Журналистское расследование Джона Ватсона

В драматический театр Сурбитона Джон решил тоже нагрянуть внезапно, без звонка. Железная дорога являлась самым простым способом добраться до королевского района Кингстон-на-Темзе. На вокзале Ватерлоо было многолюдно, почему-то всем лондонцам сегодня приспичило отправиться в пригород. Но в самом поезде, по счастью, оказалось достаточно свободно. Глядя в окно, за которым небоскрёбы постепенно сменились невысокими жилыми комплексами, Джон думал, что он будет делать, если артисты все как один начнут восхищаться потерянной звездой и сожалеть о судьбе бедного Ричарда. Не зря ли вообще затеяна эта поездка?.. Как бы там ни было, он поговорит с теми, кто не откажется дать интервью, а потом уже будет видно. Джону показалось, что прошло всего около четверти часа, как поезд подкатил к станции Сурбитон. Новый театр был открыт почти в центре, рядом с главной улицей района — Виктория-роуд. Это было величественное здание в стиле ар-деко, прекрасно сочетающееся с симпатичными таунхаусами XIX века по соседству. Джон предъявил на входе журналистское удостоверение, и солидный швейцар разрешил ему подняться в кабинет директора. Мэри Хэнгер, эффектная брюнетка немного за тридцать, обрадовалась появлению представителя прессы. — Вы правильно сделали, что приехали сюда! Наш театр пока молод, но уже успел занять особое место в культурной жизни столицы и даже, простите мою нескромность, всей Британии! — Я хотел бы... — начал Джон, но был энергично перебит: — Рецензии на наши постановки исключительно положительные! У нас богатый репертуар, мы обращаемся как к классике, так и к современным жанрам, не боимся экспериментировать! — Мне необходимо... — снова попытался Джон. — На каждый спектакль собирается полный зал! Я могу распорядиться, чтобы для вас сегодня оставили билетик. Кстати, я не замужем, а вы?.. — Я тоже пока не замужем! — разозлился Джон. — Мне нужна конкретная информация, касающаяся Ричарда Брука. Что вы можете о нём сказать? Как о человеке и как об актёре? Мисс Хэнгер надулась. — Я была назначена на эту должность уже после того, как Ричард Брук покинул стены театра, — сказала она сухим официальным тоном. — Советую обратиться к Сэму Филдсу, насколько мне известно, они с мистером Бруком были в приятельских отношениях. — Где мне найти мистера Филдса? — Скорее всего, он сейчас на репетиции. — Благодарю вас. Джону пришлось подождать, сидя в задних рядах, пока на сцене шёл рабочий процесс. Артисты произносили текст с разной интонацией, прислушиваясь к замечаниям режиссёра, предлагали какие-то свои идеи. Джон решил, что ставят какую-то мелодраму. Главным персонажем в ней был отец многочисленного семейства, который постоянно путал имена своих детей. Наконец репетиция закончилась, и Джон получил возможность пообщаться с Сэмом Филдсом — тем самым «рассеянным папашей». Актёр не выразил никаких эмоций, узнав, что с ним хочет побеседовать журналист. — Идёмте в гримёрку, — сказал он, указав за кулисы. Вскоре они уже сидели в небольшом помещении. Здесь уместился кожаный топчан, туалетный столик с множеством ящичков и широким зеркалом, а перед ним стоял стул на крутящейся ножке, на котором и устроился Сэм. Стены были оклеены старыми афишами. — Что вас интересует? — спросил мистер Филдс. Он взял со стола салфетку и принялся неторопливо стирать тени вокруг глаз. Теперь стало видно, что актёр лет на десять моложе своего персонажа. В его лице не было ничего особенно примечательного — обычный парень, короткие каштановые волосы, серые глаза. — Мисс Хэнгер сказала мне, что вы хорошо знали мистера Брука. Равнодушие мигом слетело с актёра, он помрачнел. — Мы с Диком в одном институте учились, — отрывисто сказал он. — Я не представляю, что этот ублюдок Холмс ему подсыпал! Дик был добрейшей души человек, он бы мухи не обидел! Всё, что сейчас несут с экранов, это какая-то чушь! Дик на такое не способен, я знаю его почти тридцать лет!.. — Подождите. — Джон судорожно соображал, как построить диалог. — Давайте начнём с того, что предшествовало появлению в Лондоне Мориарти. Как себя вёл мистер Брук? — Восторженно, — коротко ответил Сэм. — У Дика действительно был талант. Лучше всего ему удавались комедийные роли. Он и сам был таким — смешливым, чистосердечным, открытым. Его все любили... Раньше мы с ним работали в Драматическом театре Ливерпуля, но потом Дику внезапно пришло приглашение. Красивое такое, на дорогой бумаге. Вы, наверное, знаете, что местный театр открылся всего несколько месяцев назад. И Дику предложили взяться за первую постановку — «Гамлета», вдобавок сыграть главную роль. В случае согласия обещали сразу перевести аванс, и сумма, я вам скажу, была немаленькая! От такого не отказываются! Правда, Дик так и не сумел выяснить, кто именно его пригласил, вроде какой-то анонимный поклонник-меценат. Но какая разница? Все деньги ему перечислили до пенни. Впрочем, Дика не столько оплата интересовала, сколько возможность попробовать себя в режиссуре. Он был так счастлив! — Сэм горько улыбнулся. — И меня за собой потащил, дал одну из ролей. Его прочтение сильно отличалось от классического. Дик умудрился сделать из «Гамлета» фарс, представляете? Перенёс события в современность, так что знаменитая Тень убитого короля являлась герою на мониторе во время компьютерных игр. Критики отнеслись к новшеству неоднозначно, зато молодёжь приняла на ура. — Что же случилось потом? — подтолкнул внимательно слушавший Джон. — После того как спектакль обсудили на всех уровнях, Дику пришло ещё одно приглашение, уже из Лондона. — Сэм стиснул зубы и заговорил будто с трудом. — Я не знаю, что там было написано, Дик очень извинялся, но сказал, что его попросили хранить секрет. Он повторял: «Это будет мой звёздный час, моя лучшая роль!» Обещал вызвать и меня тоже, если получится. Два месяца назад он уехал... и пропал. Трубку не брал. Я ему писал несколько раз, он изредка отвечал уклончиво, тоже эсэмэсками, что репетирует, очень сложная работа. Потом велел вообще не отвлекать. Я обиделся. А через неделю увидел по телевизору... Джеймса Мориарти. Он тяжело сглотнул. — Это не его амплуа. Не его образ действий. Понимаете, мистер Ватсон, Дик не пошёл бы на такое ни за какие деньги. Хотя он был не слишком богат — сирота, воспитывался в детском доме, но одно дело — выступать на сцене, а другое — убивать людей. Он не мог, не мог этого делать! Должно быть, Холмс ему как-то мозги прополоскал. Ведь есть же, говорят, такие химические препараты или психологические приёмы... Ручка в пальцах Джона продолжала быстро порхать по листу блокнота, фиксируя слова собеседника, а разум и душа буквально разрывались. Сэм определённо не врал. Да и зачем бы ему? Боже, какое запутанное дело! — Даже когда Дик нуждался в средствах, он регулярно перечислял понемногу на помощь то старикам, то больным детям, то вымирающим животным... Я... просто не могу поверить, — тихо произнёс Сэм и отвернулся. Кто прав? Кто виноват? Как разобраться в этом нагромождении фактов? — Может, я успел бы что-то сделать... — снова заговорил Сэм, уставившись в зеркало со злой тоской. — Отговорить его от этой авантюры. Но Дик казался таким вдохновлённым... Я позвонил ему сразу после той передачи, однако он был недоступен. Я даже поехал на суд! Было ощущение, что я нахожусь посреди самой абсурдной пьесы. Дик скользнул по мне взглядом, словно не узнал. Он вообще выглядел странно, я никогда не видел его таким. Подумал: может, ему так положено по роли. Какой-то масштабный розыгрыш. Ведь его признали невиновным. А дальше... вышла та статья, где он всё объяснил. Я хотел снова рвануть в Лондон, но даже не знал, где искать Дика. Его номер был отключён. Полиция, как всегда, «расторопная», не сумела задержать Холмса. Повезло этому гаду, что тоже помер, а то бы я его голыми руками придушил. И... в общем, так я потерял друга. — Мне очень жаль, — сумел выдавить Джон. Что ещё он мог сказать? — Простите, а у вас нет фотографий мистера Брука? Чтобы не брать для статьи из интернета... — Есть, конечно, — тусклым голосом отозвался Сэм. Он достал мобильник, открыл галерею. — Вот, например. Это он в роли Гамлета. А это — Алджернон Монкриф из «Как важно быть серьёзным». — Он пролистнул ещё несколько кадров и неожиданно грустно улыбнулся. — Тут мы с ним на Темзе. Рыбачили года четыре назад, летом. На фото два парня, оба в майках и шортах, от души смеялись, делая селфи. Какое-то несоответствие в лице Ричарда Брука зацепило Джона. — Какого цвета глаза были у вашего друга? — Светло-карие, — тут же ответил Сэм. — Как слабо заваренный чай. А что? Глаза Мориарти были тёмно-карими, почти чёрными. Может, дело в освещении?.. — Мистер Филдс, будьте добры, вспомните: имелись ли у вашего друга какие-нибудь заметные пигментные пятна? Родинки? Шрамы? Сэм задумался, но буквально на один миг. — Да, у него остались шрамы вот тут. — Он показал на правый локоть. — Две тонкие беловатые полоски. Он рассказывал, что упал с велосипеда в тринадцать лет, сломал руку. Джон торопливо отметил указанные приметы. — Перекинете мне эти фотографии? Сэм согласился, и Джон рассыпался в благодарностях. Кажется, что-то начало проясняться. Или, наоборот, ещё больше затуманилось.

~ ~ ~

Опрос ещё нескольких сотрудников театра, как артистов, так и обслуживающего персонала, не принёс пользы: кто-то не мог ничего сказать, поскольку недостаточно знал Брука, кто-то повторял слова Сэма «не можем поверить, что это он». Больше делать в Сурбитоне было нечего, и Джон отправился в обратный путь. Всю дорогу он тщательно сравнивал фотографии: на всех без исключения радужки Ричарда Брука были светлее, чем у Мориарти. Линзы? Но зачем специально создавать отличие, если хочешь, чтобы образы совпадали? Если же это два разных человека... Не слишком ли много двойников на одно расследование? Допустим, Ричард Брук действительно плясал под дудку Холмса — под влиянием чего-либо или нет — а цвет глаз поменял, чтобы... чтобы что? Чтобы иметь лазейку и уйти от наказания? Нет, бред какой-то, ни один судья не примет во внимание такую ерунду. Или сам Холмс заставил актёра надеть линзы... но опять-таки — в чём смысл? В Сурбитоне все знали, что Брук поехал в Лондон. Со стороны смотрится довольно просто: исчез Брук — появился Мориарти, значит, это один человек. Предположим, Холмс вызвал Брука в Лондон, и он же ранее поспособствовал открытию театра в пригороде... лишь для того, чтобы означенный Брук стал известен. Снова встаёт вопрос: откуда у Холмса столько денег? И зачем ему всё это было нужно? Ну а если внешность Брука использовал Джеймс Мориарти... Как раз у него была прямая причина желать актёру популярности. И если он король преступного мира, денег у него точно куры не клюют. Создал парню славу, выманил в Лондон и... Прикончил. Чтобы действовать то от своего имени, то от имени «бедного актёра, ставшего жертвой манипуляций жестокого Холмса». И подставить Шерлока. Звучит немного сложно, но хоть какая-то логика проступила. Итак, что дальше? Снова обзванивать морги? Нет, вряд ли Мориарти был так беспечен, чтобы оставить похожий на себя труп. Он убрал все следы. Учитывая его страсть к взрывам... Необходимо просмотреть сводку криминальных новостей за конец февраля — начало марта этого года. Эта работа, нудная и кропотливая, заняла почти два часа, но в конце концов Джону повезло, если можно так выразиться. Один коротенький пост в ленте новостей сообщал, что неподалёку от Докландса была обнаружена сгоревшая машина с человеческими останками. Автомобиль числился в угоне, а имя водителя так и не было установлено. Джон позвонил инспектору Лестрейду и попросил добыть судебно-медицинский отчёт о погибшем в указанной аварии. — Сравните, пожалуйста, стоматологическую карту жертвы и Ричарда Брука, а также проверьте, не находили ли в крови Мориарти психотропных веществ и были ли у того шрамы на правом локте. Грег обещал всё узнать и поделился успехом: с помощью коллег он заполучил копии старых дел и сейчас связывается со свидетелями и потерпевшими. Некоторые разговаривали неохотно, будто их кто-то напугал, что тоже подтверждало теорию Джона: Мориарти не только с помощью внедрённого крота изменил дела, но и сделал всё, чтобы их нельзя было быстро восстановить. Ответы на свои вопросы Джон получил, когда уже успел перекусить и принять душ. Грег писал: «1. Согласно экспертизе, тело, находящееся в сгоревшей машине, принадлежало мужчине, белому, лет 35-40. Больше ничего тогда установить не удалось, от него мало что осталось. Стоматологическая карта не соответствовала ни одному человеку, объявленному на тот момент в розыск. Но с данными Ричарда Брука всё совпадает! 2. Наркотических веществ в крови Мориарти не обнаружено. Шрамов тоже не было». Несчастный Ричард Брук... Вероятно, можно считать доказанным, что он непричастен к преступлениям Мориарти. Подойдя к стене, Джон стёр двойной круг с надписями «Мор» и «Рич» и нарисовал два отдельных круга. Теперь он понимал, почему Шерлок Холмс выбрал профессию детектива. До чего же интересно было соединять все ниточки! Наверное, ещё интереснее было бы наблюдать за работой профессионала. Такого, как Шерлок Холмс... Жаль, что этого никогда не случится.

~ ~ ~

Джон работал над статьёй, не поднимая головы и практически не вставая. Время от времени они созванивались с Грегом. Голос того звучал энергично: по-видимому, цель очистить доброе имя Шерлока Холмса заставила его встряхнуться и преодолеть чувство вины. Джон подумывал об идее сделать серию статей и публиковать по очереди описание каждого дела, раскрытого Шерлоком. Если начальство позволит, конечно. В назначенный день он в двадцатый раз перечитал готовый материал, распечатал его и отнёс главному редактору. Теперь Джон мог немного отдохнуть. Возможно, даже сам Шерлок гордился бы им. Рядом снова возникла мисс Райли. — Ну что, написал что-то про Холмса? — спросила она, снисходительно усмехаясь. — Да. — Джон посмотрел на неё с некоторой жалостью. — Ты была права. — Разумеется, я была права. Он просто выродок. — Нет-нет, не насчёт Шерлока. Я говорю о Ричарде Бруке. У него в самом деле была добрая душа. — Вот! — Удивительно, как ты смогла это определить, если вы никогда не встречались. — Что?! — Китти забавно округлила глаза. — Ты дурак, что ли?! Он давал мне интервью! — Не он. — Джон вздохнул. — А Джеймс Мориарти. Ричард Брук был убит за день до того, как Мориарти «вышел на сцену». Китти ошеломлённо открыла рот, но тут в дверь сунулась секретарша: — Ватсон, к боссу! Джон с удовольствием направился в кабинет к главному. Пусть лучше мисс Райли узнает всё из газеты. Может, это собьёт с неё спесь. Мистер Вандей курил, в одной руке держа листки с результатами недельного труда Джона. — Ватсон, — начал он тоном, предвещающим неприятности. — Что. Это. Такое. — Моя статья, сэр. Новое о Шерлоке Холмсе, как вы и требо... — Вы что, издеваетесь? — почти прошипел редактор. — Я велел вам доказать, что он обманщик! Какого чёрта вы поёте ему дифирамбы на... почти пяти страницах?! — Мистер Вандей, все обвинения в адрес Холмса не имеют... — Да мне плевать! — Редактор швырнул листы на стол. — Эти ваши эпитеты «великолепный» и «непревзойдённый» устарели на полгода! Ещё и опрашивали каких-то бездомных мальчишек с неуёмной фантазией. Вы что, хотите, чтобы меня на смех подняли?! Скажут, что номер газеты взят из прошлого, отстал от жизни! Домохозяйки желают разоблачения звезды, а не прилюдного покаяния! Это просто позорище! — Но если он невиновен?.. — Никому нет до этого дела! — Мистер Вандей хлопнул по бумагам растопыренной ладонью. — Когда до вас наконец дойдёт: мы не полиция, чтобы искать преступников! Мы — пресса! Мы издаёмся на радость подписчикам. Сейчас — пока ещё — в топе тема хитрого и подлого мошенника Холмса, так что извольте соответствовать ожиданиям читателей! Он подобрал со стола статью и небрежно протянул её Джону. — Заберите свой опус и в течение двух часов переделайте всё. Добавьте юмора: «Этот плут вообразил, что умеет летать» или что-то подобное. Иначе можете считать себя уволенным. Джон стиснул трость так, что побелели пальцы. — Не откажите в любезности передать мне ручку, мистер Вандей. Я напишу заявление прямо здесь. ...Возможно, Китти Райли будет очень довольна.

~ ~ ~

Джон, прихрамывая, шёл прочь от издательства «Весёлой субботы». Он ни о чём не жалел. Пусть неделя усердного труда осталась без оплаты, пусть карьера журналиста оборвалась, не успев толком начаться, но зато Джон сохранил собственное достоинство. И сделал всё, чтобы восстановить репутацию Шерлока Холмса. Однако статья с опровержением официального мнения так и не вышла. Наверное, стоит показать её хотя бы тем, кто изначально считал Шерлока несправедливо обвинённым. Приняв решение, Джон свернул к станции метро. Лучше потратить деньги на проезд, чем на обед, ведь там, куда Джон направлялся, его точно напоят чаем. Может быть, даже с булочками. Ему повезло: миссис Хадсон оказалась дома. Она ещё с некоторым подозрением смотрела на Джона, но всё-таки впустила его. А через четверть часа уже снова тихо плакала, читая распечатки, забранные Джоном из редакции. — Боже мой... Так вот как всё было... Я знала, что Шерлок никогда бы так не поступил... Спасибо вам, доктор Ватсон! Когда же это будет опубликовано? — В «Субботе» — боюсь, что никогда, — хмуро ответил Джон. И рассказал, как приняло его «опус» руководство газеты. — Как глупо с их стороны!.. Ну-ну, не отчаивайтесь! — Миссис Хадсон похлопала его по плечу. — Отведайте лучше моего вишнёвого пирога. Когда Джон съел два куска восхитительной сдобы, миссис Хадсон предложила: — В Лондоне огромное количество СМИ. Разошлите статью в разные издания. Где-нибудь наверняка ухватятся за ваше расследование. В конце концов, можно выложить в Интернет! Это и в самом деле была отличная мысль. — И ещё, доктор Ватсон. — Домохозяйка помолчала. — Нет ли у вас желания снять квартиру? На третьем этаже есть другая спальня. Не поймите неправильно, но без Шерлока здесь так... пусто. Ни взрывов, ни выстрелов, ни звуков скрипки... Я привыкла, что наверху кто-то ходит, хотя бы иногда. Я могла бы сделать вам скидку, как Шерлоку. — Миссис Хадсон, это очень неожиданно и лестно для меня, — начал Джон. — Но должен сказать, что в данное время я практически безработный. Я не смогу платить вам... — Отдадите сумму постепенно, когда найдёте работу. Я уверена, что вы не будете сидеть сложа руки, не тот у вас характер! — Она улыбнулась. Джон представил свою жалкую лачугу, мысленно сравнил её со здешней уютной гостиной... Предложение было слишком заманчивым. — Огромное спасибо! Я постараюсь не быть вам в тягость. — Только у меня одно условие... — Да, разумеется, я помню. Спальня Шерлока — табу. — Именно. Привозите свои вещи прямо сегодня. Ещё чаю? — С удовольствием!

~ ~ ~

Вернувшись домой, Джон решил не терять времени и сразу сформировать тезисы статьи для «Таймс» и прочих солидных газет. Кроме того, стоило написать и в блог, который Джон, можно сказать, забросил. «Приветствую всех, кто всё ещё заходит на мою страничку. В течение длительного времени я не появлялся здесь, поскольку в моей жизни не происходило ничего интересного. Однако всю последнюю неделю я посвятил исследованию события, взбудоражившего Лондон почти месяц назад. Я имею в виду ситуацию с детективом Шерлоком Холмсом, удивительным человеком, которого сперва превозносили, а затем довели до самоубийства ложными обвинениями. Да, теперь у меня есть неопровержимые доказательства того, что Шерлок Холмс только раскрывал преступления, а не совершал. Начнём с того, что актёр по имени Ричард Брук действительно существовал, но он никогда не видел Шерлока Холмса, поскольку был убит раньше по приказу Мориарти...» Джон писал вдохновенно, при этом стараясь не вдаваться в подробности и не растягивать: он знал, что люди часто игнорируют длинные тексты. К тому же он надеялся, что материал полностью всё-таки будет напечатан в одной из центральных газет. Закончив, он перечитал строки, поправил кое-где неудачные фразы и нажал «Опубликовать». После этого открыл новый документ, чтобы сделать выжимки из статьи — уже более сухо и сдержанно, только ключевые моменты, подкреплённые ссылками. Минут через сорок и эта работа была завершена. Джон проверил блог, чтобы посмотреть, прочитал ли хоть кто-нибудь его воззвание, и опешил. Его последний пост исчез. Какой-то глюк в программе? Как же не вовремя! Джон собирался отправить подготовленные письма в редакции газет, а после вновь заняться блогом, когда внезапно зазвонил телефон. Номер не определялся. — Алло? — Доктор Ватсон, внизу вас ждёт машина, — произнёс очень холодный мужской голос с прекрасным выговором. — Будьте добры спуститься. Нам необходимо встретиться и поговорить. — Что за... — Речь идёт о Шерлоке Холмсе. Поторопитесь. В трубке раздались гудки. Что за дьявольские шутки? По спине Джона поползли мурашки. Не от страха — от предвкушения опасности. Если его планируют запугивать из-за полученной информации, то необходимо как можно скорее её распространить. Однако, кинув взгляд в угол экрана, Джон обнаружил, что Интернет отключился. Ах так? Джон быстро сфотографировал на мобильник статью с монитора (бумажный вариант остался у миссис Хадсон) и отправил Грегу. По крайней мере, у инспектора будут копии. Снизу донёсся требовательный сигнал машины. Джон выглянул. У подъезда стоял чёрный «Ягуар». Чёрт возьми! Внимание кого из сильных мира сего Джон привлёк? Он оделся и вышел. Дверца автомобиля открылась. — Садитесь, доктор Ватсон, — без выражения произнёс женский голос. Джон заглянул в шикарный салон. Единственная пассажирка, красивая, стильно одетая девушка, что-то строчила в телефоне. — Добрый день, — с намёком сказал Джон. — Добрый день. — Она даже не подняла глаз. Ладно. Джон занял место напротив девушки, и машина тронулась. — Я Джон. — Я знаю. Нахалка. Ну и не больно-то хотелось. Интересно, куда его везут? Судя по пейзажу за окном, не за город, а вполне себе по центру. «Ягуар» остановился около какого-то фешенебельного клуба. — Идите, вас ждут, — проговорила девушка, по-прежнему пялясь в свой «Блэкбери». — Только молчите. Прекрасное напутствие. — Не обещаю, — сердито сказал Джон. Выйдя из машины, он поднялся по мраморным ступенькам и потянул на себя массивную дверь с золочёной ручкой. За ней располагался большой, элегантно, без вычурности, оформленный зал; в мягких креслах сидели около тридцати мужчин разного возраста. Кто-то читал, кто-то пил кофе, кто-то просто размышлял. Каждый, казалось, был занят исключительно собой. Ступив на блестящий паркет, Джон поймал на себе несколько взглядов, как безразличных, так и вопросительных. — Здравствуйте, — машинально вырвалось у него. Никто не ответил, более того: на всех лицах отразился одинаковый ужас. Дюжина рук принялась хлопать по кнопке звонка на столе. Из неприметной дверцы выскочили два накачанных парня, и не успел Джон опомниться, как ему заткнули рот, заломили руки и вывели в какой-то коридор. Джон мог бы вырваться, но ему нужно было добраться до «босса», тем более охранники действовали без особой грубости. Они дотащили его до одного из кабинетов и, постучав, втолкнули Джона внутрь. Ему всунули в руку выроненную ранее трость, и дверь закрылась.