Молчи

Я не смел поднять и взгляда, прекрасно понимая, что встречу в ответ. Я слышал звон колокола где-то на заднем фоне, что с каждым новым ударом отдавался гулом в подсознании. С каждыми увесистыми шагами, мысленно вспоминал строчки из молитв, пытаясь абстрагироваться, выбежать из реальности и то, что она готовит мне с каждым новым шагом. Он зашел первый. Буквально затолкав меня в коридор с такой силой, что я отлетел и ударился головой о стену напротив, сполз вниз. Брат поднял меня за грудки, заставляя смотреть в глаза. Я висел в воздухе и терял связь с реальным миром. Мне казалось, что сегодня я умру. Но нет, брат не сделал бы такого одолжения, мучая меня до последнего вздоха. Он молчал, а я и не пытался заговорить первым, зная, что он все равно не будет меня слушать. Мои оправдания были бы настолько жалкими, как и сопротивление моему мучителю и брату в одном лице. Он итак прекрасно доказал все предыдущие моменты, что намного сильнее меня. Превосходит во всем, как и было всегда. Я не мог понять одного, что же на самом деле ему нужно? Я итак уже в полной его власти, под полным контролем; но видимо то, что я не принадлежу ему разумом, выводило мразь из себя намного больше. Ему нужно было обладать мной. Полностью завладеть, сдавить невидимый ошейник на шее. Сделать тату со своими инициалами на моей заднице, как знак, что я его собственность. Удостовериться в подтверждающем факторе того, что принадлежу ему. Ему и никому больше... Но знал, что у него никогда не получится полностью овладеть мной. Итачи может получить мое тело, мою свободу, но он никогда не получит мою душу. Никогда... Он сжал меня сильнее и стал трясти так, что моя голова безвольно колотилась о стену. Зубы скалились, сильные руки дрожали и цеплялись мертвой хваткой за белую рубашку, что трескалась по швам от натиска. - Гребаная шлюха! Я недостаточно для тебя делаю? Он давился словами, задавая мне пожалуй самый глупый вопрос, что я от него слышал. Его тактики не работали, подарки теряли смысл и значимость. Серебряный браслет болтался на руке, с немым упреком в мою сторону. Все что Итачи делал не имело никакого значения, сродни его поступкам, которыми он доказывал обратное. Я не отвечал, и его раздражало это сильнее. Я мимолетно подумал, что брат действительно хочет услышать от меня, что я все же сплю с Наруто за его спиной, развлекаясь по полной программе, показывая свою сторону настоящей шлюхи. Но проблема в том, что я никогда ей не был. Первый секс, да тот же самый первый поцелуй, у меня был только с этим уродом, что гневается с моим молчанием все сильнее. Я не стал утруждать себя оправданиями, зная, что все что я делаю и говорю бесполезный и пустой звук на фоне его нескончаемой ярости. Руки с красным кольцом на безымянном пальце сместились выше, впиваясь в горло так, что я стал задыхаться, вырываясь и кряхтя. Кислорода катастрофически стало не хватать, лицо покраснело. Перед глазами все поплыло, я не слышал больше собственных мыслей, лишь почувствовал глухой удар о пол и привкус крови на разбитой губе. Глотая воздух, я приподнялся на четвереньках, остервенело отхаркиваясь на пол сгустками крови, громко дыша, пытаясь остановить нескончаемый поток противных слез. Слышал быстрое хождение позади. Я едва держался на трясущихся руках, мысленно звал маму, в надежде, что материнское сердце взыграло и она, почуяв неладное, позвонила или пришла. Но нет. Этого не будет... Я вновь один на один с демоном, сражаясь в неравной схватке и проигрывая очередной раз. Он вернулся, смотря на меня сверху вниз, даже не пытавшись помочь. Я плакал и плевался металлической кровью, в ничтожной попытке подняться, но вновь рухнул на пол закричав, что есть сил, когда острая плетка прошлась по спине диким ударом, разрывая школьную рубашку. Он опрокинул меня на спину одним движением ноги. Я забился, обхватывая руками самого себя смотря напротив, на незнакомого человека, чьи глаза горят адским пламенем, а пальцы теребят плеть, легко похлопывая о ладонь. Он не улыбался, оставаясь серьезным. Я кажется сказал тысячу "нет" прежде чем вновь получить хлесткий удар о бедро, закрывая лицо руками. Кривая, жгучая боль оставила ровную дорожку и кровавый след. Итачи вальяжно присел, убирая мои руки с лица, поднес к подбородку стэк. Я перестал дышать, думая лишь о том, куда этот ублюдок ударит следом. - Зачем ты вынуждаешь так обращаться с тобой? Он говорит в пол голоса, театрально разбавляя речь и закатывая глаза на мою отчужденность. Брат гневается все сильнее с каждой секундой, загораясь как спичка. - Ты так льнешь к этому мальчику. - Он хмурит брови, играя плетью по руке. - Складывается ощущение, что он тебе дороже меня. Я не ведусь на его провокации, погруженный в абсолютную боль. Тихо прошипев, я ничего не отвечаю, и Итачи не выдерживает. Хватает меня за волосы, поднимая и отводя за собой в спальню. Я рухнул лицом в кровать, стал перебирать дрожащими пальцами, быстро скидывая одежду по приказу извращенца. Оставаясь голым, я осознал наконец свою истинную и полную незащищенность, смотря как Итачи достает что-то из шкафа бросает в меня, вновь приказывая. - Встань на колени! Кричит он на меня впервые, и я послушно принимаю позу собачки, не двигаюсь, напрягаясь еще больше. Черная кожа проходит лживыми движениями вдоль тела, приглаживая и заставляя выгнуть задницу назад от холодного удара, что жжет яркой полосой в ответ. Я кричу от грубого удара, почти падая на холодную постель. Руки не слушаются, тело сводит и окрашивает контрастной болью. Я теряюсь, напрягаюсь еще больше и слушаю, что происходит на заднем плане, не в силах повернуть голову. Итачи ласково трогает мои волосы и надевать что то, от чего я в полном непонимании едва не кручу головой, пытаясь сбросить предмет. Он только надменно хмыкает на мои протесты. - Тебе очень идет! - Шепчет этот ненормальный у самого уха, мурча от удовольствия. - Но, кажется чего-то не хватает! Я не вижу, что он делает, но чувствую как к заднице подносят холодный, влажный металл и буквально пропихивают внутрь меня. Я выгнув спину от боли и жжения в дырке, кричу не сдерживаясь и брыкаясь словно лошадка. Колени дрожат, и я наконец поворачиваю голову, вспыхнув от ужаса, наблюдая как Итачи трогает черный кошачий хвост, держа стэк на плече. Он мягко улыбается, смотрит в глаза и говорит, что мне очень идет мое новое амплуа. Я хватаюсь за голову, с непониманием прикасаясь к ободку с кошачьими ушами. Что? Итачи дергает за хвост так, что он немного выходит из моей задницы, заставляя меня тихонько застонать. - Если ты не хочешь быть мне послушным братом.... - Я рвусь и мечусь, а ублюдок продолжает: - То из тебя выйдет отличная зверушка. Мои зрачки расширяются, дыхание перехватывает, а он лишь довольно улыбается поднимая меня за руку и ведет за собой. Останавливается напротив большого зеркала в холле. - Посмотри, какой ты хорошенький! Я не могу поднять глаза, уставившись в белый паркет, а он настойчивей и громче повторяет, чтобы я повиновался. Вновь кричит, не выдерживая больше, с силой ударяя по заднице ненавистным стеком. Я сжимаю челюсть, зубы скрипят, и я дышу через нос. Принимаю условия его новой "игры". Поднимаю голову и смотрю сквозь слезы напротив, покрываясь красным румянцем, видя свое отражение. Бледный, худой, с запекшийся кровью на губах. Я стою неподвижно, пытаясь прикрыться руками. Черные кошачьи уши на голове, делают из меня нэко-девочку, героиню аниме. Анальная пробка болезненно натирает задницу своими габаритами, плавно двигая черный хвост между ног. - Прекрасный... - Шепчет он томно, поглаживая меня по голове как собаку. - И только мой.... Меня почти тошнит от его мерзкого голоса. Я всхлипываю, удерживая себя до последнего, чтобы не зареветь, ведь ему это явно не понравится. - Давай, - голос брата искажается от похоти, его руки ласкают мою спину кончиками ногтей. Он мурчит в ожидании и предвкушения. Часто дышит. Страсть полностью поглотила его рассудок, вытеснив желчную ярость. - Встань на колени... Я поспешно слушаюсь, пока он вновь не стал гневаться от моего молчания. Оказавшись носом прямо у ширинки, Итачи закусывает губу и расстегивает брюки высвобождая член, который вовсю стоит от такой-то картинки. Я кусаю себя за щеку с внутренней стороны, от безвыходности ситуации. Закрываю глаза и представляю дом, родителей, школу, что угодно, дабы избавится от мерзкого чувства наполненности и что я беру в рот его член снова. В любой другой момент, мне, возможно, даже пришлось по вкусу и я сделал это с особым энтузиазмом. Но не в данный момент, когда я нахожусь под острым прицелом. Я облизываю твердую головку и качаю головой заглатывая член настолько, сколько полость рта позволяет. Слышу хваленный вздох сверху, жмурю глаза и набираю скорость. Двигаю быстро головой, работаю челюстью, чтобы мудак поскорее кончил и отстал. Но нет... - Ты слишком хорошо все делаешь. Опыт позволяет? Я отстраняюсь, мотаю головой, надрачивая ему одновременно с этим. Итачи крепко хватает меня за волосы, останавливает и щурит глаза. - Расскажи мне, что ты делал у него в комнате? Я теряюсь, вскрикиваю от натиска, когда Итачи сжимает мои волосы и тянет за них. - Ничего! Честно! Мы просто играли! Итачи громко смеется в голос, не верит. С силой проталкивает член в глотку, вбиваясь. - Так играли? Я громко мычу, чувствую рвотный рефлекс, горький вкус преэкулята на языке. Слезы брызнули из глаз, я упираюсь руками о бедра, отталкивая от себя, а его это только заводит еще больше. Громкие стоны брата смешиваются с гортанными хрипами и чавкающими звуками, когда он долбит меня в глотку. Мое сиплое мычание разносятся по комнате. Ублюдок падает в откровенность, стонет и называет меня сучкой, самым нежным голосом. Вынимает член с гортани и берет у основания. - Открой рот... - Шепчет ублюдок на выдохе. Я стираю непрошенные слезы, вновь подчиняюсь, уже без задней мысли отстранится. Он хмыкает моему гладкому повиновению , проводит головкой члена по высунутому язычку, обводя вокруг, - Посмотри на себя... Я раскрываю глаза, мотаю головой в знак протеста, но быстро поднятая над головой плеть усмиряет мой нрав, и я поворачиваю глаза в бок; едва не падая на пол от картины, что наблюдаю расширенными от ужаса зрачками. Лицо моментально краснеет, и я пытаюсь концентрировать взгляд на чем угодно, кроме себя. Себя, позорно стоящего перед извращенцем на коленях, с хвостом в заднице, и кошачьими ушами на голове. Меня разрывает на части. Я забываюсь в один миг, забываю свое собственное имя, но точно запомню мерзкое отражение напротив, что будет преследовать меня всю жизнь. Во снах и наяву... Он берет за основания члена и вновь толкается мне в рот, грубо трахая меня в быстром темпе. Я не успеваю привыкнуть, давлюсь. Большие бусины слез стекают по щекам от внезапного заполнения. Красные глаза закатываются от удовольствия и Итачи шипит, что скоро кончит. Я веду челюстью, прижимаюсь руками к бедрам, качая быстро головой. - Нет! Рычит брат протяжно, отталкивая меня на пол. Вновь замахивается плетью и бьет по заднице, крупно вздыхая. Успокаивает себя, сжимая кулаки, морщит лицо, чтобы преждевременно не кончить. - Не хочешь продолжения? Спрашивает он сурово, хватая меня за бедра, прижимая к себе. Я мотаю головой, не обращая внимания на боль, а он лишь вскидывает брови выше. - Нет? Я не удовлетворяю тебя? Хочешь больше? Итачи не отпустит меня просто так и я предаю сам себя, решаю играть по его правилам. - Нет... - Я не понимаю, что говорю, пытаюсь быть удобным и подстроиться под ситуацию. - Т-ты самый лучший! П-пожалуйста... Я останавливаю дрожащий голос. Сопротивляться нет сил, как и остановить плотный поток слез, что текут с глаз. Заикаюсь и пытаюсь говорить быстро, в ужасе сковываясь, что ублюдку может что-то не понравится. Выпячиваю задницу с кошачьим хвостом назад, сгибаясь на руках к самому полу, создавая самую развратную картинку. - Т-трахни меня... Шепчу я, поднимая большие черные глаза. Раз чокнутый бдсмщик хочет так, я дам ему то, что ему надо. Итачи задышал чаще, его щеки налились румянцем, и он ставит меня лицом к зеркалу, так, чтобы я мог себя видеть. Ругается совсем тихо и вытаскивает анальную пробку с моей красной от ударов задницы. Я вскрикиваю от дискомфорта от резкой опустошенности внутри. Итачи не утруждает себя, отбросив все прелюдии, проталкивает член внутрь, прерывисто застонав с надрывом. Я закусываю нижнюю губу. Выгибаюсь, подстраиваюсь, чувствуя как ублюдок вбивается в меня глубже с каждым новым ударом. Увеличивает темп, трахает и стонет позади. Звук биения яиц о мою задницу оглушает и разрывает. Я не возбужден, находясь в себе, а ему кажется все равно от этого. Руки хватают меня за волосы, прижимая, входя до самого основания. Итачи трахает меня быстро, резко, любуется слиянием наших тел в зеркале. Я решаю подыграть, дабы побыстрее все закончилось. Приоткрываю глаза, высовываю язык и провожу им по окровавленным губам. - Блять... Охает он, на глубоком стоне. Его толчки становятся более плавными. Он явно хочет переждать момент, но не успевает. Его член пульсирует в моей дырке, он кончает, выплескивая семенную жидкость внутрь. Сжимает меня сильнее, выдыхает громко и устало хлопает меня по заднице ладонью. Я ничего не говорю, наблюдаю как он блаженствует и отходит от оргазма, что окатил его с головой. - Почему тебе обязательно надо меня злить? Ты же видишь, что случается когда ты поступаешь не правильно? Его надменный, расслабленный шепот с едкой горечью, касается моего уха. Я слышу как он уходит. В голове тлеет надежда на то, что он не вернется. И моментально гаснет как только Итачи заходит обратно. Я молю Бога, чтобы все закончилось и он не вернулся за очередной извращенной прихотью. Брат обманчиво нежно проводит по моей шее пальцами, резко сдавив горло кожаным ремнем. Хриплый стон останавливает дыхание, когда я ощущаю болезненный натиск ошейника и поводка, что прилеплен карабином сзади. Боже. Пусть я умру сейчас... Пусть он просто убьет меня... Еще никогда прежде я не хотел смерти как сейчас. Я молю Бога о смерти, отчаянно реву со всей громкостью, что крадут белые стены. Ничтожно выгляжу с соплями, слезами с этими дурацкими кошачьими ушами на волосах. Я - ничтожество. Грязный, отвратительный сам себе. Особь, которую трудно назвать человеком.. Итачи не обращает на мои слезы никакого внимания. Тащит за собой на кухню, подобно дворовой собаке. Пристегивает к батарее так близко, что жар почти обжигает кожу рук. Я пытаюсь приподняться, но не могу и падаю на гладкую поверхность белого кафеля, ударяясь копчиком. Ублюдок присаживается рядом на корточки, водя большими пальцами по влажным щекам. - Посиди так немного... Подумай о своём поведении. Грозно произносит он, грубо толкая меня к батарее спиной. Я нутром чувствую всю черноту и решительность его действий. Итачи ставит фарфоровую тарелку с водой на пол и глумливо хохочет, покидая кухню. Я заикаюсь от переполняющего меня ужаса, дергаю за поводок и слышу как мудак хлопает входной дверью. Поводок не поддается, ошейник грубо натирает мое горло. Мне не встать, не пошевелится. Я вслушиваюсь в громкую тишину и наконец, осознав свое положение, несдержанно рыдаю, схватившись за волосы. Мои мысли сводятся лишь к тому, чтобы позвать на помощь, но голоса не осталось, как и сил пошевелиться. Свет становится тусклее, а тело перестает слушаться, обдавая судорогой и холодом кафеля. Я кажется, потерял сознание под вечер, обессилено рухнув рядом с миской, что ублюдок любезно оставил, "позаботившись" о том, что я захочу пить. Не знаю точно, сколько времени прошло. Тело онемело, конечность затекли от одной позы. Сквозь сон я слышал тихие, приближающиеся шаги. Чувствовал руки, что несли меня в мягкую кровать. Слышал неразборчивый шепот и легкие, оставленные поцелуи на затекших запястьях. Я никак не реагировал, лишь мысленно пытался погрузится в сон, что звал меня в свои объятья. Итачи кажется ждал именно этого момента, когда же я, наконец, ослушаюсь, дабы он совершил содеянное. Показав мне мою новую роль, его собственного домашнего раба.