Танец на Рождество

      Взгляды присутствующих разом обратились в одну сторону. От дверей Большого Зала уверенно, одним своим аристократическим видом и выражением лица, демонстрировавшим окружающим истинного наследника древней и благородной фамилии, шёл Драко Малфой. Рядом с ним шагала Гермиона Грейнджер, застенчиво опустив глаза, но не в силах сдержать счастливую улыбку. Многие обратили внимание на их сомкнутые руки и переплетённые пальцы. По залу пробежали удивлённые возгласы.       — Да вы шутите... — раздался приглушённый, но ясно различимый яростный шёпот от группки слизеринок-пятикурсниц. — Малфой и... Грейнджер???       — Опа, вот это новости! — присвистнул кто-то из парней.       — Малфой, моргни, если ты под Амортенцией! — раздалось от группы парней-когтевранцев. Тут же грянул хохот.       Драко лишь крепче сжал руку Гермионы, подбадривая, и они вышли в центр. Студенты затихли. Гриффиндорка подняла голову и медленно обвела взглядом присутствующих.       Рон. В голубых глазах друга множество эмоций: шок, неверие, удивление и... злость?       Злится? Он? По какому праву? Они друзья, и чем-то бо́льшим их отношения не станут уже никогда! Или он просто бесится от того, что с ней рядом стоит его злейший враг, которому она явно симпатизирует?       Гарри. Зелёные глаза также выражают удивление, но вместе с тем — радость, понимание и одобрение. В отличие от Рональда Поттер умел слушать и слышать Гермиону, доверял ей, как себе и искренне поддерживал во всём. И к Малфою у него ненависти не было. Оба соблюдали нейтралитет.       Мерлин, Гарри... спасибо, что понял и не осудил, и прости, что долго молчала! Обещаю, после бала мы поговорим об этом!       Рядом с Гарри — Джинни. Гермиона была её примером для подражания, хотя, как считала Грейнджер, Джиневре не нужно было на кого-то равняться — та и сама по себе была импульсивной, яркой личностью далеко не робкого десятка. Наверное, за это Гарри её и полюбил. И сейчас девушка с задором подмигнула Гермионе — поддержала, приободрила. Поняла и приняла.       Спасибо, Джинни! Твоя поддержка мне сейчас особенно нужна!       Грейс МакАлистер. Вот уж кто не думает скрывать свою радость. Одна из немногих, кто действительно счастлив за исход такого события. Сияет, как начищенный галлеон. Старшая из близняшек МакАлистер практически боготворила Гермиону, искренне восхищалась ею, потому и согласилась ради неё обойти правила затеи, которую сама же и организовала.       Грейс, тебе отдельная благодарность! Если бы не ты, кто знает, как всё повернулось бы...       Надо сказать, что и среди слизеринцев некоторые были рады за пару Гермионы и Драко. Забини поднял палец вверх, выражая одобрение.       — Благословляю вас, дети мои! — деланно-суровым тоном сказал он, еле сдерживая рвущийся наружу смех. — Плодитесь и размножайтесь на благо нашей родины!       — Забини, ты шутишь? Этих поганых полукровок и так пруд пруди! Хочешь, чтобы все чистокровные семьи вымерли окончательно? — возмутилась Пэнси Паркинсон. — Ну уж нет, я против!       — Замолчи, Пэнс! — тоном, не предвещающим ничего хорошего для тех, кто разбирался в интонациях, сказал Драко. — Тебя это не касается!       И не только её. Все остальные тоже не имеют никакого права совать носы в его личную жизнь!       В знак солидарности с его словами гриффиндорцы и несколько слизеринцев так посмотрели на недовольную девицу, что, если бы взглядом можно было убить, Паркинсон давно находилась бы в горизонтальном положении без возможности вернуться к жизни.       — И снова моё почтение, Грейнджер! — снисходительно ухмыльнулся Дилан Атвуд. — Захомутать самого Малфоя — дело непростое! Наши девчонки не справились, а уж они-то знают толк в обольщении мужчин. Расскажешь, как ты это сделала?       — Атвуд, ты б заткнулся! — шикнула на слизеринца пятикурсница с его же факультета и одарила его убийственным взглядом. Тот лишь переглянулся с Блейзом, и оба захохотали.       — Так что, вы теперь... вместе? — не выдержав, спросил Рон. Последнее слово он произнёс так, словно сдерживал рвотный рефлекс. — А как же предрассудки, чистокровные традиции и всё такое, а, Малфой?       — Не тебе говорить мне о традициях, Уизли, — жёстко заметил Драко, прищурив серые глаза. Он ничего не предпринимал только потому, что рядом с ним была та, ради спокойствия которой он перевернёт вверх ногами весь мир. Ей стоит только попросить.       — Ребятушки, давайте не будем ссориться и портить друг другу настроение! Рождество, как-никак! — поспешила вмешаться семикурсница-пуффендуйка, чувствуя, что запахло надвигающимися разборками.       Всей школе было не понаслышке известно о крутом нраве Рона Уизли и о злопамятной натуре Драко Малфоя. Если эти двое вдруг где-то сталкивались, практически сразу вокруг них начинали летать искры злости и ненависти — их взаимная ненависть уже давно являлись притчей во языцех.       Гермиона легонько сжала руку Драко, призывая успокоиться. Тот в ответ ухмыльнулся и собственническим жестом обнял её за талию, с удовольствием наблюдая, как Уизли кипит в бессильном гневе.       — Солидарен с предыдущим оратором. Портить себе настроение беседой с Уизли не горю желанием. А если уж отвечать на поставленный вопрос, — Драко обвёл всех присутствующих гордым взглядом победителя, — то да, с этого момента я и Гермиона Грейнджер — официально пара. Что до предрассудков, вражды и всего прочего — с этим мы сами разберёмся и без вас. Ещё вопросы у аудитории будут?       Вопросов у аудитории больше не было.       Слизеринец повернулся к Гермионе с ухмылкой на губах и горящими от страсти глазами.       — Теперь насчёт той идиотской затеи...       Что ж там было-то? А, что-то про бокалы и публичный поцелуй! Так, бокалов у них нет. Ну и боггарт с ними! Поцелуй... О, вот это действительно интересная часть «Переполоха»! Пожалуй, лучшее, что можно было придумать! Браво автору, кем бы он ни был!       С такими мыслями Малфой притянул к себе Гермиону и снова поцеловал её. Жарко и страстно. На этот раз гриффиндорка отвечала ему смело и уверенно, не испытывая ни малейшего стыда и смущения, обняв за шею и прижавшись к нему всем телом.       Они вместе. Они пара. Это абсолютно нормально и в какой-то мере даже правильно!       Их оглушили ещё более бурные, чем прежде, аплодисменты, свист и возгласы: одобрительные — со стороны Забини, Атвуда и кого-то из друзей Грейнджер, и возмущённые — от девушек, на веки вечные обделённых вниманием слизеринского принца. Его сердце отныне в руках Героини Войны, а связываться с ней — себе дороже.       — Так держать, Грейнджер! — сквозь шум пробился звонкий, чуть хрипловатый голос Грейс. — Поздравляю! Я в тебя верила! Малфой, если ты заставишь её страдать — хоть по всей Британии от меня бегай, но в могилу ты точно ляжешь!       Малфой отстранился, не отрывая серебряного взгляда от возлюбленной, и едва шум стих, глядя ей в глаза, серьёзно произнёс:       — Я слишком сильно люблю тебя и слишком долго ждал, чтобы признаться. Если веришь мне, то верь до конца... Гермиона.       Впервые за всё время, что они знали друг друга, он назвал её по имени. Оно прозвучало в его устах как-то естественно, по-родному, будто так и должно быть. Никто и никогда не произносил её имени с такой интонацией.       Верю. Потому что люблю тебя также сильно.       Гермиона лишь улыбнулась: красиво, чуть смущённо, но радостно. Малфой не удержался и подарил ей ещё один поцелуй. Короткий, но не менее нежный и сладкий, чем предыдущие. У них ещё будет время наверстать всё то, что они так долго удерживали в себе.       Теперь его. Теперь с ним. Он разорвёт каждого, кто осмелится хотя бы посмотреть в её сторону!       Под возобновившиеся долгие аплодисменты Драко и Гермиона вернулись на своё место. К ним тут же подсели Грейс и Джинни с бесконечными поздравлениями и жаждой услышать подробности. Гермиона заверила девушек, что после бала всё им расскажет, не упуская ни малейшей детали, и те отступили, решив не нарушать идиллию. А суровый взгляд Малфоя лишний раз убедил их в правильности этого мудрого решения.       После той шумихи, которую устроили Грейнджер и Малфой, следующие пары, решившиеся на публичное признание, выглядели бледно и не так интересно. Шоковое состояние, в котором пребывали присутствующие, было слишком сильным. К тому же студенты уже порядком устали.       Рон Уизли и Лаванда Браун парой сегодняшнего вечера не были, но это не помешало им несколько минут слащаво миловаться, вызывая у окружающих повышение уровня сахара в крови и проявление признаков диабета. Уизли к тому времени успел угомониться, что не могло не радовать. Зато партнёр Браун, смазливый и долговязый семикурсник-пуффендуец, был хмур и печален — судя по всему, он тоже заимел на гриффиндорку вполне конкретные виды и далеко идущие планы.       Девушка и парень с шестого курса Слизерина — ещё более предсказуемо. Как правило, на этом факультете спутников жизни выбирают среди своих. Малфой пока единственное исключение.       Блейз Забини и Дафна Гринграсс. И снова слизеринцы. Вообще парой для парня сегодня была пуффендуйка Хлоя Грей, но сейчас она сидела со своим возлюбленным, скромно краснеющим каждый раз, как девушка обращала на него своё внимание — те успели признаться друг другу в пламенных и обоюдных чувствах как раз в тот момент, когда Малфой вышел из Зала вслед за Гермионой.       О, а вот и ещё одна неожиданность! Снова бурные аплодисменты, шутки про Амортенцию, хохот и одобрительный свист. Вторая пара, состоящая из слизеринца и гриффиндорки — Дилан Атвуд и Грейс МакАлистер. Оба удивительно подходили друг другу: светловолосые, статные, из уважаемых семей. И на язык остры. А что с разных факультетов — невелика беда.       Гермиона искренне порадовалась за них, ловя себя на мысли, что со старшей МакАлистер они за эти пару месяцев неплохо сблизились. Подруга из неё что надо! И выслушает, и поддержит, и совет даст.       На этой оптимистичной ноте бал подошёл к завершению. В качестве закрытия мероприятия студенты со своими теперь уже официальными партнёрами исполнили ещё один танец. Медленный, потому что сил на то, чтобы двигаться активно ни у кого не было.       Студенты со своими спутниками под руку вышли на танцплощадку. Зазвучала композиция вальса. Усталые, но счастливые лица лучше всяких слов говорили о том, что от праздника все получили самые приятные и незабываемые впечатления.       Кружа в танце Гермиону, Малфой не отрывал взгляда от её сияющих счастьем тёплых карих глаз и ощущал в груди чувства, которые невозможно выразить никакими словами. Он не мог поверить в происходящее. Он любит её, она любит его. И плевать на предрассудки и всякие теории чистокровности!       Раз-два-три, раз-два-три.       Как в том сне... Они вместе. Танцуют вальс. И она в красном. Мерлин, он и не знал, что она умеет так танцевать! Она была такой изящной и невесомой в его руках!       Он многое хотел ей сказать, за многое извиниться и попросить возможности исправить всё, что сделал. А сделал он, к большому сожалению, немало...       Но не сейчас. У них ещё будет время. А сейчас она улыбается ему, он нежно касается её губ в лёгком поцелуе. И бо́льшего не надо.       Гриффиндорка и слизеринец. Храбрая львица и изворотливый змей. Огонь и вода.       Её свет и его тьма. Одно без другого не существует. Лишь раз воссоединившись, они отныне не смогут друг без друга. И вместе, рука об руку, пройдут через всю жизнь.       Раз-два-три... Раз-два-три... Раз-два-три.