. В глазах рябит тусклым светом, но я не обращаю внимания. - Я ухожу домой. Говорю я надменно, видя впервые, как по тонкому лицу скатываются густые слезы. Итачи застыл в ужасе, пытаясь ухватиться за меня остатками последних надежд. Но я отбрасываю цепкие руки, что не смогут меня больше уничтожить. Я рвусь наружу, но получаю глухой удар по голове. *** Я слышу непонятный шепот, теряю сознание на считанные минуты. Очнувшись прикованным к батарее со знакомым кляпом во рту. Мычу от бессилия, от рук, что трогают мое лицо. - Это все не важно. Ничто не больше важно. Ты никогда больше не пойдешь в эту школу. Никогда не увидишь своего друга.. Шепчет мне на ухо этот ублюдок. Запинается, целует меня ласково в щеку, ведет рукой по свитеру, приподнимая, касаясь белой кожи под ним. - Я люблю тебя, Саске... Я вскрикиваю и безжалостно мотаю головой. Почему? Почему он не сказал мне этого раньше? Разве это любовь, если ты делаешь с человеком такие вещи, наплевав на его мнение и чувства? Он же, черт возьми, видел, что мне плохо неужели это не важно? Неужели любовь настолько слепа? Если так, то я не хочу никого и никогда любить... Кончики пальцев касаются каждого сантиметра сжимающийся груди, я хнычу, смотрю на него в упор, в черные глаза, которые с самой нежной теплотой смотрят в ответ. Слезы стекают с подбородка. Где же ты был раньше? Зачем все надо было так переиначивать? Я бы ответил тебе взаимностью, рассказав ты мне все сам... Но я больше не вижу своего брата, я вижу лишь монстра, что утонул в своем гневе, власти и похоти. Итачи жмется сильнее, пытаясь срастись со мной в одно целое, целует почти невесомо и улыбается самой невинной улыбкой из всех, что я видел. Дьявол без стеснения пляшет в черных глазах, а мой брат так легко поддается его искушению. Итачи, не претворяется больше, не сдерживается и делает то, что хотел, казалось, всегда. Я ловлю на себе самые нежные прикосновения, что своей теплотой расслабляют мое нутро. Оковы и ограничения сброшены. Теперь я вижу его настоящего. Ангела. Увы, падшего ангела. Итачи стонет, называет меня по имени, медленно расстегивая мой ремень. Я хриплым голосом мычу, требуя прекратить, с бушующем желанием сбросить с себя. Непонимание одолевает. Я расслабляюсь лишь на миг, на секунды рядом с ним, чувствую как Итачи жмется сильней, оголяя меня полностью. - Тебя никто и никогда не будет любить, так сильно как я. Он кусает губы, шепчет признания, затягивая меня в неглубокую могилу. Влажный от слюны язык спускается на член, кружа вокруг. Я брыкаюсь, трясу головой не замечая как толкаюсь самостоятельно во влажный рот. Итачи тихо стонет, принимая меня глубже, придерживая за бедра. Я запрокидываю голову, вновь утопая в похоти и страсти. Дышу через нос, чуть прикрытыми глазами смотрю вниз, разливаясь в сладкой истоме. Он облизывает мой член, ведет языком и заглатывает полностью, заставляя меня утонуть в собственных противоречивых чувствах. Я дергаюсь, сгорая до тла и мычу от удовольствия, что погружает с новой силой его сладкого рта. Мой член стоит, а Итачи отстраняется с легкой улыбкой, расстегивает белую рубашку. Снова рядом, прильнув ближе, признается в любви, убирая кляп с полной уверенностью, что я не закричу и не позову на помощь. Я мысленно отключаюсь и целую мягкие губы своего брата, слыша как он снимает брюки. Я сгораю от неправильности, но принимаю все факторы моего существа с каждым теплым словом. - Ты никому не нужен, кроме меня. Брат трется об меня, медленно проталкивая член в не растянутую, но такую подготовленную за месяцы, дырку. Я принимаю его без труда и без особой боли, ели вскрикивая, чувствуя как член входит полностью и двигаться во мне. Я смотрю на брата, что берет меня с нежностью, боясь причинить дискомфорт. Я вновь не верю и отвергаю. Не верю, что такие как он способны любить. Не верю, что он так хорошо может меня трахать. Так, что волосы на голове встают дыбом. Он трет мой член и целует в губы, горячо прошептав: - Я люблю тебя, Саске. Повторяет свое признание, в очередной раз. Так чувственно, будто хотел сказать мне это все время. И я вновь ему не верю, так же, как и себе. Итачи тихо шипит и глубоко, быстро толкается прижимаясь как можно ближе. Собственные стоны разливаются по кухне дымчатым ядом. Он водит быстрее рукой по моему члену, так, что я запрокидываю голову назад, ударяясь затылком о батарею. Похоть накрывает с головой, движения рук на члене учащаются, я падаю в пропасть, кончаю с именем брата на губах. Расслабленная дырка, сжимается, пульсирует и Итачи кончает за мной следом, глухо ругаясь. Он едва ли не падает на меня с дикими вздохами от кульминации. Я слышу черствое сердце и ненависть одолевает меня с головой, бросая в омут. Это ложь! Все его признания лживы и порочны. Человек, кто любил бы по настоящему не стал бы делать такие вещи.... Я рыдаю в голос, впервые так открыто перед ним. Я рыдаю от собственных противоречий и отрицания самого себя, а брат же принимает мою горечь на свой счет. Итачи смотрит мне в глаза, не понимает и прижимает к себе сильней, шепчет, что все хорошо. Но я не могу. Я больше так не могу... Я устал. Устал, что происходит всегда так, как он хочет. Не выдерживаю больше натиска сильных рук. В открытую плачу, кричу, вырываюсь с нежных объятий и зову на помощь. И... Мои мольбы были услышаны с каждым надрывом дверного звонка. Итачи отстраняется, велит мне быть тише и не создавать ему проблем. Я успокаиваюсь и повинуюсь, вновь играя роль послушного раба. Слышу голоса за дверью и молю Господа, что это мама. Но нет. Не она. Итачи открывает двери и тут же его прижимают к холодной стене трое полицейских, заковывая в железные наручники. *** На мне классический костюм и галстук поверх. Я стою у зеркала в уборной, поправляя волосы, громко выдохнув, убирая торчащие пряди "кошачьих волос". Я доверился единственному человеку на свете, что спас, в один миг, всю мою жизнь и будущее. Наруто стоит рядом, придерживая меня за плечо, тихо спрашивая: - Готов? Я киваю головой, так толком и не дав ответ на вопрос. В порядке ли я? Наверное... Готов? Не знаю точно.... Все же я благодарен ему, ухмыляясь на секунду, что отец моего друга, тот самый "богатый папочка" - областной прокурор. Блондин широко улыбается и я повторяю его улыбку в ответ. На глаза вновь наворачиваются слезы, непонятно от чего. Я приобнимаю друга за плечи и мы выходим. Я сажусь за стол с табличкой "потерпевший". Витает холодное, но яркое напряжение, я слышу каждый шорох и тихие разговоры позади. Но я сдержан и сосредоточен. Даже тогда, когда Итачи выводят в зал суда, на скамью подсудимых. Я скрываю эмоции и слышу надрывный плач матери, сквозь платок. Оборачиваюсь на мгновение, краем глаза видя скупую ярость отца. Смотрю на Итачи, который не смотрит в ответ, лишь перед собой, в никуда, пустыми глазами. Опрашивают свидетелей, но их не много. И вот, очередь доходит до меня. Я стою у трибуны и мне задают вопрос: - Какие отношения у вас были с подсудимым? Я теряюсь, но стою ровно на месте, прожигая Итачи взглядом, смотря через прутья решетки. Его сердце колотится, он смотрит в ответ с надеждой, умоляя меня солгать или сказать правду. Но, что в моей истории правда, а что ложь. Я не знаю... Итачи шепчет одними губами, чтобы я признался, что у нас любовь и мы любили друг друга и что ему не место здесь. Шепчет, что хочет быть всегда рядом со мной... Он просит о правде. Я рассказываю все с самого начала, ровно без запинки. Мой голос дрожит, когда меня спрашивают об интимных подробностях, но я не придаю этому значения. Я сажусь на место, под шокированные лица мамы и отца. Мама обнимает меня с силой притягивая, тихо просит прощения. Отец гладит по голове, ничего не говорит. А я ухмыляюсь. Смотрю на Итачи, на его реакцию и слова судьи: "Пожизненное лишение свободы!" Вижу потерянный взгляд с полным непониманием и всей несправедливостью закона. Что ж.... Мир не так справедлив братик, привыкай. Я последний раз смотрю в черные глаза, на губы, которые шепчут мне то, что я хотел услышать так долго. - Прости... Я плачу, смотря как уходит тот, кто причинил мне столько боли. От чего же? Я должен быть благодарен! Судьбе, людям, обстоятельствам. Но заглядывая глубже в себя, в черную душу моего мучителя; чьи глаза наполнены слезами, я останавливаюсь. Итачи знает, что не увидит меня больше, не прикоснется, не сможет обнять. И я знаю это тоже... Улыбка сползает с моего лица, как только я слышу громкий хлопок наручников. Вздрагиваю от наплывших воспоминаний, что разом сковали все мое тело. И сам не могу поверить во все то, что происходит, будто я был в затяжном сне - кошмаре. Я теряюсь и почти кричу о сожалении, о содеянном. Мне впервые жаль. Меня парализует и моментально отпускает. Я не слышу больше ничего вокруг, кроме мыслей, что гложат меня противным хохотом вокруг, шумом синего океана. Я сдаюсь и впервые проигрываю собственной ненависти, что несет за собой едва уловимый шлейф любви. Я чувствую черную пелену, что охватывает меня с каждый новым шагом в противоположную сторону. Слезы касаются лица, я теряюсь и поддаюсь, окончательно сломавшись.