***
Черничная ночь с мириадами ярких огней постепенно накрыла город, а вместе с ним и поместье Малфоев. В густой кроне многолетнего дуба, что был посажен еще далеким предком Драко, запела птичка. Правда, то ли песнь у птички была слишком причудливая, то ли милое создание уже давно и прочно страдало туберкулезом… Короче говоря, соловей попеременно кашлял, чертыхался, плевался и чавкал. Однако даже подобные странные звуки не могли привлечь внимание девушки, сидящей на веранде поместья и льющей горькие слезы о своей ушедшей любви. Гермиона, расположившись в окружении множества свечей, живых пионов и лепестков роз, что усыпали пол веранды, выглядела невероятно прекрасной в своем коротком облегающем изумрудном платье. Невероятно прекрасной и одновременно с тем печальной. Горькие слезы стекали с прекрасных щек, а с губ попеременно срывалось «дура» и «все равно люблю». Ну, ведь нельзя же быть такой доверчивой по отношению к людям! Ладно, не к людям. К Малфоям. - И почему моя маленькая львица так горько плачет? – раздался позади Гермионы знакомый бархатный голос, и девичье сердце сначала ухнуло вниз, а затем вернулось на свое законное природное место и стало биться сильнее в несколько раз. Так, будто у Грейнджер начался приступ аритмии. Девушка обернулась и увидела перед собой своего любимого сероглазого засранца – Малфой стоял в непривычной для него белой рубашке, верхние пуговицы которой были небрежно расстегнуты, и черных классических брюках. На губах молодого человека играла приятная мягкая улыбка, а красивые глаза излучали спокойствие и уверенность. Грейнджер неловко вскочила с удобного кресла, а затем бросилась в объятия Малфоя. Правда, бросилась в данном случае сильно сказано – так, скорее уж элегантно продефилировала, потому что бежать мешали лодочки на внушительной шпильке. - Драко, я так скучала, - всхлипывала девушка, оказавшись в объятиях возлюбленного. – Я так боялась, что с тобой что-то случилось! - Oh, ma petite lionne! - прошептал молодой человек, гладя Гермиону по буйным кудрям. Пожалуй, все предыдущие злоключения стоил одного только этого момента. «Она скучала без меня!» - пело сердце сероглазого гуляки, а в душе разилось приятное тепло. - Знаешь, Драко, ты был прав, - немного успокоившись, наконец, проговорила Грейнджер. – Паркинсон – это сущий кошмар. Прости, что не поверила тебе. - Слышишь, подруга, ты настоящий кошмар, - повторила птичка, скосившись на насупившуюся Пэнси, что теперь пыталась принять более или менее удобное положение в кроне многолетнего дуба. - Кто бы говорил, - раздраженно отозвалась Паркинсон. – Слушай давай! Хочу отметить, уважаемый читатель, что посторонние звуки мэнорской живности совершенно не заботили влюбленных – какая разница, о чем свистит туберкулезный соловей, когда рядом с тобой любовь всей твоей жизни. Через мгновение на веранде заиграла одна из самых романтичных песен – «Perfect» Эда Ширана в исполнении чахоточного соловья в стиле (недо)художественный свист. - Прости меня, Гермиона, за все мои необдуманные поступки, - проговорил Драко, сильнее прижимая к себе хрупкую девичью фигурку. - Самое главное, что мы наконец-то вместе, - проговорила разомлевшая от горячих объятий сероглазого гуляки Гермиона. - Значит, простила? – поинтересовался блондин с хитрой улыбкой на губах. – А я еще нет. Грейнджер заливисто рассмеялась и легонько пнула Драко в бок. - Паркинсон тебя нашла? – смущенно поинтересовалась девушка, гладя Малфоя по мягким волосам. - Ты думаешь о том, о чем и я? – вопросительно изогнув бровь, поинтересовался молодой человек, на что Гермиона лишь кивнула и злорадно ухмыльнулась. Малфой хотел было сказать что-то еще, но Грейнджер положила указательный палец на губы парня, призывая того к тишине. - Драко, я давно хотела тебе сказать… Я очень тебя люблю. Всегда любила, просто боялась себе в этом признаться, - выдохнула девушка, не смея поднять смущенного взгляда на Малфоя. Сероглазый гуляка несколько мгновений, словно завороженный, смотрел на стоящую перед ним Гермиону. Мерлин, как давно он ждал этих слов от нее! - И я люблю тебя, моя маленькая львица, - наконец, проговорил блондин и накрыл губы любви всей своей жизни своими губами. Грейнджер, секунду замешкавшись, робко ответила на поцелуй, обнимая сероглазого гуляку за плечи. Кажется, что в этом мире не существовало больше никого, кроме двух влюбленных сердец, которые наконец-то нашли друг друга. - Птичка подозрительно замолчала, - оторвавшись от губ возлюбленной, проговорил Малфой, скептически оглядывая окружающую обстановку. - Давай подуем об этом позже, - нетерпеливо отозвалась Гермиона, вовлекая парня в новый поцелуй.***
- Тысяча галеонов, дорогуша, - проговорил Забини, протягиваю руку Паркинсон. Пэнси, сощурив глаза и попеременно чертыхаясь то на французском, то на английском, достала из кармана блейзера деньги и передала их мулату. - А лезть вообще-то было высоко и крайне проблематично, - продолжил Блейз, искоса поглядывая на старую подругу. Паркинсон, тяжело вздохнув, протянула еще одну купюру молодому человеку. - А еще я не смог встретиться сегодня с Джинни, - не унимался алчный мулат, все также протягивая свои корыстные ручонки брюнетке. Закатив глаза и немного помедлив, Пэнси все-таки передала еще одну купюру. - А еще я ободрал локоть! – гаркнул Забини, демонстративно потирая пострадавшую конечность. - Соловей поет – себя тешит. Не забывай об этом, птичка певчая! – угрожающе проговорила Паркинсон, отчего Блейз оскорбленно насупился, но протянутую руку не убрал.***
- Мне все это надоело! – проговорил рабочий, со злостью пиная коробку с плиткой. – Сил у меня больше нет красить, клеить, обдирать и укладывать! Этот дом бесконечен! Уважаемый читатель, спешу напомнить, что пока два влюбленных сердца искали дорогу к другу, в Малфой-мэноре полным ходом шел ремонт по специальному дизайнерскому проекту Пэнси Паркинсон. Однако стоит сделать оговорку, что, несмотря на все усилия мастеров-ломастеров, готова была только половина особняка. Вторая же половина пребывала в крайне разобранном состоянии – изысканные итальянские обои ободраны; вместо дорогих светильников висели одни только лампочки, возле которых не переставали летать мошки, комары и мотыльки; коробку с новым французским мрамором горе-мастера разбили еще с утра, так что теперь по всей недоделанной половине дома беспорядочно валялись осколки; на полу были следы от ярко-красной краски и чьих-то ботинок сорок седьмого размера. Короче говоря, полный комплект. Если бы Драко Малфой увидел, во что превратилось его семейное гнездышко за эти несколько дней пребывания в нем Пэнси, то Гермиона Грейнджер, вероятно, досрочно бы стала вдовой. - А больше и не надо ничего делать, - сухо проговорил маленький кругленький мужичок, входя в разрушенную комнату, которая раньше была малой столовой. – Нет смысла продолжать работу. Очевидно, что нам не заплатят, - обреченно вздохнул мужчина, с тоской оглядывая комнату. - Как это?! – удивленно отозвался самый молодой рабочий, и четыре пары глаз синхронно уставились на юнца. – Но это несправедливо! – все больше распалялся молодой человек. – То есть вы хотите сказать, что я так и не смогу накопить на ботинки из драконьей кожи?! Мы не заслужили такого отношения! Даешь свободу всем трудящимся и угнетенным! Даешь справедливую оплату труда! – продекламировал паренек, однако увидев скептические взгляды своих коллег, несколько поумерил пыл. В голубых глазах юноши застыли злые слезы. Внезапно дверь отворилась, и в комнату влетело небольшое торнадо, попеременно ругающееся то на французском, то на английском языках, – Пэнси Паркинсон. Обычно идеально уложенные волосы, теперь торчали во все стороны, а большие глаза метали молнии. Тяжело дыша, Пэнси направилась прямиком к бригаде горе-мастеров, которые, завидев своего «прораба» не в лучшем расположении духа, моментально поднялись на ноги. - Прохлаждаетесь?! – гаркнула Паркинсон прямо в лицо самому молодому работнику. – Видимо, вы закончили ремонт, раз теперь устроили себе отдых?! Ну что ж, значит, я найду основание не заплатить вам ни одного кната! – выпалила девушка. Мастерам ремонта показалось, что от этого душераздирающего вопля затряслись не только окна со шторами, но и стены и, прости, господи, крыша. Громко и изысканно матерясь, Паркинсон на своих шпильках направилась на второй этаж, лавируя между последствиями ремонта, которых было в изобилии на всем этаже. Стоило «домомучительнице» скрыться из виду, как строители разом выдохнули – когда речь идет о встрече с Пэнси Паркинсон, то надо благодарить судьбу, что ты остался после этой самой встречи жив. Однако Блейз Забини похоже был баловнем судьбы. Мало того, что он остался жив, так еще и умудрился, как говорят в простонародье, «развести ее на бабки». Однако удача – непостоянная штука. Ликующий мулат вошел в многострадальный мэнор как раз тогда, когда Пэнси покинула первый этаж, а мастера ремонта в шоковом состоянии стали по стойке смирно, прислонившись к стене. Однако завидев подозрительно радостного молодого человека, шуршащего неприличным количеством купюр, бригада насторожилась. - Привет, ребята, вы чего такие грустные? – не замечая алчных взглядов в свою сторону, проговорил Блейз, продолжая пересчитывать свое богатство. – Ой, а у вас спина белая! – выпалил мулат, когда ремонтники стали медленно, но верно надвигаться на него. – Ребят, я серьезно, вы стену испортили! Ребят! И в следующую секунду бригада мечты бросилась на бывшего баловня судьбы со всех сторон. Уважаемый читатель простит меня за то, что я не стану приводить подробное описание битвы между Блейзом Забини и мастерами-ломастерами. Для этого есть множество веских оснований – хотя бы то, что численное превосходство последних явно свидетельствует об исходе этой схватки века. К тому же из курса истории автор помнит, что читать о том, как Ричард Львиное Сердце с кем-то там бился не так интересно, как читать о любовных похождениях этого славного героя. Кроме того, все мы прекрасно понимаем, что в данном контексте графы «кто» и «результат этой фигни» имеют значение куда более важное, чем описание самой батальной сцены. - Больно, - прокряхтел распластавшийся на полу Забини, ощупывая фингал под глазом.***
Драко и Гермиона, удобно расположившись на большой кровати, нежились в объятиях друг друга. Грейнджер попеременно то гладила любимого по волосам, то целовала, отчего молодой человек прикрыл глаза и тихонько урчал, словно маленький белый котенок. Сердце Малфоя восхищенно трепетало – наконец Драко не только любит, но и любим! Радостные мурашки то и дело снова туда-сюда по идеальному телу. Внезапно ласки возлюбленной прекратились. Однако молодой человек не спешил открывать глаза, но достаточно чувствительный тычок вбок (ага, тычок – как будто булыжником по ребрам) заставил-таки Малфоя вернуться к реальности. - Драко, помнишь, о чем мы говорили? – улыбаясь, невинно поинтересовалась девушка. Лицо сероглазого гуляки приобрело крайне ехидное выражение. – Нет, я не об этом, пошляк! – и щечки Гермионы окрасились в приятный нежно-розовый оттенок. – Как на счет мести Пэнси? - А, точно, вспомнил, - кисло отозвался молодой человек. На красивом лице отобразились следы бурной мозговой деятельности – парень пытался придумать максимально изощренный, но вместе с тем изысканный план мести. Однако ничего не выходило: то техника хромала, то артистизм, то финалом вообще должно было стать смертоубийство. Только вот непонятно кого именно. - Боюсь, что эта змея нас опередит. Если уже не опередила, - хмуро проговорила Грейнджер. Драко, тяжело вздохнув, кивнул – изощренность Паркинсон не знала границ. Сероглазый гуляка внимательно уставился на балдахин, раздумывая над тем, что ему делать дальше. Стоп, что? Балдахин? - Гермиона, а в чьей мы комнате? – вкрадчиво поинтересовался молодой человек. - Что за вопросы, Драко? В твоей, конечно. Ты же меня сам сюда принес. - Уже не уверен. Гермиона, памятуя «о зельях от всех болезней» нервно рассмеялась. Через мгновение молодой человек с помощью заклинания зажег в комнате свет - окружающая обстановка повергла возлюбленных в шок. Во-первых, вместо изысканной антикварной люстры на потолке висели небольшие светильнички красного цвета в форме сердечек. Кроме того, нельзя было не заметить, что привычная цветовая гамма изменилась. Вместо классических оттенков серого (ну, знаете, эта обширная палитра из грязно-серого, парадно-серого, идиллически-серого, темно-серого, средне-темно-серого, ярко-серого и прочих невероятно интересные цвета) стены и мебель были выкрашены в красно-бордовый цвет, словно гостиная Гриффиндора. Постельное белье, шторы и балдахин были розовыми, что вызвало восхищенный писк мисс Грейнджер – та, как оказалось, очень тяготела к этому оттенку. По полу были раскиданы лепестки роз (тех, которые когда-то благополучно цвели на клумбе перед особняком), на стене прямо напротив входа висел очаровательный плакат с ангелочками, аистом и надписью «Поздравляем со свадьбой!» - Грейнджер, а ведь нас женили! – пораженно заключил Драко, на что Гермиона только присвистнула. - И почему мы об этом не в курсе? – хмыкнула девушка, продолжая удивляться так называемой «смене обстановки». - Мы были слишком увлечены другим, - отозвался сероглазый гуляка с ехидной улыбкой, на что Грейнджер только заливисто рассмеялась. - Слушай, Драко, с этим надо срочно что-то делать. Может, мы разберемся с Паркинсон радикально? – уточнила девушка, а затем, поймав на себе вопросительный взгляд «муженька», продолжила: - Сковородкой ее, а? - Львица, ты меня пугаешь, - удивленно присвистнул парень. С другой стороны, кого Малфой пытался обмануть? Пэнси Паркинсон принесла с собой достаточно хаоса. Достаточно для того, чтобы получить такую неоригинальную, но крайне действенную расправу в ответ. Стоит припомнить, как Драко лишился всей своей коллекции многолетнего огневиски и гардероба, а Гермиона… Ну, Гермиона тоже пострадала, пусть и в меньшей степени. Думается, уважаемый читатель, что этого вполне достаточно, чтобы желать госпоже Паркинсон как можно скорее очутиться в больнице Святого Мунго или где-нибудь еще, лишь бы подальше от многострадального мэнора. - Тогда, может, обратимся за помощью? – Грейнджер начала ходить из стороны в сторону, как всегда делала в процессе активной мозговой деятельности. – Джинни? - Она точно не согласится. Достаточно вспомнить нашу последнюю встречу в особняке – сразу схватит метлу вместе с предметами своего гардероба в зубы и помчится куда подальше, лишь бы не иметь дело с нами двумя. - Справедливо, - нехотя согласилась девушка. – Тогда, может быть, Гарри? Он мастер идей для мести. - Ты бы еще Рона Уизли вспомнила, - с укором проговорил сероглазый гуляка. – Вообще-то именно твой шрамоголовый дружок, - на этом месте Драко несколько осекся, потому что шрамоголовый был вообще-то и его дружком, - не дал этой бестии умереть, так что теперь остальные не могут жить спокойно! - Тогда Теодор Нотт, - немного подумав, продолжила перебирать варианты Гермиона. - После сегодняшней ночи он зарекся не иметь со мной дело. Конечно, надолго его не хватит, но помогать сейчас он мне точно не станет, - пояснил Драко, а затем, поймав на себе вопросительный взгляд возлюбленной, добавил: - Ничего такого не было, львица. Все в рамках приличия. На секунду в комнате воцарилась тишина. - Забини! – синхронно прокричали молодые люди. - Ох, боюсь, что он тоже откажется, - с досадой проговорил сероглазый гуляка. - Что ж, тогда нам придется что-то придумать самим, - заключила Грейнджер, нервно закусив губу. Несколько мгновений молодые люди просто стояли в тишине. - Чем собираешься заняться, львица? Я вот тут в душ собираюсь, - наконец, вымолвил Малфой, и на лице его расцвела хитрая улыбка. Гермиона зарделась маковым цветом, однако медлить не стала - подошла к своему любимому засранцу, чтобы потом вовлечь его в глубокий тягучий поцелуй. - Ребята, есть лед? И костерост, - ввалившись в спальню, всхлипнул Забини, прерывая голубков.