Different relationship dynamics

В основном Чимин занят делами университета и своими личными делами, связанными с научной деятельностью и танцами. Ему светит хороший грант на будущий год, и было бы глупостью упустить его, не постаравшись сейчас. Именно поэтому иногда он немного упускает события, происходящие с его друзьями. Трудно всегда быть в курсе всего, даже если он старается. Однако что-то такое громкое как отношения Чонгука с преподом он пропустить не смог бы никогда. — Мы не в отношениях! Я просто взял его номер и… Это все не то, что вы подумали! — Чонгук восклицает так отчаянно, совсем никем из хенов не поддерживаемый, что Чимину, как обычно, приходится встать на его сторону, чтобы младший не расстраивался так сильно. — Ладно-ладно, он тебе не нравится. Хорошо, Чонгук-а. Но почему ты сделал это? — Просто сонсэнним Мин такой… Он кажется очень хорошим, ладно? Я просто подумал, что было бы мило, если бы он согласился быть моим сонбэ здесь. — Чонгук бухтит, зарывшись носом в свой рюкзак, который он держит на коленях. Рога опасно накренены вперед, и Тэхен, как и всегда сидящий напротив, заблаговременно откинулся назад, чтобы случайно не выколоть себе глаза, когда Чонгук вновь решит поддаться самобичеванию. — Но разве не мы твои сонбэ, Чонгуки? — Хосок спрашивает, драматично вытирая несуществующие слезы откуда-то появившимся платочком. Намджун, на коленях которого он сидит, фыркает, улыбаясь. Чонгук так резко вскидывает голову, чтобы в ужасе посмотреть на Хосока и начать тараторить, что он вновь имел в виду совсем другое, что Тэхену приходится оттолкнуться от стола и отъехать на стуле на десяток сантиметров назад, дабы сохранить лицо целым. Координация Чонгука — это как бесконечный тренажер на внимательность. Зазеваешься — и рога уже воткнуты в тебя в самом неожиданном месте. Тэхена это страшно утомляет. Чимин знает это, но все равно улыбается, хихикая. Тэхен хороший парень, Чимин это знает и не подвергает этот факт сомнениям, что бы не случилось. Он знает, что Чонгук относится к Тэхену с предубеждением, что они не поладили, что Чонгуку некомфортно и немного страшно находиться близко к Тэхену. Чимин считает, что это дело времени. Младший обязательно заметит, насколько большое сердце у грубого толстокожего Тэхена. Было бы намного проще, если бы сам Тэхен тоже хотел показать это, со вздохом отмечает Чимин про себя, вновь вмешиваясь в накаляющийся спор друзей. — Так что ты намерен делать, Гук-а? — Как ни в чем не бывало интересуется Хосок, удобнее устраиваясь на бедрах своего парня. Чимин обожает этого хена. — Я… не знаю? Я не думал так далеко… — Чонгук тушуется, погружаясь в свои размышления. Он вообще часто так делает. Сначала влезает во что-то с головой, а потом начинает все вокруг расставлять по полочкам и разбираться, что к чему вообще. Чимин эту его черту помнит еще из детства, когда мелкий пухлощекий Чонгук только недавно научился ходить, а уже носился по всему дому, пытаясь сунуть любопытный нос в каждую щель. Однажды он так влез в кладовку, да так там и застрял, когда госпожа Чон закрыла дверцу на щеколду, не заметив сына. Чимин помнит, как много было криков и слез. По ним малого и искали тогда. Родители у него были вусмерть перепуганные, не меньше самого Чонгука. Чимин тогда сказал ему, что с такими навыками Чонгук наверняка всегда будет побеждать всех в прятках. Может быть, ему не стоило этого делать. Чонгук хоть и успокоился, но воспринял это слишком серьезно. Сыграло ли то, что он был бетой или это действительно было желание оправдать ожидания старших, но Чонгук с того дня стремился быть лучшим во всем, что было ему доступно. В том числе и в прятках. Он всегда побеждал в них, пока переходный возраст не подарил ему крайне заметные и неудобные рога. Теперь его мог бы найти даже самый невнимательный. Чонгук прекратил играть в прятки в пятнадцать. Чимин с улыбкой вспоминает детство в Пусане. Славное было время, забот было меньше, а радостей больше. Не сказать, что сейчас ему плохо в Сеуле. Просто иногда хочется как тогда бегать по пляжу, смеяться и встряхиваться каждый раз, как друзья плеснут на перья водой. — Может быть, напишешь ему? — Но что? Это ведь как-то… Ох. Я только сейчас понял, как все это странно, наверное, выглядело для него. — Чонгук с каждой минутой поникает все сильнее, и Чимин не намерен оставлять его в таком состоянии. — Попробуй поухаживать за ним. Даже если ты не имеешь в виду чего-то романтического, коты все равно любят подарки и внимание. Ты сможешь расположить его к себе намного быстрее. — Разве это не будет выглядеть как подкуп? — Если я куплю тебе яблок, чтобы порадовать, ты посчитаешь это за подкуп? — Нет… — То-то же. Давай, просто напиши ему. А потом…

***

Чонгук действительно пишет этому своему сонсэнниму Мину. А тот, к удивлению и радости, даже отвечает, соглашаясь пообщаться с Чонгуком по поводу архитектурных решений в его экзаменационном рисунке. Этот предлог они придумывали всей толпой почти час. И если бы не Тэхен, заприметивший у Чонгука в сумке атлас по картинам Ван Гога, может и не придумали бы вообще. Чонгук был так удивлен, когда Тэхен лениво заметил, что любит ходить на картинные выставки. Чимин от души бы посмеялся, но не захотел рушить эти хрупкие мостки, по которым его самые близкие друзья могли бы попытаться прийти к компромиссу в своем общении. Сонсэнним Мин назначил Чонгуку встречу в библиотеке. И таким образом, вполне ожидаемо для Чимина, сделал ее «их местом». Сначала эти двое встречались там действительно ради чонгукова проекта по рисунку, и Чимин каждый раз выступал сопровождающим психологом. Он доводил Чонгука до библиотеки и удалялся по своим делам, оставаясь на связи на всякий пожарный. Чонгук еще ни разу не прислал ему сигнала с просьбой о помощи, и это было хорошим знаком. Чонгук беспокоился, что встречи в библиотеке прекратятся, как только он доделает рисунок. Он постоянно делился этими переживаниями с Чимином и Хосоком. Им даже пришлось создать свой отдельный чат, куда Чонгук мог бы ныть, не получая взамен колкостей от Тэхена и безумно неинтересных советов Намджуна. Эмпатичный Хосок и легко ориентирующийся в ситуациях Чимин отлично справлялись с тем, чтобы помогать своему тонсэну в покорении сердца мужчины постарше. Чимин находил в этом особенный для себя интерес, потому что это было чем-то новым и необычным. Его самого не привлекает концепция отношений на данный момент, но почему бы не помочь с этим другу. К тому же, чем быстрее Чонгук охмурит этого загадочного сонсэннима, тем скорее приведет познакомиться. Чимин сгорает от любопытства, но смиренно ждет, не пытаясь подглядеть, кто же это такой особенный, из-за кого у Чонгука теплеют щеки и дрожат зависшие над экраном смартфона пальцы. Чимин чрезвычайно горд тем, как быстро Чонгук принял то, что со своим новым сонбэ ему дружить не хочется. Он тогда всю эмоциональную тираду кивал, в нужных местах хвалил за смелость, а после обнимал совсем потерявшегося в чувствах Чонгука, не знавшего, что же ему делать дальше. Чимин уже тогда все знал. Однажды, когда Чонгук выскочит замуж за своего кошачьего сонсэннима, Чимин, стоя рядом с женихом, сможет гордо распушить перья и заявить, что это он был двигателем этих отношений. Однажды, но не сейчас. Сейчас Чонгук топчется перед зеркалом на шкафу в их комнате и в черт знает какой раз поправляет свою прическу, приглаживая пряди вокруг основания рогов. — Что, если он скажет, что больше не хочет встречаться? — Не скажет. — Но что, если скажет? — Он не скажет так, Гук-а. — Но… — Он ходит сидеть с тобой над рисунком уже почти месяц в его свободное время. Вы обсуждаете его студентов и твоих родителей. Он передвигает свои дела, чтобы позаниматься с тобой. Ты правда думаешь, что он просто перестанет общаться с тобой, когда ты закончишь рисунок? — Чимин скептически поднимает бровь, недовольно двигая ушами. Чонгук виновато поникает, раздосадованный собственными безосновательными и назойливыми мыслями. Чимин, вздыхая, подходит к нему, чтобы взять за плечи и заставить посмотреть на себя. Чонгук с такого близкого расстояния всегда делает это неуклюже, потому что не может наклониться безопасно для чиминового лба. — Все будет нормально, ладно? Просто пригласи его куда-нибудь. Не в библиотеку. Он согласится, если заинтересован в тебе. — А если нет? — Побольше уверенности, юный падаван. Давай, вперед, шуруй навстречу своему счастью. Я буду держать за тебя кулачки. Чимин выпихивает его из комнаты, захлопывая дверь. Несколько секунд он все еще слышит взволнованное дыхание Чонгука в коридоре, а после раздаются удаляющиеся шаги. Чимин улыбается, качая головой.

***

Дорога до библиотеки на этот раз кажется особенно трудной. Чонгук идёт целых двадцать пять минут вместо обычных пятнадцати. Начинает накрапывать дождь, и это только добавляет волнений, потому что волосы наверняка завьются, и Чонгук будет похож не на благородного оленя, а на барана. Против баранов Чонгук ничего против не имеет, но вот против их причёсок — очень даже. Двери библиотеки тоже кажутся вдруг такими тяжёлыми. Не тяжелее тубуса, висящего на плече, но все ещё слишком. Тяжело вздыхая, Чонгук заходит внутрь, сразу же замечая черноволосую макушку с ушами за дальним левым столом. Там светлее, чем в правой стороне, поэтому рисовать было удобнее. Помимо этого, при дневном свете у Юнги красиво блестят глаза с его черными круглыми зрачками, и это, наверное, главная причина, почему Чонгук решил сидеть именно там. Библиотека, помимо тишины и освещенности, очень хороша тем, что в ней почти никогда никого не было. И это уединение с объектом симпатии для Чонгука было одновременно и пугающе, и будоражеще. — Здравствуйте, сонсэнним. — Чонгук кланяется. С каждым разом всё меньше наклоняется, и Юнги позволяет ему это, улыбаясь все шире. — Привет, Чонгук-а. Как поживают твои капители? — О, я как раз хотел сказать, сонсэнним… — Чонгук откручивает крышку тубуса, стараясь не показывать, насколько он взволнован. Рисунок закончен, и он, благодаря знаниям Юнги, выглядит действительно замечательно. Господину Квону наверняка понравится, как теперь выглядит собор. Столько деталей… — Это потрясающе, Чонгук-а. — Юнги осторожно разворачивает рисунок к себе лицом и разглядывает то, что Чонгук успел доделать за неделю после последней их встречи. Он смотрит на узоры коринфских капителей, с которыми Чонгук не спал две ночи, и улыбается так ярко, что все это однозначно стоило того. Чонгук смотрит на то, как свет очерчивает мягкие скулы Юнги, как блестит черный мех его ушей и волосы. Как он улыбается, показывая маленькие кошачьи зубы. Чонгук так очарован, что едва ли осознает, как произносит: — Сонсэнним, вы бы пошли со мной на свидание? Юнги вскидывается, глядя на него во все глаза. Его зрачки такие огромные, и уши торчком. Он, кажется, краснеет. Но Чонгук так занят переживанием своей внутренней панической атаки, что едва ли замечает все это. Боже, он совсем не это хотел сказать. Он должен был спросить, могут ли они встречаться и после завершения работы. Может быть, пригласить в парк. Но точно не это. Скорее всего, сейчас сонсэнним скажет, что Чонгук обнаглел, что он совсем неправильно воспринял его помощь. Что Юнги со всеми так мил, а не Чонгук какой-то особенный. Сейчас все закончится, и виноват будет только Чонгук. — Юнги-хен. — Чонгук распахивает глаза, встречаясь взглядом с сонсэннимом, смотрящим на него так тепло и будто бы смущённо. Он не злится? — Что? — Голос даёт петуха, когда Чонгук пытается переспросить. Он сразу же умолкает. — Называй меня хеном, когда зовёшь на свидание. Сердце Чонгука, наверное, сейчас вывалится из груди прямо ему в ладони, чтобы он смог подарить его Юнги. Это не отказ? Он действительно может.? — Хён? — Да, Чонгук-а? — Ты… Ты пошел бы со мной на свидание? — Это гипотетический вопрос, или ты приглашаешь меня? — Я приглашаю. — Чонгук в эти слова вкладывает все оставшееся в нем мужество, силясь удержаться на вдруг неожиданно слабых ногах. Он чувствует себя новоржденным олененком, и это так смешно, но никто не мог бы осудить его. То, что он сделал сейчас — это не каждый сможет. Чимин может гордиться им. — Тогда я согласен. Я пойду с тобой на свидание, Чонгук. — Юнги мягко кивает, улыбаясь так широко, как никогда прежде. Он обнажает все свои зубы, и Чонгук видит четыре аккуратных клыка и розовые десны. Глаза Юнги превращаются в черные щелочки, а щеки поднимаются выше. Чонгук так им очарован.