После уроков

      Женя не особо понимал, что ему говорить, и как вести себя, но напуган он не был. Даже наоборот. Ситуация первое время веселила, а потом вселила надежду. Даже школа и Заозерск перестали удручать столь сильно. Ведь, как оказалось, здесь существовал человек, способный скрасить тоску. Конечно, умом Женя прекрасно понимал, что едва ли может на что-то рассчитывать. До последнего был убежден, что Виктор прибегнет к тактике «мы просто будем это игнорировать». Однако тот поспешил это опровергнуть первой же репликой:       — Не буду делать вид, что ничего не было, но нам все же стоит познакомиться еще раз.       Виктор приветливо, но явно наигранно, улыбнулся. Женя улыбнулся в ответ. Он осмотрелся. Этому кабинету, как и самой школе отчаянно требовался ремонт. Бежевая краска на стенах потрескалась и кое-где обвалилась. Рядом с доской висели выцветшие плакаты — периодическая таблица Менделеева и ряд активности металлов. Женя даже обрадовался, химия всегда была одним из его любимых предметов. Но еще больше его радовал тот, кто будет ее вести. Женя сел за парту, стоящую прямо перед учительским столом, и пристально посмотрел на Виктора. Тот был спокоен, лишь ручка, что он вертел в руках, выдавала волнение.       — Меня зовут Виктор Александрович, я учитель химии, и твой новый классный руководитель.       — Виктор Александрович значит? — задумчиво переспросил Женя. — Мне без отчества больше нравится.       — И все же тебе придется обращаться ко мне уважительно, — совершенно беззлобный ответ.       — Ладно. В таком случае я Евгений Марков, я переехал сюда и буду учиться в вашем классе, Виктор Александрович.       Это был первый и последний раз, когда он его так назвал.       Виктор мог бы спросить о причине переезда или о том, как прошла дорога, но он спросил следующее:       — Ты действительно ни капли не смущен?       Женя равнодушно покачал головой. Он правда не смущался. Любой другой нормальный человек на его месте смущался бы, но он — точно нет. Женя чувствовал себя раскрепощенно. Его язык скользнул по нижней губе, оставляя на ней влажный след. Глаза коварно блестели. Глядя на Виктора, Женя понимал, что не против снять с себя одежду и отдаться ему прямо здесь и сейчас. Оказаться сидящим на учительском столе, прямо на тех бумажках, что Виктор заполнял, до того, как его отвлекли. Ничто не мешало Жене озвучить эти мысли, разве что осознание того, что ему будет отказано. Наверное, именно оно заставило его промолчать, но он знал, что Виктор заметил блеск в его глазах.       — Нам стоит поговорить об… этом прямо сейчас, — вздохнул учитель. — Начнем с…       Резко распахнувшаяся дверь не дала ни о чем поговорить. На пороге возникла женщина, которая, должно быть, пользовалась тем же дешевым парфюмом, что и директриса. В руках она держала коробку конфет и продолговатый подарочный пакет, из которого выглядывало горлышко бутылки. Она тут же принялась говорить о том, что ее дочь должна окончить этот год без единой восьмерки в аттестате. Лицо Виктора выражало только одно — он не хотел с ней разговаривать.       Через несколько минут Женя покинул школу. Он мог бы пойти домой, но не пошел. Всякий раз, когда появлялась потребность подумать, он отправлялся на прогулку. Теперь он поступил так же. От школы пошел к центру Заозерска, представляющему из себя круглую площадь, возле которой стояла церковь, здание администрации и музей, выглядящий закрытым. Кроме бабушек, сидящих на скамейке, людей не было. До переезда сюда, Жене казалось, что он будет тосковать в месте, где столь немноголюдно, но сейчас обстановка показалась расслабляющей и даже приятной. В Заозерске было спокойно и непривычно тихо. Шум исходил только от изредка проезжающих машин и самолета, летящего где-то над облаками.       Возле железнодорожной станции людей было больше, да и то только потому, что там раскинулся рынок. Прямо за ним трубы мебельного завода выбрасывали в небо сероватый дым. Жене почему-то вдруг показалось, что все это не настоящее, больше похожее на воспоминание из далекого детства, нежели реальную жизнь. Будто он сейчас во сне, где никакие законы не работают, а значит можно делать все, что угодно.       Чувство вседозволенности окрыляло. Его губы непроизвольно изогнулись в улыбке. Отойдя от наваждения, вызванного окружающими пейзажами, Женя вернулся к мыслям о Викторе. Даже не верилось, что такое могло произойти. Человек, с которым он переспал, вдруг оказался его учителем. Удивительное совпадение, поверить в которое сложно. Но он охотно верил и собственноручно подливал масло в огонь, позволяя надежде овладеть им.       Жизнь в Заозерске обещала обернуться чем-то ужасно скучным и монотонным, но вот если в ней будет Виктор… Воображение рисовало в голове картинки того, как они трахаются. Прямо как в том номере отеля, только в обшарпанном школьном кабинете или еще где-то. Жар внизу живота не заставил себя ждать. Но уединиться Жене удалось только ночью, когда бабушка Тамара храпела на соседней кровати. Он сжимал член рукой и представлял, как он сосет Виктору, или Виктор сосет ему. Женя кончает на его красивое лицо, а потом целует в губы, перепачканные его собственным семенем. Руку Женя вытер о простынь. Ему было плевать. Не только на испачканное постельное белье, вообще на все. Например, на то, что заниматься сексом со своим учителем, как минимум, недопустимо, как максимум, аморально. Впрочем, аморальность его только привлекала. Проваливаясь в беспокойный сон, он пообещал себе, что обязательно добьется желаемого.       Учеба началась с понедельника. Главный вход, украшенный шариками, как бы намекал, что День знаний — это праздник, но едва ли хоть один школьник считал его таковым. Женя точно не считал, однако, традиции все же соблюдал. По дороге на линейку зашел на рынок и обзавелся одной единственной розой. Кроваво-красной. Почему бы и нет, раньше мама всегда покупала букет, чтобы он подарил его своей классной на первое сентября.       В глазах Виктора проскользнуло насмешливое удивление, когда ему была протянута роза. Примерно такого результата Женя и добивался.       Первое впечатление о Викторе было приятным. Точнее второе. Он однозначно располагал к себе, был приветлив со всеми, мог поддержать диалог и удачно шутил. Виктор был из тех учителей, кто во время урока стоит, опираясь на стол, а не сидит за ним, со всеми общается на равных, но никогда не позволяет собой манипулировать. Ученики таких любили и одновременно уважали. Однако Женя, так или иначе, смотрел на Виктора сквозь призму своего первого впечатления. Такое восприятие заставило подметить, что новый классный руководитель выглядит ужасно сексуально в черной рубашке и таких же черных брюках. К слову то, что Виктор на первое сентября был одет во все черное, воспринималось как некая ирония. Женя сверлил учителя взглядом, не испытывая никаких мук совести. К тому же не он один так делал. Какая-то светловолосая девочка, видимо, ставшая жертвой видеоурока о том, как сделать естественный макияж, явно занималась тем же самым. Женя злорадно подумал о том, что у него с Виктором был секс, а у нее точно нет, и никогда не будет.       Вводный урок начался с дежурных фраз о том, как все здесь собравшиеся рады началу нового учебного года и как важен девятый класс. Сказав это, Виктор усмехнулся, так, чтобы все это заметили. После он попросил Женю выйти к доске и опустил ладонь ему на плечо. От прикосновения по телу прошел разряд.       — Это Евгений Марков, ваш новый одноклассник, подружитесь с ним, — сказал Виктор, а потом, переведя взгляд на Женю, спросил: — Не хочешь ничего сказать?       — Привет.       Прозвучало глупо, но чего-то другого он не придумал. То есть, можно было, конечно, сказать: «Привет, я Женя и я трахался с вашим классным руководителем. Кстати, было неплохо. Я вижу, что вы мне завидуете, особенно ты, за второй партой. Ну ты, с некрасивым макияжем. Еще у меня засосы только недавно прошли. Круто, да?» — но он такого не сказал. А потом, когда вернулся на место, пожалел. Все же надо было сказать, чтобы Виктор растерялся, и не знал, что делать. Ему самому было плевать, что о нем подумают. Очень приятное чувство, когда тебе все равно. Жаль только, что наступает оно, когда терять уже нечего, а для этого надо потерять все, что было когда-то.       После звонка, ознаменовавшего начало перемены, Виктор подошел к Жене и попросил заглянуть к нему после шестого урока. Женя с предвкушением согласился.       Все последующие события прошли монотонно. Женя не стремился ни понравиться учителям, ни найти общий язык с одноклассниками. Благо последние его не трогали, видно, чувствуя его нежелание общаться. Только полный парень в очках, сидящий за последней партой, попытался завязать диалог. Женя отвечал на его вопросы односложно, и парень отстал. Но Женя запомнил его имя — Федя. Еще он запомнил свою соседку по парте, девочку с окрашенными в ярко-рыжий волосами. Звали ее Дина, и больше о ней он ничего не узнал, но и не хотел особо.       Спустя пять часов ожидания Женя стоял перед дверью с номером 207, почему-то не решаясь постучать. Вдруг понял, что не знает, о чем говорить. Хотя, последнее время он не скупился на прямолинейность.       Виктор начал разговор первым.       — Хочу вернуть тебе свое доверие, — начал он.       — Доверие? Из-за того, что я соврал про свой возраст?       — А ты догадливый, — Виктор улыбнулся, встал из-за стола и подошел к Жене.       — Ну допустим, но ты бы не стал со мной спать, если бы я сказал, сколько мне лет на самом деле и…       — Тебе стоит обращаться ко мне на «вы», — перебил Виктор, однако, в его интонации по-прежнему не ощущалось злобы или раздражения.       — Как скажете, учитель, — Женя намеренно сделал акцент на последнем слове, - вы бы не стали со мной спать.       Виктор взял со стола ключ и запер дверь, понимая, что лучше сейчас никого не впускать в кабинет. Убедившись в безопасности, он продолжил:       — Послушай, я не собираюсь винить тебя в том, что произошло, как и себя, но я не могу не поговорить обо всем. Мне кажется странным, что ребенок вроде тебя ищет встреч интимного характера со взрослыми людьми. Что произошло? Почему ты это делаешь?       Женя видел, что Виктор подбирает слова, и ему было смешно. Почему-то некоторые люди упорно пытаются сделать вид, что им не плевать на других. Он скептически хмыкнул и бесцеремонно уселся на первую парту, болтая в воздухе ногами.       — А что нельзя что ли?       — Долг учителя обязывает меня сказать, что нельзя. То есть, я понимаю, что у тебя могут быть определенные потребности, но… у тебя что-то случилось, поэтому ты хочешь подобного, я прав?       О да, он был прав. Женя едва заметно кивнул головой, продолжая улыбаться.       — И те твои слова про пятидесятилетнего мужчину с…       — С маленьким членом, — закончил Женя. — Да был такой, и член у него действительно маленький, зато фантазия имелась. Он меня связывал и бил, и заставлял переодеваться в женское белье, ну там кружевные трусы, корсет и тому подобное. Как-то раз он повел меня в ресторан, заставив надеть все эти женские штуки под одежду. Я потом отсосал ему в туалете того ресторана. Он еще никогда не обращался ко мне по имени, только «мой сладкий», ну или «шлюха». И он платил мне. Теперь у меня есть пять тысяч евро, правда, я не знаю, как их потратить. В целом, с ним было хорошо, но он уехал, поэтому мне и пришлось написать тебе, то есть вам. До него были другие. У одного был какой-то фетиш на игрушки, ну там резиновые члены и подобное, другому нравилось, когда я глотаю его сперму. А вот самого первого я не люблю, он несколько перебарщивал. С болью в смысле. Я люблю боль, но в пределах разумного, а из-за него больно было почти всегда. Кстати, он еще меня фотографировал. Я потом показал эти фотографии своей маме, чтобы он от меня отстал, но она так расстроилась, что ее в психушку забрали. Забавно, да?       Женя говорил это, желая, чтобы Виктор представил все эти образы. Хотелось показать себя, пусть даже на словах, как-то заинтересовать его. Однако он также понимал, что это может не сработать. И оно не сработало. В глазах Виктора не было и намека на возбуждение, только растерянность с примесью легкого шока. Он глубоко вздохнул и опустился на парту рядом с Женей.       — У тебя проблемы, — только и смог выдавить из себя Виктор.       — Да, — не стал возражать Женя, — но есть один способ, помогающий их решить.       Его рука легла на колено учителя, медленно поползла вверх. Виктор вздрогнул и тут же перехватил Женино запястье.       — Нет? — искреннее удивление в голосе. — А мне казалось, вы хотите мне помочь или хотите со мной потрахаться, хотя это, в общем-то, одно и то же.       Виктор покачал головой, из-за чего челка упала на лоб.       — Ты вообще понимаешь, что ты говоришь?       Понимал ли Женя? И да и нет. Он знал, что подобное поведение не считается чем-то нормальным, но будто бы не мог иначе, однако, мук совести по этому поводу не испытывал. Давно смирился, что с ним что-то не так, и просто продолжал жить с этим.       — Да, — уверенно ответил Женя. — Если нет, то нет, — он спрыгнул с парты, — настаивать не стану.       Женя уже был у двери, когда Виктор окликнул его:       — Стой. Это не все. Ты еще сказал, что хочешь умереть, это так?       — Правда? — Женя удивился.       Не то чтобы он действительно хотел умереть, просто знал, что однажды это случится. О суициде он думал лишь пару раз, да и то вряд ли серьезно. Он предпочитал заглушать боль сексом, а не мыслями о том, что когда-нибудь все закончится. Однако ему показалось, что Виктора задевает эта тема, его взгляд будто бы изменился, голубой цвет глаз вдруг начал казаться синим. Словно что-то личное. Может, неприятные воспоминания о ком-то, кто так поступил или собственный опыт, явно, неудачный. Женя решил, что может этим воспользоваться.       — Наверное, — сказал он, — скорее да, чем нет. Когда мне одиноко, я хочу умереть, но не умираю, потому что не смогу заниматься сексом, если умру. Думаю, секс лучше, чем смерть.       — Ты же понимаешь, что я не могу оставить это так.       Женя не до конца понял, что конкретно Виктор понимал под этим, но и догадок строить не стал, спросил напрямую:       — Вы же не станете спать со мной?       — Нет. Произошедшее тогда было случайностью, но такое больше не повторится. Теперь я твой учитель, а ты мой ученик, какие-либо отношения между нами недопустимы, — серьезно ответил Виктор.       — Тогда я пошел.       Прежде, чем какие-либо возражения успели возникнуть, Женя повернул ключ в замке и убрался из класса, оставляя Виктора наедине со своими мыслями. Как ни странно, настроение у него было хорошее, а какое-то внутреннее предчувствие подсказывало, что этот отказ ничего не значит.