Молчи

Я расслабленно плыл по реке жизни, погрузившись в нее с головой, с долей надежды, однажды примкнуть к берегу, вытянув руку, жалобно воя и крича, моля о спасении, которого не последует. Я, практически захлебнувшись, вновь погружался на дно, в неизвестность, в черную холодную бездну. Итачи чувствовал себя отлично, в отличие от меня, на этот раз сдержав обещание. Особо не переходил грань, в плане своих извращений. Так, чтобы я вновь поверил ему. Нет, сомнения никак не покидали, а ожидание томило. Я не верил ни единому его слову. Со стороны мы казались типичной среднестатистической парой мужа и, кхм, жены. Странно ощущать себя в новой роли, хоть и все обязанности и лежали только на моем брате. От меня ничего не требовалось, кроме как раздвигать ноги. Он готовил, стирал, убирался. Делал все сам, так, что бы у меня не было повода жаловаться на то, что меня могло не устроить. Он под острым прицелом выводил все до идеала, в надежде меня задобрить или же ослабить бдительность. В голове не укладывалось, зачем, а напряжение лишь нарастало. Я старался не высовываться лишний раз, соглашаться со всем, что тиран предлагал. Будь-то дорогой шоппинг, или культурное времяпрепровождение в виде театра и выставки. Пытался меня задобрить новыми навороченными «игрушками», дорогими часами от apple, последней приставкой и другой бездушной мелочью, до которой мне не было никакого дела. Его явно бесило мое недовольное лицо, холодность и отрешенность от мира. Я словил себя на мысли, что не помню точно, когда действительно улыбался последний раз. Все, что он предлагал мне — было смехотворным. Урод, своими поступками словно пытался меня купить или замять моменты, которые совершил ранее. Лишь однажды во мне пробудились неподдельные эмоции. Я откровенно старался не послать от явного издевательства, когда брат достал с кармана брюк красную коробочку, вынув из нее серебряный браслет с замысловатым узором, застегнув на правой руке, смотрел в прямо в сверкающие глаза, сказал: - Я мечтал подарить тебе его на восемнадцатилетние, но не сдержался. - Его голос перешел на шепот. - Это очень важно для меня. Не снимай браслет никогда. Задыхаясь от ужаса и воспоминаний я хотел сорвать дурацкое украшение, бросив ему прямо в лицо, послав куда подальше, но почему-то вновь промолчал, целуя в ответ сладкие губы. Это был единственный раз моего яростного позыва к действиям. В остальном все было как и прежде, как он и задумывал изначально. В сексе не заходил дальше, делая акцент на моих ощущениях, чтобы мне было хорошо, не перегибая, не настаивая на страстном и извращенном продолжении. Целовал так, что я не мог не ответить взаимностью. Он был нежен, делал все, что бы доставить мне как можно больше удовольствия. Держал себя в руках. Но меня не обманешь, я видел этот плотоядный взгляд на себе, пылающие глаза и явные остановки, чтобы не сделать то, что ему бы хотелось на самом деле. Кровавый взгляд загорался с очередным моим громким стоном. Ублюдок наслаждался каждым мгновением проведенным со мной наедине, явно желая большего, скрывая гнилое нутро до последнего. Не спешил отчего-то доставать черную, сделанную из натуральной кожи плетку, что я нашел в коробке в дальнем шкафу. Я дрожал, боялся оступиться, почти чувствуя острые движения вдоль спины. Громкие и надрывистые крики поверх кровоточащих ссадин, что он оставил бы на моем теле. Сглатывая слюну, я возвращался из своих представлений к разговору, кивая головой в ответ на то, что пропустил мимо ушей. Брат кружил возле меня, подобно мотыльку у яркого света ночных фонарей. Все его время было занято мной, моим обществом. Я практически находился с ним 24 на 7, а ему, кажется все было мало. Он все никак не мог отдалиться, оставить меня даже на жалкую минуту наедине, расспрашивая обо всем, пытаясь разбавить мою черную отчужденность всем видом, которое могло прийти к нему в голову. Я знал, он никогда не сможет этого сделать… Я ломался от легкого прикосновения, ненависть прожигала меня с каждым удовлетворением, его голос обдавал кровью новую трещину поперек вздымающейся груди. Я оступался, поглядывая краем глаза на нож, когда Итачи готовил. Убирал трясущиеся руки в карманы, с диким желанием вонзить острие прямо в сердце ублюдку. Обезумевшим взглядом, представлял как он задыхается в собственной крови, падает на пол, отхаркиваясь и кряхтя. В голове я прокручивал страшный сюжет, ловя на себе заинтересованный взгляд, с целью выяснить и прочитать о чем мои мысли. О, мне бы очень хотелось, чтобы в такие моменты мразь все же умела читать мысли. Улыбка маньяка постепенно сменялась на детскую невинность с прикосновением его руки. Я задыхался и убирал глаза, дабы не сотворить задуманное, что легкой фантазией вскружила мне голову. С каждым разом представляя все чаще, как бы сделал это… Как бы убил его. Худшим, чем мысли о его смерти, было чувство глубокой обиды, с примесью непонимания, каждый раз, когда мы проезжали мимо родного дома. Где провели всю свою жизнь, где теперь живут почти незнакомые мне люди. Я не мог поверить, что это взаправду, что родители так легко отдали меня «под опеку» старшему, ненормальному брату. Они действительно ничего не видели? Быть может, закрывали глаза на происходящее? Мне хотелось домой... Звонил тайком матери и отцу, но те, как в один голос говорили, что будет полезно пожить с Итачи и научиться под его присмотром, выглядеть более достойно. Тошно, до смешного, я едва ли мог сдержать себя, не сказав - чему именно от него научился. Моя голова наполнялась ужасом и сдавленными криками. Я подолгу ворочался в постели, с отвращением сбрасывая с себя цепкие руки, когда Итачи засыпал. По началу, на новом месте мне хорошо спалось, я видел красочные сны, засыпая на мягком матрасе, под тугими объятьями. Но затем… С братом стало происходить что-то странное. Он резко просыпался посреди ночи, из-за чего я не мог больше сомкнуть глаз. Его ночные каждодневные крики пугали меня. Это продолжалось из ночи в ночь. Он вскакивал с кровати, звал меня по имени, глубоко дышал и ложился обратно, с силой прижимая к себе, нашептывая еле-еле уловимый бред мне в волосы. Я не мог сосредоточиться, подолгу валяясь в кровати, в попытках уснуть. Я пытался бороться с натиском явной бессонницы, что оставляла на мне свои следы в виде кругов под глазами, к утру выходя в ванную комнату. Смотрел в свое отражение, едва сдерживаясь от громкого плача. Смотрел на того, кого презирал и кому сожалел одновременно. Просто смотрел в отражение - бездействуя. Не находя в себе силы, чтобы уничтожить того, кто так искренне явным отвращением стоял напротив. Я проделывал некий обряд несколько раз за ночь, в итоге не приходя не к чему. Споласкивал лицо холодной водой и возвращался в постель. Но одной ночью меня прервали. Итачи ворвался с громкими вздохами в ванную комнату, схватив меня за руки, разворачивая, сфокусировавшись на моих запястьях. - Что ты делаешь? Я пожал плечами не зная, что и сказать. Я конечно мог ответить, что это его вина полностью, что я не могу уснуть и что мне приходиться тут ошиваться. Но я как обычно промолчал, убирая глаза в пол. Его взгляд наполнялся мнимым беспокойством, но голос был все так же тверд. Брат выдохнул, прикрыв глаза, велел мне не задерживаться и идти обратно в кровать. Я вздрогнул виляя следом за ним, боясь, что ублюдок вновь захочет поиграть со мной, третий раз за день. Но нет, в эту ночь он лишь обнял меня сильнее сковывая и прижимая ближе, упираясь острым подбородком в шею. Я тогда так и не смог сомкнуть глаз... В моей голове плескались мысли о том, что же он подумал зайдя в ванную? Черные синяки залегли под глазами, нервные движения выдавали меня с головой. Наруто интересовался, все ли со мной в порядке. Его беспокойство давала мне лучик надежды, что я возможно еще кому-то нужен в этом мире, как человек, а не как игрушка для развлечений. Мы продолжали общаться, но лишь в школе, незаметно и тихо, сидя на задней парте, передавали листочки друг-другу с записками. Я трясся от ужаса, что однажды мне придет конец, если Итачи узнает обо всем. Оглядываясь по сторонам, становился подозрительным абсолютно ко всем, ибо брат угрожающе, холодным тоном заявлял мне, что если я ослушаюсь, то мне конец. Я жалко прятался от блондина последние уроки и все перемены, боясь, что нашу связь кто-нибудь увидит. Не став рисковать, я коротко отвечал, что в порядке и отстранялся. Он не верил мне. Да я и сам бы не поверил. Не зная зачем, сболтнул другу, что живу теперь только с братом. Он осекся и признался, что Итачи странный и что он пугает его. Не тебя одного… Мы толпились в холле, слушая речь о том, что сегодня у всех старших классов выходной, из-за какой-то там планерки или вроде того. Я достал телефон, стал незамедлительно набираться смс брату, чтобы тот приехал и отвез меня домой, но надоедливый блондин предложил мне отличную альтернативу, в виде похода к нему домой, с целью поиграть в приставку и потусить вместе, убивая время. Я притих и остановился от отправки сообщения, закрыл чат, особо не долго размышляя, как бы мне поступить. В конце концов брат не знает, что уроков сегодня не будет, а мне хотелось банально развеяться, избавиться, хотя бы на день, от гнетущего общества и провести время с другом. Я согласился. Все же, Итачи не узнает, если я подойду вовремя к школе? Ведь так? *** Дом у Наруто был поистине огромным. Я не стал расхаживать и злоупотреблять гостеприимством, сразу направившись в комнату к блондину, приветливо и вежливо поздоровавшись с его матерью. Улыбчивая и сияющая женщина, трепетала на кухне, принося нам пиццу собственной готовки. Вокруг чувствовался уют и тепло, исходящее от этой семьи, стал ненароком завидовать идиоту, что проигрывал мне в «Mortal Kombat» на своей приставке на большом телике. Я улыбался, отрывая кусок пиццы, с самой белой завистью мечтая, оказаться на его месте. Я оступился, слишком зациклив взгляд, витая в мечтах, что хотел бы так же и проиграл… Я был рад и в то же время не понимал, как такой светлый человек мог выбрать в качестве друга именно меня. Мы были полными противоположностями. Разница между нами была колоссальной, это было видно самым невооруженным взглядом. Я улыбался, заострив внимание на том, что мог впервые, по-настоящему расслабиться находясь рядом с Узумаки Наруто. Он не приставал ко мне, не трогал, даже мимолетно, как делал это Итачи. Не прикасался, как бы невзначай. Ничего такого. Я нравился ему, как друг и только, ничего более. Голубые глаза не заостряли на мне внимание, а губы лишь произносили подколки на тему, что он в любом случае меня победит в игре. Шумно выдохнув, я отвернулся, сияя от мимолетного счастья, что хотя бы он не видит меня своей девчонкой и не общается со мной в надежде на секс или минет. Я растворялся в моменте, погружаясь в игру, глотая воздух, словно выброшенная на берег рыба. В дверь комнаты Наруто негромко постучали и мать моего друга вошла лишь наполовину. — Саске, к тебе пришли, — женщина полностью открыла дверь, пропуская моего брата, который трясся от гнева, красными глазами оставляя на мне кучку пепла. Мои руки затряслись, белый джойстик упал на мягкий ковер. Я застыл, слыша гул ультразвука в ушах, биение сердца о грудную клетку и плеск воды, в которую меня вновь бросили, заставив задыхаться. Крупные мурашки прошлись по спине. Наруто смотрел в недоумении, бросая короткие взгляды то на меня, то на брата. Вымолвил тихо, что мы просто играли и почему я не могу остаться, видя, как Итачи берет меня с силой за локоть и уводит прочь. Красные глаза брата оборачиваются и касаются едва уловимой ненавистью синей, ровной глади на лице лучшего и единственного друга. Я смотрю на часы, которые показывают одиннадцать утра. Смотрю, как Итачи с легкостью в голосе прощается, закрывая за нами дверь. Стены лифта давят своим металлическим холодом. Уставившись в пол, под проницательным взглядом брата, пытаюсь что-то сказать в свое оправдание, перебирая вспотевшие руки, но слышу лишь жесткое: - Заткнись! Мотаю головой и морщусь в недоумении, а в голове лишь гулом проносятся мысли: «Как он узнал? Как смог найти меня?» Сажусь назад по команде, на заднее сиденье машины и поджимаю губы, пытаясь срастись с креслом и смахнуть непрошенные слезы, в надежде на полное понимание с его стороны. Но видя, как Итачи набирает почти максимальную скорость на спидометре, игнорируя ограничения, понимаю, что вновь тону в этой черной бездне безразличия. Глотаю слова, не в силах кричать, умоляя остановиться. Брат несется так быстро, что я почти прошу Господа об аварии, но этого не происходит. Я пытаюсь переключится, надеваю наушники, почти включив песню на телефоне. И тут же до меня доходит, дрожью по телу, остротой на языке, я почти роняю его подарок и с ужасом смотрю на гладкую поверхность экрана. До меня вдруг доходит, что Итачи не просто так подарил мне именно этой фирмы телефон. Он всегда следил за мной, всегда знал где я нахожусь, сделав заранее привязку на чертовом смартфоне. Я вжался в кресло сильнее, ошейник вновь вернулся на прежнее место, стягивая горло в болезненном захвате полного обладания. Он всегда знал где я, смотря на местонахождение. Вот как он узнал... Мы на парковке. Слышу жесткий приказ выйти из машины и цепкую хватку за руку, болезненно сжимавшую запястье, чтобы я не смел убежать. Я почти расплакался, чувствуя жадный еле сдерживаемый гнев. Шум сильных ударов разрывает грудную клетку, останавливаясь где-то в глотке. Я шепчу одними губами лишь о том, чтобы сердце остановилось до моего прихода «домой».