***
Получив смс в восемь утра следующего дня, Юнги прочел его только ближе к полудню, когда наконец разлепил глаза. Это сообщение было первым, что он увидел за день, и это было действительно замечательно, потому что мало что было способно заставить его улыбаться сразу после сна. Особенно в предсессионный период.Оленёнок Гу
Доброе утро, хен! Вчера я был слишком взволнован, чтобы сделать это сразу. Но я бы хотел сделать это теперь. Ты согласился пойти со мной на свидание, но я ничего не узнал о том, что тебе нравится. Поэтому я предложу тебе несколько вариантов, а ты выбери, ладно? Но если ничего не понравится, то все в порядке! Мы можем пойти куда-нибудь, где тебе нравится. Или никуда не ходить, если ты передумал. Только ты скажи, если передумал. Это тоже ничего страшного! В общем, я сейчас кину варианты. Извини, если я отвлек тебя
Юнги перечитывает сообщение дважды, прежде чем посмотреть присланные скрины мест для свидания. Свидание… Когда в последний раз его приглашали на свидание? Чонгук предлагает довольно классические и обычные места: парк у реки Хан, Тондэмун и Лотти ворлд. Это настолько клишированно, насколько возможно, но Юнги не видит в этом ничего плохого. Это хорошее решение, когда вы не знаете вкусов друг друга. Универсальные места. К тому же, последний раз Юнги был на свидании ещё дома, в Тэгу, поэтому все это в любом случае будет для него интересно и ново. Именно так он пишет Чонгуку, сообщая, что готов пойти в любое место, которое нравится ему самому. Ответ приходит незамедлительно, заставляя Юнги рассмеяться.Оленёнок Гу
Спасибо, хен! Я бы выбрал парк, если ты не против. С моими рогами бывают определенные проблемы в закрытых помещениях и на аттракционах. Поэтому природа нравится мне больше. Когда ты свободен?
Кошачий хен Я свободен сегодня. А ты?Оленёнок Гу
Я могу быть в парке через двадцать минут!
Кошачий хен Не торопись так :) Давай встретимся через час? Ты не должен отрываться от дел, если занят.Оленёнок Гу
Я не занят!
Хорошо, хен, давай через час у входа в парк. Напиши мне, когда приедешь.
Юнги удовлетворённо рокочет, заново пролистывая короткий диалог. Он мотает выше, чтобы посмотреть, как значительно вежливее и осторожнее Чонгук писал ему, называя сонсэннимом. Ему нравится эта разница. И нравится этот парень. Как только они начали встречаться в библиотеке, чтобы работать над рисунком Чонгука к экзамену у Сунена, Юнги безбожно влип. Наблюдать за тем, как кто-то такой одновременно изящный и неуклюжий старательно выводит линии, опираясь на его, Юнги, советы… Согревает. Занимаясь обучением толпы инженеров и архитекторов, Юнги не чувствует особой отдачи. Его предмет — один из многих для них. К тому же он сам кажется им слишком молодым, слишком требовательным, слишком принципиальным. Чонгук же слушает его так внимательно, уточняет, рисует, спрашивает мнение. Юнги чувствует эту отдачу и не может не быть вовлечённым, не может остановить себя от порывов дать этому парню все свои знания, лишь бы он был так же счастлив и так же улыбался, рассыпаясь в благодарностях. Он почему-то не кажется глупым или ребенком из-за своего возраста. Юнги старше его на одиннадцать лет, но Чонгук умудряется одновременно быть и на одной волне с ним, и с лёгкостью втягивать в какие-то свои ещё немного подростковые переживания и дела. Юнги интересно слушать его, потому что он понимает. Он помнит, каким был сам, примерно представляет, что почувствовал бы в том же возрасте в той или иной ситуации. Чонгук позволяет ему почувствовать себя моложе и проще. Юнги всю свою юность был взрослым. Пришлось. Он воспитывался в строгой семье, имел уважаемых предков и гору ожиданий, возложенных на него. Все это так сильно тяготило. Было так потрясающе сбросить все это, сбежав в Сеул. Здесь пришлось много работать и ещё быстрее взрослеть, но это все равно было лучше. И вот теперь Чонгук. Улыбающийся Чонгук, наблюдающий за детьми на детской площадке. Он держит в обеих руках по сахарной вате и выглядит таким свободным. Юнги хотел бы, чтобы с ним поделились этой свободой. И сахарной ватой, конечно, тоже. — Хён! Почему ты не позвонил, хен? — Чонгук подбегает, немного взволнованный. У него волосы в беспорядке, спутанные у рогов, а глаза такие большие и внимательные. Юнги улыбается этому, понимая, как сильно он переживает, должно быть, страшась не оправдать ожидания такого взрослого и опытного Юнги. Кошачья натура требует от него не сознаваться в неопытности, а поиграть ещё чуть-чуть. — Я только что пришел, Чонгук-а, все в порядке. Я собирался написать тебе. Это для меня? — Он указывает на вату в правой руке Чонгука, на что тот отрицательно мотает головой. Юнги едва ли успевает недоуменно нахмуриться, как Чонгук протягивает ему другую палочку с ватой левой рукой. — Та моя, я с нее уже откусил. А вот эта для тебя, хен. Она больше, видишь? Юнги улыбается, показывая клыки и десны, принимая подарок. Чонгук дрожаще выдыхает, наблюдая за ним, и столько лет не получавшая внимания омега внутри Юнги довольно урчит, обласканная такими маленькими значимыми жестами. Они идут по широкой дорожке вместе со множеством других людей. Юнги видит разные пары, но среди них нет ни одной смешанной, как они. Это заставляет его улыбаться и гордиться Чонгуком, тем, какой он смелый и совсем без предрассудков. На этой волне внезапных острых чувств Юнги, быстро посоветовавшись сам с собой, тянется рукой к ладони Чонгука, прихватывая два его пальца своими. Он намеренно смотрит в другую сторону, делая вид, что крайне увлечен деревьями и сахарной ватой в другой его руке, чтобы не смотреть Чонгуку в глаза. Когда Чонгук, вздрогнув, видимо, осознает происходящее и берет его за руку, переплетая пальцы, Юнги глупо улыбается, краснея, и всеми силами старается успокоить хвост, бьющий его по ноге под штаниной.***
Когда солнце начинает заходить, Юнги узнает, что Чонгук любит фотографировать. И фотографировать Юнги ему нравится особенно, потому что… — Хён, посмотри, какой здесь вид! И Юнги идёт за ним, не собираясь никак притормаживать не на шутку разошедшегося Чонгука, скачущего со своим телефоном не хуже своих кроличьих предков. В конце концов, это свидание буквально для того, чтобы лучше узнать друг друга. Если Чонгуку так важно фотографировать все, что встречается по пути… Это ещё одна вещь, которая нравится Юнги в нем. Ещё сильнее ему начинает это нравиться, когда Чонгук говорит: — Так красиво… — Юнги оборачивается, отвлекаясь от созерцания маленькой лодки, плывущей вдоль другого берега реки, и встречается с объективом камеры, направленным на него. Это так смущает, что его уши тут же взволнованно дёргаются, выдавая его чувства с головой. Почему этот парень такой… Такой. Они проходят ещё пару десятков метров вдоль реки, прежде чем Юнги на кончик носа приземляется первая капля. Он встряхивается, морщась, но ничего не говорит. Морось — это такая мелочь, в самом-то деле. Ему все ещё очень хорошо здесь и не хотелось бы уходить. Однако Чонгук ведёт его в сторону, откуда они начали свою прогулку, и это немного расстраивает. Но, может, Чонгук просто не хочет, чтобы они вымокли, если дождь усилится. Это мило. — Мы уже уходим? — Юнги спрашивает просто чтобы узнать дальнейшие планы. Но Чонгук почему-то дует губы и с сожалением вздыхает. — Прости, хен, я не проверил погоду и не взял зонт. Кажется, сейчас будет дождь, а ты ведь… — Я? — Юнги притормаживает, не понимая, при чем здесь он, если никак против дождя не высказывался. — Ну, дождь — это же вода. А ты кот, и… — Стой. — Юнги отпускает его руку, разворачиваясь к Чонгуку лицом. Тот выглядит одновременно непонимающим и расстроенным, и это сбивает с толку только сильнее. — Ты думал, что я кот? — Эм, да? Черный кот. Разве нет? — В голосе Чонгука зарождается паника, и Юнги правда жаль его, но внутри он чувствует себя немного разочарованным. В основном потому, что сам себе выстроил воздушные замки и поверил в их реальность. Но он не думал, что Чонгук мог не понять, кто он. — Нет. Я пантера, Чонгук. Ты не знал? По огромным испуганным глазам Юнги делает вывод, что нет, не знал. Это так не смешно, что ему действительно хочется рассмеяться. Успел развесить уши, дурак. — Как… пантера… Но ведь уши и глаза. Это же как у кошек, нет.? — Чонгук взволнованно гнет пальцы на руках, глядя на Юнги во все глаза. Он выглядит настолько виноватым и растерянным, что хочется дать ему теплого молока и подоткнуть одеяло. Вот сейчас он действительно похож на ребенка. Но Юнги не может пожалеть его, потому что занят тем, чтобы переварить то, как милый и такой смелый Чонгук смотрит на него так же, как толпы других студентов. И от этого вдруг настолько противно, что Юнги не может больше находиться здесь. Он убегает на первый подъехавший автобус, даже не прощаясь. Последнее, что он видит, как Чонгук, все ещё стоящий на том же месте, пялится на уезжающий автобус. Его глаза влажные, и это заставляет сердце Юнги сжаться. Но он не позволяет себе вернуться.