Танец на Рождество

      Колонны зала были украшены красивыми, вьющимися вокруг них белыми цветами, и тонкими мерцающими всеми цветами гирляндами и свечами. Потолок украшало тёмно-синее ночное небо с россыпью звёзд: больших, маленьких, ярких, тусклых, белых, бледно-голубых. Расставленные по разным углам зала столы ломились от огромного количества угощений, и все присутствующие, одетые словно с иголочки, полностью соответствовали данному мероприятию.       Вечер начался с приветственной речи директора. Минерва МакГонагалл выразила благодарность всем, кто принимал активное участие в восстановлении Хогвартса, пожелала приятного времяпровождения и хороших каникул. Отдельной похвалы удостоились члены гриффиндорского трио, как наиболее отличившиеся и внёсшие значительный вклад в победу над Волдемортом и окончание Второй Магической войны.       Не были забыты и павшие — поднятые вверх волшебные палочки с огоньком на кончике и минута молчания красноречивее любых слов выразили скорбь. Кто-то даже прослезился.       Закончив с речами и ещё раз пожелав всем радостного вечера и хорошего настроения, МакГонагалл пригласила всех к праздничному ужину.       Следующие полчаса в зале звенели столовые приборы, раздавались неспешные разговоры и не очень громкий смех. Постепенно зал наполнился тихой приятной музыкой — она заставляла присутствующих улыбаться и с блаженством думать о предстоящих до полуночи часах удовольствия.       На танцплощадке, расположенной в центре Большого Зала, понемногу скапливались пары. Бал открывался медленным танцем, в котором принимали участие почти все профессора и ученики.       Малфой стоял в нескольких шагах от Гермионы, не решаясь подойти, и всё это время наблюдал за ней, не отрывая взгляда.       Салазар... Как же она прекрасна!       Гермиона заметила этот взгляд и отвела глаза. Танцевать... с ним... На щеках вспыхнул румянец, делая и без того уникальную природную красоту девушки ещё ярче. Малфой успел сто раз проклясть свои глаза за то, что не видел всего этого раньше. И не хотел видеть. А зря...       Гермиона тем временем собиралась с силами. Так. Спокойно. Они — пара. Только на сегодня. Потом она сделает всё, что нужно, дабы заявить ему о своих чувствах, а дальше... Дальше будет уже совсем другая история, исход которой целиком и полностью зависит от его решения. И вообще, она — гриффиндорка, ей не пристало трусить и сдаваться. Да Годрик наверняка уже вертится в гробу и вырабатывает электричество для всей планеты, наблюдая за ней. Гермиона словно наяву видела легендарного Основателя, как он сидит, сгорбившись, закрыв лицо ладонью, и тяжко вздыхает от испытываемого стыда.       Грейнджер, идиотина! А ну соберись немедленно!       Резкий выдох. Вдох и снова выдох, но уже медленнее. В конце концов, она Героиня Войны — и признаться в любви парню гораздо легче, чем искать крестражи и сражаться...       А легче ли? Это же Малфой! Годрик его знает, что он может сделать...        — Ну же, Грейнджер, идём.       За своими мыслями о Малфое и его возможной реакции на ее признание, Гермиона не заметила, как он оказался рядом. В реальность девушку вернул тонкий и приятный запах его парфюма. Гриффиндорка медленно подняла глаза и встретилась с его серебряным взглядом. Драко протягивал девушке руку, приглашая пойти с ним.       — Сегодня мы пара, помнишь? — едва заметная улыбка тронула губы слизеринца.       Хотелось быть с ней не только сегодня...       — Забудь о том, кто и что о тебе подумает. Не только мы можем вызвать любопытство — и без нас сегодня много странных пар.       Гермиона снова медленно выдохнула, собираясь с силами, и протянула ему дрожащую от волнения руку.       Один шаг. Второй. Третий...       Мерлин... находиться так близко к нему, касаться его...       Они вышли в центр зала. Малфой сразу же задал такт движениям Гермионы, давая ей возможность подстроиться под него. Те, в чьё поле зрения попали эти двое, зашептались между собой: кто-то удивлённо, кто-то с возмущением. Не может и не должно быть такого, чтобы отпрыск древней чистокровной фамилии вот так легко находился в обществе девушки из маггловской семьи!       — Не думай о предрассудках, просто наслаждайся вечером, — склонившись к ее уху, вкрадчиво прошептал Драко. — Веришь или нет, но я понимаю твои чувства, поскольку и сам не менее обсуждаемая личность, если помнишь. И кстати, спасибо за тот раз.       — Ты о чём? — не поняла Гермиона.       — Я о том, когда ты заткнула Уизли, не дав ему и дальше демонстрировать свой богатый словарный запас, содержащий в себе мою фамилию и нелепые оскорбления уровня трёхлетнего ребёнка. Это было великолепно! Я бы с удовольствием повесил портрет с выражением его лица в тот момент над своей кроватью и любовался бы каждое утро. «Бей своих, чтобы чужие боялись» — так, кажется, говорится? — и снова едва заметная улыбка.       — Не выношу обсуждения за спиной, тем более в таких выражениях. Рон мог бы и промолчать, я считаю. Ведь ты... изменился. И однажды помог Гарри. Не буду спрашивать, что тобой двигало. Пусть это останется с тобой, — гриффиндорка улыбнулась в ответ.       Если бы она спросила, то не обошлось бы без воспоминаний о Малфой-меноре. О её пребывании там. О пытках, учинённых неуравешенной тётушкой Малфоя. Гермиона порой просыпалась в холодном поту или истерике, видя до жути реалистичные сны о том, как Беллатрикс Лестрейндж раз за разом вскидывает свою палочку, напоминающую коготь зверя или хищной птицы, как с губ тёмной волшебницы слетает безумный и торжествующий крик: «Круцио!» Да, забыть это Грейнджер сможет не скоро.       Несколько минут танца пролетели как один миг, но для Драко Малфоя прошла вечность — и он успел прожить целую жизнь, в каждое мгновение которой был невыносимо, до острой боли счастлив. Он больше не произнёс ни слова, даже забыл, что надо дышать — лишь тело, послушное привычке, исполняло давно вытверженные танцевальные па.       Гарри Поттер стоял, с интересом и неверием наблюдая за танцем Гермионы и Малфоя. Мерлин, ему это не снится? Такого поворота он точно не ожидал...       Рон от шока потерял дар речи, как и большинство слизеринцев, которые никак не могли поверить в происходящее. Малфой и Грейнджер. В паре. Без единого злого или насмешливого слова. Только спокойная беседа о чём-то. И давно это Малфой стал настолько многословен?       — С ума сойти... — восхитилась Грейс МакАлистер. Они с Диланом прервали танец и отошли к столикам — обоим хотелось пить. Шестикурсница во все глаза смотрела на вальсирующую пару Грейнджер и Малфоя, словно не веря тому, что видит. — В жизни бы не подумала, что это может быть Малфой...       — Ты о чём? — поинтересовался Дилан.       — Да так. Маленькие семейные тайны Гриффиндора, — уклончиво ответила Грейс. Девушка была достаточно умна, чтобы не говорить о своих догадках вслух. Тем более, если субъекты этих самых догадок явно не желают быть в центре внимания. Хотя... с их «великим и могучим» планом проделать всё тихо точно не получится. «Переполох» действительно станет переполохом!       Когда прозвучала последняя нота, и танец завершился, Драко отвесил своей партнёрше поклон, как и полагалось сделать наследнику благородной фамилии в соответствии с этикетом, и повёл её к столикам. Но дойти они не успели — Гермиону перехватила Грейс.       — Малфой, не против, если я украду твою даму ненадолго? — обворожительно улыбнулась она.       — Не против, — лаконично ответил слизеринец. — Только не забудь вернуть.       — Всенепременнейше, — девушка сделала шутливый реверанс, и обе гриффиндорки удалились. Малфой же не выпускал их из виду.       Сегодня. Он должен сказать ей сегодня! Иначе будет поздно!       — А скажи-ка, — с горящим от любопытства взглядом поинтересовалась Грейс вполголоса, едва они отошли подальше от скопления людей, — этот самый «кое-кто», кто тебе нравится, это же... Малфой?       — Что, будешь издеваться? — подозрительно прищурилась Гермиона. — Что, если и так?       Становиться объектом насмешек не было абсолютно никакого желания. Она едва отошла от того, что после победы почти каждый день некоторые обсуждали Героев Войны, постоянно подходя с расспросами. Первое время Золотое Трио охотно делилось подробностями, но потом, когда посыпались почти одни и те же вопросы, все трое хватались за голову и несколько недель прятались по всему Хогвартсу от особо надоедливых и любопытных. Разговоры и обсуждения постепенно сошли на нет.       Вызывать новую, возможно, ещё более мощную волну желающих услышать подробности ой как не хотелось. Снова придётся прятаться по углам и кустам, лишь бы назойливые ребятки с неуёмной жаждой знаний, направленной, к большому сожалению, не в то русло, оставили её в покое. Гермиона даже подумала, что во имя сохранения своего психического здоровья придётся признаться Малфою в своих к нему чувствах в обход той затеи.       Старшая МакАлистер на проявленное недоверие замахала руками:       — Нет-нет, что ты! Годрик, упаси! Просто... это так неожиданно! Я-то думала, что это кто-то из наших, ну или, на худой конец, пуффендуец или когтевранец. Но чтобы Малфой... Вы же с ним абсолютно разные, как тебя угораздило?       — Не знаю... — вздохнула Грейнджер и опустила голову, словно в чём-то провинилась. — Когда поняла, было уже поздно. Пробовала отказаться от чувств к нему — не смогла. Только сильнее влюблялась. Теперь и думать боюсь, как признаться... И держать в себе сложно, потому что рано или поздно он догадается. Мерлин, что делать?       — Да-а... — только и смогла сказать Грейс. — Знаешь, если боишься сделать это публично, то признайся наедине, — вдруг предложила она.       — Я думала об этом, но... как же план? Публичный танец, по... поцелуй... и всё остальное...       — Ты уже подарила ему один танец. Можешь в качестве компенсации подарить ещё один, а уже потом признаться, — Грейс умела подкидывать дельные советы. — А насчёт плана — боггарт с ним. Как организатор со стороны Гриффиндора, для тебя я сделаю исключение. Не дрейфь.       Гении мыслят параллельно!       — Мне полегчало, спасибо, — Гермиона подняла голову и улыбнулась. — Если бы я рассказала Гарри или Рону, было бы тяжело. Гарри, может, и понял бы, но Рон... Они с Малфоем друг друга на дух не переносят. Боюсь представить, что тогда было бы...       — Ох уж эти темпераментные Уизли... — усмехнулась Грейс. — Ладно, пора бы уже и вернуться к нашим кавалерам, тем более, что впереди самое весёлое. Поставим же Хогвартс на уши!       — Ах, если б только на уши... — с наигранной печалью вздохнула Гермиона.       Была в этих словах доля правды: неадекватные поклонницы Малфоя, коих насчитывалась добрая половина школы (даже парочка гриффиндорок затесалась в эту невменяемую армию — вот уж неожиданность!), её растерзают, если узнают, что у них появилась куда более сильная соперница в борьбе за сердце Малфоя. К тому же, гриффиндорка. Да ещё и магглорождённая! И без того взглядами прожигают — аж не по себе!       Грейс понимала шаткое положение Грейнджер и подмигнула ей, ободряя. Девушки весело рассмеялись и поспешили к своим кавалерам.